деревня призраков во Вьетнаме, о которой ты мне рассказывал.
     Наконец он наклонился вперед и посмотрел на фотографии.
     - Так вот что. Места первых преступлений "Голубой розы". Слегка подпорченные последующими обитателями дома.
     Он подвинул к себе фотографию магазина Штенмица.
     - Хммм.
     - Это ведь должен быть магазин мясника, не так ли?
     Том резко вскинул голову и взглянул на меня.
     - А у тебя есть в этом какие-то сомнения?
     Я сказал, что не уверен.
     - Ее почти невозможно разглядеть, - заметил Том. - Ну разве не интересно, если это окажется снимком какого-то другого места?
     - А как насчет твоих компьютеров? Ты не знаешь способ снять слой чернил и посмотреть, что под ним?
     Том задумался над этим на несколько секунд, хмуро глядя на фотографию и потирая ладонью подбородок.
     - Компьютер может иметь дело лишь с тем, что видно - предложить вариант восстановления картинки. Но здесь так мало осталось, что он наверняка предложит несколько вариантов.
     - И сколько времени это займет?
     - По меньшей мере пару дней. Машина переберет огромное количество вариантов, большинство из которых окажется непригодным. Честно говоря, почти все они окажутся непригодными.
     - Ты хочешь это сделать?
     - Шутишь? - Том усмехнулся. - Я начну, как только ты уйдешь. Что-то беспокоит тебя в этой фотографии, правда?
     - Я не могу понять, что именно, - признался я.
     - Может быть, Бандольер изначально предполагал убить Штенмица в каком-нибудь другом месте? - сказал Том, обращаясь скорее к самому себе, чем ко мне. Он, как кошка, смотрел в какую-то невидимую точку в пространстве, затем снова сфокусировался на мне.
     - Но почему Фи убил Эйприл Рэнсом?
     - Чтобы закончить то, что начал его отец.
     - Ты читал книгу, которую я тебе дал?
     Мы долго молча смотрели друг на друга, затем я тихо произнес:
     - Ты думаешь, что Франклин Бачелор может быть Филдингом Бандольером?
     - Я уверен, что так оно и есть. Готов спорить, что Фи дважды звонил своему отцу - в семидесятом и семьдесят первом году, это и заставило Боба менять телефонные номера. Когда Боб умер, Фи унаследовал дом и продал его "Элви".
     - А ты не можешь влезть в списки призывников Танжента? Мы ведь знаем, что Фи пошел в армию под чужим именем сразу после школы, в шестьдесят первом году.
     - Такая информация не компьютеризирована. Но если хочешь немного попутешествовать, у нас есть шанс докопаться.
     - Ты предлагаешь мне поехать в Танжент?
     - Я просмотрел почти все номера танжентской "Геральд", вышедшие в конце шестидесятых. И нашел наконец имя председателя городского совета по призыву в армию - Эдвард Хаббел. Мистер Хаббел ушел на покой десять лет назад, но по-прежнему живет в своем доме, и вообще он очень интересная фигура.
     - Он не даст нам информацию по телефону?
     - Мистер Хаббел - человек раздражительный. В шестидесятые годы манифестации протеста против войны принесли ему немало хлопот. В шестьдесят девятом кто-то пытался взорвать призывной пункт, и Хаббел бесится по этому поводу до сих пор. Даже после того, как я объяснил, что пишу книгу о карьере ветеранов из разных штатов, он отказался говорить со мной по телефону - только лично. Но зато сказал, что у него есть записи о каждом новобранце, завербованном в Танженте за то время, когда он возглавлял совет.
     - Так значит, ты действительно хочешь, чтобы я туда поехал.
     - Заказал билет на самолет на завтра на одиннадцать часов.
     - И на чье же имя билет?
     - На твое, - сказал Том. - Он не станет говорить ни с кем, кроме ветерана.
     - Хорошо. Я еду в Танжент. А теперь расскажи мне, что ты обнаружил в полицейских хрониках Аллентауна, штат Пенсильвания?
     - Конечно, - сказал Том. - Ничего.
     Я удивленно поднял на него глаза. Том почти светился от довольства собой.
     - И это тебя так радует? Тогда объясни почему.
     - Я ничего не нашел в полицейских хрониках, потому что не имею к ним доступа. Их нельзя достать прямо отсюда. Пришлось пойти тяжелым путем - искать в газетах.
