-э...
     - Ты ведь не собирался упоминать закон? - поинтересовался Напролоум.
     - Э-э... нет, аркканцлер.
     - Прекрасно.
     Они поспешили за провожатым, едва не наступая на стоптанные  пятки  его
туфель. Он пробирался между таскающими книги  волшебниками,  и  те,  завидев
матушку, бросали свою работу и откровенно пялились ей вслед.
     - Это начинает действовать на нервы, - уголком рта шепнул Напролоум.  -
Мне придется объявить вас почетным волшебником.
     Матушка смотрела прямо перед собой, и лишь ее губы слегка шевельнулись:
     - Только попробуйте, - прошипела она, - и я присвою вам титул  почетной
ведьмы.
     Рот Напролоума быстро захлопнулся.
     Эск и Саймон лежали на столе в одном из боковых читальных залов,  и  за
ними присматривали с полдюжины волшебников. При виде приближающегося трио  и
поспешающего следом библиотекаря они нервно отступили назад.
     - Я тут подумал... -  сказал  Напролоум.  -  Может,  лучше  дать  посох
Саймону? Он все-таки волшебник и...
     - Только через мой труп, - отрезала матушка. - И  через  ваш  тоже.  Из
него Они черпают свою силу. Вы что, хотите добавить Им могущества?
     Напролоум вздохнул. Он неприкрыто любовался посохом. Это  был  один  из
лучших посохов, какие он когда-либо видел.
     - Хорошо. Разумеется, вы правы. Он нагнулся и, положив  посох  на  тело
спящей Эск, театрально отступил. Ничего не произошло.  Один  из  волшебников
нервно кашлянул. Ничего упорно продолжало не происходить.
     Резные узоры на посохе вроде как ухмылялись.
     - Не работает, - отметил Напролоум.
     - У-ук.
     - Подождем немножко, - предложила матушка.
     Они подождали. Потом подождали  еще.  За  окнами  по  небу  разгуливала
гроза, пытаясь сорвать с домов крыши.
     Матушка опустилась на стопку книг  и  потерла  глаза.  Рука  Напролоума
потянулась к карману, где лежал кисет с табаком. Один из  волшебников  помог
своему нервно кашляющему коллеге покинуть зал.
     - У-ук, - посоветовал библиотекарь.
     - Знаю! - вскрикнула  вдруг  матушка,  так  что  наполовину  скрученная
сигарета Напролоума выпала из его безжизненных пальцев,  осыпая  все  вокруг
табаком.
     - Что?
     - Мы же не закончили дело!
     - Что?
     - Поэтому она не может воспользоваться посохом,  -  заключила  матушка,
поднимаясь на ноги.
     - Но вы утверждали, что она подметала им пол, а он защищал  ее  и...  -
начал Напролоум.
     - Нет-нет, - возразила матушка. - Посох  использует  себя  сам,  а  она
вообще не может им командовать, понимаете?
     Напролоум посмотрел на два неподвижных тела.
     - Она обязана уметь им пользоваться. Это же настоящий посох волшебника.
     - О-о, - протянула матушка. - Значит, вы признаете, что  она  настоящий
волшебник?
     Напролоум сразу замялся.
     - Ну-у...  разумеется  нет.  Вы  не  можете  просить  нас  объявить  ее
волшебником. Где прецедент?
     - Где что? - резко переспросила матушка.
     - Этого никогда раньше не случалось.
     - Много чего никогда не случалось. Мы, к примеру, рождаемся всего  один
раз.
     Напролоум посмотрел на нее молящими глазами.
     - Но это противоречит за... Он хотел было сказать "закону", но поспешно
скомкал это слово и умолк.
     -  Где  это  написано?  -  торжествующе  осведомилась  матушка.  -  Где
говорится, что женщины не могут быть волшебниками?
     В голове Напролоума пронеслись следующие мысли:
     "...Этого не говорится нигде, это говорится везде.
     ...Однако юный Саймон вроде как утверждал, что "везде" настолько похоже
на "нигде", что их практически невозможно отличить друг от друга.
     ...Хочу ли я, чтобы меня вспоминали как первого аркканцлера, принявшего
в Университет женщину? И все же... Меня и так будут вспоминать, это точно.
     ...Она действительно производит довольно сильное впечатление.
     ...У посоха есть свое собственное мнение.
     ...В этом присутствует некий смысл.
     ...Надо мной будут смеяться.
     ...Это может не сработать.
     ...Это может сработать".

