летописями,  возникает  новый  вид  исторических
произведений:  это  -- Хронографы  или  обзоры  истории  всемирной  (точнее,
библейской,  византийской, славянской и русской). Первая редакция хронографа
была составлена в 1512 г., преимущественно на основании греческих источников
с дополнительными сведениями по русской истории. Она принадлежала псковскому
"старцу Филофею". В 1616--1617 гг. был составлен хронограф 2-й редакции. Это
произведение интересно в том отношении, что более древние события изображает
на основании  первой  редакции хронографа,  а русские -- начиная с XVI, XVII
вв. -- описывает  заново,  самостоятельно.  Автор  его  несомненно  обладает
литературным талантом и,  кто хочет ознакомиться с древнерусской риторикой в
ее  удачных  образцах, должен  прочитать статьи  по русской истории  в  этом
хронографе.  В  XVII  в.  московское  общество начинает проявлять  особенную
склонность  к  хронографам, которые растут в  большом количестве.  Погодин в
свою  библиотеку собрал  их до  50 экземпляров; нет  сколько-нибудь крупного
собрания рукописей, где  бы  их  не  считали  десятками.  Распространенность
хронографов  легко  объяснить:  краткие  по  системе  изложения,  написанные
литературным  языком,  они  давали  русским  людям  те  же  сведения, что  и
летописи, но в более удобном виде.
     Кроме собственно летописей,  в  древнерусской письменности можно  найти
много литературных произведений, служащих  источниками  для историка.  Можно
даже  сказать,  что  вся  древнерусская  литературная  письменность   должна
рассматриваться   как   исторический   источник,  и  часто   трудно   бывает
предугадать,  из  какого  литературного   труда  историк   почерпнет  лучшее
разъяснение  интересующего   вопроса.   Так,  например,   смысл   сословного
наименования  Киевской Руси  "огнищанин" толкуется в историографии не только
из памятников законодательства, но и из древнего славянского текста поучений
св. Григория Богослова, в  котором встречаем  архаическое речение "огнище" в
смысле  "рабы",  "челядь"  ("гредящеися  многы огнищи  и  стады").  Переводы
священных книг, сделанные кн. А. М. Курбским, дают материал для биографии  и
характеристики этого знаменитого деятеля XVI в. Но при  таком значении всего
историко-литературного материала некоторые его виды имеют все-таки особенный
интерес для историка;
     таковы отдельные сказания о лицах и фактах, носящие на себе характер то
исторический, то публицистический. Ряд исторических сказаний целиком занесен
в наши летописные  своды: таковы, например,  сказания  о  крещении Руси,  об
ослеплении  князя  Василька, о  битве  на  Липице, о  Батыевом  нашествии, о
Куликовской битве  и много других. В  отдельных списках  или также сборниках
дошли до нас любопытные публицистические произведения древней Руси, которыми
особенно  богат  был  XVI  век;  из  них  видное  место  занимает "История",
написанная кн.  А. М.  Курбским  о Грозном; памфлетические  произведения так
называемого   Ивашки  Пересветова,   защитника   правительственной   системы
Грозного; "Повесть  некоего  боголюбивого  мужа", бывшего  противником  этой
системы;  "Беседа  Валаамских  чудотворцев", в  которой  видят  произведение
боярской  среды,  недовольной  московскими  порядками,  и  т.  п.  Рядом   с
публицистикой  в   XVI--XVII  вв.  продолжала  существовать  и   развиваться
историческая письменность, выражаясь рядом  любопытных повестей  и сказаний,
принимавших часто крупные  внешние объемы. Такова, например,  составленная в
XVI в. "История о Казанском царстве", излагающая историю Казани и падение ее
в 1552 г.  В XIII томе "Русской исторической Библиотеки" издана целая  серия
русских  повестей  о  смутном  времени,  из  которых многие  давно уже стали
известны исследователям смуты. Среди десятков этих повестей выдаются: 1) так
называемое  Иное  сказание,  представляющее   собою  политический   памфлет,
вышедший из партии  Шуйских в  1606  г.; 2) Сказание келаря Троице-Сергеевой
Лавры  Авраамия  Палицына, написанное в  окончательном  виде  в 1620 г.;  3)
Временник Ивана Тимофеева,  очень любопытная хроника смуты; 4) Повесть князя
И.  Мих.  Катырева-Ростовского,  отмеченная печатью  большого  литературного
таланта; 5) Новый Летописец  -- попытки фактического обзора  смутной эпохи и
т. д. К  более поздней эпохе  относятся  сказания о взятии  Азова  казаками,
описание Московского государства,  сделанное Г. К. Котошихиным в  60-х годах
XVI I в., и, наконец, целый ряд записок русских людей (кн. С. И. Шаховского,
Баима Болтина, А.  А. Матвеева, С. Медведева, Желябужского и др.) о  времени
Петра Великого. Этими записками открывается бесконечный ряд мемуаров русских
деятелей,   принимавших   участие   в   правительственной   деятельности   и
общественной жизни XVIII и XIX столетий. Общеизвестность некоторых  мемуаров
(Болотова,  Дашковой) избавляет от  необходимости  перечислять  виднейшие из
них.
