апно  наступившей  ночи,  заполненной  морозными
звездами, она сжимала обеими руками занесенную косу, острота которой вошла в
поговорку...
   Ринсвинд нырнул. Клинок просвистел в воздухе прямо над его головой и,  не
замедляя движения, вонзился  в  каменный  потолок  пещеры.  Смерть  холодным
замогильным голосом выругался.
   Все исчезло. Та штука, которую принимали на Плоском мире  за  реальность,
вновь утвердилась в своих правах. У Льо!рта  перехватило  дыхание  при  виде
неожиданной прыткости, с которой волшебник увернулся от смертельного  удара.
Ринсвинд  с  тем  безрассудством,  которое  присуще   только   по-настоящему
перепуганным людям, развернулся, как змея,  метнулся  через  разделяющее  их
пространство и, ухватившись обеими руками за правую руку  противника,  начал
ее выворачивать.
   Именно в этот момент единственное кольцо, на котором держался  волшебник,
с тихим, мерзким металлическим звуком выскочило из камня.
   Ринсвинд ухнул вниз и  неистово  закачался  -  внизу  его  с  нетерпением
ожидала возможность переломать себе все  кости.  В  результате  волшебник  с
такой силой впился ногтями в руку повелителя драконов, что тот вскрикнул.
   А вскрикнув, взглянул себе под ноги. Из-под крюков, на которых  держались
его кольца, посыпались крошечные осколки камня.
   - Отпусти, черт бы тебя побрал! - завопил он. - Или мы оба погибнем!
   Ринсвинд ничего не ответил. Он упорно  отказывался  разжимать  пальцы.  В
голову настырно лезли образы судьбы, которая ждала  его  на  торчащих  внизу
скалах.
   - Пристрелите его! - прорычал  Льо!рт.  Уголком  глаза  Ринсвинд  заметил
несколько нацеленных на него арбалетов. Льо!рт  воспользовался  моментом  и,
замахнувшись свободной рукой, влепил унизанным перстнями  кулаком  прямо  по
пальцам волшебника.
   Руки Ринсвинда разжались.

   Двацветок ухватился за прутья решетки и подтянулся.
   - Видишь что-нибудь? - спросил Хрун где-то под ногами.
   - Только облака.
   Хрун опустил его наземь и уселся на край одной  из  деревянных  кроватей,
которые составляли единственную меблировку камеры.
   - Вот зараза, - буркнул он.
   - Не отчаивайся, - подбодрил его Двацветок.
   - Я не отчаиваюсь.
   - Полагаю, все это какое-то недоразумение. Думаю, скоро нас отпустят. Эти
люди кажутся мне очень цивилизованными и культурными.
   Хрун уставился на него из-под кустистых бровей  и  собрался  было  что-то
сказать, но потом вроде как передумал. Вместо этого он вздохнул.
   - Зато по возвращении мы сможем всем рассказать, что видели  драконов!  -
продолжал Двацветок. - Как насчет этого, а?
   - Драконов не существует, - твердо сказал Хрун. - Кодис из Химерии двести
лет назад убил последнего. Не знаю, что мы видим, но это не драконы.
   - Но нас несли по воздуху! В пещере, куда  мы  прилетели,  их,  наверное,
несколько сотен...
   - Скорее всего, это была просто магия, - отрезал Хрун, давая понять,  что
разговор закончен.
   - Ну, выглядели они в точности как драконы, - с вызывающим  видом  заявил
Двацветок. - Я всегда мечтал увидеть драконов,  с  тех  самых  пор  как  был
мальчишкой. Драконы, летающие по небу, изрыгающие пламя...
   - Они просто ползали по болотам, и все такое  прочее.  Единственное,  что
они изрыгали, была вонь, - сказал Хрун, укладываясь в койку. - И были они не
очень большими. Обычно они собирали хворост.
   - А я слышал, что драконы собирают сокровища, - возразил Двацветок.
   - И хворост. Слушай, - оживляясь, добавил Хрун, - а ты заметил, по  каким
комнатам нас вели? Мне  они  показались  довольно-таки  впечатляющими.  Кучи
всякого добра, да и некоторые из гобеленов стоят целое состояние.
   Он задумчиво поскреб подбородок, произведя такой звук,  какой  производит
дикобраз, продирающийся через можжевельник.
   - А что будет дальше? - спросил Двацветок.
   Хрун поковырял пальцем в ухе и рассеянно осмотрел его.
