пусть ваша тень упадет на воду,  и  мгновенно
грязно-желтая жижа, словно по волшебству, обратится в грузные, грязно-желтые
тела, похожие на большие разбухшие бревна - с той лишь разницей, что  бревна
не  имеют  обыкновения  разевать  пасть  и  пытаться  отхватить  вам  ногу?.
Священные  крокодилы  Джеля  исполняли  роль  царских   мусорщиков,   речных
патрульных, а случалось, и морга.
   Сказать, что они были большими, - не сказать ничего. Если матерому  самцу
вдруг приходило в голову улечься поперек течения, он перегораживал  реку  не
хуже любой плотины.
   Брадобрей на цыпочках вышел. На смену ему -  на  цыпочках  -  вошли  двое
слуг.
   - Я предвидел реакцию вашего величества, - продолжал Диос, голос которого
звучал размеренно, как сталактитовая капель в глубине известковых пещер.
   -  Прекрасно,  прекрасно,  -  ответил  Теппик,  внимательно   разглядывая
разложенную перед ним одежду. - И какую же?
   - Необходимо обыскать весь дворец, комнату за комнатой.
   - Совершенно верно. Займись  этим,  Диос.  ?Мое  лицо  сейчас  не  скрыто
маской, - добавил про себя Теппик. - Но знаю, я не выдал себя.
   Пусть попробует прочесть мои мысли, как надпись на стекле. В  гляделки  я
его пересмотрю?.
   - Спасибо, ваше величество.
   - Думаю, они сейчас уже далеко, - промолвил Теппик. - Кто бы они ни были.
Ведь она была простой служанкой, не так ли?
   -  Даже  помыслить  нельзя,  чтобы  кто-нибудь  посмел  ослушаться  ваших
приказов! Во всем царстве не сыщется такого! Вечное проклятие падет на  них!
Они будут пойманы, ваше величество! Пойманы и уничтожены!
   Слуги робко жались за спиной Теппика. Это был не просто  гнев.  Это  была
ярость, неистовая ярость тысячелетней выдержки.  Но  за  полнолунием  всегда
следует ущерб.
   - Тебе плохо, Диос?
   Диос отвернулся и устремил взгляд на другой берег реки. Великая  Пирамида
была почти закончена. Вид ее несколько успокоил жреца  -  по  крайней  мере,
позволил обрести равновесие на новых духовных высотах.
   - Да, ваше величество, - глубоко вздохнул он. - Благодарю вас. Завтра  вы
станете свидетелем того, как будет уложен  последний  камень.  Торжественный
момент. Разумеется, работы по отделке внутренних покоев еще продлятся, но...
   - Замечательно. А сегодня утром я, пожалуй, навещу отца.
   - Уверен, покойный царь будет рад  вам,  ваше  величество.  Надеюсь,  вам
угодно, чтобы я вас сопровождал?
   - О да.
   Нет факта более неоспоримого  чем  то,  что  хороших  великих  визирей  в
природе  не  существует.  Склонность  к   закулисным   интригам   составляет
неотъемлемую часть их профессиональных навыков.
   Казалось бы, к подобной категории можно отнести и верховных жрецов. Никто
не станет отрицать, что стоит им добиться  своего  поста,  как  они  тут  же
начинают  издавать  один  за  другим  довольно  странные  приказы,  как  то:
прикопить принцессу  к  скале  на  прокорм  прожорливым  морским  чудовищам,
побросать младенцев и морскую пучину ну и так далее.
   Но все это самая черная клевета. За всю историю Плоского мира большинство
великих жрецов были серьезными, набожными и в  высшей  степени  совестливыми
людьми, которые прилагали все усилия, чтобы как можно лучше истолковать волю
богов, даже если для этого приходилось заживо содрать шкуры  с  сотни-другой
людей.
   Гроб царя Теппицимона XXVII был выставлен  для  торжественного  прощания.