     Рядом  с историческими  сказаниями в  качестве исторического  источника
стоят сказания  агиографические или жития святых и повествования о  чудесах.
Не только самое  житие святого дает иногда ценные  исторические показания об
эпохе, в  которую  жил  и  действовал  святой,  но  и  в "чудесах"  святого,
приписанных к житию, историк находит важные указания об обстоятельствах того
времени, когда  совершались  чудеса. Так, в житии Стефана Сурожского одно из
повествований  о  чуде святого  дает  возможность  установить  существование
народа Русь и  его  действия в Крыму ранее  862 г., когда, по летописи, Русь
была призвана в Новгород с Рюриком. Безыскусственная  форма древнейших житий
дает  особенную ценность их показаниям,  но с  XV в.  вырабатываются  особые
приемы писания  житий, заменяющие  риторикой  фактическую содержательность и
искажающие  смысл  факта  в  угоду  литературной  моде.  Жития  (св.  Сергия
Радонежского, Стефана Пермского),  составленные в XV в. Епифанием Премудрым,
уже страдают  риторикой,  хотя и  отмечены  литературным  талантом  и  силою
искреннего   чувства.  Больше  риторики  и  холодной  условности  в  житиях,
составленных учеными сербами, жившими  на  Руси  в XV в.: митр.  Киприяном и
монахом  Пахомием Логофетом. Сочинения  их  создали на  Руси  условную форму
житийного творчества, распространение которой  заметно  на житиях XVI и XVII
вв.  Эта условная форма, подчиняя себе содержание житий, лишает их показания
свежести и точности.
     Мы  закончим  перечень исторических источников литературного типа, если
упомянем о большом числе тех  записок о  России, которые были  в разные века
составлены иностранцами, посещавшими  Русь. Из сказаний иностранцев заметнее
труды:  католика-монаха  Плано Карпини  (XIII  в.), Сигизмунда  Герберштейна
(начало  XVI  в.),  Павла  Иовия  (XVI   в.),  Иеронима   Горсея  (XVI  в.),
Гейденштейна (XVI в.), Флетчера (1591), Маржерета (XVII в.), Конрада Буссова
(XVII в.), Жолкевского (XVII вв.), Олеария (XVII в.),  фон-Мейерберга  (XVII
в.), Гордона (конец XVII в.),  Корба (конец XVII  в.). Для  истории XVIII в.
большое значение имеют дипломатические депеши западноевропейских  послов при
русском дворе  и бесконечный ряд мемуаров  иностранцев. знакомых с  русскими
делами. Наряду с сочинениями иностранных писателей, знавших  Россию, следует
помянуть и  тот иноземный материал, которым пользуются историки при изучении
первых  страниц истории  славян  и  Руси.  Начало  нашей  исторической жизни
нельзя, например, изучать без знакомства с арабскими писателями (IX--Х вв. и
позднее), знавшими хазар, русь  и вообще народы, обитавшие на нашей равнине;
одинаково  необходимо пользоваться  сочинениями  и  византийских  писателей,
хорошее знакомство с которыми в  последнее время дает особенные результаты в
трудах В. Г.  Васильевского, Ф. И. Успенского и других  наших византинистов.
