что
по неравенству сил не могли и думать о  генеральном сражении с врагом. В эту
тяжелую  минуту  окружающие императора Александра убедили его оставить театр
войны  и уехать  в  Москву,  а  затем  в  Петербург для  общего  руководства
государственной обороной. Главное начальство  над войсками  получил Барклай.
Понимая  невозможность открытого  боя  с Наполеоном,  Барклай принял систему
отступления внутрь страны и повел свою армию на Витебск и Смоленск, приказав
и  Багратиону отступать и  идти на соединение с ним. Мысль о необходимости и
пользе  отступления принадлежала не  одному  только  Барклаю.  Многие  тогда
вспоминали пример Петра  Великого, отступавшего  перед шведами до Полтавы, и
рассчитывали,  что,  отступая,  русская  армия  легко  может   быть  усилена
рекрутами  и  снабжена всем  необходимым,  тогда как  неприятель тем  больше
ослабеет и  истощится,  чем дальше отойдет от  своей  родины. Так рассуждали
многие;  но  Барклай  яснее  всех  понимал,  как  именно  следует  исполнить
отступление и до каких пор его вести. Он искусно уклонялся от больших боев с
преследовавшим  неприятелем  и  старательно  берег свою  армию  от  потерь и
внутреннего расстройства.  Он благополучно достиг Смоленска и там соединился
с Багратионом, который  пришел туда  от Немана с великим трудом, беспрерывно
преследуемый французами. Таким образом,  отступление удалось в  том  смысле,
что Наполеон не успел ни разъединить русские армии, ни разбить их порознь. В
военном отношении это был большой успех.
     Однако постоянным отступлением Барклая не были довольны ни государь, ни
армия, ни все русское общество. Русские люди  стыдились того, что армия  как
будто боялась открытого боя с  врагом. Почти никто не понимал, что в военном
отношении отступление не  было позорным делом,  и все обвиняли Барклая или в
трусости,  или даже в измене.  Общественное мнение требовало смены  Барклая.
Император  Александр думал  о том же;  по совету  приближенных, он  назначил
главнокомандующим  М. И. Голенищева-Кутузова. Но еще раньше, чем послать его
в  армию,  государь потребовал от Барклая, чтобы  отступление было, наконец,
приостановлено.  Вследствие  такого желания государя и  под влиянием  общего
настроения  Барклай  из  Смоленска  попытался  было  начать  наступление  на
французов  к  Витебску,  но  вовремя остановился.  Оказалось,  что  Наполеон
кружным путем  спешил  в обход  русских к  Смоленску и  чуть было не отрезал
нашей армии  от  Смоленска и Москвы.  С  большими  усилиями  русским отрядам
(генералов  Неверовского, Раевского и Дохтурова) удалось задержать французов
под Смоленском, пока главная  армия наша  вернулась  с витебской дороги мимо
Смоленска на московскую дорогу. Несколько дней шел бой  под древними стенами
Смоленска, раньше чем Барклай  приказал оставить  эту  крепость и продолжать
отступление к Москве. Он видел,  что еще не пришла пора помериться  силами с
Наполеоном. В это время  (16 августа) на пути армии от  Смоленска к Можайску
приехал  в армию новый главнокомандующий, Кутузов. Он 26 августа решил  дать
Наполеону  генеральное  сражение при селе Бородине (на берегах речки Колочи,
впадающей в р. Москву, верстах в 10 от Можайска). Это сражение показало, что
Барклай был прав и  что русские еще  не в силах победить врага. Дав битву  в
угоду  общественному  мнению. Кутузов  после  боя продолжал  отступление  по
примеру Барклая.
     Бородинская  битва --  одна из  самых кровопролитных в истории: до  ста
тысяч человек было убито, ранено  и  пропало без вести в один день  из обеих
сразившихся армий. Со  стороны русских в бою было около 110 тыс. человек, со
стороны французов -- около 130  тыс. Весь день Наполеон вел атаку на русские
позиции; после отчаянного боя (в котором погиб Багратион) неприятелю удалось
оттеснить русские войска на  несколько сот сажен  назад. Но вечером французы
оставили  взятые  ими русские укрепления  и ушли  ночевать  в  свой  лагерь.