Снаружи он был отделан смарагдом, изнутри - инкрустирован  розовой  яшмой  и
весь пропитан запахом благовоннейших благовоний и редких смол...
   "Впечатляет, весьма впечатляет, - решил царь, -  но  умирать  ради  этого
вряд ли стоит?. Он поднялся и прошелся по двору.
   В драме его смерти появился новый персонаж.
   Гринджер - изготовитель муляжей.
   Муляжи всегда интересовали царя. Даже самый безвестный крестьянин  лелеял
надежду, что его похоронят вместе  с  набором  жизненно  необходимых  вещей,
которые каким-то непостижимым образом вновь станут  настоящими  в  Загробном
Мире. Многие, очень многие способны приказать зажарить  быка  в  этом  мире,
чтобы в мире ином обзавестись племенным стадом.  Вельможи  и  цари  получали
полный набор, включая муляжи колесниц, домов, ладей -  словом,  всего  того,
что из-за размеров никак не  влезает  в  гробницу.  Едва  оказавшись  по  ту
сторону, все это снова обретало реальность.
   Царь нахмурился. При жизни он верил, что это правда. Ни тени сомнения...
   От старания Гринджер  даже  высунул  кончик  языка,  пинцетом  прилаживая
крошечное весло к речной триреме, выполненной в 1/80 от настоящей  величины.
Каждая пядь пола в отведенном ему углу мастерской  была  уставлена  муляжами
животных и всяческих предметов; некоторые из наиболее впечатляющих  образцов
свисали из-под потолка на веревочках.
   Царь краем уха уже слышал, что Гринджеру двадцать шесть, что его замучили
прыщи и чирьи и что живет он вместе с матерью. Там же вечерами  он  мастерил
свои муляжи. В глухих, байковых закоулках души Гринджер  таил  надежду,  что
однажды встретит красивую девушку, которая поймет, какую вселенскую важность
имеет каждая  деталь  шестиколесной  церемониальной  колесницы,  запряженной
волами. Эта девушка будет подавать горшочек с клеем,  она  всегда  в  нужный
момент и в нужном месте крепко надавит пальцем и будет держать, пока клей не
засохнет.
   Он слышал вокруг звуки  труб  и  всеобщего  возбуждения.  Слышал,  но  не
прислушивался. В такие дни всегда много шума и суеты. И, с его точки зрения,
люди вечно беспокоятся по всяким пустякам. Просто  у  них  нарушена  система
ценностей. Лично  он  однажды  целых  два  месяца  ждал,  пока  ему  пришлют
несколько укций камеди, а все делали вид, что ничего не происходит. Поправив
глазную лупу, Гринджер целую минуту не дышал, устанавливая рулевое весло.
   Вдруг он почувствовал, что рядом кто-то стоит. Что ж, пусть  хоть  чем-то
помогут...
   - Ты не мог бы подержать вот здесь, - попросил  он,  не  оборачиваясь.  -
Всего минутку, пока клей не схватится.
   Неожиданно словно повеяло холодом. Оторвавшись от работы, Гринджер поднял
глаза и увидел улыбающуюся золотую маску.  Над  другим  его  плечом  маячило
бледное  лицо  Диоса.  Наметанный   глаз   Гринджера   сразу   определил   -
?Бледно-Телесный, ј 13? и ?Пурпурно-Закатный, Глянец, ј 37?.
   - О! - выразился он.
   - Здорово, - заметил Теппик. - А что это такое?
   Глядя на него, Гранджер заморгал и, все так же моргая, перевел взгляд  на
ладью.
   - Восьмидесятифунтовая халийская речная трирема с кормой в  виде  рыбьего
хвоста и тараном на носу, - без запинки ответил он.
   Но  от  него  явно  ждали  чего-то  еще.  Гринджер  оглянулся  в  поисках
чего-нибудь подходящего.
