остью, - запротестовал Двацветок.
   - Сказала. Потому что каждый, кто сумел уцелеть  в  таких  передрягах,  в
каких уцелел он - это учитывая, что он сам навлекает на  себя  неприятности,
уж очень он любит считать себя волшебником, - в общем, такой человек  обязан
быть магом, - подтвердила Маркеза. - Предупреждаю,  Ринсвинд,  если  у  меня
появится  хоть  малейший  повод  заподозрить,  что  ты  произносишь  Великое
Заклинание, я и в самом деле тебя убью.
   Она бросила на него нервный взгляд из-под нахмуренных бровей.
   - По-моему, тебе же будет лучше, если ты, ну это, высадишь нас где-нибудь
по дороге, - посоветовал Ринсвинд. - Спасибо, конечно, за  то,  что  вы  нас
спасли, но, если вы отпустите нас подобру-поздорову, я уверен, мы все...
   -  Надеюсь,  вы  не  собираетесь  обращать  нас  в  рабство,  -  вмешался
Двацветок.
   Глаза Маркезы потрясенно расширились.
   - Конечно нет! Кто мог внушить вам такую мысль? Ваша жизнь в Крулле будет
богатой, насыщенной и полной всяческих удобств...
   - О, это хорошо, - одобрил Ринсвинд.
   - Просто не очень долгой.

   Крулл оказался большим островом, довольно  гористым  и  заросшим  густыми
лесами. Среди деревьев то тут, то там проглядывали приятные белые постройки.
Местность по направлению  к  Краю  постепенно  поднималась,  так  что  самая
высокая точка Крулла слегка выступала за ребро Диска. В этом  месте  крульцы
возвели свою столицу, также называвшуюся Круллом.  Поскольку  большая  часть
строительного  материала  была  выловлена  из   Окружносети,   дома   Крулла
отличались решительным мореходным уклоном.
   Грубо говоря, целые корабли при  помощи  деревянных  шипов  были  искусно
соединены друг с другом и превращены в дома.  Из  общего  деревянного  хаоса
торчали под странными углами триремы, дау и каравеллы. Баркентины и  карраки
придавали более крупным постройкам  характерные  очертания,  а  раскрашенные
носовые фигуры и пупземельные драконы на кормах напоминали гражданам Крулла,
что все их благосостояние берет свое начало в море. Так город и  поднимался,
уступ за уступом, воцарившись между зеленовато-синим океаном Диска и  мягким
облачным морем Края. Восемь цветов Краедуги отражались в каждом окошке и  во
множестве телескопов, принадлежащих бесчисленным астрономам города.
   - Это просто ужасно, - мрачно изрек Ринсвинд.
   Флайер летел вдоль самой кромки водопада. Приближаясь к Краю,  остров  не
только поднимался. Он еще и сужался, так что линза могла подлететь по воде к
самому городу. Парапет, выстроенный вдоль  обращенного  к  Краю  утеса,  был
утыкан ведущими в никуда мостиками. Линза плавно подлетела к одному из них и
причалила, словно кораблик, подошедший к пристани. Рядом  с  мостиком  ждали
четверо стражников с такими же белыми, как лунный свет, волосами и  черными,
как ночь, лицами, что и у Маркезы. Оружия у них вроде бы не было,  но  когда
Двацветок и Ринсвинд, спотыкаясь, выбрались на парапет, их тут  же  схватили
под руки и за  плечи.  Хватка  была  достаточно  крепкой,  чтобы  немедленно
исключить всякую мысль о побеге.
   Вскоре Маркеза и провожающие их  взглядом  волшебники-гидрофобы  остались
позади. Стражники вместе со  своими  подопечными  бодро  зашагали  по  узкой
улочке, извивающейся между домами-кораблями. Вскоре улочка пошла под  уклон,
направляясь к похожему на дворец зданию, вырубленному в камне самого  утеса.
Ринсвинд разглядел ярко освещенные туннели и открытые далекому  небу  дворы.
Несколько встретившихся по пути старцев в  мантиях,  покрытых  таинственными
оккультными символами, отступили  в  сторону  и  проводили  проходящую  мимо
шестерку заинтересованными взглядами. Пару раз  мелькнули  гидрофобы  -  они
искренне презирали свои тела,  наполненные  мерзейшими  жидкостями,  поэтому
отвращателей отличало глубоко въевшееся выражение презрения  к  самим  себе.
Периодически на глаза Ринсвинду  попадались  еле  ковыляющие  люди,  которые
могли быть только рабами. Не успел он как  следует  обдумать  все  это,  как
перед ними открылась дверь и их мягко, но настойчиво  втолкнули  в  какую-то
комнату. Дверь за их спинами громко захлопнулась.