   - О, - сказал он, - думаю, через минуту дверь распахнется настежь и  меня
вытащат отсюда на какую-нибудь храмовую арену, где  я,  скорее  всего,  буду
сражаться с парой гигантских пауков и огромным  рабом  из  джунглей  Клатча.
Потом я спасу с алтаря принцессу, после чего прикончу нескольких  стражников
или кого-то еще в том же роде, а затем девчонка покажет мне  тайный  проход,
ведущий прочь из этого храма, мы освободим парочку лошадей и смоемся  вместе
с сокровищами.
   Хрун заложил руки за голову и, фальшиво насвистывая, уставился в потолок.
   - Неужели так все и произойдет? - спросил Двацветок.
   - Рутина.
   Двацветок уселся на свою койку  и  попытался  думать.  Это  оказалось  не
так-то легко, потому что мысли его кишели драконами.
   Драконы!
   С тех самых пор, как ему исполнилось два года, он  не  уставал  пленяться
этими  огнедышащими  животными.  Особенно  хороши  были  их  изображения   в
"Октариновой книге сказок". Потом сестра сказала  ему,  что  на  самом  деле
драконов не существует, и он по сей день помнил свое горькое  разочарование.
Если в мире нет этих великолепных существ, решил тогда Двацветок, то  мир  и
вполовину не такой, каким ему следует быть. А затем его отдали в  ученики  к
главному счетоводу Девятьстеблей, который в своей серости и ничтожности  был
полной противоположностью  драконам.  Потом  у  Двацветка  уже  не  осталось
времени на мечты.
   Однако с этими драконами и в самом  деле  было  что-то  не  так.  Слишком
маленькими и прилизанными они выглядели  по  сравнению  с  теми  чудовищами,
которые  представали  перед  его  мысленным  взором.  Драконы  должны   быть
огромными,  зелеными,  когтистыми,  экзотическими,  извергающими   пламя   -
огромными и зелеными с длинными острыми...
   Краем глаза он заметил какое-то подозрительное шевеление в самом  дальнем
и темном углу подземелья. Когда Двацветок повернул  голову,  шуршание  резко
затихло, хотя ему показалось, что он  слышит  слабый-преслабый  звук,  какой
издают скребущие по камню когти.
   - Хрун? - позвал он. С соседней койки донесся храп. Двацветок прошлепал в
угол и начал осторожно ощупывать камни на случай, если  там  вдруг  окажется
потайной ход. Но тут дверь распахнулась и  с  грохотом  ударилась  о  стену.
Полдюжины стражников ворвались в камеру, рассыпались по ней и замерли,  упав
на одно колено. Их оружие было направлено исключительно на Хруна.  Вспоминая
об этом позже, Двацветок чувствовал себя обиженным  до  глубины  души.  Хрун
всхрапнул.
   В  камеру  шагнула  женщина.  Очень   немногие   женщины   умеют   шагать
убедительно, но у нее это получилось. Она  быстро  взглянула  на  Двацветка,
уделив ему внимания не больше, чем какому-нибудь стулу, и свирепо уставилась
на спящего варвара.
   На ней была надета такая же кожаная сбруя, что и на Всадниках, правда,  в
ее случае это был куда более урезанный вариант. Эта "одежда" и  великолепная
грива  струящихся  по  спине  каштаново-рыжих  волос  были  ее  единственной
уступкой тому, что на Диске выдавалось за приличие. На лице  девушки  царила
задумчивость.
   Хрун издал булькающий звук, перевернулся на другой  бок  и  захрапел  еще
громче.
   Осторожно, словно это был редкой хрупкости инструмент,  девушка  вытащила
из-за пояса тонкий черный кинжал и нанесла резкий удар.
   Прежде чем кинжал успел описать половину дуги, правая рука Хруна вылетела
вперед - настолько быстро, словно преодолела расстояние между двумя точками,
миновав разделяющий их воздух, - и с глухим шлепком сомкнулась  на  запястье
прекрасной незнакомки. Другая рука варвара лихорадочно искала меч,  которого
не было...
   Хрун проснулся.
   - Гмх? - проговорил он, глядя на незнакомку  и  озадаченно  хмуря  брови.
Потом он заметил лучников.
   - Пусти, - спокойно приказала девушка. Голос ее был негромким  и  сверкал
острыми алмазными гранями.
   Хрун медленно разжал пальцы. Она шагнула назад, потирая руку и  глядя  на
варвара примерно так же, как кошка смотрит на мышиную норку.
   - Итак, - сказала она наконец. - Первое испытание  ты  прошел.  Как  тебя
зовут, варвар?
   - Кого это ты называешь варваром? - прорычал Хрун.
