лся   с   авторитетом  верховной   власти;   их
постановления  в  безгосударное время (начало  XVII в.) имели силу закона, а
при  государях получали  такую силу  согласием  государя.  Необходимо только
заметить, что название Земских соборов "общеземскими" или "всесословными" не
всегда  точно:  они  и составом,  и  деятельностью не отражали  в  себе всех
классов  общества.  Крестьянство  бывало на них чрезвычайно  редким  гостем,
податные  классы   представлялись   менее  полно,   чем   высшие   служилые.
Деятельность соборов никогда не преследовала  узких сословных интересов и не
была  эгоистична,  но  силой исторических обстоятельств приводила  к лучшему
обеспечению интересов  средних слоев общества (дворян и  посадских), которые
составляли  в  тот   момент  главную   политическую  силу   страны.   Соборы
прекратились задолго до  Петра (с 1653  г. их не видно;  в 1682 г. были  две
сословных комиссии земских представителей, но  они  не соединились в собор).
Стало  быть, нельзя причины их прекращения видеть в Петре,  как  это  делают
некоторые писатели.
     Земские соборы были случайным, экстренным органом, помогавшим верховной
власти  в  деле управления. Таким  же, но  постоянным  органом была Боярская
дума. Историки этого учреждения отмечают несколько  моментов  в историческом
развитии Боярской  думы.  В  XV и  XVI вв., как доказывает В. О. Ключевский,
дума стала оплотом политических притязаний, возникших в  московском боярстве
в то  время, когда в это боярство вошла масса удельных князей, перешедших на
службу  к  московскому  князю.  Эти  князья  полагали,  что  в  силу  своего
происхождения   и   прежних   прав   самостоятельной    власти   они   могут
соправительствовать с московскими государями. Однако эти последние не стояли
на такой  точке зрения и понимали  служилых князей, как  своих простых слуг.
Вследствие этого между боярством и московскими государями произошел в XVI в.
ряд  недоразумений,  завершившихся  казнями Ивана  Грозного.  Однако  и  при
Грозном боярство составляло строго аристократический класс, наполнявший думу
почти  исключительно  своими  членами.  Но  вследствие  гонения  Ивана  IV и
последующего  смутного времени  княжеское  боярство  вымерло  (Мстиславские,
Шуйские,  Бельские  и  др.), частью  же  обеднело  и  сошло  в  низшие  слои
придворной  знати (Хованские, отчасти Голицыны, Ростовские и др.). Вместе  с
тем стали по личным заслугам  и качествам возвышаться и  неродовитые люди. В
XVII  в., таким образом, правящий класс стал более демократическим.  И  дума
Боярская в это время  не наполнена только родовитейшими  людьми, но состоит,
по  выражению  Ключевского,  "из  старших  членов  боярских  фамилий  и   из
выслужившихся приказных дельцов".  В XVI  в.  дума была политическим органом
притязательного  боярства,  в XVII  в.  она стала главным  правительственным
учреждением, простым советом государя. Этот боярский совет ведал все стороны
государственной  жизни:  вырабатывал  законодательные формы,  являлся высшей
инстанцией  судебной и  центральным административным  учреждением,  наконец,
ведал все  дипломатические сношения. В  XVII  в. судебная  деятельность думы
была  сосредоточена  в  особой думской  комиссии,  которая  носила  название
Расправной палаты и  состояла  из  членов думы.  Кроме  этой палаты,  других
постоянных  комиссий  или департаментов дума не  имела, а  все дела решала в
общих заседаниях. Как ни изменялся сословный состав думы в  XVI и  XVII вв.,
ее  чиновный состав был неизменен. Члены думы  делились на  два разряда лиц:
более аристократический, или боярство,  и более  демократический, или думных
людей. Боярство делилось на два чина -- бояр и окольничьих, думные люди тоже
на два
     -- думных дворян и  думных дьяков. Эти четыре чина  были высшими чинами
Московского государства. С  таким составом и  характером  деятельности  дума
дожила  до времени  Петра и действовала как главная пружина управления еще в
первые годы его царствования.