Наконец, сведения о славянах  и руссах находятся у  средневековых  писателей
западноевропейских  и  польских: готского  историка  Иорнанда [правильно  --
Иордана.  -- Ред.] (VI в.), польских Мартина Галла (XII в.), Яна Длугоша (XV
в.) и других.
     Перейдем    к   памятникам   юридического   характера,   к   памятникам
правительственной  деятельности  и  гражданского  общежития.  Этот  материал
обыкновенно  зовется   актами  и  грамотами   и  во  множестве  хранится   в
правительственных  архивах  (из  которых замечательны:  в  Москве  --  Архив
Министерства иностранных дел и Архив Министерства юстиции,  в Петрограде  --
Архивы Государственный и Сенатский,  наконец, Архивы  в Вильне, в Витебске и
Киеве). Чтобы освоиться  с  архивным материалом, следует его  по возможности
точно классифицировать,  но памятников юридического  характера  до нас дошло
так много и они так разнообразны, что это довольно трудно сделать.  Мы можем
отметить только главные виды: 1)  Государственные акты, т.е.  все документы,
которые касаются важнейших сторон государственной жизни, например, договоры.
Памятники этого рода сохранились у  нас от  самого начала нашей истории, это
замечательные договоры  с  греками  Олега и  последующих князей.  Далее, ряд
междукняжеских договоров  дошел  до  нас от XIV--XVI  вв. В  этих  договорах
определяются   политические   отношения  древне-русских   князей.  Рядом   с
договорными  грамотами  надо  поставить  грамоты  душевные,  т.е.   духовные
завещания  князей. До  нас,  например, дошли  два  духовных  завещания Ивана
Калиты. Первое написано перед поездкой в  орду, второе перед смертью.  В них
он  делит все  имущество между сыновьями  и поэтому перечисляет  его.  Таким
образом, душевная грамота является подробнейшим перечнем  земельных владений
и  имущества русских князей и с этой точки зрения представляет весьма ценный
исторический  и  географический  материал.  Задушевными  грамотами  упомянем
грамоты избирательные. Первая из них относится к избранию Бориса Годунова на
московский престол (ее составление приписывают патриарху Иову); вторая --  к
избранию  Михаила Феодоровича  Романова.  Наконец,  к  государственным актам
должны быть отнесены памятники древнерусского законодательства. К ним прежде
всего следует отнести Русскую Правду, поскольку  ее  можно признавать  актом
правительственной  деятельности,  а  не  частным сборником.  Затем  сюда  же
относятся  Судные  грамоты  Новгорода  и  Пскова,  утвержденные  вечем;  они
заключают ряд установлений по судебным делам. Таким же характером отличается
и Судебник Ивана III 1497 г. (называемый первым или княжеским). В 1550 г. за
этим судебником последовал второй или царский Судебник Ивана Грозного, более
полный, а через 100 лет после него в 1648--1649 гг. было составлено Соборное
Уложение царя  Алексея  Михайловича,  которое  было сравнительно  уже  очень
полным  кодексом действовавшего тогда права.  Рядом  со сборниками светского
законодательства   действовали  в  сфере  церковного  суда  и  администрации
сборники законодательства  церковного (Кормчая книга или  Номоканон и  др.);
эти  сборники  составлены были  в  Византии, но  в  течение веков  понемногу
приноравливались   к   особенностям   русской   жизни.   2)   Вторым   видом
историко-юридического  материала  являются  административные  грамоты:   это
отдельные  правительственные  распоряжения, даваемые  или на  частные случаи
административной  практики, или  отдельным лицам  и общинам  для того, чтобы
определить отношения этих лиц  и общин к  власти. Из  таких грамот некоторые
имели довольно  широкое содержание  -- например, грамоты  уставные и губные,
определявшие  порядок самоуправления целых волостей.  В  большинстве  же это
отдельные  распоряжения   правительства  по  текущим  делам.   В  Московском
государстве законодательство  развивалось  именно путем накопления отдельных
законоположений,  из которых  каждое, возникая по  поводу  частного  случая,
обращалось  затем  в  прецедент   для  всех  подобных  случаев,  становилось
постоянным законом. Такой казуистический характер законодательства  создал в
Москве  так называемые  Указные книги  Приказов  или отдельных  ведомств, --
каждое ведомство записывало у  себя в хронологическом порядке царские указы,
