потянул за шнур два раза, подождал какое-то время и потянул еще. Чернокожая медсестра с жесткими рыжими волосами пришла минут через двадцать и сообщила, что обезболивающее мне полагается примерно через час. А сейчас оно не нужно - мне только кажется, что оно мне нужно. И она вышла. Пламя внутри приплясывало, смеясь надо мной. Час спустя медсестра зажгла в палате свет и вкатила тележку с иглами, разложенными подобно стоматологическим инструментам. Она велела мне перевернуться и сделала укол.
     - Вот видите? Вы действительно не нуждались в обезболивающем до этого момента, не правда ли?
     - Предвкушение - половина удовольствия, - сказал я. Выключив свет, медсестра вышла. Темнота стала наплывать на меня черными волнами.
     Когда я проснулся, окно в дальнем конце палаты светилось нежным розовым светом. А внутри меня уже плясали радостные язычки пламени. На тумбочке у кровати лежала стопка журналов. Я поднял их, чтобы полюбопытствовать, что же принес мне доктор. Здесь были номера "Красных страниц", "Современного материнства", "Современной девушки" и "Долголетия". На "Солдат фортуны" в больнице, очевидно, не подписывались. Я открыл "Красные страницы" и стал читать колонку полезных советов. Я нашел там кое-что весьма интересное о климаксе, но как только начал читать о прогестероне, прибыл мой первый посетитель. Вернее, два посетителя, но в расчет следовало принимать только одного из них. Вторым был Сонни Беренджер.

3

     У человека, вошедшего в дверь вслед за Сонни, было широкое лицо кирпичного цвета с множеством глубоких морщин. И короткие рыжие с проседью волосы, зачесанные надо лбом. Под твидовым пиджаком виднелась мощная грудь. Рядом с Сонни Беренджером он выглядел карликом-силачом, способным сгибать пополам железные балки и перекусывать пополам гвозди. Детектив окинул меня быстрым тревожным взглядом и велел Сонни закрыть дверь.
     Затем он подошел к постели и сказал:
     - Меня зовут Росс Маккендлесс, я лейтенант отдела по расследованию убийств. Нам о многом надо поговорить, мистер Андерхилл.
     - Прекрасно, - сказал я.
     Закрыв дверь, Сонни встал в ногах моей кровати. Его светло-голубые глаза были пустыми и холодными, их даже нельзя было назвать невыразительными. В них даже не было достаточно жизни для того, чтобы назвать их безжизненными. Я вдруг осознал, что мы находимся в комнате втроем и то, что произойдет сейчас между нами, определит дальнейший ход событий. Сонни наверняка должен был в этом участвовать, иначе его бы оставили в коридоре, я тоже буду в этом участвовать, но главным образом все зависит от Маккендлесса.
     - Как вы себя чувствуете? Как идет лечение?
     - Со мной ничего страшного, - сказал я.
     - Да. Я говорил с вашим доктором. - На этом с обычными вежливыми фразами было покончено. - Насколько я понимаю, у вас есть кое-какая интересная информация о покойном детективе Фонтейне, и я хотел бы ее услышать. Всю. Я говорил с вашим другом Рэнсомом, но, похоже, только вы можете объяснить то, что случилось вчера на Седьмой южной улице. Так почему бы вам не рассказать мне обо всем.
     - Офицер Беренджер будет записывать показания?
     - Пока в этом нет необходимости, мистер Андерхилл. В этом деле мы должны действовать с осторожностью. Позже вас попросят подписать показания, которые устроят нас всех. Думаю, вы уже знаете, то детектив Фонтейн умер в результате полученных ранений.
     Он уже проговорился о смерти Фонтейна и теперь пытался сгладить ситуацию. Лейтенант хотел, чтобы я кратко описал ему причины происходящего хаоса. Я кивнул.
     - Прежде чем я начну, не могли бы вы сказать мне, что случилось с Джоном и Аланом Брукнером?
     - Когда я уезжал с Армори-плейс, детектив Монро допрашивал мистера Рэнсома. Профессор Брукнер находится под наблюдением в Центральной больнице округа. Бастиан пытается снять с него показания, но не слишком успешно. Профессор практически невменяем.
     - Ему предъявлены обвинения?