     Думе были подчинены органы центрального управления
     -- приказы.  Число  их не  было  постоянным (от  40  до  50), системы в
распределении ведомств не  соблюдалось,  поэтому  однородные  дела  ведались
различными приказами, и редкие  приказы простирали  свою деятельность на все
государство.  Ведомство   каждого  приказа  создавалось  довольно   случайно
вследствие исторически создавшейся потребности в  новом  органе. В основании
ведомства приказа полагались поэтому разнообразные предметы управления. Одни
приказы ведали во всех отношениях известную местность государства (Сибирский
приказ,  Костромская четь и др.); другие ведали известный разряд лиц (Приказ
холопий --  холопов,  Стрелецкий  -- стрелецкое  войско  и т.  д.);  третьи,
наконец, заведовали определенным родом дел (Разбойный -- уголовной юстицией,
приказ Большой казны  -- финансами, Разрядный -- военными делами, Посольский
-- дипломатическими сношениями и т. д.). Рядом  с крупными приказами  (вроде
упомянутых)    стояли    мелкие,    вроде    Аптекарского    --    ведавшего
придворно-медицинскую   часть,   Каменного  --  наблюдавшего   за  каменными
постройками. Наконец, одинаковым  устройством  с  приказами  пользовались те
дворцовые учреждения, которые носили характер домашних хозяйственных  контор
государевой  семьи  (мастерские  палаты, панихидный приказ).  Вся эта  масса
разнородных  спутанных  приказов   тяготила  уже   в   XVII  в.   московское
правительство.  Оно  стремилось  упорядочить и  упростить  свое  центральное
управление  и достигало этого отчасти  двумя путями: соединением  однородных
приказов  и  подчинением  нескольких   мелких  одному   крупному.  При  этих
соединениях  отдельные приказы, однако,  сохранили  свою  особую  внутреннюю
организацию,   и  соединение   имело,  таким   образом,   внешний  характер.
Организация всех приказов была приблизительно  одинакова.  Они  состояли  из
присутствия и канцелярии. Присутствие состояло из  начальника приказа (часто
члена  думы) и  "товарищей". Они  назывались судьями  и были подчиненными по
отношению  к начальнику, поэтому, будучи  по форме  коллегиальным, приказное
присутствие на деле таковым не было:
     дела решались не большинством присутствующих, а по усмотрению старшего.
В мелких  приказах не было и коллегиальной формы: дела ведал один начальник,
без товарища. Канцелярия состояла из подьячих под начальством дьяков;
     численность и тех и других зависела от размеров приказной деятельности.
     В зависимости от приказов была вся волостная администрация. В  XVII  в.
выработался, наконец, в Московском  государстве  однообразный  тип  местного
управления -- воеводское  управление.  В городах и их уездах назначаемые  из
московских  приказов  (почему  местное  управление и  называлось  приказным)
воеводы  совмещали  в  своем  лице  и  военную,  и  гражданскую  власть. Они
являлись, как гражданская власть, и администраторами, и судьями. Все стороны
местной жизни подлежали их ведению.
     Воеводы имели свою канцелярию ("Приказная изба") и, если ведали большой
город и уезд,  то  имели "товарищей" в виде  "меньших", "вторых" воевод  или
дьяков.  Руководствуясь инструкцией  приказа,  воевода  пользовался  большой
властью в  своем городе и в то же время вполне зависел от приказа.  Следя за
деятельностью воевод  в XVII в.,  можно сказать, что к концу века их  власть
росла  по  отношению  к   населению,  и  круг   деятельности   увеличивался.
Правительственный  элемент в областях, таким образом, приобретал все  больше
значения; установленное же в  XVI в.  самоуправление суживалось все  более и
более; но  отношения приказного управления и земских властей в течение всего
XVII века оставались неупорядоченными, и эта  задача внесения порядка выпала
на долю уже Петра.
     Население  принимало  участие в  местном управлении следующим  образом.