     Она не могла доверять им. Но у нее не оставалось выбора.
     Эск смотрела на разглядывающие ее жуткие морды и тощие тела, к счастью,
скрытые под всевозможными одеяниями.
     Она ощутила покалывание в ладонях.
     В мире теней представления реальны. Эта мысль словно пробежала вверх по
ее рукам.
     Это была ликующая мысль, мысль, которая пенилась, как  шампанское.  Эск
рассмеялась, развела руки в стороны,  и  посох  радостно  засверкал  в  них,
рассыпая искры, точно затвердевшее электричество.
     Твари нервно защебетали, и одна или две из тех, что  стояли  на  заднем
плане, пошатываясь, побрели прочь. Саймон, которого поспешно отпустили, упал
на колени в песок.
     - Воспользуйся посохом!  -  крикнул  он.  -  Это  то,  что  нужно!  Они
напуганы!
     Эск улыбнулась  ему  и  продолжила  рассматривать  посох.  Она  впервые
разглядела, что на самом деле изображают его резные узоры.
     Саймон схватил пирамидку с Диском и подбежал к девочке.
     - Ну давай же! - поторопил он. - Они его боятся!
     - Что? - переспросила Эск.
     - Воспользуйся посохом! - настаивал Саймон, протягивая к нему  руку.  -
Ой! Он укусил меня!
     - Извини, - сказала Эск. - О чем это мы говорили?
     Она подняла глаза и посмотрела на голосящих Тварей так,  словно  видела
их впервые в жизни.
     - Ах, эти. Они существуют только в наших головах. Если бы мы в  них  не
верили, они бы не существовали вовсе.
     Саймон оглянулся на Тварей.
     - Что-то не верится.
     - Думаю, нам пора домой, - решительно произнесла Эск. - Там,  наверное,
все уже переволновались.
     Она свела руки  вместе,  и  посох  исчез,  хотя  на  протяжении  одного
мгновения ее ладони светились, будто она держала их вокруг свечи.
     Твари взвыли. Некоторые повалились на землю.
     - Самое важное в магии - это то, как ты ее не используешь, - поделилась
Эск, подхватывая Саймона под руку.
     Он посмотрел на окружающие его фигуры, которые одна за другой брякались
наземь, и, глупо ухмыляясь, уточнил:
     - Не используешь?
     - Ага, - подтвердила Эск,  шагая  вместе  с  ним  прямо  на  Тварей.  -
Попробуй сам.
     Она вытянула руки вперед, вынула из  воздуха  посох  и  предложила  его
Саймону. Паренек хотел было взять его, но в последнюю секунду вдруг отдернул
руку.
     - Э-э, нет. По-моему, я не очень-то ему нравлюсь.
     - Ничего. Если я сама дам его тебе, все будет в порядке. С этим он вряд
ли сможет поспорить.
     - А куда он девается?
     - Мне кажется, он просто становится представлением о себе.
     Саймон  снова  протянул  руку,   и   его   пальцы   сомкнулись   вокруг
отполированного дерева.
     - Здорово, - заявил он, поднимая посох и замирая  в  классической  позе
мстящего волшебника. - Сейчас я им покажу!
     - Нет, не так.
     - Что значит "не так"? У меня в руках сила!
     - Они что-то вроде... отражения нас самих, - объяснила  Эск.  -  Ты  не
можешь победить свое отражение, оно всегда будет таким же сильным, как и ты.
Вот почему Твари стягиваются к тебе, когда ты начинаешь использовать  магию.
И они не устают. Они питаются магией, так что ты не сможешь победить их  при
помощи волшебства. Нет, здесь нужно... в общем, ты ничего не добьешься  тем,
что не используешь магию. Ты все равно не можешь прибегнуть к ее помощи.  Но
когда ты можешь задействовать волшебство, а не прибегаешь к нему, - вот  это
для Тварей настоящий удар. Это приводит их  в  ужас.  Если  люди  перестанут
использовать магию, они сразу погибнут.
     Возвышающиеся перед ними Твари, спеша отступить с  их  дороги,  сбивали
друг друга с ног.
     Саймон посмотрел на посох, на Эск, на Тварей и снова на посох.
     - Эту мысль стоит как следует обдумать, - неуверенно  сказал  он.  -  И
понять, как все действует.
     - Думаю, ты быстро разберешься.
     - Ведь ты утверждаешь, что настоящая сила - это когда  ты  выходишь  за
пределы магии...
     - Однако это работает.