Русские же ночевали  на поле  битвы, и  казацкие разъезды тревожили врага во
всю  ночь. Обе  стороны  имели  трофеи: отбили друг  у друга пушки, знамена,
пленных. Каждая армия считала себя победительницей. Сгоряча Кутузов решил на
утро возобновить бой и напасть на врага. Но когда обнаружилось, что половина
русской  армии уничтожена  в бою, он понял, что следует отойти  и  сохранить
оставшиеся силы  от окончательного  разгрома. Русские  потянулись  к Москве.
Следом  за ними наступали французы,  надеясь на  скорое окончание  войны  со
взятием Москвы. Под Москвой  (в деревне Филях) Кутузов  собрал военный совет
и, обсудив положение дел, решил оставить  Москву  без битвы.  Он надеялся на
то,  что, сохранив и усилив свои войска,  заморит ослабевшую  неприятельскую
армию в опустелой Москве. Москва была оставлена войсками. Еще ранее, узнав о
приближении  французов,  стали   покидать  Москву   ее   жители.  Московский
генерал-губернатор граф  Ф. В.  Ростопчин, сначала возбуждавший москвичей  к
вооруженной  защите  города,   затем  необыкновенно  энергично  хлопотал  об
оставлении его и даже, говорят, приготовил людей к тому, чтобы зажечь город.
2 сентября в брошенную столицу вступил Наполеон.
     Вопреки  ожиданиям  французов, занятие  ими  Москвы не привело  к миру.
Попытки Наполеона начать переговоры окончились неудачей. Император Александр
не  отвечал Наполеону,  потому что  твердо решился вести войну  до последней
возможности и не полагать оружия, пока  хотя  один  враг останется в русских
пределах. С первых же дней пребывания французов в Москве город стал гореть и
весь  обратился  в  развалины:  в  нем нельзя  было  зимовать  и нечем  было
питаться.  Кутузов  с  армией  стал  немного южнее  Москвы;  он  получал  из
черноземных  губерний  все  необходимое  и увеличивал  свои  боевые  силы, а
французов не допускал запасаться провиантом в окрестностях  столицы, окружив
ее казаками. Наполеон не имел  возможности двинуться и  на Петербург, потому
что Петербург был защищен особой армией (графа Витгенштейна), а  кроме того,
Кутузов  мог в  этом  случае  напасть на  врага с тыла. В  довершение  всего
французская армия, очень расстроенная дальним походом  и Бородинской битвой,
окончательно  потеряла порядок  в Москве, где скоро  привыкла  к  грабежу  и
распущенности.  Сообразив все  невыгоды своего  положения, Наполеон  решился
покинуть Москву и отступить на зимовку в Смоленск и Вильну,  с тем  чтобы на
будущую весну возобновить военные действия. Такую решимость поддержало в нем
известие о поражении его передового отряда русскими у села Тарутина (близ г.
Малого Ярославца).  Кутузов напал здесь на Мюрата и  разбил его  наголову. В
середине  октября   французская   армия   покинула   Москву,   сожженную   и
разграбленную,  с   оскверненными  храмами  и  взорванными  стенами  Кремля.
Наполеон сделал попытку пройти от Москвы к Калуге, чтобы отступать не старой
разоренной дорогой. Но Кутузов не допустил этого, он дал отпор французам при
Малом Ярославце,  после чего они повернули на Смоленск по разоренной дороге.
Русская армия шла параллельно неприятельской, но Кутузов совсем не стремился
к открытому бою с ней, говоря,  что она развалится и без боя. Действительно,
армия Наполеона  разваливалась с необыкновенной быстротой.  Тому были многие
причины.  Во-первых,  пребывание  в  Москве, грабеж  и мародерство настолько
расшатали  дисциплину  среди  французов,  что боевая  сила их  войск заметно
упала. Французы отступали беспорядочно, нуждаясь в необходимом, но волоча за
собой  награбленную  в  Москве   добычу.   За  исключением  немногих  полков
(гвардии), они напоминали собой  простые шайки грабителей. Во-вторых, вокруг
французской  армии  загорелась   народная  война:  жители  коренных  русских
губерний  поднялись  на  врага.  Вооружаясь  чем  попало,  они  нападали  на
отдельные  французские отряды  и  истребляли  их, жгли  французские  запасы,
грабили  неприятельские  обозы,  словом,  наносили  врагу какой только могли
вред. При таком возбуждении народа маленькие отряды кавалеристов и  казаков,
высланные на  французов  из  русской армии, могли с чрезвычайной легкостью и
удобством вредить врагу, нападая на него со всех сторон внезапно и украдкой,
ведя  с ним  "партизанскую войну". (Среди  партизанов особенно были известны
Фигнер, Давыдов и Сеславин). Народ  всячески помогал партизанам, укрывал их,
доставлял им сведения о движении неприятеля, поддерживал  в боях. Народная и
партизанская  война страшно вредила  французской армии  и  расстраивала  ее.