     - Так значит ты просмотрел газеты и нашел Джейн Райт?
     Он покачал головой, по-прежнему излучая восторг.
     - Ничего не понимаю, - сказал я.
     - Если ты помнишь, я ведь не нашел Джейн Райт нигде. Тогда я вернулся к газетам Аллентауна, штат Пенсильвания, и стал искать упоминание о том, что хоть немного напоминает найденное тобой в "Зеленой женщине".
     Том снова улыбнулся мне и, встав, обошел вокруг дивана. Взяв картонную папку, лежащую на столе рядом с клавиатурой, он зажал ее под мышкой.
     - Наш противник ведет своеобразную летопись своих преступлений. Но в то же время человек такого ума, как Фи, вполне мог бы догадаться и зашифровывать эти записи, чтобы они выглядели безобидными, если их кто-то найдет. Думаю, он изобрел что-то вроде кода.
     - Кода?
     - Так точно. Я просмотрел микрофильмы с газетами Аллентауна с середины семидесятых годов. И в газетах за май семьдесят восьмого наткнулся на очень похожее убийство.
     - Тот же месяц, только через год.
     - Жертву звали Джуди Роллин. Довольно близко к Джейн Райт и в то же время достаточно непохоже. - Достав папку из-под мышки, он открыл ее, взял верхний листок бумаги, потом подошел ко мне и передал мне папку. - Посмотри.
     Я открыл папку, в которой были подшиты копии трех газетных страниц, на каждой из которых Том отчеркнул карандашом по одной заметке. Копии были увеличенными, и их вполне можно было прочесть без увеличительного стекла. На первой странице была заметка о том, как три тринадцатилетних мальчика нашли тело молодой женщины, которая была зарезана и спрятана за заброшенным сталелитейным заводиком. Во второй заметке приводилось имя женщины - Джуди Роллин, двадцати шести лет, разведенной парикмахерше, работавшей в салоне высшего класса. Последний раз ее видели в "Кукиз" - клубе в пяти милях от заброшенного завода. Миссис Роллин пошла туда с другими подругами, которые ушли раньше и оставили ее одну. В третьей статье подробно описывали и саму Джуди и клуб "Кукиз". Оказывается, покойная злоупотребляла алкоголем и наркотиками, а клуб был "известным местом встреч торговцев наркотиками и их клиентов".
     В следующей статье сообщалось, что арестованный убийца Джуди Роллин в камере покончил жизнь самоубийством. Бармен "Кукиз" Реймонд Бледсо повесился в камере, признавшись в убийстве Джуди. Кто-то сообщил полиции, что Бледсо регулярно продавал жертве кокаин, к тому же в багажнике его машины была найдена сумочка Джуди. Детектив, который вел это дело, сказал: "К сожалению, мы не можем круглые сутки вести наблюдение за теми, кому не очень нравится перспектива провести остаток жизни в тюрьме". Имя детектива было Пол Фонтейн.
     Я передал бумаги Тому, который положил их обратно в папку.
     - Пол Фонтейн, - произнес я, испытывая странное чувство, близкое к разочарованию.
     - Кажется, он. Конечно, еще проверю, но... - Том пожал плечами и развел руки.
     - Он был так уверен, что его никогда не найдут, что даже не позаботился сменить имя, перебираясь в Миллхейвен. - Я вдруг вспомнил о своем последнем разговоре с Фонтейном. - Господи! А ведь я расспрашивал его об "Элви холдингс".
     - Он до сих пор не знает, как близко мы к нему подобрались. Фонтейн просто хотел убрать тебя из города. Если наш друг в Танженте опознает в нем Франклина Бачелора, у нас в руках будет настоящее оружие. Может быть, ты нанесешь так же визит Джуди Лезервуд.
     - Думаю, у тебя есть фотография, - сказал я.
     Кивнув, Том подошел к столу и взял с него крафтовый конверт.
     - Я вырезал это из "Леджер". Открыв конверт, я увидел там фотографию Пола Фонтейна, стоящего перед домом Уолтера Драгонетта среди других офицеров.
     Я сказал Тому, что Джуди Лезервуд вряд ли поверит, что я показываю ей фотографию выросшего племянника только лишь для того, чтобы уладить вопрос со страховкой.