   - Именно это я и хочу узнать. Хрун медленно сосчитал  лучников  и  что-то
быстро прикинул в уме. Плечи его обмякли.
   - Я Хрун из Химерии. А ты?
   - Льесса Повелительница Драконов.
   - Ты здесь за главного?
   - Это нам еще предстоит выяснить. Ты похож на наемника, Хрун из  Химерии.
Ты мог бы мне пригодиться - в случае, если пройдешь все испытания. Их три. С
первым ты справился.
   - И какими будут остальные... - Хрун помолчал, беззвучно шевеля губами, а
затем рискнул: - два?
   - Опасными.
   - А награда?
   - Большой.
   - Извините... - вмешался Двацветок.
   - Но если я не пройду? - не обращая на него внимания, спросил Хрун.
   Воздух между героем  и  Льессой,  взгляды  которых  пытались  нащупать  у
противника уязвимое место, потрескивал от крошечных разрядов  сталкивающихся
аур.
   - Если бы ты не прошел первое испытание, то  был  бы  уже  мертв.  Можешь
считать это типичным штрафом.
   - Хм, послушайте... - начал Двацветок.
   Льесса бросила на него короткий взгляд и, похоже, в первый  раз  заметила
Двацветка.
   - Уберите это, - приказала она и повернулась назад к Хруну.
   Двое из  стражников  вскинули  луки  на  плечо,  ухватили  Двацветка  под
локотки, приподняли над землей и бодро потрусили за дверь.
   - Эй, - сказал Двацветок, пока его торопливо волокли по коридору, -  где,
- стражники остановились перед другой дверью,  -  мой,  -  стражники  рывком
отворили дверь, - Сундук?
   Он приземлился на куче того, что некогда  могло  быть  соломой.  Дверь  с
грохотом  захлопнулась,  и  разлетевшееся  во  все  стороны  эхо   пунктиром
прочертил звук загоняемых в гнезда засовов.
   Хрун, оставшийся в другой камере, даже глазом не моргнул.
   - 0'кей, - сказал он. - Каким будет второе испытание?
   - Ты должен убить двух моих братьев. Хрун обдумал это предложение.
   - Обоих сразу или можно по очереди?
   - Последовательно или параллельно, - заверила она.
   - Чего?
   - Просто убей их, - резко сказала Льесса.
   - Что, хорошие воины?
   - Прославленные.
   - И в награду за все это?..
   - Ты женишься на мне и станешь правителем Червберга.
   Наступила долгая тишина.  Брови  Хруна  шевелились,  помогая  непривычным
расчетам.
   - Я получу тебя и эту гору? - спросил он наконец.
   - Да. - Она взглянула ему прямо в глаза, и губы ее  дернулись.  -  Уверяю
тебя, награда того стоит.
   Хрун уронил взгляд на перстни, унизывающие ее руку. Камни, очень большие,
были невероятно редкими молочно-голубыми бриллиантами из глиняных  бассейнов
Мифоса. Когда ему удалось оторвать от  них  глаза,  он  увидел,  что  Льесса
смотрит на него, кипя от ярости.
   - А ты, оказывается, расчетливый. - Ее голос скрежетал, как пила. - И это
Хрун-Варвар, который без страха шагнет в пасть Смерти?
   Хрун пожал плечами.
   - Конечно, - отозвался он. - В пасть к Смерти только  и  стоит  соваться,
чтобы спереть Его золотые зубы.
   Он сделал одной рукой широкий  жест,  а  на  конце  этой  руки  оказалась
деревянная лавка. Лавка врезалась в лучников, и  Хрун  радостно  кинулся  за
ней, укладывая ударом еще одного стражника и выхватывая  оружие  у  другого.
Минутой позже все было кончено.
   Льесса не шелохнулась.
   - Ну и? - поинтересовалась она.
   - Ну и что? - спросил Хрун с места побоища.
   - Ты теперь меня убьешь?
   - Что? О, нет. Нет, это  всего-навсего,  ну,  вроде  как  привычка.  Ради
поддержания формы. Так где там эти братья? - ухмыльнулся он.

   Двацветок сидел на соломе, уставившись  в  темноту.  Он  спрашивал  себя,
сколько он здесь уже торчит. По меньшей мере несколько часов. А может, дней.
Ему подумалось, что, возможно, и лет, - просто он забыл об этом.
   Нет, такие мысли никуда не годятся.  Он  попытался  думать  о  чем-нибудь
другом - о траве, деревьях, свежем воздухе, драконах. О драконах...
   В темноте послышалось тихое-тихое царапание. Двацветок почувствовал,  как
на лбу выступил пот.