   Восстановив равновесие, Ринсвинд и Двацветок осмотрели свою темницу.
   - Вот это да, - высказался Двацветок  после  некоторой  паузы,  во  время
которой он тщетно пытался подобрать более подходящие слова.
   - Это что, камера такая? - вслух поинтересовался Ринсвинд.
   - Да здесь золото, шелк - все, что душе угодно, - добавил Двацветок. -  В
жизни не видел ничего подобного.
   В центре богато украшенной  комнаты,  на  ковре,  который  был  настолько
толстым и пушистым, что Ринсвинд ступал по нему с явной опаской - вдруг  это
какой-то косматый напольный зверь? - стоял длинный сверкающий стол,  который
просто ломился от всевозможных кушаний. По большей  части  это  были  рыбные
блюда, посредине которых был водружен огромный затейливо приготовленный омар
- о подобных омарах Ринсвинд и не слышал  даже.  Тарелки  и  вазы  заполняли
неведомые  творения  природы.  Ринсвинд  осторожно  протянул  руку  и   взял
пурпурный фрукт, покрытый зелеными кристаллами.
   - Засахаренный морской еж, - раздался за спиной приветливый, надтреснутый
голос. - Большой деликатес.
   Ринсвинд выронил деликатес и повернулся  кругом.  Из-за  тяжелых  портьер
выступил старик. Он был высоким и худым, но лицо его, по  сравнению  с  теми
лицами, которые встречались Ринсвинду в  последнее  время,  выглядело  почти
приветливо.
   - Пюре из  морских  огурцов  тоже  недурно  получилось,  -  словоохотливо
сообщило лицо. - А вон те маленькие зеленые кусочки - личинки морских звезд.
   - Спасибо, что предупредил, - слабо проговорил Ринсвинд.
   - Вообще-то, довольно вкусно, - с набитым ртом  объявил  Двацветок.  -  Я
думал, тебе нравятся дары моря.
   - Да,  я  тоже  так  думал,  -  отозвался  Ринсвинд.  -  А  это  вино  из
раздавленных глаз осьминогов?
   - Из морского винограда, - ответил старец.
   - Замечательно, - сказал Ринсвинд и  залпом  проглотил  целый  стакан.  -
Неплохо. Может, чуть солоновато.
   - Морской виноград  -  это  разновидность  небольших  медуз,  -  объяснил
незнакомец. - Но, по-моему, мне следует представиться. Кстати,  почему  твой
друг приобрел такой странный окрас?
   - Полагаю, культурный шок, - ответил  турист.  -  Как,  ты  сказал,  тебя
зовут?
   -  Я  еще  ничего  не  говорил.  Меня  зовут  Гархартра.  Я   -   главный
гостеприимец. Моя обязанность состоит в том, чтобы сделать  ваше  пребывание
здесь как можно более приятным, -  поклонился  он.  -  Если  вам  что-нибудь
понадобится, сразу зовите меня.
   Двацветок со стаканом маслянистого  вина  в  одной  руке  и  засахаренным
осьминогом в другой уселся на  затейливо  изукрашенный  перламутром  стул  и
нахмурился.
   - Похоже, я где-то что-то  недопонял,  -  признался  он.  -  Сначала  нам
сообщили, что нас сделают рабами...
   - Гнусная утка! - перебил его Гархартра.
   - Какая такая утка? - не понял Двацветок.
   - Думаю, самка селезня, -  сказал  Ринсвинд  с  дальнего  конца  длинного
стола.  -  Как  по-твоему,  это  печенье  тоже   сделано   из   какой-нибудь
тошниловки?
   - ...а потом нас спасли, затратив огромное количество магии...
   - Оно сделано из прессованных водорослей, - рявкнул главный гостеприимен.
   - ...после чего нам начали угрожать какой-то магической штуковиной...
   - Так я и думал, что это окажутся водоросли,  -  согласился  Ринсвинд.  -
Вкус у них наверняка такой, какой был бы у водорослей,  если  бы  люди  были
сплошь мазохистами и жрали водоросли.
   - ...затем нас схватили стражники и бросили сюда...
   - Мягко втолкнули, - поправил Гархартра.
   - ...в эту, как оказалось, потрясающе богатую комнату,  здесь  нас  ждала
еда и человек, который утверждает, что жизнь положит, лишь  бы  сделать  нас
счастливыми, - заключил Двацветок. - А веду я к тому, что в ваших  действиях
нет никакой последовательности.
