- Потому что все это неправда. Люди все чаще рассуждают об этом посттравматическом - как бишь его там, но все это выдумала кучка журналистов. Я могу рассказать вам о мальчиках из Ташкента, которые вернулись с войны такими же чистыми, какими были до призыва.
     - Меня интересует определенная группа людей, - сказал я, забыв добавить, что группа эта состоит всего из одного человека.
     - Ну конечно. Позвольте рассказать вам об одном пареньке - Митче Карвере, сыне местного пожарника, который стал во Вьетнаме превосходным десантником.
     И он рассказал, как Митч вернулся из Вьетнама, женился на учительнице, стал пожарником, как и его отец, и вырастил двух отличных сыновей.
     - Насколько я понял, у вас есть характеристики тех, кто пошел в армию добровольно, - сказал я, когда рассказ был закончен.
     - А как же! Я лично разговаривал с каждым, кто поступал в армию. Хорошие, отличные ребята. Я поддерживал с ними отношения, гордился ими. Хотите посмотреть список?
     Он махнул в сторону длинного ряда рукописных журналов:
     - Там записано имя каждого из этих мальчиков. Называю это своим Свитком Славы. Принесите мне пару книг, и я все покажу вам.
     Я встал и направился к книжным полкам.
     - Не могли бы мы начать с шестьдесят первого года?
     - Если хотите узнать кое-что по-настоящему интересное, лучше взять шестьдесят восьмой - там миллион отличных историй.
     - Но я работаю над шестьдесят первым.
     Лицо Хаббела исказило подобие улыбки, он ткнул крючковатым пальцем в мою сторону.
     - Готов спорить, вас призвали в шестьдесят первом.
     Меня призвали в шестьдесят седьмом.
     - Угадали, - обрадовал его я.
     - Запомните - меня не проведешь. Шестидесятый - шестьдесят первый находятся во втором журнале справа.
     Я взял с полки тяжелую книгу и отнес ее к столу. Хаббел с церемонным видом открыл обложку. На первой странице действительно было написано "Свиток Славы". Старик листал страницы с именами, пока не добрался до шестьдесят первого года. Тогда он начал водить пальцем по строчкам. Имена были записаны в том порядке, в каком призывались в шестьдесят пятом году их владельцы.
     - Бенджамин Грейди, - сказал Хаббел. - Он как раз подходит для вашей книги. Крупный красивый парень. Сразу после школы. Я писал ему два-три раза, но письма не доходили. Я писал очень многим своим мальчикам.
     - Вы знаете, куда он был приписан?
     - Специально поинтересовался. Грейди вернулся в шестьдесят втором, но недолго пробыл дома. Поступил в колледж, женился на еврейке. Мне рассказал его отец. Видите? - он ткнул пальцем в строчку, где против имени призывника было написано "Нью-Джерси".
     Палец снова пополз вниз по строчкам.
     - Еще один парень для вас. Тодд Лемон. Работал на автозаправке Бала, очень умный мальчик. Острый на язык. До сих пор помню его на медкомиссии. Когда док спросил его о наркотиках, парень ответил: "мое тело - моя крепость". И все остальные одобрительно рассмеялись.
     - Вы ходили на медкомиссию?
     - Именно там я знакомился с ребятами, - сказал он с таким видом, как будто это было очевидно. - Каждый день, во время медосмотра я оставлял призывной пункт на своих заместителей и шел туда. Не могу передать вам, что за волнующее это было ощущение - смотреть на этих мальчиков, построившихся в шеренгу - Господи, как я ими гордился.
     - А добровольцы у вас в отдельных списках?
     Вопрос мой вызвал бурю негодования.
     - Какой бы я был летописец, если бы это было не так! Ведь то отдельная категория призывников.
     Я выразил желание взглянуть на этот список.
     - Вы пропускаете замечательных ребят, но... - он перевернул страницу. - Если бы вы разрешили показать вам шестьдесят седьмой - шестьдесят восьмой годы, уж там было бы, из кого выбирать.
     Я стал изучать список, и сердце мое чуть было не остановилось, когда я наткнулся на знакомое имя - Франклин Бачелор.
     - Мне кажется, я слышал об одном из этих людей, - сказал я.
     - О Бобби Артуре? Ну конечно! Знаменитый игрок в гольф.
     - Я говорю вот об этом, - я ткнул пальцем в фамилию Бачелора.