которые   его   касались,   и  возникала   "Указная   книга",  становившаяся
руководством для всей  административной или судебной  практики ведомства. 3)
Третьим  видом  юридического  материала можно  считать  челобитья,  т.е.  те
просьбы,  которые по разным делам  подавались правительству. Право челобитий
ничем не было стеснено в древней Руси до середины XVII в., и законодательная
деятельность правительства зачастую была прямым ответом на челобитья; отсюда
ясно большое  историческое значение челобитий,  --  они не только знакомят с
нуждами и бытом  населения,  но объясняют и направление законодательства. 4)
На  четвертом  месте  помянем грамоты частного гражданского  быта, в которых
отражались  личные  и имущественные  отношения  частных  лиц,  --  кабальные
записи,  купчие  и т.  п.  5) Далее, особым  видом памятников  можно считать
памятники судопроизводства, в которых находим много  данных  для истории  не
только суда,  но  и тех гражданских  отношений, той реальной жизни,  которых
касался  суд.  6) Наконец,  особое  место  в  ряду  источников занимают  так
называемые  Приказные книги (один вид  их -- Указные книги -- уже упомянут).
Приказных  книг  было много  видов,  и  нам  следует  ознакомиться  только с
важнейшими  в  историческом   отношении.  Любопытнее  всех  книги  писцовые,
содержащие  в  себе  поземельную   опись  уездов   Московского  государства,
производившуюся  с  податными  целями; книги переписные,  содержащие  в себе
перепись людей податных классов населения;
     книги кормленные и  десятни, заключающие  в  себе переписи придворных и
служилых людей с  указаниями на их имущественное  положение; книги разрядные
(и  так  называемые  дворцовые разряды),  в  которых записывалось  все,  что
относилось  к  придворной  и  государственной службе  боярства и  дворянства
(иначе говоря, это дневники придворной жизни и служебных назначений).
     Если  мы  упомянем о материалах  для  истории дипломатических  сношений
("наказы",  т.е.  инструкции  послам.   "статейные  списки",  т.е.  дневники
переговоров, отчеты послов и т. п.), то историко-юридические памятники будут
нами  перечислены  с  достаточною  полнотою.  Что  касается  до  этого  рода
памятников Петровской Руси, то их терминология и  классификация в XVIII в. в
главных  чертах настолько мало разнится от современной  нам, что  не требует
пояснений.



     ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
     Предварительные исторические сведения. -- Киевская Русь. -- Колонизация
Суздальско-Владимирской Руси. -- Влияние татарской власти  на удельную Русь.
--  Удельный  быт  Суздальско-Владимирской Руси. -- Новгород.  -- Псков.  --
Литва. -- Московское княжество до середины  XV века. -- Время великого князя
Ивана III

     Предварительные исторические сведения
     Древнейшая история нашей страны
     В настоящее время нет нужды  указывать на то, что природа страны влияет
на быт народа, обусловливает особенности народного хозяйства, налагает  свой
отпечаток и на весь ход исторического развития  общества.  Тот, кто хотел бы
познакомиться с вопросом о влиянии нашей страны на расселение, быт и историю
русского племенами,  найдет  прекрасный материал в 1-м томе "Истории России"
С. М. Соловьева и в "Курсе русской истории" проф.  Ключевского: эти историки
с  особенным  вниманием останавливаются  на  объяснении того значения, какое
имела наша равнина в качестве исторического фактора. В нашем курсе мы  можем
дать лишь намеки на главнейшие стороны вопроса. Прежде всего мы отметим, что
равнинность страны и обилие речных  путей,  идущих в  разные стороны, должны
были содействовать  широкому расселению славян, должны были облегчать и даже
вызывать  тот  грандиозный  процесс  колонизации,  которым славянское  племя
осваивало громадные пространства земель. Факт колонизации  --  один из самых
важных фактов нашей  истории, многое объясняющий историку  в сфере народного
хозяйства  и  в  сфере народного права.  Далее,  плодородная  почва страны и
обилие лесов  должны были  развить земледельческий и лесной  промыслы, тогда
как реки, вытекавшие из центра равнины во все четыре окраинных моря,  должны
были содействовать  зарождению и развитию  торговли  и  внутри  страны, и  с
соседними  странами.  Так,  особенности страны  предопределяли  разнообразие
хозяйственной деятельности народа.
