- Так же, как миллион других крестьян, - проворчал Сокабе.
     Таким образом вражда между двумя  офицерами обострилась,  что  также не
способствовало дисциплине в их отряде.

     Корри  часто вслух  выражала  свое  беспокойство  о  судьбе  Синг  Тая,
которого в свое время раненым оставили в деревне Тианг Умара. И Тарзан решил
посетить эту деревню, до  того,  как вернуться в лагерь партизан. Для  этого
надо было проделать большой  крюк, но Повелитель  джунглей редко считался со
временем.
     Он  шел не спеша и только утром достиг деревни Тианг Умара. С присущими
зверю  осторожностью  и  подозрительностью  Тарзан   тихо  передвигался   по
окружающим деревню деревьям, чтобы  убедиться в отсутствии  врага.  Он видел
туземцев,  занятых обычными хлопотами, а вскоре узнал Алэма и  минутой позже
спустился на землю и открыто пошел по деревне.
     Когда туземцы узнали Тарзана, они сердечно приветствовали его, окружили
тесным  кругом  и  забросали вопросами на языке,  которого  он  не  понимал.
Наконец, появился  какой-то  старик, говоривший  по-голландски.  Через этого
переводчика Алэм спросил о Корри и очень обрадовался вести,  что она здорова
и находится в  безопасности. Тарзан,  в  свою очередь,  спросил, что стало с
Синг Таем. Ему  рассказали,  что  Синг  Тай  все еще  здесь, но  никогда  не
показывается днем, так как в деревне уже дважды внезапно появлялись японские
разведчики.
     Тарзана отвели к китайцу. Он нашел его  вполне оправившимся от ран  и в
хорошей форме. Первый вопрос китайца был  о  Корри.  Он так и засиял, узнав,
что она жива и здорова и находится среди друзей.
     -  Хотите  ли  вы остаться здесь,  Синг  Тай? -  спросил Тарзан.  - Или
пойдете с нами? Мы собираемся покинуть остров.
     - Я иду с вами, - решительно ответил старик.
     - Очень хорошо. Тогда в путь, и немедленно.

     Между тем  "иностранный легион"  проявлял нетерпение. Джерри  полностью
поправился  и  рвался  в  поход.  Все  ждали  только   возвращения  Тарзана,
отсутствовавшего уже несколько дней.
     Несколько  человек из отряда собрались под густыми,  укрывавшими  их от
возможных японских разведчиков ветвями гигантского дерева.
     Они разбирали, смазывали и снова собирали  свое оружие. Эту работу  они
могли выполнять  с закрытыми глазами.  Они проверяли по часам  скорость друг
друга  и, к большой досаде  мужчин, оказалось, что  Корри и  Сарина добились
лучших результатов.
     Сарина   прислонила  свою  винтовку  к  дереву  и  долго  и  пристально
всматривалась вниз в долину.
     - Тони ушел уже  давно, - сказала она.  -  Если он скоро не вернется, я
пойду его искать.
     - Куда он ушел? - спросил Джерри.
     - На охоту.
     - Но ведь был приказ не охотиться, и Розетти знает об этом. Мы не имеем
права привлекать внимание японцев выстрелами.
     - Тони взял лук и стрелы, - объяснила Сарина. - Он не будет стрелять из
винтовки и взял ее только на крайний случай.
     - При его умении обращаться с луком, он вряд  ли сможет попасть в любое
животное размером меньше слона, - пошутил Бубенович. - А давно он ушел?
     - Очень  давно,  - ответила Сарина, - по  крайней мере, три или  четыре
часа назад.
     -  Я пойду  поищу  его,  - заявил Бубенович. Он уже было  вскинул  свою
винтовку на плечо, когда часовой на утесе крикнул:
     - Идет человек, похожий на сержанта Розетти. Да, это сержант Розетти.
     - Он несет слона? - спросил Бубенович. Часовой засмеялся.
     - Что-то  он  несет, но я не думаю, что это слон. Все взглянули вниз на
долину и увидели приближавшегося человека. Он был еще далеко, только часовой
с биноклем мог узнать его.
     Через некоторое время Розетти вошел в лагерь с зайцем в руках.
     - Вот наш ужин, - сказал он. Он бросил зайца на землю.
     - Я промазал в трех оленей, а потом в зайца.
     -  А  этот, спал  что ли, или кто-то  его держал за  хвост?  -  спросил
Бубенович.
     -  Он  бежал,  как  угорелый,  со  всех  ног,  -  ответил  Розетти.  Он
ухмыльнулся. - Но он наскочил на дерево, ударился и разбил себе голову.