   - В ней больше пятисот деталей, - добавил он. - Каждая дощечка на  палубе
выточена вручную.
   - Изумительно, - признал Теппик.  -  Не  буду  тебя  отрывать.  Продолжай
трудиться.
   - А парус распускается как настоящий, - продолжал Гранджер. - Вот  видите
- ниточка. Если за нее потянуть...
   Маска исчезла. На ее месте возник Диос. Он бросил на  Гринджера  короткий
выразительный взгляд, дававший понять, что о подробностях речь пойдет позже,
и поспешил вслед за царем. Тень Теппицимона XXVII замыкала процессию.
   Между тем скрытый  под  маской  Теппик  озирался  по  сторонам.  Дверь  в
комнату, где лежали саркофаги, была  приоткрыта.  Он  даже  заметил  тот,  в
котором пряталась Птраси; деревянный клин по-прежнему торчал из-под крышки.
   - Наш отец здесь, ваше величество, - сказал Диос, появляясь неслышно, как
тень.
   - Ах да...
   После некоторого колебания Теппик решительно пересек комнату и подошел  к
стоящему на деревянных  козлах  большому  ящику.  Постоял,  глядя  на  него.
Золотая маска на крышке выглядела точь-в-точь как остальные.
   - Поразительное сходство, ваше величество, - шепнул Диос.
   - Ага-а... - протянул Теппик. - По-моему тоже.  Он  определенно  выглядит
счастливее, чем был царь.
   Он знал, что никто не услышит его, но все же от  этого  жеста  ему  стало
чуточку легче. Все лучше, чем говорить с самим собой. Для  этого  времени  у
него будет предостаточно.
   - Мне кажется, маска передает его лучшие черты,  о  повелитель  небес,  -
высказался главный скульптор.
   - Вид у меня точно как у тужащейся куклы.
   - Пожалуй, - неопределенно ответил Теппик, склонив голову  набок.  -  Да.
M-м. Хорошая работа.
   Он полуобернулся к открытой двери.
   Диос сделал знак стражникам, дежурящим в другом конце коридора.
   - С вашего позволения, ваше величество... - учтиво произнес он.
   - Что?
   - Стража продолжит поиски.
   - О да. Конечно.
   Диос  соколом  ринулся  к   саркофагу   Птраси,   окруженному   стражами.
Ухватившись за крышку, он одним движением отшвырнул ее и воскликнул:
   - Смотрите все! Смотрите! Диль и Джерн подошли к  саркофагу  и  заглянули
внутрь.
   - Опилки, - сказал Диль.
   - А запах, запах-то какой! - хмыкнул Джерн.
   Диос забарабанил пальцами по крышке. Ни когда еще Теппику не  приходилось
видеть его в такой рассеянности. Диос тем  временем  стал  обстукивать  весь
саркофаг, очевидно в поисках двойного дна.
   Потом он аккуратно положил крышку на место и невидящими глазами  взглянул
на  Теппика  который  впервые  порадовался,  что  маска  скрывает   истинное
выражение его лица.
   - Е„ здесь нет, - сказал старый царь ? Она вышла, повинуясь зову природы,
когда эти двое отправились обедать.
   "Стало быть она как то выбралась, подумал  Теппик.  И  -  И  где  же  она
теперь??
   Диос обыскал всю комнату и остановился, медленно покачиваясь взад  вперед
как стрелка компаса. Взгляд его был прикован к царскому саркофагу.  Большой,
вместительный саркофаг. Во всем его внешнем виде сквозило нечто роковое.
   Несколькими шагами Диос пресек комнату и откинул крышку.
   - Можно не стучать ? проворчал царь ? я и не собирался никуда отлучаться.
   Теппик не без страха заглянул внутрь. Мумия царя пребывала на  положенном
месте в совершенном одиночестве.
   - Диос, ты уверен что с тобой все в порядке ? спросил он.