В-третьих,  наконец,  холода,  наступившие  в  ноябре,  причинили   страшное
бедствие  французам,  не  имевшим  теплой  одежды  и  надлежащей  обуви.  Ни
сражаться, ни двигаться, ни добывать пищу они не были в состоянии и упустили
дороги трупами  замерзших  и голодных. Когда  Наполеон со своей  бедствующей
армией подошел к  р. Березине (приток р. Днепра), у города Борисова русскими
была  сделана  попытка  окружить его.  Но  она  не  удалась: Наполеон  успел
переправиться и уйти к Вильне. Однако от  Березины шла  уже не армия, а лишь
Жалкие ее  остатки. Они  добежали до  Вильны,  не смогли в ней удержаться  и
побежали дальше  к  Неману.  В  самый  день  Рождества  Россия  торжественно
праздновала  (и  до  сих  пор  церковно  празднует) избавление от  нашествия
французов  и "с ними двадесяти язык".  Наполеон  вывел с собой из России  не
более  15--20  тыс. солдат, сохранивших строй и  дисциплину;  все  остальные
погибли или остались в  плену или же обратились в бродяг. Так кончился поход
Наполеона в Россию.
     Многие полагали, что с изгнанием Наполеона из  России война окончена  и
что  русским  можно  спокойно  выжидать  дальнейших  событий.  Сам  Кутузов,
по-видимому, был такого же мнения. Но император Александр думал иначе:
     он  желал  воспользоваться  поражением  Наполеона,  чтобы  окончательно
сломить его силы и избавить от его гнета европейские государства. По велению
государя русские войска вслед за французами перешли  русскую границу. Россия
начала войну за освобождение Европы, и Александр  призывал  всю  Германию  к
борьбе  с Наполеоном. На  его  зов первая отозвалась  Пруссия,  затем  после
некоторых колебаний Австрия. К новой  коалиции примкнули Швеция и  Англия. К
лету 1813г. Наполеон сумел собрать  новую армию и встретил своих противников
в Германии.  Борьба разыгралась  на  Эльбе.  После многих  упорных битв (при
Люцене,  Бауцене,  Дрездене,  Кульме)  произошло  генеральное  сражение  при
Лейпциге. Оно длилось четыре дня:  в нем действовало до полумиллиона человек
и  было  убито  и  ранено  более 100  000.  В  бою лично  принимали  участие
императоры  Наполеон  и  Александр,  присутствовали  император   Австрийский
(Франц) и короли  Прусский и Саксонский. В этой "битве народов" Наполеон был
разбит и с громадными потерями отступил за Рейн. Союзники преследовали его и
вторглись  в  его  империю.  Это случилось ровно  через год  после  изгнания
французов из России: в день Рождества Христова в 1813 г. император Александр
объявил  своей  армии поход  в самую  Францию.  Так совершилось освобождение
Германии от долгого  французского господства. Энергия  императора Александра
поставила его во главе  этого дела,  и  он занял первое  место среди союзных
государей.