     - Хорошая работа, Гайавата, - заметил Бубенович.
     - Во всяком случае, я хоть что-то делал,  а не сидел на толстой заднице
в ожидании, что кто-то другой раздобудет еды.
     - Вы правы, сержант, - поддержала его Сарина.
     - Будучи джентльменом, я не могу  возражать леди, - сказал Бубенович. -
Теперь весь  вопрос  в том,  кто  займется  подготовкой пиршества. Нас здесь
всего  каких-то  пять-десять  человек  на  одного   зайца.  Если  что-нибудь
останется, мы сможем послать в фонд голодающих армян.
     - Голодающие армяне не получат  ничего  от этого кролика, так же как  и
ты. Он предназначен для Корри и Сарины.
     - Сюда идут двое по долине! -  крикнул  часовой.  - Пока не могу узнать
их. Но каждый из них несет что-то тяжелое. Один из них голый.
     - Должно быть, это Тарзан, - сказал радостно Джерри.
     Действительно, это был Тарзан, и с ним шел Синг Тай. Когда они пришли в
лагерь,  все увидели, что они принесли с собой по  туше  оленя. Корри была в
восторге, увидев Синг Тая и узнав, что он вполне оправился от своей раны.
     -  Я очень рад, - сказал Джерри Тарзану,  - что вы вернулись. Мы готовы
отправиться в путь, и дожидались только вас.
     - Прежде  чем  уходить, придется,  наверное, кое-что сделать, - ответил
Тарзан.  -  Я обнаружил  банду  Хуфта внизу в долине  рядом с  той деревней,
откуда  мы  выкрали  Корри  у  японцев.  Японцы все  еще там  и держат  двух
пленников.  Я не  мог установить, кто  они, но Синг Тай рассказал  мне,  что
несколько  дней   тому  назад  через  их   деревню  прошел   отряд  с  двумя
американскими пленниками. Японцы сказали туземцам,  что это  летчики  с того
самолета, который был подбит.
     - Дуглас и Дэвис! - воскликнул Бубенович.
     - Может  быть,  - согласился  Джерри. -  Они - единственные, чья судьба
осталась неизвестной.
     Бубенович застегнул патронташ и взял винтовку.
     - Надо спешить, капитан. Тарзан взглянул на солнце.
     - Если мы поторопимся, то сможем  добраться  туда  к ночи.  Надо  взять
только тех, кто может быстро идти.
     - Сколько человек вам надо? - спросил ван Принс.
     - Двадцать будет достаточно.
     -  Я  сейчас отберу людей, - заспешил капитан. Все члены  "иностранного
легиона"  тоже приготовились  идти, только  Тарзан  решительно воспротивился
тому, чтобы Корри и Сарина пошли с отрядом.
     - Мы  будем  думать о вашей безопасности,  в  то время,  когда  обязаны
думать о нашем деле.
     - Он прав, - сказал Джерри.
     - Да, пожалуй, он прав, - неохотно согласилась Корри.
     - Вот это хороший солдат! - воскликнул Тэк.
     - Здесь есть еще кое-кто, кто не  должен идти с вами, - произнес доктор
Рейд. Все посмотрели на Джерри.
     -  Капитан  Лукас  был очень  болен.  Если  он  отправится в длительный
марш-бросок сегодня,  то он не сможет пройти длинный путь на  юг, который вы
намереваетесь пройти.
     Джерри вопросительно взглянул на Тарзана.
     - Мне кажется, вы не должны настаивать, Джерри, - сказал англичанин.
     Грустно улыбнувшись, Джерри отстегнул  патронташ и опустил его на землю
у подножия дерева.
     Несколько  минут спустя двадцать  человек  отправились  вниз  по долине
быстрым шагом.
     Тарзан вместе с ван Принсом возглавил  колонну и на ходу разъяснял свой
план действий голландцу.

     Капитан  Токуйо  Матсус  и  лейтенант  Хидео  Сокабе  пили  всю  ночь и
ссорились.
     Среди их  людей было также много пьяных.  Туземцы  еще вечером спрятали
своих женщин в лесу, чтобы избавить их от грубых приставаний  пьяных солдат.
Но теперь перед рассветом деревня была спокойной, все забылись в пьяном сне,
за исключением  двух споривших друг  с  другом  офицеров.  Один единственный
солдат  дежурил на  посту  у огороженной площадки для  пленных.  Он  немного
отоспался, но тоже был далеко не трезв. Он пребывал в прескверном настроении
из-за  того, что его  разбудили, и вымещал свой гнев на пленных, оскорбляя и
угрожая им. Рожденный в Гонолулу, он  свободно говорил по-английски, поэтому
мог изрыгать богохульства и непристойности на двух заключенных,  находящихся
за колючей проволокой.