   -  Да.  Ваше  Величество.  Излишняя  осторожность   не   повредит,   Ваше
Величество.
   - По моему тебе лучше выйти на свежий воздух, - предложил  Теппик,  не  в
силах совладать с соблазном.
   Растерянный, Диос производил зловещее впечатление, способное смутить кого
угодно: Вас вдруг охватывало инстинктивное ощущение нереальности бытия.
   - Да, Ваше Величество. Спасибо Ваше Величество.
   - Присядь, а я пока  попрошу  кого-нибудь  принести  воды.  Потом  пойдем
проведаем пирамиду.
   Диос сел.
   Раздался негромкий, но поистине ужасный хруст.
   - Он сил на трирему. ? прокомментировал царь. ? Первая его шутка  за  все
время нашего знакомства.

***

   Применительно к пирамиде слова  ?массивный?  обретало  новый  смысл.  Она
нависала над окружающим пейзажем, подавляя его. Теппику казалось, что сам ее
вес, искажает пропорции предметов, расплющивая царство как свинцовый шарик.
   Впрочем он понимал что это нелепо. Какой бы огромной пирамида не была, по
сравнению скажем, с горами, она смотрелась крошечной.
   Но по сравнению со всем остальным она действительно была  гигантской.  Но
горы и предполагались большими, таковы была их идея,  заложенная  в  системе
мироздания. Пирамида же была рукотворной,  размерами  своими,  превышая  все
отпущенные рукотворному границы.
   А еще она была очень холодной. На черном мраморе граней белоснежный  иней
сверкал в лучах полуденного солнца. Теппик по глупости  дотронулся  до  него
пальцем и сразу отдернул руку - лоскуток кожи прилип к ледяной поверхности.
   - Ну и холодная!
   - Она уже накапливает энергию, о  дуновение  реки,  -  пояснил  Птаклюсп,
активно потея. - Иными словами - пограничный эффект.
   - Я заметил,  что  ты  остановил  работы  над  погребальными  покоями,  -
произнес Диос.
   - Люди... температура... пограничные  эффекты...  слишком  рискованно,  -
пробормотал Птаклюсп.
   Теппик переводил взгляд с одного на другого.
   - В чем дело? - спросил он. - Есть проблемы?
   - M-м, - промычал Птаклюсп.
   - Вы немного опережаете график. Блестящая работа, - признал Теппик. -  Ты
вложил в эту постройку столько труда...
   - M-м. Да. Столько. Кругом было тихо, если не считать отдаленных  голосов
перекликающихся работников да  тихого  свиста  ветра,  рассекаемого  острыми
каменными гранями.
   - Как только установим вершину, все будет в порядке, - наконец выдавил из
себя строитель пирамид. - Когда она засветится - никаких проблем.
   Он ткнул пальцем в навершие из  сплава  золота  с  серебром.  Лежащий  на
козлах камень был на удивление небольшим - примерно фут  или  около  того  в
диаметре.
   - Хотим поставить завтра, - сказал Птаклюсп. - Надеюсь, ваше  величество,
вы почтите церемонию своим присутствием? - Не в силах  скрыть  волнение,  он
судорожно мял полы своей одежды. - Будут напитки, - запинаясь пообещал он. -
И серебряный мастерок, который вы сможете взять на память. Все будут кричать
ура и бросать шапки в воздух.
   - Безусловно, - вмешался Диос. - Это большая честь.
   - Для нас тоже, ваше величество, - заявил Птаклюсп с  самым,  что  ни  на
есть верноподданным видом.
   - Я и имел в виду тебя, - ответил жрец, поворачиваясь к широкому  берегу,
лежащему  между  основанием  пирамиды  и  рекой,  в  два  ряда  уставленному
изваяниями и стелами, которые отражали деяния царя Теппицимона <Тут ваятелям
пришлось приложить  максимум  фантазии.  Покойный  царь  обладал  множеством
прекрасных качеств, но способность творить великие деяния, увы, не входила в
их число. Общий итог таков: число врагов, поверженных в прах его колесницей,
= 0; количество тронов, сокрушенных его  сандалиями,  =  0;  число  случаев,
когда он заставлял мир содрогаться, как колосса  на  глиняных  ногах,  =  0.