     Обессиленная наполеоновскими войнами Франция не могла оказать  большого
сопротивления громадным союзным  армиям.  Отвлекши  Наполеона  в сторону  от
Парижа, союзники поспешили  сами к  Парижу и  овладели  им  после сражения с
войсками гарнизона.  Император  Александр с  прусским  королем  торжественно
въехали  в  Париж   19  (31)  марта  1814   г.  Французский  сенат,  выражая
неудовольствие всей  Франции чрезмерными тягостями  наполеоновской политики,
объявил Наполеона лишенным  императорского  престола. Побежденному Наполеону
не  оставалось  иного  исхода, кроме отказа от власти.  В  городе  Фонтенбло
подписал он акт отречения от престола Франции  и получил от союзников остров
Эльбу (лежащий между его родным островом Корсикой и итальянским берегом). Во
Франции была восстановлена королевская династия  Бурбонов (в  лице  Людовика
XVIII).  Было  решено  созвать  через  несколько  месяцев  в  Вене  конгресс
государей  и   дипломатов  для  того,   чтобы   восстановить  в  европейских
государствах  нормальный   порядок,   нарушенный   завоевательной  политикой
Франции.  Под  влиянием  поразительных  успехов Александра высшие учреждения
России (Государственный  совет, Синод и Сенат) поднесли государю  прошение о
принятии  им  наименования  "благословенный"  (1814).  Хотя Александр  и  не
изъявил  на   то  прямого  согласия,  такое  наменование  было  ему  усвоено
впоследствии официально.
     Конгресс в Вене состоялся  в том  же 1814г. Устроив дела второстепенных
государств,   монархи  России,  Австрии  и  Пруссии   обсудили  вопрос  и  о
вознаграждении  своих держав  за  жертвы  и потери,  понесенные  в борьбе  с
Наполеоном.  Это  вознаграждение главным образом намечалось в виде наделения
землями  прежней Польши.  Император Александр с большой настойчивостью желал
соединить польские области под  своей властью в одно  государство с Россией.
Союзники сначала  не  соглашались на  это и дело едва не дошло до  разрыва и
войны.  Согласились,  однако, на том,  что император Александр получил почти
все герцогство Варшавское под именем "Царства Польского", но уступил Познань
Пруссии и Галицию Австрии.
     Во время занятий конгресса  в Вену (1815) пришло известие, что Наполеон
прибыл  с  о.  Эльбы во  Францию  и восстановил там свою  империю. Снова  на
границы Франции  отправились союзные армии; но еще до прихода русских  войск
Наполеон был разбит англичанами и пруссаками (при Ватерлоо), отдался в  руки
англичанам  и был  ими отвезен на о. Св. Елены.  Тем не  менее русская армия
была опять введена  во Францию и осталась там до полного утверждения порядка
и спокойствия.
     Годы 1812--1815 в личной жизни  Александра имели характер  решительного
перелома. В начале  Отечественной  войны Александр думал неотлучно быть  при
армии.  Находя  это  неполезным  для  дела,  новый  (сменивший  Сперанского)
государственный  секретарь  Шишков  вместе с Балашовым и Аракчеевым написали
Александру "послание", в котором  просили его отделить его  судьбу от судьбы
армии.   Александр  послушался  и  из   армии  отправился   через  Москву  в
С.-Петербург.  В  Москве  народная  масса  встретила  его  с  необыкновенным
подъемом патриотического  чувства, а  дворянство и купечество  на приеме  во
дворце проявили  полную  готовность  жертвовать не только  имуществом,  но и
собой для защиты родины.  Александр был поражен мощью народного чувства;  он
несколько раз повторял:
     "Этого дня я никогда не забуду!" В сущности, он мало ценил то общество,
которым  управлял; теперь  же оно  встало  перед  ним  такой  силой, которая
вызывала его изумление  и  уважение.  Отношение к  управляемой  среде  в нем
изменилось коренным  образом, и он понял, выражаясь его словами, что "Россия
представляет ему  более способов, чем неприятели думают". С тех пор он любил
повторять, что будет  вести борьбу до  конца, что,  утратив  армию,  созовет
"дорогое  дворянство  и  добрых крестьян", отрастит  бороду и будет питаться
картофелем с последним из своих крестьян скорее, чем подпишет постыдный мир.