     Сержант  Кертер  Дуглас  из  Калифорнии  повернулся  на  своей  грязной
спальной циновке и приподнялся на локте.
     -  Заткнись, наконец! - сказал он часовому.  Тот пришел  в  неописуемую
ярость и лишь усилил свою ругань.
     - Что он хочет от нас? - спросил сержант Вилли Дэвис из Техаса.
     -  Мы  ему явно  не симпатичны, - ответил  Дуглас.  - До  того,  как вы
проснулись, он  объявил,  что охотно пристрелил бы  нас сейчас,  если бы его
благородие не надумал отрубить наши головы утром.
     - Может быть он нас только пугает? - предположил Дэвис.
     - Может быть, - согласился Дуглас.
     - Если бы нам удалось выбраться из-за этой  колючей проволоки, мы легко
бы избавились от любого нализавшегося часового. Но нам не выбраться отсюда.
     - Черт возьми, но я  не хочу,  чтобы мне утром отрубили голову! Это был
бы дьявольский подарок ко дню рождения.
     - Что вы имеете в виду?
     - Если  я  не сбился со счета,  то завтра мне стукнет двадцать  пять. А
сколько вам лет, Дуг?
     - Двадцать.
     - Господи, они вытащили вас прямо из колыбели.
     - Мы только пытаемся убедить себя, что совсем не боимся. На  самом деле
я очень боюсь.
     - И я боюсь, как черт, - согласился Дэвис.
     - О чем вы там болтаете? - закричал часовой. - Заткнитесь!
     - Заткнись сам, грязный пьяница! - ответил Дуглас.
     -  Теперь я убью  вас! -  завопил  часовой. - И скажу  капитану, что вы
пытались бежать.
     Он  поднял  винтовку  и  прицелился  в  темноту  хижины, где помещались
пленные.
     В тени, отбрасываемой хижинами туземцев, появилась крадущаяся фигура  и
тихо двинулась к  часовому. В  это время  на  другом конце деревни  Матсус и
Сокабе стали кричать, ругаться и оскорблять друг друга особенно рьяно.
     Внезапно первый выхватил пистолет и выстрелил в Сокабе. Он промахнулся,
и  лейтенант  тоже ответил выстрелом.  Но они  были  слишком пьяны  и  могли
попасть друг в друга лишь случайно. И все же они продолжали пальбу.
     Почти одновременно  с первым выстрелом  Матсуса  часовой разрядил  свою
винтовку  в  хижину, где находились два американца.  Прежде,  чем он  сделал
второй  выстрел, чья-то рука  обхватила его голову  и  почти  отделила ее от
туловища с помощью ножа.
     - Вы ранены, Билл? - с тревогой спросил Дуглас.
     -  Нет. Он промахнулся  чуть ли не на милю. Но что происходит  снаружи?
Кто прыгнул на него?
     Поднятые стрельбой в  офицерской  хижине  солдаты  бежали,  шатаясь,  к
дальнему концу деревни. Думая, что на лагерь напали враги, некоторые из  них
пробежали так близко от Тарзана, что он мог почти дотронуться до них.
     Выжидая,  он  припал  к  земле рядом с мертвым  часовым. Так же, как  и
японцы,  он  не  знал причины  стрельбы.  Ван  Принс  и  остальные  были  на
противоположном конце деревни, но это стреляли не они.
     Когда  Тарзан решил, что мимо  него пробежал последний  японец, он тихо
окликнул удивленных пленников:
     - Вы - Дуглас и Дэвис?
     - Да, это мы.
     - Где вход?
     - Прямо перед вами. Но дверь заперта на замок.
     Между   тем  ван  Принс,  услышав  выстрелы,  решил,  что  они  вызваны
появлением в деревне Тарзана. Тогда он направил туда свой отряд.
     Его бойцы рассредоточились по деревне, перебегая от дома к дому.
     Тарзан  шагнул к калитке. Ее столбы были выструганы из  стволов молодых
деревьев.
     Дэвис и Дуглас  тоже  вышли  из  хижины  и  подошли  к калитке.  Тарзан
ухватился за оба столба руками,  всем своим весом и силой откинулся назад, и
столбы  треснули  прежде, чем  пленные  успели  прийти на  помощь. Проволока
потянулась по земле за столбами. Дуглас и Дэвис вышли на свободу.