     Старик нагнулся пониже, чтобы прочитать имя, и лицо его просветлело.
     - Этот парень, о да. Особая история. Он и попал в особое подразделение и сделал там колоссальную карьеру. Один из наших героев. Отличный парень. Я всегда считал, что за всем этим стоит какая-то история. - Не было необходимости спрашивать, он и сам собирался мне ее рассказать. - Я не знал его - я не знал большинства своих мальчиков, но главное, я даже не знал в Танженте семьи по фамилии Бачелор. Кажется, я даже проверил тогда телефонный справочник, и черт бы меня побрал, если в нем был хоть один Бачелор. У меня такое чувство, что он был одним из тех парней, которые шли в армию под чужим именем. Но я ничего не сказал - дал этому парню исполнить свою мечту. Я знал, что он делает.
     - И что же он делал?
     Хаббел понизил голос.
     - Этот парень спасался бегством. - Сейчас он как никогда походил на сову.
     - Бегством? - удивился я. Неужели Хаббел догадался, что Фи бежал от ареста? Не может быть. Он наверняка не в силах даже представить себе преступления, которые совершал Фи. Всего его "мальчики" были абсолютно безгрешны.
     - С этим парнем плохо обращались. Я увидел это сразу - всю грудь его покрывали мелкие шрамы округлой формы. При мысли о том, что мать или отец могли проделывать такое с этим хорошеньким мальчиком, у меня все холодело внутри.
     - Они кололи его?
     - Жгли, - почти прошептал Хаббел. - Сигаретами. Так сильно, что остались шрамы. - Хаббел покачал головой, глядя в журнал. Рука его лежала на тексте, словно пытаясь его закрыть. Но на самом деле Хаббелу, наверное, нравилось касаться этих строк. - Док спросил его о шрамах, и парень сказал, что напоролся на колючую проволоку. Но я-то знал, что это не так. От колючей проволоки не остается таких шрамов - маленьких и блестящих. Я знал, что произошло с этим парнем на самом деле.
     - У вас замечательная память, - похвалил его я.
     - Я часто перелистываю эти журналы. Правда, теперь я слишком слаб и иногда не могу без посторонней помощи снять книгу с верхней полки. Вы, наверное, хотите списать имена некоторых моих мальчиков.
     Я позволил ему прочитать с десяток имен призывников и добровольцев и записал их в блокнот. Хаббел сказал, что все они по-прежнему живут в Танженте, и я без труда найду их в телефонном справочнике.
     - Как вы думаете, вы могли бы опознать по фотографии Франклина Бачелора? - спросил я.
     - Может быть. А у вас есть его фотография?
     Открыв портфель, я вынул оттуда крафтовый конверт и достал газетную фотографию Фонтейна среди других полицейских, вырезанную Томом. Хаббел склонил над ней свой совиный нос. Казалось, он обнюхивает фотографию.
     - Полицейский? - сказал он. - Так Бачелор пошел служить в полицию?
     - Да, - кивнул я.
     - Я запишу это в своем журнале.
     Он продолжал смотреть на фотографию.
     - Что ж, - сказал наконец Хаббел. - Думаю, вы правы. Это вполне может быть тот парень, которого я видел тогда на медосмотре. Неплохо преуспел, правда?
     - А который из них он?
     - Не надо морочить мне голову, - старик ткнул пальцем в физиономию Пода Фонтейна. - Вот он - тот парень. Да. Франклин Бачелор. Или как там было его настоящее имя.
     Я убрал фотографию в портфель и сказал, то он очень мне помог.
     - Не окажете мне одну услугу, прежде чем уйти? - спросил Хаббел.
     - Конечно.
     - Принесите мои журналы за шестьдесят седьмой и шестьдесят восьмой годы. Хочу вспомнить других своих мальчиков.
     Я снял журналы с полки и сложил их на столе. Хаббел положил на них руки.
     - Посигнальте в гудок своей ужасной машины, когда подъедете к воротам, и я открою их для вас.
     Когда я выходил из дома, Хаббел уже погрузил кончик своего длинного носа в очередной список имен и фамилий.

4

     До самолета на Миллхейвен оставалось еще два часа, а Танжент находился довольно близко от аэропорта. Я поехал по зеленой улочке с аккуратными домиками, стоявшими в глубине ухоженных лужаек. Улочка вела в деловую часть города, состоявшую в основном из четырехэтажных офисных зданий и старомодных магазинчиков.