     Но, давая широкий простор для передвижения жителей, содействуя сложению
их в крупные общества, природа страны в то же время не охраняла эти общества
от чуждых вторжений. Ничем не защищенные со стороны Азии, наши предки не раз
делались жертвами диких азиатских кочевников и  в  природе не имели  верного
союзника против этих  врагов.  В  первые века нашей истории,  как  мы знаем,
киевские  князья  искусственной  границей,  цепью  укреплений обороняли свою
землю от степных кочевников;
     позднее московские  государи создали такую же искусственно  укрепленную
границу ("черту", "берег") от татар.  Так, рядом с условиями, содействующими
успехам народной  жизни, страна  создала и условия,  противодействующие этим
успехам.
     Условия  русского   юга,   благоприятные   для   развития  человеческой
деятельности,  очень рано привлекали  туда разноплеменное население. На всем
пространстве южной России находится громадное  количество "древностей", т.е.
памятников,   оставшихся   от  древнейшего   населения,  в   виде  отдельных
погребальных  насыпей  (курганов),  целых  кладбищ  (могильников),  развалин
городов и укрепленных мест  (городищ),  различных  предметов  быта  (посуды,
монет, драгоценных украшений) и т. п. Наука  об этих древностях (археология)
успела  определить,  каким  именно народностям  принадлежат  те  или  другие
предметы древности. Древнейшие  из них и самые замечательные суть  памятники
греческие  и  скифские. Из истории древней Эллады известно, что на  северных
берегах  Черного  моря  (или  Евксинского Понта,  как  называли  его  греки)
возникло много греческих  колоний, по преимуществу, на  устьях больших рек и
при удобных морских бухтах.  Из этих колоний  наиболее известны:  Ольвия при
устье р. Буга,  Херсонес  (по-старорусски Корсунь)  в окрестностях нынешнего
Севастополя,  Фанагория  на  Таманском  полуострове,  Пантикапей   на  месте
нынешней  Керчи,  Танаис  в устьях  р.  Дона.  Колонизуя  морское побережье,
древние греки обыкновенно  не удалялись от морского берега в глубь страны, а
предпочитали  привлекать туземцев на свои  береговые рынки. На  черноморских
берегах было то же самое:  названные города не распространили своих владений
внутрь  материка,  но  тем  не  менее   подчинили  местных   жителей  своему
культурному  влиянию  и привлекли  их  к  оживленному  торговому  обмену. От
туземцев  варваров, которых греки  называли скифами, они приобретали местные
продукты, главным  образом  хлеб  и рыбу,  и отправляли  в Элладу,  а взамен
продавали  туземцам  предметы  греческого  производства (ткани, вино, масло,
предметы  роскоши).  Торговля  сблизила  греков с  туземцами  настолько, что
образовались смешанные,  так  называемые  "элинно-скифские" поселения,  а  в
Пантикапее  в V  в. до Р [ождества] Хр  [истова] возникло  даже значительное
государство, называемое Боспорским (от имени пролива Боспора Киммерийского).
Под  властью  Боспорских  царей  то греческого,  то  местного  происхождения
объединились некоторые греческие города побережья и туземные племена, жившие
у моря от Крыма до предгорий Кавказа.
     Боспорское  царство  и города  Херсонес и Ольвия достигли значительного
процветания и  оставили  после себя ряд замечательных памятников.  Раскопки,
предпринятые  в  Керчи на  месте древнего Пантикапея, в Херсонесе и  Ольвии,
открыли  остатки  городских  укреплений  и улиц,  отдельных жилищ  и  храмов
(языческой   и   позднейшей   христианской  поры).  В  погреба