а? - попросил Джон. - Объяснишь все и скажешь, что я приду, как только освобожусь?
     - Что значит - объяснишь ему все?
     - Ну, об Эйприл.
     Монро улыбнулся.
     - А тебе не кажется, что ты должен сделать это сам?
     - Я бы сделал, если бы мог. Скажи, что я поговорю с ним, как только сумею. Так будет лучше.
     - Сомневаюсь в этом, - честно сказал я.
     Джон вздохнул.
     - Тогда хоть позвони ему и скажи, что меня увезли на допрос и что я зайду к нему сегодня днем.
     Я кивнул, и Джон с детективам" вышли из дома. Под дверью разгуливали в ожидании добычи Джеффри Боу и его фотограф. Как только открылась дверь, тут же застрекотала камера.
     Монро и Уилер помогли Рэнсому сесть в машину, не забыв прикрыть его лицо. Боу оглянулся на дом и выкрикнул мое имя. Он даже побежал ко мне, но я захлопнул дверь у него перед носом.
     Звонок звонил, звонил и звонил.
     - Убирайся! - сказал я.
     - Рэнсома арестовали?
     Я ничего не сказал. Неугомонный Джеффри прижался лицом к окну сбоку от двери.
     Алан Брукнер снял трубку после второго или третьего звонка.
     - Кто это? - спросил он.
     Я назвался и напомнил ему, как мы выпивали у него на кухне.
     - Теперь я вспомнил. Вы - хороший человек. Придете сегодня?
     - Я собирался составить Джону компанию, но случилась одна вещь, и теперь Джон не может прийти.
     - Что это значит? - он громко закашлялся. - А как же "кровавая Мэри"? - снова кашель. - Да черт с ней, с "кровавой Мэри". Где Джон?
     - Полицейские захотели поговорить с ним...
     - Скажите, что с моей дочерью, молодой человек. Мне достаточно долго морочили голову.
     В дверь забарабанили кулаком. В окне по-прежнему торчала физиономия Джеффри Боу.
     - Я сейчас выхожу к вам, - сказал я Брукнеру.
     - Входная дверь не закрыта.
     Я прошел через арку в кухню. Зазвонили одновременно дверной звонок и телефон.
     Выйдя через заднюю дверь, я оказался на выгоревшей лужайке Рэнсома. Живая изгородь напоминала рождественские деревья. За ней виднелись крыши соседних домов. Найдя дырку в изгороди, я протиснулся сквозь нее и оказался в темноте под ветвями гигантской секвойи. В нос мне ударил приятный запах хвои и прелых листьев. Потом я вышел на пустынный, залитый солнечным светом двор.
     И чуть не рассмеялся вслух от сознания того, что могу уйти хоть ненадолго от этого всего. Так я и сделал.

5

     Радостное чувство освобождения исчезло, когда я прошел мимо каменных плит, огораживающих заросший газон Алана Брукнера. Повернув ручку, я зашел в дом. Запах гниющего мусора висел в воздухе, подобно аромату тяжелых духов, к нему примешивался другой запах, еще более резкий.
     - Алан, - произнес я. - Это Тим Андерхилл.
     Перешагнув через разбросанную на ковре почту, я прошел в гостиную, или библиотеку, или чем там служила эта комната, пока ее не загадили до неузнаваемости. Письма, которые Джон бросил накануне на диван, по-прежнему лежали там, едва различимые в полутьме. Свет был погашен, тяжелые занавеси задернуты. Запах мусора и тот, другой запах становились все сильнее.
     - Алан?
     Я поискал рукой выключатель, но под ладонью была лишь гладкая поверхность стены, которая была в некоторых местах липкой. Что-то маленькое и черное, пролетев через всю комнату, скрылось за занавеской. На полу прибавилось еще несколько тарелок с недоеденной пищей.
     - Алан!
     Послышалось низкое рычание, напоминавшее стон. Я подумал, что, возможно, Алана хватил удар и он умирает где-то поблизости. В голову тут же пришла весьма эгоистичная мысль о том, что теперь мне не придется сообщать старику о гибели единственной дочери. Я вернулся в коридор.
     На столе в столовой лежали пыльные бумаги. Он немого напоминал мой рабочий стол в доме Джона. Перед оставленной работой стоял отодвинутый стул.
     - Алан?
     Снова послышался стон - из дальнего конца коридора.