     Они остались одни на холодной равнине. Виднеющиеся вдали Твари походили
на фигурки, составленные из спичек.
     - Интересно, не это ли имеют в виду,  когда  говорят  о  чудесниках?  -
спросил Саймон.
     - Не знаю. Возможно.
     - Мне бы очень хотелось понять, - повторил Саймон, вертя в руках посох.
- Мы могли бы провести кое-какие эксперименты, ну,  скажем,  по  намеренному
неиспользованию магии. Могли бы не рисовать на полу  октограмму,  специально
не вызывать разных демонов и... меня аж  пот  прошибает,  когда  я  об  этом
думаю!
     - На твоем месте я бы сейчас думала о том, как  нам  попасть  домой,  -
сказала Эск, глядя на пирамидку.
     - Что ж, предполагается, что это мое представление о мире. Значит, я же
и отыщу путь отсюда. Как ты там исчезала посох?
     Он свел руки. Посох проскользнул между  ними.  Между  пальцами  Саймона
вспыхнул свет, затем все пропало. Юный волшебник усмехнулся.
     - Прекрасно. А теперь нам стоит поискать Университет...

     Напролоум прикурил от окурка третью самокрутку. Эта последняя  сигарета
была многим обязана созидательной  силе  нервной  энергии  и  потому  весьма
смахивала на верблюда с отрезанными ногами.
     Несколько минут назад посох поднялся с тела  Эск  и  опустился  в  руки
Саймона.
     Теперь он снова взмыл в воздух.
     В зал успело набиться множество  волшебников.  Библиотекарь  сидел  под
столом.
     - Если бы мы имели хоть малейшее представление о том, что происходит...
- пожаловался в пространство Напролоум. - Я не вынесу этого напряжения.
     - Думайте о хорошем, - посоветовала матушка. - И потушите  эту  чертову
сигарету. Вряд ли кто захочет возвращаться в помещение, где  воняет,  как  в
дымоходе.
     Все собравшиеся в зале волшебники  как  один  выжидающе  повернулись  к
Напролоуму.
     Он вынул изо рта дымящуюся самокрутку ц со свирепым взглядом, встретить
который не осмелился ни один из его коллег, раздавил окурок ногой.
     - Мне все равно пора бросать курить, - заметил он.  -  Это  касается  и
всех вас. Иногда здесь такая вонь стоит, что не понять, ты в пепельнице  или
где.
     Тут он заметил, что посох...
     Позднее  Напролоум  утверждал,  что  посох  вроде   как   быстро-быстро
закружился, оставаясь в то же время полностью неподвижным.
     В разные стороны полетели струи газа -  если,  конечно,  это  был  газ.
Посох   сверкал,   словно   комета,   созданная   неопытным    разработчиком
спецэффектов. С него срывались разноцветные искры, пропадающие в неизвестном
направлении.
     А еще он менял цвет - начав с темно-красного, посох постепенно перебрал
весь спектр и закончил ослепительно ярким  фиолетовым.  По  всей  его  длине
вспыхивали змейки белого огня.
     ("В языке просто обязано быть слово для слов, которые звучат  так,  как
звучали бы явления, если бы последние производили звук, - подумал Напролоум.
- Слово "сиять" действительно маслянисто поблескивает, а "вспыхивать" звучит
точь-в-точь, как выглядят ползущие по горящей бумаге  искры,  или  так,  как
ползли бы по земле огни городов,  если  бы  всю  цивилизацию  сжали  в  одну
ночь".)
     Аркканцлер догадывался, что должно случиться.
     - Осторожно, - прошептал он. - Сейчас он перейдет...
     В абсолютной тишине, в той тишине, которая впитывает в себя все звуки и
немилосердно душит их, посох полыхнул чистым октариновым светом.
     Восьмой цвет, порождаемый прохождением света сквозь сильное  магическое
поле,  пронизал  тела,  стеллажи  и  стены.  Остальные  цвета  расплылись  и
смешались,  словно  октариновый  свет  был  стаканом   джина,   вылитым   на
акварельное  изображение  мира.   Облака   над   Университетом   засверкали,
заклубились, принимая захватывающие, неожиданные формы, и устремились вверх.
     Наблюдатель, сидящий сейчас над Диском, увидел бы, как крошечный клочок
земли неподалеку от Круглого моря вдруг вспыхнул, точно драгоценный камень.
     Тишину комнаты нарушил стук дерева о дерево -  это  посох  свалился  на
стол и несколько раз подпрыгнул.