     Я припарковал машину на площади с Фонтаном и нашел какое-то кафе. Официантка за стойкой дала мне чашку кофе и телефонный справочник, который я отнес к телефону-автомату возле кухни и набрал номер Джуди Лезервуд.
     На звонок ответил тот же дрожащий голос, который я слышал из трубки в доме Тома.
     Я никак не мог вспомнить название изобретенной Томом страховой компании.
     - Миссис Лезервуд, - начал я. - Помните, несколько дней назад вам звонили из Миллхейвенского представительства страховой компании?
     - О, да, да! - воскликнула женщина. - Мистер Белл! Я помню свой разговор с ним. Это о страховке моего шурина?
     - Я хотел бы подъехать и поговорить с вами об этом лично.
     - Ну, не знаю. А вы нашли моего племянника?
     - Возможно, он сменил имя, - сказал я.
     Около десяти секунд на другом конце провода царило молчание.
     - Мне как-то не по себе от всего этого. Я очень волнуюсь с тех пор, как поговорила с мистером Беллом. - Снова долгая пауза. - Не припомню, вы назвали свое имя?
     - Мистер Андерхилл, - сказал я.
     - Наверное, мне не надо было говорить мистеру Беллу все эти вещи. Не знаю, что там натворил наш мальчик, но мне очень не по себе от всего этого.
     - Понимаю вас, - сказал я. - Возможно, для нас обоих будет лучше, если мы поговорим сегодня лично.
     - Мой сын сказал, что никогда не слышал, чтобы страховые компании вели дела подобным образом.
     - Мы - небольшая семейная фирма, - сказал я. - И некоторые виды услуг можно получить только у нас.
     - Скажите еще раз, как называется ваша фирма, мистер Андерхилл.
     И тут я неожиданно вспомнил.
     - "Мид стейтс иншуаранс".
     - Ну, не знаю...
     - Разговор займет всего несколько минут - я должен успеть на самолет до Миллхейвена.
     - Так вы прилетели специально, чтобы повидать меня. Ну, тогда конечно.
     Я сказал, что сейчас приеду, повесил трубку и показал официантке адрес, который дала мне Джуди. Она объяснила, что я должен ехать в сторону, прямо противоположную тон, откуда появился.
     Подъехав к дому для престарелых, я понял, что, проезжая мимо, принял его по ошибке за школу. Это было длинное невысокое здание со стенами, выкрашенными в кремовый цвет, и большими окнами по обе стороны сводчатого входа. Я припарковал машину под вывеской "Домашний центр для пожилых людей" и вошел внутрь. Электронная дверь бесшумно закрылась за моей спиной. В помещении было прохладно.
     Женщина, похожая на Бетти Крокер, улыбнулась, когда я подошел к белоснежной конторке, и спросила, чем может мне помочь. Я сказал, что хочу видеть миссис Лезервуд.
     - Как приятно, что у Джуди посетители, - сказала женщина. - Вы - член семьи?
     - Нет, скорее друг, - сказал я. - Мы только что разговаривали по телефону.
     - Джуди живет в синем крыле, вниз по коридору вон через ту дверь. Шестая комната справа. Могу попросить санитарку проводить вас.
     Я сказал, что постараюсь найти сам, и направился к большой синей двери. На посту сидели две медсестры в белоснежной форме, одна из них подошла ко мне.
     - Вы ищете кого-то из жильцов?
     - Джуди Лезервуд, - сказал я.
     Медсестра улыбнулась и провела меня мимо поста к открытой двери, за которой виднелась больничная кровать и деревянная доска как для объявлений, заклеенная фотографиями молодой пары с двумя белокурыми детишками. У окна за столом сидела пожилая женщина в цветастом ситцевом платье.
     - Джуди, у вас посетитель, - сказала медсестра.
     Седые волосы женщины блестели, отражая солнечные лучи.
     - Мистер Андерхилл? - переспросила она.
     - Рад видеть вас в добром здравии, миссис Лезервуд.
     Женщина подняла глаза, и я увидел, что оба глаза ее подернуты беловатой пленкой.
     - Не нравится мне это все, - сказала она. - Не хочу наживаться на несчастии своего племянника. Ведь если мальчик попал в беду, ему самому нужны деньги.
     - Может быть, все еще совсем не так, - сказал я. - Можно мне присесть?