     Запах экскрементов в кухне поразил меня, подобно взрыву. На кухонном столе лежали несколько коробок из-под пиццы. Через закрытые ставни проникали лишь тоненькие лучики света. Из раковины торчали тарелки и стаканы. Перед плитой было расстелено несколько банных и кухонных полотенец, на которых лежала непонятная масса, облепленная мухами.
     Застонав, я поднес руку ко лбу. Захотелось тут же убежать из этого дома. От зловонного запаха меня затошнило и закружилась голова. Я снова услышал стон, напоминавший рычание, и увидел, что за мной наблюдает другое существо, не принадлежащее к одному со мной классу или виду.
     Существо лежало, скорчившись, под кухонным столом, излучая боль и ярость. Посреди черной бесформенной массы горели два белых глаза. Я стоял перед Минотавром и вдыхал запах его испражнений.
     - Ты попал в беду, - сказал он мне. - Я стар, но со мной не так легко справиться.
     - Я знаю это, - кивнул я.
     - Ложь просто сводит меня с ума, - он пошевелился под столом, и черная ткань упала с его головы. Полные ярости глаза остановились на моем лице. - Ты расскажешь мне правду. Сейчас.
     - Да, - согласился я.
     - Моя дочь мертва, не так ли?
     - Да.
     Спина его резко выпрямилась, словно по телу прошел разряд электрического тока.
     - Автокатастрофа? Что-то вроде этого?
     - Ее убили, - произнес я.
     Старик откинул назад голову, и покрывало упало ему на плечи. Лицо его исказила гримаса боли, словно в бок ему воткнули нож. Все тем же хриплым шепотом он спросил:
     - Когда это случилось? Кто это сделал?
     - Алан, может быть, вы вылезете из-под стола?
     Он кинул на меня еще один взгляд, полный ярости. Я встал на колени. Жужжание мух показалось вдруг неожиданно громким.
     - Около недели назад горничная нашла ее, избитую, с ножевыми ранами в номере отеля "Сент Элвин".
     Алан издал чудовищный стон.
     - Никто не знает, кто это сделал, - продолжал я. - Эйприл отвезли в больницу Шейди-Маунт, и до среды она находилась в коме. А потом начала проявлять признаки улучшения. Но в четверг утром кто-то пробрался в палату и убил ее.
     - Она так и не вышла из комы?
     - Нет.
     Он снова открыл глаза Минотавра.
     - Кого-нибудь арестовали?
     - Один человек сделал фальшивое признание. Вылезайте из-под стола, Алан.
     На белой щетине, покрывавшей его щеки, заблестели слезы. Он яростно замотал головой.
     - А Джон думал, что я слишком слаб, чтобы услышать эту весть. Но я вовсе не слаб сейчас.
     - Я вижу. Но почему вы сидите под столом, Алан?
     - Я растерялся. Я немного заблудился. - Он снова посмотрел на меня в упор. - Должен был прийти Джон. И я был намерен вытащить наконец правду из своего чертова зятя. - Он покачал головой, и глаза его снова стали глазами Минотавра. - И где же он?
     Даже в столь плачевном состоянии Алан Брукнер обладал достоинством, которое я уже заметил в нем раньше. Шок от свалившегося на него горя тут же вывел старика из его деменции. Мне стало до боли жалко несчастного старика.
     - Когда мы собирались к вам, пришли двое полицейских. Они попросили Джона поехать с ними в полицию на допрос.
     - Но они не арестовали его.
     - Нет.
     Он снова набросил черное покрывало на плечи и сжал его пальцами у шеи. Я разглядел, что это не покрывало, а скатерть. Я подошел поближе. Глаза щипало, словно в них только что попало мыло.
     - Я знал, что она мертва.
     Старик снова скрючился, и на несколько секунд в лице его снова проступили черты умной обезьянки, подмеченные мною в мой первый визит. Алан медленно качал головой.
     Я подумал, что он вот-вот снова исчезнет под скатертью.
     - Может быть, вы все-таки вылезете из-под стола, Алан?
     - А может быть, вы перестанете наконец разговаривать со мной покровительственно?
     Он снова сверкнул глазами в мою сторону, но теперь это не были больше глаза Минотавра.
     - Что ж, хорошо. Я вылезу из-под стола, - двинувшись вперед, он запутался ногами в скатерти и, пытаясь выбраться, крепче стянул ее у себя на груди. Теперь в глазах его была паника.