     Кто-то еле слышно произнес: "У-ук".
     Напролоум наконец-то припомнил, зачем  человеку  даны  руки,  и  поднес
пальцы туда, где, как он  надеялся,  еще  находились  его  глаза.  Все  было
погружено в кромешную тьму.
     - Здесь... есть кто-нибудь?-спросил он.
     - О боги, вы не представляете,  как  я  рад,  что  вы  это  сказали,  -
отозвался чей-то голос.
     Тишину внезапно взорвал гомон множества людей,
     - Мы все еще там, где были?
     - Не знаю. А где мы были?
     - Думаю, здесь.
     - Вы можете вытянуть руку?
     - Только в том случае, если буду абсолютно уверена, до  чего  именно  я
дотронусь, уважаемый, - откликнулся голос, однозначно принадлежащий  матушке
Ветровоск.
     - Пусть все разом вытянут руки, - приказал  Напролоум  и  едва  подавил
панический вопль - вокруг его щиколотки сомкнулась ладонь, похожая на теплую
кожаную перчатку.
     Он услышал удовлетворенное "у-ук", которым говорящему удалось  выразить
облегчение и просто-напросто радость  от  прикосновения  к  собрату-человеку
или, в данном случае, антропоиду.
     Что-то  чиркнуло,  и  вспыхнул  благословенный  свет  -  это  один   из
волшебников на другом конце зала раскуривал сигарету.
     - Кто это сделал?
     - Простите, аркканцлер, сила привычки.
     - Да курите вы сколько хотите.
     - Спасибо, аркканцлер.
     - По-моему, я вижу очертания двери, - сообщил чей-то голос.
     - Матушка?
     - Да, я определенно вижу...
     - Эск?
     - Я здесь, матушка.
     - А мне можно курить, господин?
     - Мальчик с тобой?
     - Да.
     - У-ук.
     - Я тут.
     - Что происходит?
     - Все замолчите!
     Обычный свет, медлительный и не раздражающий глаза, осторожно  вернулся
в библиотеку.
     Эск поднялась и села, задев при этом посох, который покатился под стол.
Она почувствовала, как что-то сползает ей на нос, и подняла руку.
     - Минуточку! - Матушка бросилась вперед, схватила девочку  за  плечи  и
вгляделась в ее глаза. Спустя некоторое время она  облегченно  вздохнула  и,
поцеловав Эск, сказала: - Добро пожаловать назад.
     Эск, потянувшись рукой к голове, нащупала что-то твердое и  сняла  его,
чтобы рассмотреть.
     Это была остроконечная шляпа, чуть меньше,  чем  у  матушки,  и  на  ее
ярко-синей тулье было нарисовано несколько серебряных звезд.
     - Шляпа волшебника? - удивленно спросила Эск.
     Напролоум выступил вперед.
     - Э-э, да, - он прочистил  горло.  -  Видишь  ли,  мы  подумали...  нам
показалось... во всяком случае, когда мы рассмотрели этот вопрос...
     - Ты - волшебник, - просто сказала матушка. - Аркканцлер изменил закон.
Оказалось, это не так уж трудно сделать.
     - Где-то здесь был посох, -  заметил  Напролоум.  -  Я  видел,  как  он
упал... о-о.
     Он выпрямился, держа посох в руках, и Продемонстрировал его матушке.
     - Мне казалось, на нем была резьба. А это похоже на простую палку.
     И правда, посох выглядел столь же величественно  и  могущественно,  как
самое обычное полено.
     Эск вертела в  руках  шляпу,  как  человек,  который,  развернув  яркую
упаковку, обнаружил внутри соль для ванны.
     - Красивая, - неуверенно произнесла она.
     - Это все, что ты можешь сказать? - спросила матушка.
     - И остроконечная такая...
     Почему-то Эск-волшебник не ощущала в себе никаких перемен по  сравнению
с Эскневолшебником.
     Саймон нагнулся к ней.
     - Тебе нужно побыть волшебником,  -  сказал  он.  -  Тогда  ты  сможешь
шагнуть за пределы магии. Ты сама это говорила.
     Они взглянули друг другу в глаза и улыбнулись.
     Матушка уставилась на аркканцлера. Тот пожал плечами:
     - Понятия не имею. А куда подевалось твое заикание, парень?
     - Похоже, прошло, господин  Напролоум,  -  бодро  отозвался  Саймон.  -
Должно быть, я где-то его оставил.

     Река все еще бурлила и вздувалась, но, по крайней мере, она снова стала
похожа на реку.