     - Думаю, да, - лицо ее было по-прежнему обращено к двери, руки сложены на коленях.
     Прежде чем я сел, Джуди спросила:
     - Вы знаете, где мой племянник? Мне тоже хотелось бы это знать.
     - Хочу задать вам один вопрос, - сказал я.
     Она быстро повернулась ко мне, затем снова к двери.
     - Не знаю, смогу ли на него ответить.
     - Когда племянник жил с вами, вы не замечали на его теле никаких шрамов? Маленьких, округлой формы?
     Джуди подняла руку ко рту.
     - А это очень важно?
     - Да, - сказал я. - Понимаю, вам наверное тяжело....
     Она опустила руку и покачала головой.
     - У Фи действительно были шрамы на груди. Он никогда не говорил, откуда они.
     - Но вам казалось, что вы знаете?
     - Мистер Андерхилл, если вы говорите мне правду, пожалуйста, кажите, где находится мой племянник.
     - Ваш племянник был майором "зеленых беретов", он был героем. Его убили в семьдесят втором году, когда он возглавлял специальную миссию.
     - О, Боже, - воскликнула Джуди и начала плакать - тихо и почти неподвижно.
     Я взял из коробочки на ее туалетном столике бумажный платок и дал ей, чтобы она могла промокнуть глаза.
     - Так что с деньгами не будет никаких проблем.
     За свои литературные труды я зарабатывал, что называется, кучу денег - конечно, не столько, сколько Сидни Шелдон или Том Клэнси, но все же очень много, причем знали об этом только мой агент и мой бухгалтер. У меня не было семьи и мне не на кого было тратить эти деньги, кроме самого себя. И сейчас я сделал то, что решил сделать еще в самолете, если выясню, что Фи Бандольер действительно пошел в армию под именем Франклина Бачелора, - вынул чековую книжку и выписал Джуди чек на пять тысяч долларов.
     - Сейчас я выдам вам личный чек, - сказал я. - Это не совсем по правилам, но нет смысла заставлять вас ждать, пока наша бухгалтерия подготовит все бумаги. Мистер Белл компенсирует мне эту сумму.
     - О, это замечательно, - пробормотала Джуди. - Я никогда не думала... Знаете, еще я так счастлива от того, что Фи...
     - И я счастлив за вас, - я вложил чек ей в руки. Джуди снова промокнула глаза.
     - Джуди? - в комнату вошел вдруг мужчина в облегающем блестящем костюме. - Прости, что не мог прийти сразу - я разговаривал по телефону.
     Прежде чем женщина успела что-то ответить, мужчина обернулся ко мне.
     - Билл Бакстер. Я веду дела в этом учреждении. Кто вы такой и что вам нужно?
     - Миссис Лезервуд не говорила с вами о нашем разговоре?
     - Говорила, и теперь я хочу, чтобы вы убрались отсюда как можно скорее. Мы пройдем в мой кабинет, и я вызову полицию.
     - Мистер Бакстер, этот человек... - попробовала было вмешаться Джуди.
     - Этот человек - жулик, - провозгласил Бакстер хватая меня за руку.
     - Я пришел сюда, чтобы вручить миссис Лезервуд чек, - сказал я. - Это страховка по одному нашему полису.
     - Он действительно дал мне чек, - Джуди показала его Бакстеру.
     Схватив чек, он посмотрел на него, на меня, затем снова на чек.
     - Но этот чек личный.
     - Я решил, что миссис Лезервуд необязательно ждать, пока утрясутся все формальности, - сказал я.
     Бакстер опустил руки. Я почти видел знаки вопроса, роившиеся у него в голове.
     - Все это совершенно бессмысленно. Ваш чек выписан на нью-йоркский банк.
     - Просто, когда возникло это дело, я как раз находился в Миллхейвене, и к миссис Лезервуд послали именно меня.
     - Он сказал, что мой племянник - Фи - был майором во Вьетнаме.
     - В спецподразделении, - добавил я. - Он сделал неплохую карьеру.
     Бакстер снова хмуро посмотрел на чек.
     - Думаю, мы воспользуемся вашим телефоном, чтобы связаться с компанией мистера Андерхилла.
     - Не лучше ли позвонить в банк и узнать, действителен ли чек, - сказал я. - По-моему, это гораздо важнее.
     - Так вы отдаете ей свои деньги?
     - Можете смотреть на это так.