     Тарзан  услышал  приближение людей и догадался, что это  партизаны.  Он
окликнул ван Принса, и тот тут же ответил.
     - Пленники со  мной, -  сказал Тарзан. - Соберите своих людей, чтобы мы
могли уйти отсюда.
     Затем Тарзан взял винтовку и патроны убитого японца и вручил их Дэвису.
С  противоположной  стороны деревни доносились  возбужденные голоса японцев.
Партизаны  не  знали причины суматохи,  которая так  помогла  им  освободить
пленников, и многим не хотелось уходить, не сделав ни одного выстрела.
     Бубенович и  Розетти не отходили от своих спасенных  товарищей, отвечая
на бесчисленные  вопросы и  задавая, в свою очередь,  свои.  Одним из первых
вопросов у Дэвиса был вопрос о Тарзане.
     - Кто этот голый парень, освободивший нас?
     - Вы помните английского лорда, который поднялся на самолет перед самым
отлетом? - спросил Розетти. - Ну  так это он! Более великолепного парня я не
встречал. Но как вы думаете, кто он такой?
     - Вы только что сами сказали. Что он офицер Королевских воздушных сил.
     - Он - Тарзан из племени обезьян!
     - Ладно, не пытайтесь надуть нас.
     - Это правда, - вмешался Бубенович. - Он, действительно, Тарзан.
     - А "старик" где? - спросил Дуглас. - Он не загнулся?
     - Нет, он в порядке. Он  был ранен, и ему не позволили идти с нами,  но
теперь он здоров.
     Все четверо болтали всю дорогу, пока не дошли до лагеря партизан.

ГЛАВА XXVII
     Два  дня  спустя  "иностранный  легион",  насчитывающий  теперь  десять
человек, распрощался с партизанами и начал свой длительный поход.
     Сначала  двое вновь  прибывших  относились  скептически  к  способности
женщин вынести трудности  и опасности  непроходимых горных и  диких мест, по
которым  нужно было  пройти, чтобы избежать встреч с неприятелем. Но  вскоре
они  убедились,  что  сами  должны  прикладывать все  свои  силы,  чтобы  не
отставать от Корри и Сарины.
     Были для них и другие сюрпризы.
     - Что случилось со Шримпом?  - спросил Дэвис Бубеновича. - Я думал, что
он  не тратит  время на женщин, а  он  все  время  околачивается  возле этой
коричневой особы.  Это  не значит,  что  я его  осуждаю, она, действительно,
очень уж привлекательна. Да и наш "старик" стал совсем другим.
     Бубенович пожал плечами.
     -   Все   течет,   все   меняется,  -   коротко   ответил  склонный   к
философствованию Бубенович.
     Дорога становилась все труднее.  Путешественникам приходилось прорубать
путь  через  девственные  джунгли  ножами  и  топорами.  Глубокие  ущелья  и
стремительные горные потоки постоянно  препятствовали их  продвижению. Часто
стены  ущелий  опускались  отвесно на сотни  футов, вынуждая делать  длинные
обходы. Редкий день был без дождя или тропического ливня.
     Они шли и спали в мокрой одежде. Их ботинки и сандалии износились.
     Тарзан  охотился для всех, и те, кому  еще не приходилось  делать  это,
научились  есть мясо сырым.  Он шел  впереди,  выбирая дорогу  и старательно
избегая  вражеских  передовых  постов  и  патрулей.  Ночью они спали в  ряд,
согревая друг друга  теплом  своих  тел. Один  человек оставался  на  часах,
охраняя спящих главным  образом  от внезапного  нападения  тигров. Иногда  у
людей могли сдавать мускулы, но моральная стойкость - никогда.
     Маленькая  Кета  все  еще бранилась и жаловалась.  Когда Тарзан  уходил
освобождать Дэвиса и Дугласа, Кета  осталась привязанной к дереву.  Она была
очень  возмущена  этим и покусала трех  голландцев, пытавшихся подружиться с
ней.  С тех пор она  оставалась совершенно одна, общаясь только с  Тарзаном.
Единственным исключением был маленький сержант Розетти. Она сама подружилась
с ним, часто устраиваясь на нем, когда отряд отдыхал.
     -  Она,   вероятно,   узнает  в   Шримпе  родственную  душу,  если   не
родственника, - сострил по этому поводу Бубенович.
     Как-то  путники  остановились  на  ночлег  раньше обычного, потому  что
Тарзан нашел большую и сухую пещеру, в которой мог  разместиться весь отряд.