     Стояла необычная для поздней осени жара, и над Анк-Морпорком  от  тысяч
вывешенных на просушку ковров и одеял поднимался  пар.  Улицы  были  покрыты
илом. Наводнение в целом послужило сдвигом в лучшую сторону  -  внушительную
городскую коллекцию дохлых собак смыло в море.
     Пар поднимался и от плиток личной веранды аркканцлера, и от стоящего на
столе чайника.
     Матушка   возлежала   в   старинном   тростниковом   кресле,   позволяя
непривычному для данного времени  года  теплу  путешествовать  вверх  по  ее
щиколоткам. Она бездумно наблюдала за тем, как команда  городских  муравьев,
которые жили под полом Университета так долго, что высокий  уровень  фоновой
магии бесповоротно изменил их гены, переправляет пропитавшийся водой кусочек
сахара из сахарницы на крошечную тележку. Другая муравьиная команда  строила
на краю стола подъемное устройство из спичек.
     Матушку могло заинтересовать - а могло и не заинтересовать  -  то,  что
одним из муравьев был Драм Биллет, который решил дать Жизни еще один шанс.
     - Говорят, - заметила она, - что если в свячельник увидишь муравья,  то
окончание зимы будет очень мягким.
     - А кто это говорит? - поинтересовался Напролоум.
     - Люди, которые обычно оказываются неправы, -  ответила  матушка.  -  Я
специально делаю записи в своем "Ещегоднике". Проверяю. Большая часть  того,
во что верят люди, - неправда.
     - Ага, изречения типа "если в небе ал закат- город пламенем  объят"...-
кивнул Напролоум. - И еще про то, что старого пса новым трюкам не научишь.
     - Не думаю, что старые псы существуют именно  для  этого,  -  возразила
матушка.
     Кусок сахара уже достиг подъемника, и пара муравьев привязывала  его  к
микроскопическому блоку с талями.
     - Я не понимаю и половины из того, что говорит  Саймон,  -  пожаловался
Напролоум, - хотя некоторые студенты прямо-таки в восторге от его речей.
     - Зато я прекрасно понимаю то, что говорит Эск, - сказала матушка. -  Я
просто в это не верю.  Правда,  насчет  того,  что  волшебникам  не  хватает
сердца, я с ней полностью согласна.
     - А еще она говорила,  что  ведьмам  не  хватает  мозгов,  -  подсказал
Напролоум. - Лепешку не желаете? Только она немного подмокшая.
     -  Эск  сказала,  что,  если  магия  дает  людям  то,  что  они  хотят,
неиспользованная магия может дать им то, в чем они нуждаются,  -  продолжала
матушка, нерешительно водя рукой над тарелкой.
     - Саймон говорил мне то же  самое.  Хотя  я  этого  не  понимаю.  Магия
существует для того, чтобы ею пользоваться, а не для того, чтобы откладывать
ее про запас. Ну давайте, побалуйте себе.
     - Магия без конца и края, - фыркнула матушка и,  выбрав  одну  лепешку,
намазала ее вареньем. Подумав  немного,  она  намазала  ее  еще  и  взбитыми
сливками.
     Кусочек сахара ударился об  пол  и  был  немедленно  окружен  очередной
командой муравьев, которые готовились  запрячь  для  его  перевозки  длинную
колонну рыжих муравьев-чернорабочих, захваченных в плен в огороде.
     Напролоум неловко заскрипел креслом.
     - Эсмеральда, - начал он, - я собирался у вас спросить...
     - Нет, - отрезала матушка.
     - Вообще-то я хотел сказать, мы подумали  и  решили,  что  можно  будет
принять в Университет еще несколько девочек.  На  экспериментальной  основе.
Только проблемы с туалетами решим... - пояснил Напролоум.
     - Это ваше дело.
     - И... и мне показалось... поскольку нам, похоже, суждено стать учебным
заведением с совместным образованием, я подумал... то есть...
     - Ну?
     - Не могли бы вы как-нибудь изыскать время, чтобы...  ну,  то  есть  не
согласитесь ли вы принять кафедру?
     Он облегченно откинулся на спинку кресла. Прямо под ним  на  катках  из
спичек проехал кусок сахара. Раздалось  почти  неслышное  человеческому  уху
попискивание муравьев-надсмотрщиков.
     - Хм-м, - задумалась матушка. - Не вижу причин для отказа.  Мне  всегда
хотелось такую большую, плетеную... ну с  чем-т