     Поразмышляв несколько секунд, Бакстер схватил телефонную трубку и попросил справочную Нью-Йорка. Дозвонившись до банка, он долго вел пустопорожний разговор с моим бухгалтером и наконец сказал:
     - Я держу в руках выписанный этим человеком чек на пять тысяч долларов и хочу знать, сможете ли вы его оплатить.
     Последовала долгая пауза. Лицо Бакстера густо покраснело.
     - Я так и знала, что надо было позвонить Джимми, - сетовала Джуди.
     - Хорошо, - сказал наконец Бакстер. - Спасибо. Я сам представлю этот чек к оплате сегодня днем. - Он повесил трубку и, прежде чем вернуть чек Джуди, несколько секунд внимательно смотрел на меня.
     - Джуди, ты только что получила пять тысяч долларов, хотя я так и не понял за что. Когда ты первый раз говорила с этой так называемой компанией, тебе называл" сумму страховки?
     - Пять тысяч, - сказала Джуди. Голос ее дрожал еще сильнее, чем обычно.
     - Я провожу мистера Андерхилла до дверей, - Бакстер вышел из комнаты, предлагая мне следовать за ним.
     Я попрощался с Джуди Лезервуд и присоединился к Бакстеру. Пока мы шли по коридору, он продолжал бросать на меня подозрительные взгляды. Бетти Крокер помахала мне на прощание. Как только мы вышли наружу, Бакстер засунул руки в карманы.
     - Вы не хотите объяснить, что вы только что тут проделали? - спросил он меня.
     - Я дал ей чек на пять тысяч долларов.
     - Но вы ведь не работаете ни на какую страховую компанию.
     - Все немного сложнее, чем вам кажется.
     - А ее племянник действительно был майором "зеленых беретов"?
     Я кивнул.
     - Деньги пришли от него?
     - Он должен очень многим людям, - загадочно ответил я.
     Бакстер задумался.
     - Думаю, на этом моя ответственность за происходящее заканчивается, - сказал он наконец. - Я готов попрощаться с вами, мистер Андерхилл. - Руки он, однако, не протянул. Я пошел к машине, а он стоял на пороге, пока я не проехал мимо двери.

5

     Я протянул женщине ключи от "крайслера" и расплатился за использованное горючее. До регистрации рейса оставалось еще около часа, и я пошел к телефону, чтобы позвонить Гленрою Брейкстоуну.
     - Танжент? - переспросил меня Глен. - Танжент, штат Огайо? Гиблое местечко. Когда-то в пятидесятые мы играли там в одном заведении под названием "Французский квартал", так владелец расплачивался с нами однодолларовыми купюрами. - Я спросил, могу ли зайти повидаться с ним по приезде в Миллхейвен.
     - Когда это будет? - спросил Глен.
     - Часа через два.
     - Заходите, если успеете до восьми, - сказал он. - Потом я должен отойти по делу.
     Потом я позвонил Тому Пасмору, как всегда не надеясь, что он уже встал, и стал излагать все, что узнал от Эдварда Хаббела и Джуди Лезервуд. Не успел я произнести и пары предложений, как Том схватил трубку.
     - Это дело сбило весь мой график, - сказал Том. - Вчера я лег через час после твоего ухода и встал в полдень, чтобы поиграться еще немного со своими машинками. Так ты многое выяснил, не так ли?
     - Да уж, - сказал я. И стал описывать подробности.
     - Ну что ж, - сказал Том, - неплохо. И все же мне хотелось бы еще покопаться во всем этом.
     Я рассказал ему о чеке, который дал Джуди Лезервуд.
     - Не может быть! - Том рассмеялся. - Послушай, я верну тебе все, как только ты приедешь.
     - Том, я сделал это вовсе не для тебя. Просто не мог оставить ее в напряжении.
     - А я, думаешь, мог? Я ведь тоже послал ей вчера чек на пять тысяч. - Он снова захохотал. - Представляешь, как она полюбит теперь фирму "Мид стейтс иншуаранс".
     - О, черт! - воскликнул я.
     Том снова предложил вернуть мне деньги.
     - Одна-единственная ложь не должна стоить тебе десять тысяч долларов, - возразил я.
     - Но ведь это все же была моя ложь, - Том продолжал смеяться.
     Мы поговорили еще несколько минут. Над Миллхейвеном по-прежнему висел туман, на Мессмер-авеню произ