     - Тут уж тебе карты в руки, - сказал Том. - У тебя ведь хорошо развито воображение.
     Последние слова, которые сказал мне Том, прежде чем закрыть дверь, были "Будь осторожен". И по-моему, он имел в виду вовсе не езду в тумане.

Часть двенадцатая

Эдвард Хаббел

1

     Рейс на Танжент, штат Огайо, вылетел в двенадцать пятьдесят пять, почти на два часа позже положенного времени. Я был уже почти уверен, что самолет не полетит вообще и все время звонил в аэропорт справиться, не отменили ли рейс. Но молодой человек в билетной кассе заверял меня, что, хотя некоторые самолеты по-прежнему сажают в Чикаго и Милуоки, с вылетом нет никаких проблем. Джон взял такси и уехал за машиной своей жены, а я поехал в аэропорт на скорости около двадцати пяти миль в час, проехал по пути мимо двух мелких аварий и поставил "понтиак" в гараж для длительной стоянки.
     Посадка на самолет началась без пятнадцати одиннадцать, а еще через пятнадцать минут летчик объявил, что сначала вылетит другой самолет, задержанный из-за тумана. Он извинился за задержку и сказал, что все это продлится не больше получаса.
     Через час стюардессы разнесли пассажирам бесплатные напитки и пакетики орешков в меду. В ожидании вылета я просматривал номера "Леджер" за последние дни, которые захватил с собой.
     Смерти Уильяма Фрицманна, или Билли Рица, было посвящено лишь три дюйма на пятой странице второй секции вчерашнего номера. В карманах его пиджака нашли пять граммов кокаина, разделенных на двенадцать мелких порций, запакованных в отдельные пластиковые пакетики. Детектив Пол Фонтейн, давший интервью на месте преступления, предположил, что Фрицманн был убит во время передачи наркотиков, хотя полиция намерена также проработать и другие версии. На вопрос о словах, написанных над телом, Фонтейн ответил: "В настоящее время мы думаем, что это лишь попытка ввести следствие в заблуждение".
     На следующий день двое завсегдатаев "Домашних обедов" вспомнили, что видели Билли Рица с Фрэнки Уолдо. Джеффри Боу тщательно изучил жизнь Фрэнки и пришел к определенным выводам, которыми однако не спешил поделиться с читателями. За последние пятнадцать лет фирма "Айдахо Миг" потеряла выход на национальных дистрибьюторов, организовавшихся в конгломераты по вертикальной системе. Тем не менее к девяностому году доходы Уолдо возросли втрое.
     В середине восьмидесятых он купил дом в двенадцать комнат в Ривервуде, через год развелся с женой и женился на женщине на пятнадцать лет моложе его, затем купил роскошную квартиру в Уотерфрант Тауэрс.
     Источником такого процветания стала покупка конкурирующей фирмы "Рид энд Армор", которая пришла в упадок после того, как ее президент Джейкоб Рид исчез в феврале восемьдесят третьего года - в один прекрасный день он отправился пообедать, и больше его никто никогда не видел. Уолдо тут же приобрел разваливающуюся компанию за десятую часть ее настоящей цены и слил капиталы двух фирм. Деятельность его новой фирмы не раз вызывала подозрения всевозможных контрольных организаций, а также налоговой инспекции.
     Различные люди, предпочитавшие остаться неизвестными, сообщали, что не раз видели Уильяма Фрицманна, известного под именем Билли Риц, в ресторанах, барах и ночных клубах с мистером Уолдо начиная с конца восемьдесят второго года. Я готов был спорить на что угодно, что все эти анонимные звонки исходили от Пола Фонтейна, который пытался переписать историю и доказать, что Билли Риц убил Джейкоба Рида, чтобы они с Уолдо могли отмывать деньги от продажи наркотиков через преуспевающую компанию, занимавшуюся поставками мяса.
     Я подумал, что Уолдо просто был человеком, который тратил слишком много денег на всякие глупости. В конце концов он сделал ошибку, обратившись к Билли Рицу, чтобы тот помог ему выбраться из финансовой дыры. После этого он был лишь жертвой, закамуфлированной роскошным домом с видом на озеро. Пол Фонтейн велел Билли Рицу убить Уолдо, чтобы это выглядело как сведение счетов между гангстерами. А когда нашли тело Билли, решили, что более крупные бандиты поглощают более мелких. Интересно, удивило ли кого-нибудь кроме меня, что такой крупный поставщик наркотиков, как Билли Риц, носит в карманах такие маленькие порции кокаина.