     - Можно сказать, что наш разговор является частью этого процесса. Прошлой ночью вы сделали офицеру Беренджеру признание, касавшееся Пола Фонтейна и компании "Элви холдингс". Вы также упомянули имена Филдинг Бандольер и Франклин Бачелор. Почему бы не начать с рассказа о том, как вам стало известно о существовании "Элви холдингс"?
     - В день моего прибытия в Миллхейвен, - начал я, - я обедал с Джоном Рэнсомом. Как только мы закончили обед, он позвонил из ресторана в больницу, и ему сообщили, что у его жены появились признаки улучшения. Джон немедленно покинул ресторан и отправился в Шейди-Маунт. - Я рассказал, как заметил машину, из которой следили за Джоном, записал ее номер, последовал за ней в Шейди-Маунт, поговорил в больничном вестибюле с водителем и узнал его. Водителем оказался Билли Риц.
     - И что вы сделали с записанным номером?
     - На следующий день я приехал в больницу, не зная о смерти Эйприл Рэнсом, увидел среди других полицейских Пола Фонтейна и передал этот номер ему.
     Маккендлесс быстро взглянул на Сонни.
     - Вы передали его Фонтейну?
     - Я прочитал его ему из своего блокнота. Тогда я думал, что передал ему листок, но в день похорон Эйприл Рэнсом открыл блокнот и увидел, что листок по-прежнему на месте.
     - В тот же день, когда мы с Джоном и Аланом ездили в морг, где опознали тело Гранта Хоффмана, я видел ту же самую машину, припаркованную у бара "Зеленая женщина". - Я рассказал о картонных коробках, которые складывал в багажник Билли Риц. Мистер Маккендлесс с нетерпением ждал, когда же я дойду наконец до рассказа об "Элви холдингс". Я повторил то, что говорил Джону, что работал с компьютером в университетской библиотеке. - Оказалось, что и машина, и бар "Зеленая женщина" принадлежат компании "Элви холдингс". Я списал имена и адреса учредителей. - Когда я назвал эти имена, Маккендлесс не сумел скрыть удивления.
     - Мы проверяем сейчас компанию "Элви холдингс" и, думаю, получим ту же самую информацию, - сказал он. - Вы поняли значение имени Эндрю Белински?
     - Тогда нет.
     - И вы утверждаете, что получили эту информацию, пользуясь компьютером в университетской библиотеке?
     - Да.
     Он не верил мне, - должно быть, знал, что невозможно получить таким образом информацию о владельцах машин, но не собирался детально выяснять этот вопрос.
     - Как-нибудь вы покажете мне, как вы это сделали.
     - Наверное, мне повезло, - сказал я. - Джон не рассказывал, что я уже много лет интересовался прежними убийствами "Голубой розы"? Потому он и позвонил мне.
     - Продолжайте, - сказал лейтенант.
     Минут десять ушло на рассказ о том, как, поговорив с Белнапами, я разузнал подробности о Бобе Бандольере, съездил к Санчана и услышал от них впервые о существовании Филдинга Бандольера. Потом узнал через компьютер, что компания "Элви холдингс" владеет также старым домом Боба Бандольера. Одновременно, прочитав книгу одного отставного полковника о событиях во Вьетнаме, я задумался о судьбе одного человека, предположительно убитого во время военных действий, у которого были причины ненавидеть Джона Рэнсома. Потом я поговорил с Джуди Лезервуд и Эдвардом Хаббелом.
     - И вы не посчитали нужным прийти с этой информацией в полицию.
     - Я обратился с этой информацией в полицию. Обратился к Полу Фонтейну. Он расследовал дело об убийстве Эйприл Рэнсом. Как только я упомянул семейство Санчана, Фонтейн стал настаивать на том, чтобы я держался подальше от расследования убийств "Голубой розы", и вообще посоветовал уехать из города. Когда я не последовал этому совету, он отвез меня на могилу Боба Бандольера, чтобы доказать, что Бандольер не может иметь отношения к новым убийствам. Кстати, это он рассказал мне о старом прозвище Энди Белина, но утверждал при этом, что ничего не знает об "Элви холдингс".
     Маккендлесс кивнул.
     - Рэнсом сказал, что Фонтейн звонил вам, чтобы договориться о встрече у отеля "Сент Элвин".
     - Он узнал, что я летал в город его детства в Огайо. Когда я вернулся, кто-то пытался сбить меня в тумане с шоссе. Фонтейн хотел моей смерти. Но он не знал, что я выяснил у Хаббела.