     Я подвинулся поближе и протянул руку под стол. Брукнер продолжал сражаться со скатертью.
     - Чертова дрянь, - бормотал он. - Думал, что так будет безопаснее... испугался.
     Я нашел угол скатерти и потянул за него. Брукнер дернул плечом, и из-под скатерти появилась его правая рука, в которой был зажат револьвер. Он высвободил вторую руку, и скатерть спустилась до талии.
     - На, бери его, - сказал старик.
     Я забрал револьвер и положил его на стол. Мы вместе распутали его ноги, и Алан на коленях выполз из-под стола. Опершись на мою руку, он встал на одно колено, выставив вперед ногу в голубом носке. Я поднял его и увидел, что на второй ноге носок был черного цвета.
     - Вот и я, - он сделал несколько шагов вперед и позволил мне взять его под локоть. Мы побрели через кухню к ближайшему стулу. - Затекли старые кости, - пожаловался Алан. Сев на стул, он начал вытягивать вперед затекшие руки и ноги. В бороде его блестели слезы.
     - Я уберу эту гадость на полу, - сказал я.
     - Делайте, что хотите, - от Брукнера снова повеяло болью и яростью. - Будут похороны? Я обязательно пойду на них. - Он изо всех сил старался сдержать слезы. Снова сверкнули глаза Минотавра. - Давайте же, расскажите мне.
     - Похороны завтра. В час в бюро братьев Тротт. Ее кремируют.
     Черты старика снова исказила гримаса. Закрыв лицо руками, он уперся локтями в колени и громко зарыдал. Рубашка его была серой от пыли и черной вокруг воротничка. От него исходил кислый запах немытого тела, едва различимый за вонью фекалий. Старик перестал плакать и вытер рукавом нос.
     - Я знал это, - сказал он, поднимая на меня глаза с распухшими розовыми веками.
     - Да.
     - Поэтому я и забрался туда. - Он стер слезы с серебристо-белых бакенбард. Старик выглядел растерянным. - Эйприл собиралась взять меня с собой в... забыл, как называется это место. - Глаза его снова стали вдруг злыми, все тело затряслось от бесплодной попытки скрыть свое горе.
     - Она собиралась сводить вас куда-то?
     Он замахал руками в воздухе, давая понять, что не хочет больше говорить на эту тему.
     - А зачем вам понадобилось это, - я указал на кучу полотенец.
     - Импровизированное изголовье. Я не могу все время таскаться наверх, вот и пришлось набросать здесь полотенец.
     - У вас есть где-нибудь лопата?
     - Думаю, в гараже, - ответил старик.
     Я нашел угольную лопату в гараже, притулившемся под одним из огромных дубов. Еще здесь были грабли, старая газонокосилка, пара сломанных ламп и кипа картонных коробок. У дальней стены стояли какие-то картины в рамах. Я наклонился за лопатой и тут заметил на бетонном полу поверх пятен ржавчины какую-то жидкость, разлитую совсем недавно. Потрогав лужицу, я понюхал палец. Должно быть, это была тормозная жидкость.
     Когда я вернулся в кухню, Алан сидел, привалившись к стене и держа перед собой черный мешок для мусора. Выпрямившись, он встряхнул пакет.
     - Я знаю, это выглядит некрасиво, но уборная не работает.
     - Я посмотрю, в чем там дело, когда мы выберем из дома эту дрянь.
     Старик открыл мешок, а я начал орудовать лопатой. Потом я завязал мешок и положил его внутрь еще одного мешка, прежде чем засунуть в мусорный бак. Пока я занимался полом, Алан Брукнер рассказал мне два раза в одних и тех же выражениях, как на первом курсе в Гарварде, проснувшись однажды утром, обнаружил, что его сосед по комнате мертв. Пауза между двумя рассказами составляла не больше пяти минут.
     - Интересная история, - сказал я, серьезно опасаясь, что сейчас он начнет рассказывать в третий раз.
     - А вы когда-нибудь видели вблизи смерть? - спросил старик.
     - Да, - сказал я.
     - И как это было?
     - Во Вьетнаме я сначала оказался в похоронной команде. Нам надо было сличать имена на табличках, прикрепленных к мешкам с трупами.
     - И какое впечатление это на вас произвело?
     - Это трудно описать, - сказал я.
     - Джон, - сказал Алан. - Ведь с ним случилось там что-то странное?