   - Ага, - подхватил Ринсвинд. - Он имеет в виду вот что: не собираетесь ли
вы снова стать в общем и целом нелюбезными? Может,  это  просто  перерыв  на
обед?
   Гархартра успокаивающе поднял ладони.
   - Прошу вас, прошу вас, - запротестовал он. - Дело все  в  том,  что  нам
было  крайне  необходимо  доставить  вас  сюда  как  можно  быстрее.  Мы  не
собираемся обращать вас в рабство. Пожалуйста, успокойтесь на этот счет.
   - Что ж, прекрасно, - одобрил Ринсвинд.
   - На самом деле вас принесут в жертву, - безмятежно продолжал Гархартра.
   - Принесут в жертву? Вы собираетесь убить нас? - завопил волшебник.
   - Убить? Да конечно. Разумеется! Вряд ли вы станете жертвами, если мы вас
не убьем. Но не беспокойтесь, это будет сравнительно безболезненно.
   - Сравнительно? По сравнению с  чем?  -  выкрикнул  Ринсвинд  и,  схватив
высокую зеленую бутылку, наполненную медузным вином из морского винограда, с
силой метнул ее в главного гостеприимца.
   Тот  вскинул  руку,  словно  отводя  удар.  С   его   пальцев   сорвалось
потрескивающее  октариновое  пламя,  воздух   внезапно   загустел   и   стал
маслянистым на ощупь, что указывало на  мощный  разряд  магической  энергии.
Брошенная  бутылка  замедлила  полет  и,  неторопливо  вращаясь,  повисла  в
воздухе.
   В то  же  самое  время  какая-то  невидимая  сила  подхватила  Ринсвинда,
швырнула через всю комнату  и  пришпилила  в  очень  неудобном  положении  к
дальней стене. Он так и остался висеть, хватая воздух  яростно  перекошенным
ртом.
   Гархартра опустил руку и медленно вытер ее о мантию.
   - К вашему сведению, это не доставило мне никакого удовольствия.
   - Я заметил, - пробормотал Ринсвинд.
   - Но почему вы хотите принести нас в жертву? - спросил Двацветок. - Вы же
нас почти не знаете!
   - В том-то все и дело! Несколько невоспитанно приносить в  жертву  друга.
Кроме того, на вас было, гм, указано" Я почти ничего не знаю о том  Боге,  о
котором идет речь, но Он достаточно недвусмысленно высказал  свои  пожелания
на ваш счет. Послушайте, мне пора бежать. Столько всего надо организовать...
- Главный гостеприимец, открыл дверь и вышел, но тут же  снова  появился  на
пороге. - Прошу вас, чувствуйте себя как дома и ни о чем не беспокойтесь.
   - Но ведь ты фактически ничего нам не сказал! - провыл Двацветок.
   - А зачем вам что-то знать? Все равно завтра утром вас принесут в жертву,
- ответил Гархартра.  -  Спокойной  ночи.  Во  всяком  случае,  относительно
спокойной.
   Он закрыл дверь. Короткое октариновое мерцание пробежавшей по ее  контуру
шаровой молнии позволяло предположить, что  теперь  даже  самый  талантливый
слесарь не справится с ее запорами.

   "Динь-динь-дон",  -  надрывались   колокольчики   вдоль   Окружносети   в
заполненную светом луны и ревом Краепада ночь.
   Тертон, смотритель сорок пятого участка, не слышал подобного  трезвона  с
той  самой  ночи,  когда  пять  лет  назад   в   Сеть   угодило   гигантское
чудовище-кракен. Он высунулся из  своей  хижины,  которая  за  неимением  на
данном участке подходящего островка  была  построена  на  деревянных  сваях,
вбитых в дно моря, и уставился в темноту. Раз или два ему показалось, что он
заметил вдалеке какое-то движение. Строго говоря, ему следовало бы  сплавать
туда на лодке и выяснить причину поднятой какофонии. Но в холодной  и  сырой
темноте эта идея показалась не такой уж замечательной. Он  захлопнул  дверь,
обернул вокруг бешено звякающих колокольчиков кусок  мешковины  и  попытался
снова заснуть.
   У него ничего не  вышло,  потому  что  теперь  загудели  верхние  веревки
Окружносети, словно на нее  наскакивало  что-то  большое  и  тяжелое.  После
нескольких минут, проведенных в разглядывании потолка и упорных  потугах  не
думать о длинных толстых щупальцах и глазах величиной с пруд,  Тертон  задул
фонарь и приоткрыл дверь.