Вероятно, пещера еще недавно  была обитаема,  так  как  около  входа  лежали
обуглившиеся  куски дерева, в  пещере же  находился запас сухих дров. Все  с
энтузиазмом  приняли участие  в разведении костра, а затем уселись поближе к
нему, впитывая благодатное тепло и просушивая те части одежды, которые можно
было снять с себя в такой смешанной компании.
     Джерри, Бубенович и Розетти пристально рассматривали примитивную карту,
которую начертил для них ван Принс.
     - Здесь мы пересекли горную цепь и вышли на восточную сторону, - сказал
Джерри.
     Он указал пальцем на место под названием Алахан-пандванг.
     -  А  вот  тут  мы  снова пересечем горы. Отсюда сто  семьдесят миль до
берега.
     - Сколько в среднем мы проходим в день? - спросил Бубенович.
     - Мне кажется, мы делаем не более пяти миль по прямой.
     - Я сомневаюсь,  что сегодня мы сделали хотя бы эти пять миль,  ибо все
время шли то вверх, то вниз.
     - "Прекрасная леди"  доставила  нас сюда  за двадцать -  двадцать  пять
минут, -  сказал Розетти.  - Шагая  на своих двоих,  мы,  возможно,  пройдем
месяц.
     - А может быть, и больше, - заметил Джерри.
     - Черт возьми! - воскликнул Розетти.  - Нам  повезет, если мы уцелеем и
сумеем выбраться с острова.
     - Но  природа здесь  великолепна, - сказал Бубенович. - Если  бы  мы не
были   преследуемыми  японцами,  то   все  вокруг   выглядело  бы   для  нас
привлекательно и мирно.
     - Это правда, - согласился Розетти. -  Как-то  не  вяжется война с этой
прелестной страной. Даже трудно  себе представить,  что  здесь  когда-нибудь
раньше могли вестись войны.
     - Здесь всегда были войны, вплоть до  последнего столетия, - сказал Тэк
ван дер Бос. - В  продолжение  всего  исторического  и даже  доисторического
периода. Все острова Вест-Индии почти  постоянно опустошались  воинственными
пришельцами  - вождями  племен,  мелкими  князьками,  маленькими корольками,
султанами.  Приходили  индусы,  китайцы,  португальцы,  испанцы,  англичане,
голландцы, а вот теперь и японцы. Все они приводили с собой солдат и флот. В
тринадцатом столетии Кублай-хан послал флот в тысячу кораблей и с двумястами
тысячами солдат, чтобы наказать короля Явы, который задержал послов великого
хана и  отослал  их  обратно в Китай с изуродованными лицами. Мы, голландцы,
бывали часто виноваты и  несправедливы в жестокостях против индонезийцев, но
никогда ни мы, ни кто-либо другой из приходивших ранее нас не разорял страну
и не вырезал  народ с такой безжалостностью, как ее собственные султаны. Эти
вечно пьяные, безнравственные  правители  уничтожали  своих подданных иногда
просто из-за прихоти. Они забирали себе самых красивых девушек. Один из  них
имел в своем гареме четырнадцать тысяч душ.
     - Вот дьявол! - воскликнул Розетти. Тэк усмехнулся и продолжал:
     - Под властью голландцев индонезийцы впервые узнали свободу от рабства,
мир и относительное благополучие. Если  дать им независимость после войны  с
японцами, то  в следующем  поколении  они вернутся  к  тому же состоянию,  в
котором мы их застали.
     -  Разве  не  все  народы  имеют  право  на  независимость?  -  спросил
Бубенович.
     - Только  те народы, которые боролись за независимость и достойны ее, -
ответил  решительным тоном  ван  дер Бос.  -  Первый  африканский  контакт с
Суматрой  произошел  еще  во  времена  царствования  Ванг-Манга,  китайского
императора  из  династии Хань.  Следовательно,  индонезийская  цивилизация -
древняя.  Если   за  все  прошедшее  тысячелетие  до   завоевания   островов
голландцами  народ держали  в  рабстве  то  свои,  то чужеземные  правители,
значит, они  не достойны того, что вы называете  независимостью. Под властью
голландцев индонезийцы имеют всяческие свободы. Чего им еще желать?
     -  Я - добрый  республиканец  и  был против  "нового  курса", -  сказал
Бубенович, - но вот моя точка зрения: свобода - это то, за что мы воюем.
     -  Черт бы меня  побрал! -  воскликнул  Джерри. - Я не уверен, знает ли
кто-нибудь из нас,  за что мы воюем, кроме