     - Насколько я знаю, он оказался под землей с множеством трупов. Его объявили убитым во время военных действий.
     - И как это повлияло на него?
     Я закончил убирать с пола, слил в раковину грязную воду и, наполнив ее мыльной водой, стал мыть тарелки.
     - Когда я последний раз видел Джона во Вьетнаме, он сказал мне: "Все на земле сделано из огня, и имя этому огню - Время. И пока ты знаешь, что стоишь посреди огня, все разрешено. Потому что в центре пожара всегда находится семя смерти".
     - Неплохо, - прокомментировал Алан.
     Я поставил на полку последнюю тарелку.
     - Пойдемте посмотрим, не смогу ли я починить ваш туалет.
     Я открывал по очереди все двери, пока не нашел в чулане вантуз.
     Алан постарался помочь мне вымыть пол в туалете. В корзине рядом с унитазом валялись мятые одноразовые полотенца. Я стал прокачивать вантузом, и из трубы вылез комок того, что было когда-то писчей бумагой. Я подцепил ее вантузом и препроводил в корзину.
     - Держите вантуз прямо здесь, Алан, - сказал я. - И не забывайте использовать, если снова произойдет засор.
     - О'кей, о'кей, - он немного приободрился. - Эй, я ведь смешал кучу "кровавых Мэри". Почему бы нам не выпить немного?
     - Один, - сказал я. - И не для меня - для вас.
     Когда мы вернулись в кухню, Алан достал из холодильника большой кувшин и налил себе, не пролив ни капли. Потом он опустился на стул и стал пить, держа стакан обеими руками.
     - Вы отвезете меня на похороны? - спросил он.
     - Конечно.
     - У меня проблемы с выходом на улицу.
     Он хотел сказать, что давно не выходит из дому.
     - А в чем состоят эти проблемы?
     - Я прожил здесь сорок лет, но вдруг начисто забыл, где что находится. - Он быстро взглянул на меня и отпил еще один глоток из стакана. - Когда я в последний раз выходил на улицу, я потерялся. Не мог даже вспомнить, зачем вообще вышел. А когда огляделся, не смог вспомнить, где живу. - На лице его отразились гнев и неуверенность в себе. - Не мог найти свой дом. Пробродил так несколько часов. Наконец в голове немного прояснилось, и я сообразил, что ищу не на той стороне улицы. - Дрожащими руками он поставил стакан обратно на стол. - И еще у меня слуховые галлюцинации. Все время кажется, что кто-то бродит по дому.
     Я вспомнил, что видел в гараже и спросил:
     - Кто-то пользуется вашим гаражом? Вы разрешили им ставить туда машину?
     - Я слышал, как они пробираются туда. Они думают, что могут меня обдурить, но я знаю, что они там.
     - Когда вы их слышали?
     - На этот вопрос я не могу ответить. - Алану наконец-то удалось поднести стакан ко рту. - Но если это снова произойдет, я возьму свой револьвер и наделаю в них дырок. - Сделав два больших глотка, он поставил стакан на стол и облизал губы. - Сегодня праздник у всех шлюх. Та-ра-ра-бум-ди-эй. - Какой-то странный звук, лишь отдаленно напоминавший смех, сорвался с его губ. Закрыв ладонью рот, старик стал громко икать. Затем икота перешла в рыдания.
     Я встал и обнял старика. Несколько секунд он сопротивлялся, потом обмяк, продолжая плакать. Когда он наконец успокоился, мы оба были мокрыми от слез.
     - Алан, надеюсь, я не оскорблю вас, предположив, что вам требуется помощь.
     - Мне действительно требуется помощь.
     - Давайте я помогу вам помыться. И мы обязательно должны нанять вам уборщицу. И еще - я думаю, не стоит держать вот так на кухонном столе свои деньги.
     Он резко выпрямился и посмотрел на меня самым суровым взглядом, какой способен был из себя выдавить.
     - Мы найдем для них какое-нибудь место, которое вы хорошо запомните.
     Мы направились к лестнице. Алан покорно дал мне отвести себя в ванную и, пока я наполнял ее, присел на унитаз, чтобы снять носки и кальсоны.
     Справившись с последней пуговицей на рубашке, он постарался стащить ее через голову, как пятилетний мальчик. Он запутался в рубашке, и мне пришлось помогать ему.