   Что-то и впрямь приближалось вдоль Сети, передвигаясь огромными скачками,
покрывая по нескольку метров за раз. Оно перепрыгнуло через Тертона,  и  тот
на мгновение узрел  нечто  прямоугольное,  со  множеством  ножек,  увешанное
водорослями и - хотя оно не имело никаких черт, по которым он мог судить  об
этом, - не на шутку рассерженное.
   Хижина, когда сквозь нее пронеслось чудовище,  разлетелась  в  щепки,  но
Тертон, уцепившись за  Окружносеть,  спасся.  Несколько  недель  спустя  его
подобрал возвращающийся спасательный флот, а впоследствии он бежал из Крулла
на угнанной линзе, обнаружив  у  себя  потрясающей  силы  гидрофобию.  Много
трудностей ему пришлось перенести, но в конце концов Тертон добрался-таки до
Великого Нефа. Однако даже эту область, которая была  настолько  засушливой,
что фактически там наблюдался отрицательный уровень осадков, Тертон счел  до
неуютного сырой и промозглой.

   - Ты дверь проверил?
   - Да, - сказал Двацветок. - И она не менее заперта, чем тогда,  когда  ты
спрашивал в последний раз. Хотя есть еще окно.
   -  Замечательный  путь  бегства,  -  пробормотал   Ринсвинд   со   своего
посадочного места посредине стены. - Ты говорил, оно выходит на  Край.  Чего
нам стоит сигануть туда? Понесемся через  пространство,  может,  в  сосульки
превратимся или в другой мир врежемся. А если повезет,  то  угодим  прямо  в
пылающее сердце какого-нибудь солнца.
   - Стоит попробовать, - заметил Двацветок. - Печенья из водорослей хочешь?
   - Нет!
   - Ты вообще  собираешься  спускаться?  Ринсвинд  зарычал  -  частично  от
смущения.  Гархартра  употребил  редко  используемое  и  трудно  осваиваемое
заклинание  под  названием  Частный  Гравитационный  Расстройник   Атаварра.
Практический результат этого заклятия состоял в том, что, пока оно сохраняло
силу, тело Ринсвинда искренне было убеждено, что пол находится под  углом  в
девяносто  градусов  к  тому  направлению,  которое  принималось  за   "низ"
большинством обитателей Диска. В сущности, волшебник сейчас стоял на стене.
   Тем временем брошенная им бутылка висела без всякой поддержки в воздухе в
нескольких ярдах от него. В  ее  случае  время...  ну  не  то  чтобы  совсем
остановилось, но на несколько порядков замедлилось. За  несколько  часов  ее
траектория относительно волшебника  и  Двацветка  изменилась  лишь  на  пару
дюймов. Стекло  мерцало  в  лунном  свете.  Ринсвинд  вздохнул  и  попытался
поудобнее устроиться на стене.
   - Почему ты вечно такой спокойный? - раздраженно спросил он.  -  Нас  тут
собираются  принести  в  жертву  неизвестно  какому  богу,  а  ты  сидишь  и
равнодушно трескаешь жареный хлеб с морскими уточками.
   - Ничего, какой-нибудь выход найдется, - откликнулся Двацветок.
   -  Знать  хотя  бы,  за  что  нас  собираются  приговорить,  -  продолжал
волшебник. "Ты что, очень хочешь это знать?"
   - Это ты сказал? - осведомился Ринсвинд.
   - Сказал что? - спросил Двацветок. "Ты слышишь то, чего  нет",  -  заявил
голос у Ринсвинда в голове.
   Волшебник резко выпрямился вбок.
   - Кто ты? - спросил он. Двацветок бросил на него встревоженный взгляд.
   - Я Двацветок. Надеюсь, ты меня помнишь?
   Ринсвинд обхватил голову руками.
   - Это все-таки случилось, - простонал он. - Мой рассудок покидает меня.
   "Неплохая идея, - заметил голос. - Тут становится слегка тесновато".
   Заклинание, прикреплявшее волшебника к стене,  с  тихим  "чпок"  истекло.
Ринсвинд упал и приземлился на полу бесформенной кучей.
   "Осторожнее, ты меня чуть не раздавил".
   Ринсвинд кое-как приподнялся на локтях и сунул руку  в  карман  балахона.
Когда он ее вытащил, на его ладони сидела  зеленая  лягушка.  Глаза  амфибии
странно светились в полумраке.
   - Ты? - сказал Ринсвинд.
   "Опусти меня на пол и отойди назад". Лягушка моргнула.
   Волшебник повиновался и заодно оттащил  от  греха  подальше  ошарашенного
Двацветка.