     Маккендлесс подвинул стул поближе к кровати.
     - А потом вам позвонила та женщина с Седьмой южной улицы, - мы подбирались к самой сути, и у меня возникло чувство, что происходит нечто такое, чего я не понимаю. Маккендлесс, казалось, стал выше и шире, он целиком сконцентрировался на мне, словно желая внушить мне мысленно тот сценарий, который устроил бы все стороны. Но единственное, что я мог рассказать ему, - это правду. Я снова упомянул о соглашении, заключенном мною с Ханной Белнап.
     Он кивнул с таким видом, словно это было абсолютно неважно. Мимо двери палаты прокатили тележку, и в конце коридора послышались крики.
     - Что было у вас на уме, когда вы решили поехать в дом Бандольера?
     - Хотели сделать Фонтейну сюрприз. Мы с Джоном думали, что, застав его врасплох, сумеем найти коробки с летописями убийств, - я посмотрел на Сонни, который по-прежнему казался каменным изваянием.
     - А зачем вы взяли с собой старика?
     - Алан очень настаивал. Он практически не оставил нам выбора.
     - Многие слышали, как профессор грозился застрелить человека, убившего его дочь.
     Я вспомнил похороны - должно быть, Джон рассказал им о вспышке Алана.
     - Я приказал ему остаться в машине, но Алан хотел быть ближе к месту событий и пошел за нами на другую сторону улицы.
     - Вы ведь уже побывали внутри дома.
     Я кивнул.
     - Искали записи - те коробки, которые он увез из "Зеленой женщины". Вы нашли их?
     - Нет, - сказал Маккендлесс.
     Все похолодело у меня внутри.
     - Как вы попали в дом в первый раз?
     - Задняя дверь была не заперта, - соврал я.
     - Действительно, - подхватил Маккендлесс. - Он оставил ее открытой. Так же, как дверь "Зеленой женщины". Вы просто приехали туда и увидели, что замок сломан.
     - Да, - кивнул я. - Зашли внутрь и все осмотрели.
     - Может быть, в Нью-Йорке принято проникать с помощью взлома в чужие дома, но здесь нам не очень это нравится. - Из коридора снова послышались крики. - В общем, вы и ваш приятель проникли туда. В подвале вас ждал интересный сюрприз, но коробок там не было. Однако вы кое-что прихватили оттуда - листок бумаги, не так ли?
     С тех пор, как Том вернул мне этот листок, я носил его в кармане пиджака и совсем забыл о нем. Кто-то из больничной обслуги, очевидно, передал его полиции.
     - Такие игры с вещественными доказательствами нам тоже не по душе.
     Джон рассказал им все о наших визитах в "Зеленую женщину" и дом Бандольера, и теперь его держат на Армори-плейс в ожидании, пока Маккендлесс решит, что же делать со мной. А решение это наверняка зависело от того, как я буду отвечать на вопросы - если я не помогу ему облечь все в ту форму, которая устроит полицию, он рад будет испортить мне жизнь обвинениями в самых разнообразных преступлениях.
     - Мне начинает даже казаться, что вы с приятелем специально прихватили с собой старика, потому что знали, что он попытается застрелить Фонтейна, как только ему представится такая возможность.
     - Мы велели ему оставаться в машине, - устало повторил я. - Мы не хотели, чтобы он был рядом. Это было бы сумасшествием. К тому же Джон не отдал ему револьвер - он взял его сам. У нас не было четкого плана. - Боль снова напомнила о себе. До следующей инъекции было еще очень далеко. - Послушайте, если вы увидите газету, вы сразу поймете, что это значит. Вы видели заметку об убийстве женщины в Аллентауне. Фонтейн ведь работал в Аллентауне.
     - Да, - вздохнул Маккендлесс. - Но у нас нет доказательств, что он убил там кого-либо. Сейчас речь идет о вас. - Он резко встал и подошел к окну. Потирая подбородок, выглянул на улицу. Затем поправил ремень и медленно обернулся. - Мне надо думать о спокойствии в городе. И с этой точки зрения все может измениться в двух направлениях. Во-первых, в управлении произойдут определенные перестановки. Вы знаете человека в Огайо, который утверждает, что Фонтейн не тот, за кого себя выдавал. А у меня есть только мертвый детектив и необходимость расследовать вооруженное нападение. Но что мне абсолютно не нужно - так это появление в прессе информации об еще одном серийном убийце служившем к тому же, в полиции. Потому что тогда у нас будет еще больше неприятностей, чем уже есть. - Он снова вздохнул. - Вам понятно то, что я говорю?