Во-первых, оно из  тяглых слоев  своих поставляло выборных  людей  в  полное
распоряжение  администрации  в  качестве ее помощников  для  сбора  казенных
доходов (голова  и целовальники таможенные, кабацкие и  др.). Во-вторых, все
классы  населения  известного   уезда  выбирали  "губного  старосту"  и  его
помощников   для   ограждения   безопасности   и   преследования   уголовных
преступлений в уезде. Выбранный и  обеспечиваемый земщиной, губной  староста
поступал  под  начальство  какого-либо  московского  приказа,  исполнял  его
инструкции, был обязан отчетом и ответственностью приказу, а не избирателям.
Все это делало его из власти земской властью правительственной, сообщало ему
одинаковый характер  с  воеводой.  Московское  правительство  даже  заменяло
иногда воевод  губными старостами, возлагая на  них все обязанности  воеводы
(1661--1679). Институт губных старост распространен был во всем государстве,
существуя  рядом  с  воеводским  управлением,  и  дожил  до  времени  Петра.
В-третьих, податные общины Московского государства для сбора  податей  и для
заведования своими  хозяйственными делами выбирали  земских  "старост".  Это
самоуправление существовало во всех общинах на пространстве всего XVII века.
Сначала  оно соединяло вместе и городских  и  сельских податных людей,  но к
концу  XVII  в. заметно отделение  городских (посадских) общин  от  сельских
(крестьянских).  Это  финансовое самоуправление находилось  под контролем  и
воевод,  и приказов. В-четвертых,  наконец, со времени Ивана  IV и  до конца
XVII в.  в некоторых  местностях (северных, по  преимуществу)  отсутствовало
приказное  управление  и   заменялось  полным  самоуправлением.   Во   главе
управления в этих  местностях стояли  "излюбленные головы",  иначе  "земские
судьи" с помощниками (сотскими, пятидесятскими и т. д.);
     их  ведению подлежали  суд,  администрация  и  финансы в округе.  Таких
самоуправляющихся округов в XVII в. было очень немного,  а  в конце века они
стали и совсем редкими  архаизмами. Приказное управление вытеснило эту форму
самоуправления  из  уездов  и  кое-где  терпело  в  мелких  общинах  на  так
называемых черных землях.
     В  таком  виде представляются  нам формы  московского  управления перед
началом  реформы  Петра.  Для  того чтобы  закончить  обзор государственного
устройства и управления, следует еще сказать несколько слов о сословиях XVII
в.
     Дворянство допетровской эпохи представляется обыкновенно как класс лиц,
обязанных  государству   личной  (по   преимуществу,   военной)   службой  и
обеспеченных  за  это  государственной  землей  в  виде  больших  или  малых
поместий. Земельное хозяйство дворянина было построено  на труде  за висимых
от  него крестьян. Находясь в такой политической и экономической обстановке,
дворянство в XVII в. достигает ряда улучшений в своем быте. С одной стороны,
с вымиранием и упадком старого боярства верхним слоям дворянства открывается
доступ к  высшим государственным  должностям.  Во второй  половине  XVII  в.
многие  первостепенные правительственные  лица  выходят  из  рядов  простого
дворянства  (Ордин-Нащокин).  С  другой   стороны,  экономическое  положение
дворянства  лучше   обеспечивается:   законодательным   путем   крестьянство
окончательно  прикрепляется  к  земле  и  лицу   землевладельца.  (Уложением
крестьяне прикрепляются окончательно  к  земле; в 60-х годах XVII  в.  побег
крестьянина считается преступлением и за  него назначается законная кара,  а
практика в  течение  всего  XVII  века развивает  обычай, показывающий,  что
крестьянин прикреплен не только к земле, но и к  лицу владельца; этот обычай
-- продажа  крестьян без  земли).  Вместе с  тем  права дворян  на  поместья
постоянно   растут,   расширяется  право  распоряжения  поместьем,  поместье
делается  наследственным  владением  и  очень  сближается  с  наследственной
собственностью дворян  -- вотчиной. Наконец, военная служба  перестает  быть
исключительно  повинностью дворян, образуется солдатское войско (рейтарские,
драгунские и солдатские полки),  состоящие из иностранцев  и  русских  людей
низших классов,  в этом  войске дворяне являются офицерами,  и этим  войском
часто заменяются дворянские ополчения. Петр Великий уже застает дворянство в
качестве высшего класса  русского общества,  из которого выходит весь состав
высшей и  низшей  администрации.  Прежний же высший класс -- боярство --  не
дожил до Петра в старом родовитом составе и правительственном значении.