   В комнате потемнело. Послышался похожий на  вой  ветра  звук.  Откуда  ни
возьмись, появились полосы зеленого, пурпурного и октаринового  тумана.  Они
начали закручиваться в спирали, быстро приближаясь к распластавшейся на полу
амфибии и рассыпая вокруг крошечные молнии.  Лягушка  исчезла  в  золотистой
дымке. Туман  постепенно  распространился  вверх,  заполняя  комнату  теплым
желтоватым светом. Сквозь дымку проступили очертания темной фигуры,  которая
колыхалась и менялась прямо на  глазах.  Высокое,  сводящее  с  ума  гудение
мощного магического поля не прекращалось...
   Так же внезапно, как и появился, магический смерч исчез. На полу, занимая
то место, где раньше была лягушка, сидела лягушка.
   - Фантастика, - сказал Ринсвинд. Лягушка с укором посмотрела на него.
   - Просто потрясающе, - кисло объявил он. -  Лягушка,  магическим  образом
превращенная в лягушку. Чудеса, да и только.
   - Обернись, - произнес чей-то голос за спиной.
   Это был мягкий, женственный, почти  зазывный  голос,  с  которым  приятно
пропустить пару стаканчиков, но исходил он из того угла комнаты, где  вообще
не должно было быть голоса. Ринсвинд и Двацветок умудрились повернуться,  не
сделав  ни  одного  движения,  словно  пара  статуй,  вращающихся  на  своих
постаментах.
   В предутреннем свете стояла женщина. Она выглядела... она была...  у  нее
было... на самом деле она...
   Позже Ринсвинд  и  Двацветок  так  и  не  сошлись  в  мнениях  по  поводу
представшей перед ними дамы. Обоим она  показалась  прекрасной  (хотя  какие
именно физические черты делали ее красивой, им установить не удалось),  и  у
нее были зеленые глаза. Не бледно-зеленые, какими бывают глаза обычные, - ее
глаза отливали зеленью, как молодые изумруды, и блестели, как две  стрекозы.
А один  из  немногих  подлинно  магических  фактов,  которые  были  известны
Ринсвинду, гласил: ни один бог, ни одна богиня,  какими  бы  своевольными  и
непостоянными они ни были, не может изменить цвет и природу своих глаз...
   - Г... - начал он.
   Женщина предупреждающе подняла руку.
   - Если ты произнесешь мое имя, мне придется уйти, -  шепнула  она.  -  Ты
должен помнить, что я единственная богиня, которая  приходит  только  тогда,
когда ее не зовут.
   - Э-э, да, кажется, помню, - прохрипел волшебник, стараясь не смотреть  в
эти глаза. - Ты - та, кого называют Госпожой?
   - Да.
   - Так ты, значит, богиня? - возбужденно спросил  Двацветок.  -  Я  всегда
хотел познакомиться с кем-нибудь из вас.
   Ринсвинд  напрягся,  ожидая  взрыва  ярости.  Но   Госпожа   всего   лишь
улыбнулась.
   - Твоему другу-волшебнику следовало бы  представить  нас  друг  другу,  -
заметила она.
   Ринсвинд кашлянул.
   - Э-э, да, - сказал он. - Это Двацветок, Госпожа, он турист...
   - ...я сопутствовала ему пару раз...
   - ...и, Двацветок, это Госпожа. Просто Госпожа, понял?  Не  более.  И  не
пытайся дать ей какое-либо другое имя, хорошо? - с отчаянием  продолжал  он,
бросая  многозначительные  взгляды,  которые  маленький   турист   полностью
игнорировал.
   Ринсвинда пробрала дрожь. Он, разумеется, не был атеистом - на Диске боги
жестоко расправлялись с атеистами. В  тех  немногих  случаях,  когда  в  его
карманах бренчала лишняя мелочь, он считал своим  долгом  бросить  несколько
медяков в церковную кружку для пожертвований - правда, храмы он периодически
менял, следуя принципу, гласящему, что человеку нужны все друзья, которых он
может приобрести. Однако обычно Ринсвинд не беспокоил богов и надеялся,  что
боги также не станут беспокоить его. Жизнь и без того достаточно сложна.
   Однако среди богов имелась парочка личностей, которые  внушали  настоящий
ужас. Остальные были боги как боги, типа людей, но  масштабом  покрупнее,  -
они любили попировать, повоевать и поволочиться за  юбками.  Но  от  образов
Рока и Госпожи кровь стыла в жилах.
   В Квартале Богов в Анк-Морпорке у Рока был небольшой  свинцовый  храм,  в
который сходились темными ночами его из - Так что, -  продолжала  богиня,  -
они собираются спустить вниз пространственный корабль с двумя пассажирами на
борту.  Это  будет  кульминационный  момент  десятилетий  научных   поисков.
Путешественники, которые