     - Слишком хорошо.
     - Все в этом мире сводится к политике. - Он вернулся к стулу и оперся на его спинку. - Давайте поговорим о том, что случилось, когда выстрелили в Фонтейна.
     Тут вдруг открылась дверь палаты. Белокурый доктор сделал было два шага, но, увидев моих посетителей, повернулся и вышел.
     - В этом смысле все получилось к лучшему, - сказал Маккендлесс. - Теперь нам уже не грозят неприятные сюрпризы. В ночь беспорядков вы отправились в дом на Седьмой южной улице, чтобы выследить и обезвредить человека, которого у вас были причины считать убийцей. Вы хотели сдать его полиции.
     - Конечно, - кивнул я.
     - Вы слышали выстрелы неподалеку?
     - Тогда нет. Хотя вру. Я действительно слышал какие-то выстрелы.
     И что же случилось, когда вы подобрались к дому?
     - Мы с Джоном собирались снова зайти через заднюю дверь, но потом я предложил зайти сбоку, через веранду. А когда мы добрались до ступенек, Алан услышал, как открылась входная дверь, и стал кричать.
     - Патрульная машина находилась примерно в квартале от этого места.
     - Это так, - сказал я. - Алан увидел Фонтейна и стал кричать: "Это он?" Фонтейн сказал что-то вроде "черт тебя побери, Андерхилл, я не дам тебе уйти". Думаю, патрульный в машине к тому времени еще не успел нас разглядеть.
     Маккендлесс кивнул.
     - Джон побежал к Алану, чтобы успокоить его, но Алан выхватил из-за его пояса револьвер и стал стрелять. Я очнулся в луже крови.
     - Сколько выстрелов вы слышали?
     - Их должно было быть два.
     Маккендлесс выдержал паузу.
     - Я спросил, сколько выстрелов вы слышали.
     Я задумался.
     - Ну, Алан выстрелил дважды, но, возможно, я слышал больше двух выстрелов.
     - Брукнер действительно стрелял дважды, - сказал Маккендлесс. - Но офицер Беренджер дал еще предупредительный выстрел в воздух. Пара, живущая через улицу, у которой вы были, утверждает, что они слышали не меньше пяти выстрелов, также как и женщина по соседству. Ее муж проспал всю ночь и ничего не слышал. А напарник Беренджера слышал пять выстрелов, прозвучавших почти одновременно.
     - Это как холм, поросший травой, - сказал я.
     - Вы находились лицом к Рэнсому и Брукнеру. Что вы видели? Ведь в том районе были вооруженные столкновения.
     И тут я вспомнил, что видел.
     - У меня было такое впечатление, что за спиной Алана в кустах кто-то двигался.
     - Очень хорошо, мистер Андерхилл. Вы видели этого человека?
     - Мне показалось, что я видел движение. Было темно. А потом начался этот сумасшедший дом.
     - Вы слышали когда-нибудь о человеке по имени Николас Вентура?
     - Нет, - ответил я на секунду позже, чем следовало.
     - Я так и знал, - сказал Маккендлесс. Он, судя по всему, понял, что я лгу. - Это молодой жулик, который попал во время беспорядков в неприятную историю на Ливермор-авеню. Кто-то отнял у него нож и чуть не сломал ему руку. - Маккендлесс улыбнулся мне. - Почти сразу после этого неизвестный позвонил из отеля "Сент Элвин" по телефону 911, но я не думаю, что это тот же человек, который напал на Вентуру, а вы?
     - Нет, - сказал я.
     - То, что случилось с Вентурой, наверняка имело отношение к беспорядкам, не так ли?
     Я кивнул.
     - Возможно, вы слышали об убийстве человека по имени Фрэнки Уолдо.
     - Я действительно что-то об этом слышал. Если вы хотите знать, что я об этом думаю....
     - Пока вы ничего об этом не думаете. Но неофициально могу вам сообщить, что Уолдо был связан через Билли Рица с торговлей наркотиками. И Риц был убит в отместку за убийство Уолдо.
     - Вы думаете, вам действительно это удастся?