     Городское   население,  в  качестве  особого  замкнутого  общественного
класса,  было   сформировано  только  Уложением.   Состоя  из   торговых   и
промышленных людей,  этот класс возбуждал правительственные заботы во второй
половине  XVII в.  Правительство  старалось о  развитии  русской  торговли и
промыслов.  Идеи  меркантилизма,  господствовавшие  в  то  время на  Западе,
появились у  нас:  Ордин-Нащокин  без  сомнения  был  знаком с ними,  и  это
отразилось  в  Новоторговом  уставе  1667  г.,  который,  заключая   в  себе
законодательство о  торговле и торговом классе, выказывал  высокое понятие о
торговле  как  факторе  общественного благосостояния.  Но  развитию  русской
внешней торговли  мешало отсутствие  собственных гаваней, удобных сухопутных
дорог  и  конкуренция  иностранных  купцов,  которой  не  могли  выдерживать
русские. Промышленность же и внутренняя торговля в русских городах  не могла
развиваться   успешно,   потому   что  главные  потребители  --  достаточные
дворянские классы -- или группировались в центре государства,  в Москве, или
были  рассеяны  по  своим усадьбам и  там  сами  производили все необходимое
трудом и умением своих крестьян и холопов. Поэтому  городская жизнь не могла
быть развита,  городское население не  могло  быть многочисленно.  Только на
севере государства (на  Волге и на дороге к Архангельскому порту)  встречаем
богатые города как исключение.
     Крестьянство, как уже  было сказано,  к  концу  XVII  в. стало в полную
зависимость от лица землевладельца.  По отношению к последним оно  мало  чем
отличалось  от холопов в  смысле подчиненности,  но  государство  продолжало
видеть в крестьянах общественный класс и облагало их податью. В то же  время
государство  стремилось  и  холопов  ввести  в  государственное  тягло  и на
некоторые их разряды налагало государственные  платежи. А владельцы  холопов
стали  устраивать своих холопов  на пашне и давали  им во владение дворы. На
деле в конце XVII  в.  и крестьяне владельческие, и  холопы  представляли из
себя  зависимость  землевладельцев,   обложенных  государственной   податью.
Разница  была  только в  юридической  форме  зависимости тех и других от  их
владельцев.  Так, еще до  Петра произошло полное  сближение  крестьянства  с
холопством.  Но  крестьяне,  жившие  на  дворцовых  (государевых)  и  черных
(государственных) землях, были далеки от такого сближения:
     они  составляли  класс полноправных  граждан, хотя и у  них  каждый был
прикреплен к своей общине.


     Время Петра Великого
     Детство и отрочество Петра (1672-1689)
     Первые годы. Изучение  первых лет жизни  Петра имеет большую важность в
том  отношении, что позволяет нам понять, в какой обстановке развивался  его
характер,  какие  впечатления вынес  Петр  из  своего детства, как  шла  его
умственная жизнь, какое отношение  сложилось в нем к среде, его воспитавшей.
Существует  мнение,  что  бурное   детство  было  причиной  всех  дальнейших
резкостей  в  поведении  Петра  и  вызвало в  нем жгучее  озлобление  против
старины, стоявшей помехой на его дороге. Далее мы увидим, что  в этом мнении
много правды. Сам Петр иногда с горечью отзывался о своих детских годах.