     Затем я напомнил себе, что мы по-прежнему не имеем однозначных доказательств того, что Пол Фонтейн и есть Фи Бандольер. Отчасти по этой причине я сидел в самолете, вылет которого откладывался. Честно говоря я не хотел, чтобы Фи действительно оказался именно Фонтейном - Фонтейн мне нравился.

2

     Взлетев, самолет погрузился в непроглядный туман, напоминавший темную вату. Затем нас чуть не ослепил немыслимо яркий свет. Самолет разворачивался, а я смотрел на лежащий внизу Миллхейвен. Через десять минут туман внизу стал казаться не таким густым, а еще через пять исчез совсем.
     В колонках над головой раздалось какое-то хрипение и шипение, и голос пилота произнес:
     - Вам наверняка интересно узнать, что мы успели вылететь из Миллхейвена за секунду до того, как синоптики решили отложить все следующие рейсы. Так что поздравляю вас с тем, что вы не выбрали более поздний рейс, и благодарю за терпение.
     Через час мы приземлились у терминала, который напоминал фермерский дом с конической башней наверху. Я прошел по длинному коридору к автомату и позвонил по номеру, который дал мне Том Пасмор. Через четыре-пять гудков мне ответил низкий голос обеспокоенного чем-то человека.
     - Вы тот писатель, с которым я разговаривал? Думаю, вам лучше сказать мне, в каком подразделении вы служили.
     Я сказал.
     - Вы захватили с собой бумаги?
     - Нет, сэр. А разве это было частью нашего соглашения?
     - Но как я могу быть уверен, что вы не один из этих проклятых пацифистов?
     - Я покажу вам свои шрамы.
     - В каком лагере вы базировались и кто был его комендантом?
     Это напоминало разговоры с Гленроем Брейкстоуном.
     - В Кэмп Крэнделл. Комендантом был полковник Гаррисон Флаф. Известный также как Жестянщик, - прибавил я.
     - Приезжайте, я взгляну на вас лично, - он стал давать мне какие-то очень сложные инструкции - торговый центр, маленький красный домик, большая скала, грязная дорога, к забору подведено электричество.
     У конторки автопроката я подписался во всех мыслимых и немыслимых страховых формах и получил ключи от "крайслера". Молодая женщина махнула рукой в сторону автостоянки, простиравшейся не меньше чем на милю.
     - Ряд Д, место двадцатое. Не пропустите. Машина красная.
     Я вышел на яркое солнце и ходил по стоянке, пока не нашел красную машину размером с небольшую яхту. Я открыл дверцу - внутри было еще жарче, чем снаружи. Здесь пахло, как в коробке от Биг Мака.
     Сорок минут спустя я миновал наконец упомянутую в описании большую скалу и доехал до того места, где дорога делилась надвое. Одна часть вела к старому фермерскому дому, другая терялась среди дубовой рощи. Я заметил за деревьями блеск металла и колыхание чего-то желтого и свернул налево.
     Желтые ленты были привязаны к стволу каждого дерева и к металлической изгороди, на которой висел черно-белый знак "Опасно! Электричество! Границ не нарушать!" Выйдя из машины, я подошел к забору. В пятидесяти футах от меня грязная дорога заканчивалась подъездом к белому гаражу. Рядом стоял квадратный трехэтажный дом с приподнятой верандой и колонной с флюгером. Нажал на кнопку на небольшой коробочке рядом с воротами, и из нее послышался тот же бас, который я слышал только что по телефону.
     - Немного запоздали. Подождите. Сейчас я вас впущу.
     Коробочка загудела и ворота открылись.
     - Не забудьте закрыть за собой, - приказал голос. Я въехал внутрь, вылез из машины и закрыл ворота. Электронный замок водрузил на место стержень толщиной с мой кулак. Я снова сел за руль и поехал к гаражу.
     Прежде чем я остановился, на веранде появился сгорбленный старик в белой рубашке с короткими рукавами и сером галстуке. Он ковылял по террасе, делая мне знаки остановиться. Я выключил мотор и стал ждать. Старик спустился по ступенькам, ведущим на лужайку. Я открыл дверь и встал.