Однако  с  другой  стороны:  периодов  террора  -  0;  случаев,  когда   его
собственный трон страдал от чужих сандалий, - 0; гонений на  бедняков  -  0,
дорогостоящих  военных  походов  -  0.  Таким  образом,  жизнь   его   можно
рассматривать как победу с ничейным результатом>.
   - Да, еще, вот это - убрать, - добавил он, указав пальцем.
   Птаклюсп взглянул на него с видом оскорбленной добродетели.
   - Вот эту статую, - пояснил Диос.
   - Ах эту... Понимаете, мы подумали, что, когда вы увидите  ее  на  месте,
при правильном освещении... Это Шляп, Бог Нежданных...
   - Убрать, - повторил Диос.
   - Вы, как всегда, правы, ваше преподобие, - униженно сказал Птаклюсп.
   В данный момент судьба Шляпа мало  его  волновала,  но  вкупе  с  прочими
проблемами  архитектору  уже  начинало  казаться,  что  изваяние   буквально
преследует его.
   - Не появлялась ли здесь молодая  женщина?  -  спросил  Диос,  наклоняясь
поближе.
   - На стройке нет женщин, мой повелитель, - удивился  Птаклюсп.  -  Дурная
примета.
   - Такая, ну, вызывающе одетая... - описал Диос.
   - Нет, нет, никаких женщин.
   - Дворец недалеко. А здесь есть где спрятаться, - не унимался Диос.
   Птаклюсп шумно проглотил слюну. Он и сам прекрасно это знал.  Но  как  бы
ему ни хотелось угодить Диосу...
   - Уверяю вас, ваше преподобие... - пробормотал он.
   Диос бросил на него гневный взгляд и повернулся посмотреть, где Теппик.
   - Пожалуйста, попросите его ни с кем не здороваться за  руку,  -  крикнул
строитель вдогонку Диосу, поспешившему вслед за  мелькнувшей  вдали  золотой
маской.
   Царь все еще никак не мог уразуметь, что люди меньше всего хотят, чтобы с
ними обращались как с ровней.  Работники,  не  успевшие  вовремя  смотаться,
прятали руки за спину.
   Оставшись один и обмахиваясь веером, Птаклюсп нетвердой походкой двинулся
в тень под навес.
   Здесь его уже поджидали  Птаклюсп  2-а,  Птаклюсп  2-а,  Птаклюсп  2-а  и
Птаклюсп 2-а. Птаклюсп и без того  чувствовал  себя  неуютно  в  присутствии
бухгалтеров, но четверо счетоводов - это совсем чересчур, особенно если  все
они - одно и то же лицо. Трое Птаклюспов 2-б тоже были тут; еще двое -  хотя
теперь уже трое - остались на стройплощадке.
   Птаклюсп примиряюще помахал рукой.
   - Ладно, ладно, - промолвил он. - Какие проблемы сегодня?
   Один из Птаклюспов 2-а сунул ему стопку вощеных табличек.
   - Знаешь ли ты, папа, - начал он тем режущим, как лезвие бритвы, голосом,
каким счетоводы всегда  предваряют  сообщения  о  непредвиденных  и  крупных
расходах, - что такое калькуляция?
   - Вот ты мне и расскажи, - ответил Птаклюсп, плюхаясь на стул.
   - Это такая штука, которую я выдумал, чтобы разбираться с ведомостями  на
оплату, - встрял второй Птаклюсп 2-а.
   - А я думал, это имеет отношение к алгебре, - удивился Птаклюсп.