     Петр был младшим сыном царя Алексея Михайловича. Царь Алексей был женат
два раза: в  первый раз на  Марье  Ильиничне  Милославской  (1648--1669), во
второй --  на Наталье Кирилловне Нарышкиной (с  1671 г.). От первого брака у
него было 13  детей.  Многие из них  умерли еще при жизни отца, и из сыновей
только Федор и Иван его  пережили.  Оба они были болезненными: у Федора была
цинга,  Иван страдал глазами,  заикался, был слаб телом  и  рассудком.  Быть
может, мысль остаться без наследников побудила царя  Алексея спешить  вторым
браком. Свою  вторую жену  Наталью Кирилловну царь встретил в доме  Артамона
Сергеевича   Матвеева,   где   она  росла  и   воспитывалась   в  обстановке
реформационной. Увлекшись красивой и  умной девушкой,  царь  обещал найти ей
жениха и скоро сам присватался к ней. В 1672 г. 30 мая у них родился крепкий
и  здоровый мальчик, нареченный  Петром.  Рождение его окружено роем легенд,
неизвестно когда развившихся. Говорили, что Симеон Полоцкий предсказывал еще
до  рождения Петра его великую  будущность; что юродивый заранее  определил,
сколько  он проживет; что  в церкви  дьякон, не зная еще о рождении Петра, в
минуту его рождения возгласил о его здравии и т.д.
     Царь Алексей был  очень рад рождению сына. Рады были и родственники его
молодой жены, Матвеев и семья  Нарышкиных. Незнатные до тех пор дворяне (про
Наталью Кирилловну ее  враги говорили, что прежде, чем стать царицей, она "в
лаптях ходила"), Нарышкины с  женитьбой царя приблизились ко двору  и  стали
играть  немалую  роль  в  придворной  жизни.  Их возвышение  было  враждебно
встречено родственниками  царя по первой его жене -- Милославскими. Рождение
Петра увеличило  эту вражду первой и  второй семей царя и сообщило ей  новый
характер.  Для Милославских рождение  Петра  не могло быть праздником, и вот
почему: хотя  наследником престола  всегда считался, а с 1674  г. официально
был объявлен царевич Федор, тем не менее при болезненности его и  Ивана Петр
мог  иметь  надежду  на  престол.   Если  бы   царствовал  Федор  или  Иван,
политическое  влияние всецело принадлежало бы их родне -- Милославским; если
бы престол перешел к Петру, опека  над  ним и влияние надела принадлежали бы
матери  Петра  и Нарышкиным.  Благодаря  такому  положению  обстоятельств  с
рождением  Петра  семейный  разлад  Милославских и  Нарышкиных  терял  узкий
семейный характер и получил более широкое политическое значение.
     Отсутствие  родственной   любви   и  неприязнь  между  Милославскими  и
Нарышкиными существовала  и  при  жизни царя  Алексея;  но он  сдерживал эту
неприязнь своим личным авторитетом, хотя уверенно можно  сказать, что и  его
авторитет не мог примирить враждующие  стороны. При полной противоположности
интересов  родня  царя расходилась  и взглядами, и воспитанием. Старшие дети
царя  (особенно Федор и четвертая  дочь Софья) получили  блестящее  по  тому
времени воспитание  под руководством С. Полоцкого.  В этом  воспитании силен
был   элемент  церковный,   действовало  польское   влияние,   заметное   на
южно-русских монахах.  Напротив, Нарышкина вышла из такой  среды (Матвеевы),
которая  при  отсутствии богословского  направления впитала в  себя  влияние
западноевропейской культуры. Это различие направлений могло только усиливать
вражду. Столкновение было неизбежно.
     В январе 1676 г. умер  царь Алексей. Ему было только 47 лет; его ранней
смерти  нельзя  было  предусмотреть.  Поэтому  обе   семейные  партии   были
застигнуты катастрофой врасплох. На престол вступил 14-летний Федор, но дела
некоторое  время оставались в руках Матвеева: царствовал представитель одной
семейной партии, управлял представитель другой.  Так случилось потому, что в
последние годы царя Алексея родственники его второй жены были ближе к царю и
делам, чем  Милославские. Однако скоро  Милославские  взяли верх;  интригами
способнейшего  из Милославских,  Ивана Михайловича,  и влиятельного  боярина
Богдана Матвеевича Хитрово Матвеев был удален в далекую ссылку (Пустозерск).
Делами  завладели Милославские; но при дворе кроме Милославских и Нарышкиных
образовалась третья партия.  Под  руководством старых  бояр Хитрово  и  Юрия
Алексеевича  Долгорукого  некоторые  лица  с  боярином  Иваном  Максимовичем
Языковым во главе завладели симпатией  царя Федо