   В камере, кроме него, был кто-то еще. Некто,  издающий  тихое  царапанье.
Кромешная  тьма  придавала  незваному  гостю  размеры  огромного   чудовища.
Двацветок почувствовал движение воздуха.
   Когда он поднял руку, то ощутил, что воздух стал  маслянистым  на  ощупь.
Темнота  слабо  заискрилась,  что   означало   присутствие   локализованного
магического поля. Двацветок поймал себя на том, что он страшно соскучился по
свету.
   Мимо его головы пролетел сгусток огня и врезался в дальнюю  стену.  Камни
мгновенно раскалились, как  в  топке,  и  Двацветок,  подняв  глаза,  увидел
занимающего большую половину камеры дракона.
   "Слушаю и повинуюсь, господин", - произнес чей-то голос в голове туриста.
   При свете потрескивающего, брызжущего искрами камня Двацветок взглянул на
свое отражение в паре огромных зеленых глаз. Дракон,  которому  эти  глазищи
принадлежали, был таким же многоцветным, рогатым,  шипастым  и  ловким,  как
тот, чей образ сохранился в памяти маленького  туриста.  Это  был  настоящий
дракон. Его широкие сложенные крылья скребли по обеим стенкам камеры. Дракон
лежал, нежно обхватив Двацветка когтями.
   - Повинуешься? - переспросил  турист  вибрирующим  от  ужаса  и  восторга
голосом.
   "Именно, мой господин".
   Сияние померкло. Двацветок ткнул дрожащим пальцем в ту сторону, где,  как
ему помнилось, находилась дверь, и скомандовал:
   - Открой!
   Дракон поднял огромную голову. Снова наружу вылетел огненный шар,  но  на
этот раз его цвет, подчиняясь сокращению мышц на  шее  рептилии,  постепенно
поблек, превратившись из оранжевого в желтый, из желтого в белый и, наконец,
в еле заметный голубой. Поток пламени сменился тонкой струйкой, но там,  где
струйка касалась стены, плавящийся камень, шипя и потрескивая, стекал  вниз.
Когда огонь достиг двери, металл разлетелся ливнем горячих капель.
   На стенах выгибались и судорожно дергались черные тени. В течение  одного
режущего  глаз  мгновения  металл  кипел,  после  чего  дверь,  развалившись
пополам, вылетела наружу. Пламя угасло так же внезапно, как и появилось.
   Двацветок осторожно  переступил  через  остывающую  дверь  и  выглянул  в
коридор. Пусто.
   Дракон  последовал  за  ним.   Тяжелая   дверная   рама   причинила   ему
незначительные неудобства, с которыми он справился одним мощным рывком плеч,
выворотив косяк и отбросив его в сторону. Вывалившись в тесное  пространство
коридора,   зверюга   попыталась   расправить   крылья.   Чешуйчатая   шкура
заколыхалась и заходила волнами. Дракон выжидающе посмотрел на туриста.
   - Откуда ты здесь взялся? - поинтересовался Двацветок.
   "Ты призвал меня, хозяин".
   - Что-то не припоминаю. "В уме. Ты позвал  меня  мысленно",  -  терпеливо
подумал дракон.
   - Ты хочешь сказать, что я просто подумал о тебе  и  ты  очутился  здесь?
"Да".
   - Это была магия? "Да".
   - Но я думал о драконах всю свою сознательную жизнь!
   "Наверное, здесь граница между реальностью и  мыслью  немного  размылась.
Мне известно только то, что прежде меня не было, а потом ты меня придумал, и
я появился. Поэтому ты можешь мной повелевать".
   - Милостивые боги!
   Полдюжины стражников выбрали именно этот момент, чтобы  показаться  из-за
поворота коридора. Они застыли, раззявив рты. Потом один из  них  более  или
менее опомнился, поднял арбалет и выстрелил.
   Грудь дракона всколыхнулась. Летящая  стрела  рассыпалась  в  воздухе  на
пылающие щепки. Стражники поспешили ретироваться.  Долей  секунды  позже  по
плитам, на которых они только что стояли, прокатилась струя пламени.
   Двацветок восхищенно поднял глаза.
   - А летать ты тоже умеешь? - осведомился он.
   "Разумеется".
   Двацветок посмотрел в конец коридора и решил не преследовать  стражников.
Кроме того, поскольку он и так заблудился внутри этой  горы,  идти  можно  в
любую сторону. Двацветок протиснулся мимо дракона и торопливо  зашагал  куда
глаза глядят. Огромное животное, с трудом развернувшись, последовало за ним.