   - От алгебры мы  отказались  еще  на  прошлой  неделе,  -  заявил  третий
Птаклюсп 2-а. - Сейчас речь  о  калькуляции.  Мне  пришлось  расчетвериться,
чтобы управиться с ней, и еще трое нас работают над... - он мельком взглянул
на своих братьев, - квантовой бухгалтерией.
   - А это зачем? - устало спросил отец.
   - Для будущей недели. - Главный бухгалтер посмотрел на верхнюю  плиту.  -
Вот, например, - промолвил он. - Ты ведь знаешь Ртура, мастера по фрескам?
   - Ну и?
   - Он, вернее они, представили счет на оплату двухгодичной работы.
   - Уф!
   - Они сказали, что сделали ее в четверг. В соответствии с астрономическим
временем, сказали они.
   - Так и сказали? - уточнил Птаклюсп.
   - Просто поразительно - умнеют на глазах, - хмыкнул один из  бухгалтеров,
глядя на паракосмических архитекторов.
   - И сколько их там сейчас? - нерешительно поинтересовался Птаклюсп.
   - Откуда нам знать? Было пятьдесят три. Во всяком случае,  попадается  на
глаза он чересчур часто.
   Двое Птаклюспов 2-а сели, сцепив пальцы, - дурной знак у  людей,  имеющих
дело с деньгами.
   - Суть в том, -  продолжал  один  из  них,  -  что,  когда  первый  порыв
энтузиазма  прошел,  многие  стали  размножаться  без  официального  на   то
разрешения и теперь могут сами сидеть дома, а двойников посылать на работу.
   - Что за чушь, - слабо запротестовал Птаклюсп. - Как ни крути, а это  все
равно один человек.
   -  Сей  факт  никого  не  смущает,  -  махнул  рукой  2-а.  -  Много   ли
двадцатилетних  бросили  пить  только  ради  того,  чтобы  спасти  какого-то
незнакомца, который в сорок умирает от цирроза печени?
   - Незнакомца?.. - растерянно переспросил Птаклюсп.
   - Я имею в виду себя самого, только на много лет старше,  -  оборвал  его
2-а. - Впрочем, это вопрос философский.
   - Вчера какой-то каменщик избил своего двойника, - мрачно  произнес  один
из Птаклюспов 2-б. - Подрались из-за жены. Теперь он сходит  с  ума,  потому
что не знает, была ли то его ранняя версия или некто, кем он  еще  не  успел
стать. Боится собственной мести. Но знаешь, папа, есть  вещи  и  похуже.  Мы
платим сорока тысячам работников, в то время как на самом деле их всего  две
тысячи.
   - Если все так - мы банкроты, - понурился Птаклюсп. - Да, это моя вина. Я
всего лишь хотел, чтобы ты не сидел без дела. Просто представить не мог, что
все так обернется. Вначале все казалось куда проще.
   Один из 2-а откашлялся.
   - В общем... м-м... все не так уж и плохо, - успокоил он.
   - Что ты хочешь сказать? Бухгалтер  выложил  на  стол  двенадцать  медных
монет.
   - Понимаешь, мне пришло в голову, что, раз уж творится такая  чехарда  со
временем, через петли можно пропускать не только людей, но  и,  понимаешь...
Вот, взгляни на эти монеты.
   Одна из монеток вдруг исчезла.
   - Это все одна и та же монета? - поразился кто-то из братьев.
   - Да, -  кивнул  Птаклюс  2-а.  Он  чувствовал  себя  несколько  неуютно.
Вмешательство в божественный кругооборот денег было противно его религии.  -
Одна и та же, с пятиминутным интервалом.
   - И ты пользуешься этим фокусом, расплачиваясь с людьми? - уныло  спросил
Птаклюсп.
   - Это не фокус! Я даю им настоящие деньги, - резко ответил 2-а. -  Что  с
ними потом происходит - уже не моя забота.
   - Не нравится мне все это... - протянул от