     Брукнер встал. Серебристые волосы, покрывавшие его тело, становились гуще вокруг его обмякшего члена. Он переступил через края ванны и опустился в воду.
     - Приятно, - устроившись поудобнее в ванной, Алан блаженно улыбнулся.
     Потом начал намыливаться. Вода стала мутной. Алан снова посмотрел на меня.
     - Ведь у нас в городе есть какой-то знаменитый частный детектив или что-то в этом роде. Человек, который разыскивает преступников, не выходя из дома?
     Я сказал, что такой человек есть.
     - У меня ведь есть куча денег. Давайте наймем его.
     - Мы с Джоном разговаривали с ним вчера.
     - Хорошо, - голова его исчезла под поверхностью воды, затем снова появилась. Старик фыркал, отплевывался и протирал глаза.
     - Шампунь, - попросил он.
     Я нашел нужную бутылочку и протянул Алану. Он начал намыливать голову.
     - Вы верите в абсолютное добро и зло?
     - Нет, - сказал я.
     - Я тоже. Знаете, во что я верю? В то, что и видишь и что не видишь. В понимание и невежество. Воображение и отсутствие воображения. - Пена от шампуня на его голове напоминала белый парик. - Вот так можно сформулировать шестьдесят лет раздумий над жизнью. Это имеет какой-нибудь смысл?
     Я сказал, что имеет.
     - Подумайте над этим. За этим стоит нечто большее.
     Даже в своем плачевном состоянии Алан Брукнер, как Элайза Морган, был из тех, кто способен напомнить о человеческом величии. - Голова его снова исчезла под водой, затем снова вынырнула. - Теперь мне на пять секунд нужен душ. - Он наклонился, чтобы вынуть из ванны затычку. - Помогите встать. - Он встал, задернул занавеску и включил кран. Проверив температуру воды, он переключил на душ и вскрикнул от удовольствия, когда вода коснулась его костлявых плеч. Через несколько секунд Алан выключил воду и открыл занавеску. Теперь он весь был бело-розовым и чуть ли не дымился.
     - Полотенце, - он махнул рукой в сторону вешалки. - У меня есть план.
     - У меня тоже, - сказал я, передавая ему полотенце.
     - Тогда говорите первый.
     - Вы ведь сказали, что у вас есть какие-то деньги. - Он кивнул. - Они лежат на счете?
     - Некоторая часть да.
     - Позвольте мне позвонить в агентство по уборке квартир. Мы проделали кое-какую подготовительную работу, так что теперь они не завопят от ужаса, переступив порог дома. Здесь нужна хорошая уборка, Алан.
     - Да, конечно, - казал старик, обвивая себя полотенцем.
     - И, если вы можете себе это позволить, кто-то должен приходить каждый день хотя бы на пару часов, чтобы готовить и заботиться о вас.
     - Подумаю об этом - пообещал старик. - А сейчас я хочу, чтобы вы спустились вниз, позвонили в цветочный магазин Дахлгрина на Берлин-авеню и заказали два венка. - Он повторил по буквам фамилию цветочника. - Неважно, даже если они будут стоить по сто долларов каждый. Пусть один доставят в бюро братьев Тротт, а другой сюда.
     - И еще я попробую позвонить в агентство по уборке.
     Он набросил полотенце на крючок и вышел из ванны. Сейчас Алан был полностью нормален. Выйдя в коридор, он медленно обернулся. Я подумал, что старик не может вспомнить дорогу в собственную спальню.
     - Кстати, - сказал он. - Раз уж вы решили этим заняться позвоните еще, чтобы прислали подстричь газон.
     Я спустился вниз, наговорил на автоответчики агентства по уборке и садовой службы, чтобы мне перезвонили в дом Алана Брукнера, а потом взял еще один мешок для мусора и сложил в него большую часть хлама, заполнявшего гостиную. Потом я позвонил флористам на Берлин-авеню и заказал, как просил Алан, два венка. А потом набрал номер агентства по найму медсестер и сиделок и поинтересовался, может ли Элайза Морган приступить к работе с понедельника. Затем я свалил грязную посуду в раковину, поклявшись себе, что последний раз занимаюсь домашним хозяйством Алана Брукнера.
     Когда я поднялся наверх, старик сидел на кровати, пытаясь надеть на себя белую рубашку. Волосы висели вокруг его головы кудряшками.
     Он, как ребенок, протянул ко мне руки, а я помог всунуть их в рукава и застегнуть рубашку сп