     - О'кей, - сказал старик. - Я вас проверил. - Полковник Флаф был комендантом лагеря Кэмп Крэнделл до семьдесят второго года. Но должен вам сказать, у вас весьма странный вкус в выборе автомобилей.
     Он явно не шутил - Хаббел совсем не походил на человека, который станет тратить время на юмор. Встав примерно в ярде от меня, он рассматривал машину. В его маленьких черных глазках светилось отвращение. У Хаббела было широкое лицо с крючковатым носом, напоминавшим совиный клюв.
     - Машина взята напрокат, - пояснил я, протягивая ему руку.
     Он взглянул на меня с таким же отвращением, как на мой автомобиль.
     - Хотелось бы, чтобы в вашей руке что-то лежало.
     - Деньги?
     - Удостоверение личности.
     Я показал ему водительские права. Он склонился над ними так, что кончик носа практически касался пластика.
     - Я думал, что вы из Миллхейвена. Это ведь в Иллинойсе.
     - Я действительно остановился там ненадолго.
     - Довольно странное место, - выпрямившись, старик подозрительно взглянул на меня. - А откуда вы узнали мое имя?
     Я сказал, что просмотрел подшивки газет Танжента за шестидесятые годы.
     - Да, мы часто попадали в эти газеты, - кивнул старик. - Обыкновенная безответственность. Заставляет задуматься о патриотизме этих людей, не правда ли?
     - Они, возможно, не ведали, что творят.
     Старик снова посмотрел на меня в упор.
     - Не обманывайте себя. Эти подонки даже подкладывали бомбу нам под дверь.
     - Наверное, это было ужасно.
     Он проигнорировал мою попытку проявить сочувствие.
     - Видели бы вы письма, которые я получал, - люди даже освистывали меня на улицах. Думали, что делают как лучше.
     - Люди придерживаются разных точек зрения.
     Он сплюнул на землю.
     - Но главная - одна.
     Я улыбнулся.
     - Хорошо, пойдемте, - сказал Хаббел. - У меня сохранились все записи, как я и сообщил по телефону. Все в идеальном порядке, не стоит даже беспокоиться на этот счет.
     Мы медленно двинулись к дому. Хаббел сообщил, что переехал из города и установил этот забор в шестидесятом году.
     - Они заставили меня жить как посреди минного поля. Вот что я вам скажу, никто не идет на такую работу, если не стоит твердо за красное, синее и белое. Он стал подниматься по лестнице, ставя обе ноги на ступеньку, прежде чем шагнуть на следующую.
     - Раньше я даже держал у входной двери ружье. И обязательно использовал бы его для защиты своей страны. - Мы ступили на террасу и пошли к двери. - Вы говорите, у вас есть шрамы?
     Я кивнул.
     - Как вы их получили?
     - Осколки снаряда.
     - Покажите.
     Я снял пиджак, расстегнул рубашку и стянул ее с плеч, чтобы показать ему грудь. Потом повернулся, чтобы он мог видеть спину.
     - Очень хорошо, - сказал он. - У вас наверняка остались внутри осколки.
     Злость моя сразу испарилась, когда обернувшись, я увидел, что в глазах его стоят слезы.
     - Иногда я не могу пройти проверку металлоискателем, - подтвердил я.
     - Заходите, - сказал Хаббел, открывая дверь. - И скажите, что я могу для вас сделать.

3

     В заставленной гостиной старого фермерского дома царил длинный деревянный стол, по обе стороны которого стояли кресла с высокими спинками. Между столом и стеной стоял американский флаг. На стене в рамочке висело письмо из Белого дома. Еще в комнате стояли диван, неустойчивое кресло-качалка, журнальный столик. Телевизор находился на нижней полке шкафа, забитого книгами и кипами рукописных журналов, которые очевидно были плодом деятельности Хаббела.
     - Что за книгу вы хотите написать? - Хаббел устало опустился за стол. - Вас интересуют ребята, с которыми вы служили?
     - Не совсем, - сказал я и произнес речь о том, что меня интересуют судьбы представителей разных штатов, побывавших на полях сражений.
     Хаббел посмотрел на меня подозрительно.
     - Я надеюсь, это не будет одна из тех лживых книг, где наших ветеранов изображают как кучку преступников.
     - Конечно нет.