Эта  перемена в оценке  общества была для  Александра первым из послед-ствий
"двенадцатого  года".  Вторым  последствием  был  перелом в  его религиозном
сознании.  Он сам  говорил,  что пожар Москвы осветил его душу и  согрел его
сердце верой, какой  раньше  он не ощущал. Деист превратился в мистика. Мало
интересовавшийся Библией  и не  знавший ее, Александр теперь не расстается с
ней  и  не  скрывает своего  нового  настроения. Он теперь  убежден, что для
народов и для царей  слава и спасение  только в Боге, и на себя смотрит лишь
как  на орудие Промысла, карающего злобу Наполеона. Глубокое  смирение  было
естественным последствием этих взглядов; но  эти же новые взгляды, убедившие
Александра  в его  высоком  предназначении, вели  его  иногда к необычайному
упорству  и  раздражительности  в  отстаивании  своих мнений  и желаний.  Он
получал  вид человека,  уверенного в  своей  непогрешимости,  с которым было
бесполезно  и  рискованно   препираться.  Не  раз   он  терял  свое  обычное
самообладание и впадал даже  в резкость: так,  однажды близкого к нему князя
Волконского  он при всех  обещал  "услать в такое  место, которого князь  не
найдет  на  всех  своих  картах".  Такой  склад мыслей  и  такое  настроение
Александр  сохранил до конца своих дней. В  последующие  годы  в  нем  стали
заметны утомление  жизнью,  стремление уйти  от ее  повседневных  мелочей  в
созерцательное одиночество. склонность к унынию и загадочной печали.
     Правительственная деятельность  последних лет  царствования  Александра
находилась  под  влиянием   этого  сложного  и  странного   настроения  имп.
Александра  и  потому  отличалась   отсутствием  внутренней  цельности:  она
характеризуется  уже  не  двойственностью  и  неопределенностью,  а  прямыми
противоречиями.  Победа над Наполеоном  привела Европу к "Священному Союзу".
Исправив  карту Европы, приведенную в беспорядок  революцией и Наполеоном, и
распределив  вознаграждение  держав  на  Венском  конгрессе,  главенствующие
монархи   связали  себя  актом  "Священного  Союза",  который  был  попыткой
приложить к политике  принципы христианства. Почин в  этом  деле принадлежал
Александру  и  вышел  из его мистического настроения. Акт "Священного Союза"
(14  сентября  1815  г.)  говорил о том, что союзные  монархи  решились весь
порядок  взаимных  своих  отношений  "подчинить высоким  истинам,  внушаемым
вечным   законом    Бога    Спасителя",   и    в   политических   отношениях
"руководствоваться не иными какими-либо правилами как заповедями  сея святыя
веры, заповедями любви,  правды и мира". Взаимно  обязались они  пребывать в
вечном мире и всегда "подавать друг другу пособие, подкрепление и помощь", а
подданными своими управлять, "как отцы  семейств", в  том  же духе братства.
Императором  Александром  при  составлении  этого  акта  руководил   высокий
религиозный   порыв   и  искреннее   желание  внести  в  политическую  жизнь
умиротворенной  Европы  начала христианской  любви  и  правды.  Но  союзники
Александра, в особенности австрийские  дипломаты  (с Меттернихом во  главе),
воспользовались  новым  союзом в  практических  целях. Обязанность государей
всегда  и  везде  помогать  друг  другу  была истолкована так,  что  союзные
государи  должны  вмешиваться  во внутренние  дела  отдельных  государств  и
поддерживать  в них законный порядок. Обычай "вмешательства" был укреплен на
тех  конгрессах,  которые созывались  после  Венского  (в  1818--1822 гг.  в
городах  Ахене,  Троппау,  Лейбахе  и  Вероне)  и  имели   целью  полюбовное
разрешение  разных   международных  дел  по  принципам  "Священного  Союза".
Собравшиеся  на этих  конгрессах государи и их  дипломаты  обсуждали,  между
прочим, внутренние замешательства, происходившие  в государствах  всех  трех
южных полуостровов Европы, и пришли к тому решению,  чтобы вооруженной силой
вмешаться  в  дела Италии и Испании и  поддержать там законные правительства
против  народных восстаний.  Во  имя  идей  "Священного  Союза"  происходило
подавление   всякого  национального  движения  и  поддержка  непопулярных  и
недостойных  правителей. Даже  восстание греков-христиан  против притеснений
турок  вначале  рассматривалось как недозволительный  бунт подданных  против
законного   государя.   Император   Александр   видел   в   этом   восстании
"революционный  признак  времени"  и  не считал себя  вправе заступиться  за
угнетенных   единоверцев.  Такая   деятельность  "Священного   Союза"   (его
прямолинейный легитимизм и принцип вмешательства) восстановили  против  него
европейское  общество,  и  союз получ