     - Я не расслышал.
     - Доказать, что Рица убили в отместку за Уолдо.
     - Как я уже говорил вам, все в этой жизни политика. Кстати, офицер Беренджер нашел в подвале дома какие-то старые фотографии. Думаю, из этого может выйти что-то полезное, несмотря на ваши идиотские действия.
     - Вы ведь не очень расстроены смертью Фонтейна?
     Маккендлесс встал и отошел от стула. Сонни сделал шаг назад и посмотрел себе под ноги. Он был словно глухим и слепым.
     - Знаете, что меня радует? - спросил Маккендлесс. - В сложившейся ситуации мне гораздо легче его защитить.
     - Но вы так легко поверили, что он был Франклином Бачелором. А ведь у вас есть только свидетельство Эдварда Хаббела, о котором я вам рассказал. Мне это не совсем понятно.
     Маккендлесс посмотрел на меня долгим взглядом, в котором ничего невозможно было прочесть. Потом посмотрел на Сонни, который гордо поднял голову, словно солдат на параде.
     - Расскажите ему, - велел Маккендлесс.
     - Детектив Монро обыскал сегодня утром квартиру детектива Фонтейна, - сказал Сонни, обращаясь к ярко освещенному окну. - Он нашел в столе документы на имя майора Бачелора.
     Если бы я не знал, как больно мне от этого будет, я рассмеялся бы в голос.
     - Интересно, не нашел ли он коробки с записями.
     - Никаких коробок с записями нет.
     - Готов спорить, теперь уже нет, - сказал я. - Примите мои поздравления.
     Маккендлесс пропустил мои слова мимо ушей. Может быть, они и не уничтожили бумаги. Может быть, Фонтейн утопил их в туалете страница за страницей, прежде чем мы подошли к его старому дому.
     - Пока вы здесь, к вам не допустят журналистов, - сказал Маккендлесс таким голосом, словно зачитывал мне мои права. - Администрация больницы будет перехватывать все адресованные вам звонки, и я поставлю у дверей офицера, чтобы вас не беспокоили. Через час офицер Беренджер принесет вам на подпись ваши показания, основанные на ответах на мои вопросы. Ведь так, Сонни?
     - Да, сэр, - отозвался Сонни.
     - И вы можете заказать себе билет в Нью-Йорк на тот день, когда вас выписывают. Вас отвезут в аэропорт на патрульной машине, так что, как только закажете билет, сообщите об этом офицеру.
     - И все это в интересах моей безопасности.
     - Ведите себя осторожнее, - сказал Маккендлесс. - Выглядите вы, если честно, не очень.
     - Рад, что был вам полезен, - сказал я.
     Маккендлесс и Сонни направились к двери.
     Я открыл журнал и попытался возродить в себе интерес к климаксу. Некоторые симптомы были на удивление знакомыми - обильное кровотечение, усиливающаяся боль, депрессия. Автор особо упоминал внезапные вспышки гнева против авторитетных личностей, которые напоминали внешне ушедших на покой цирковых бойцов. Я понимал, что надо Маккендлессу, но меня немного озадачивали его настойчивые намеки на то, что должно было непременно быть больше трех выстрелов. То, что я сказал, вполне удовлетворило его, но я никак не мог понять почему. Потом я стал беспокоиться за Алана. Протянув руку к телефону, я попытался позвонить в Центральную больницу, но оператор извиняющимся голосом сообщил мне, что по приказу полиции мне разрешено только отвечать на звонки. Я раскрыл "Молодую девушку" и прочитал, что современная молодая женщина выходит замуж примерно в том же возрасте, что и раньше. Я хотел было перейти к "Долголетию", когда молодой коренастый офицер просунул в дверь голову и сообщил, что заступает на дежурство.
     Мы сразу узнали друг друга. Это был офицер Мангелотти. Если не считать отсутствия белой повязки на голове, выглядел он так же, как при нашей последней встрече.
     - Но никто не сказал, что я обязан с вами разговаривать, - он посмотрел на меня с нескрываемой враждебностью. Складной стул скрипнул под ним, когда Мангелотти обрушил на него тяжесть своего тела.

4

     Джеффри Боу, прорвавшись через пост внизу, появился у моей двери примерно через час после ухода Маккендлесса. Я ковырялся в холодной овсянке, которую принесли мне с к