   Они брели по сменяющим друг друга, перекрещивающимся,  как  в  лабиринте,
коридорам. Один  раз  Двацветку  показалось,  что  далеко  позади  раздались
какие-то крики, но вскоре шум затих.  Иногда  мимо  него  проплывали  неясно
вырисовывающиеся темные  арки  полуразрушенных  дверных  проемов.  Откуда-то
просачивался тусклый свет, проникающий  через  разнообразные  отверстия,  то
тут, то  там  отражающийся  от  огромных  зеркал,  вмурованных  в  стены  на
поворотах.
   "Самое странное, - думал Двацветок,  неторопливо  спускаясь  по  широкому
лестничному пролету и взбивая ногами клубящиеся облака серебристых  пылинок,
- что здесь туннели намного шире. И лучше постройки". В стенных нишах стояли
статуи, а кое-где попадались интересные,  хотя  и  поблекшие,  гобелены.  По
большей части на них изображались драконы - исчисляющиеся сотнями драконы, в
полете или повисшие на посадочных кольцах,  драконы,  на  спинах  у  которых
сидели люди, охотящиеся на оленей или, иногда, на  других  людей.  Двацветок
осторожно притронулся к одному  гобелену.  В  горячем  сухом  воздухе  ткань
немедленно рассыпалась в пыль, оставив болтаться редкую  сеточку  из  тонкой
золотой проволоки.
   - Интересно, почему все это бросили? - задумчиво пробормотал Двацветок.
   "Не знаю", - отозвался у него в голове вежливый голос.
   Турист повернулся и взглянул на маячащую над ним чешуйчатую морду.
   - Как тебя зовут, дракон? - спросил он. "Не знаю".
   - Тогда я буду звать тебя Девятьстеблей.
   "Девятьстеблей так Девятьстеблей".
   Они пробрались сквозь заполонившую все вокруг пыль и очутились в анфиладе
огромных, украшенных темными колоннами залов, которые были вырублены прямо в
скале. Залы представляли собой настоящее произведение  искусства:  стены  от
пола до потолка являли нагромождение бесконечных статуй, химер, барельефов и
резных колонн. Когда дракон, исполняя просьбу Двацветка,  услужливо  подавал
освещение, по залам принимались скакать жуткие переменчивые тени. Человек  и
дракон  пересекали  длинные  галереи  и  просторные,  вырубленные  в   камне
амфитеатры, сплошь покрытые толстым слоем  мягкой  пыли  и  лишенные  всяких
признаков жизни. В эти мертвые пещеры веками никто не заходил.
   Вдруг Двацветок заметил протоптанную дорожку, уводящую в очередное темное
устье туннеля. Кто-то регулярно посещал  это  место,  причем  последний  раз
появлялся здесь совсем недавно. Чьи-то ноги оставили узкую глубокую  борозду
в сером покрове пыли.
   Двацветок двинулся по дорожке. Она провела его по новым сводчатым залам и
извивающимся коридорам, в которых без  труда  умещался  дракон  (и,  похоже,
драконы по  ним  некогда  ходили;  по  пути  попалась  комната,  заполненная
подгнившей  сбруей  драконьего  размера,  а  в  другом  зальчике   хранились
пластинчатые и кольчужные доспехи,  которые  могли  бы  налезть  на  слона).
Закончилась дорожка позеленевшей от старости бронзовой дверью.  Две  высокие
створки уходили вверх и терялись  во  мраке.  Перед  Двацветком,  на  высоте
груди,  торчала  небольшая  латунная  дверная  ручка,  выполненная  в  форме
дракона.
   Как только он прикоснулся к ней, створки немедленно,  с  обескураживающей
бесшумностью распахнулись.
   В волосах Двацветка тут же затрещали искры. Мимо пронесся внезапный порыв
горячего сухого ветра, который не потревожил пыль, как поступил  бы  обычный
ветер, но на мгновение взбил ее в неприятные, наполовину живые формы. В ушах
туриста раздался пронзительный щебет Тварей, запертых  в  далеких  Подземных
Измерениях, вне хрупкой решетки пространства и времени. Тени появлялись там,
где их нечему было отбрасывать. Воздух гудел точно улей.
   Короче, вокруг Двацветка бушевал мощный ураган магии.
   Открывшееся  за  дверью  помещение  было  освещено  бледным   зеленоватым
сиянием. По стенам, каждый на своей мраморной полке, были рядами расставлены
гробы.  В  центре,  на  возвышении,  стояло  каменное  кресло,   в   котором
размещалась обмякшая фигура