Леон. Поиск Кейзмента закончен.
     - Наверное, мы говорили, когда появилась информация по Белински, - заметил Том. - Но этот самый Белински никогда не был президентом "Элви холдингс - он умер младенцем. А на Леона Кейзмента в компьютере ничего нет. Информацию по Фрицманну получим минут через десять.
     Отвернувшись от машины, мы вернулись на свои места. Я снова уселся в кресло и налил себе польской минеральной воды из стоявшей на столике бутылки. Том прогуливался перед столиком, засунув руки в карманы, время от времени бросая на меня косые взгляды.
     Наконец он остановился.
     - Твой отец вероятно знал его.
     "Это правда, - подумал я, - мой отец почти наверняка знал Минотавра".
     - А Ральф Рэнсом не упоминал больше никого, уволенного примерно в то же время? Думаю, нам лучше начать с поиска таких людей, пока что-нибудь не изменит наш курс. Ральф или один из его менеджеров наверняка уволили этого парня - Минотавра. А в отместку он решил разрушить репутацию отеля. Надо начать расспрашивать об этом, и если даже у убийцы был какой-нибудь другой мотив, он обязательно всплывет.
     - Ты надеешься на то, что люди вспомнят события такой давности?
     - Я в этом уверен, - Том подошел ко второй машине и уселся рядом. - Повтори, пожалуйста, имя менеджера, которое назвал тебе Ральф.
     - Бандольер, - сказал я. - Боб Бандольер.
     - Посмотрим, есть ли здесь его имя. - Том застучал по клавишам. - Бандольера нет. Может быть, он находится в доме для престарелых. А теперь давай смеха ради поищем здесь старину Гленроя.
     По экрану снова побежали бесконечные имена. Потом в машине что-то щелкнуло, и на экране появились имя и номер телефона.
     Брейкстоун, Гленрой, 670 Ливермор-авеню. 542-5500.
     Том подмигнул мне.
     - Честно говоря, я знал, что он до сих пор живет в отеле "Сент Элвин". Просто хотел еще раз в этом убедиться. Отец Джона не говорил, что Брейкстоун знал в отеле практически всех? Может быть, удастся уговорить его побеседовать с нами.
     - Подожди, давай попробуем найти, где жил тот самый менеджер, когда произошли убийства.
     Я стоял за спиной Тома, который загрузил директорию с телефонным справочником за пятидесятый год и за несколько секунд нашел нужный адрес.
     Бандольер, Роберт 17с Седьмая улица, Ливермор 2-4581.
     - У старины Боба был короткий телефончик. Он жил примерно в квартале от отеля.
     - Он жил прямо за нами, - уточнил я.
     - Может быть, нам удастся выяснить, как долго он там прожил. - Загрузив справочник за шестидесятый год, Том обнаружил, что Боб Бандольер по-прежнему жил на Седьмой южной улице. - Какая верность устоям! - В семидесятом - тот же адрес, только поменялся номер телефона. А в семьдесят первом - снова другой номер.
     - Что-то странное, - пробормотал Том. - Зачем, человек обычно меняет номер телефона? Странные звонки? Избегает кого-нибудь?
     В семьдесят пятом году Бандольера в справочнике уже не было. Том стал смотреть информацию за предыдущие годы и обнаружил его в семьдесят втором.
     - Итак, он перебрался в дом престарелых или, если удача окончательно отвернулась от нас, умер в семьдесят втором году. - Выписав на листочек адрес, Том протянул его мне. - Может быть, ты соберешься сходить в этот дом и поговорить с теми, кто живет там сейчас. Поговори также с соседями. Кто-нибудь наверняка знает, что с ним случилось.
     Том встал и посмотрел на другие компьютеры, на которых по-прежнему светилась надпись "Поиск". Потом он подошел к столу, поднял бокал и сказал, махнув им в мою сторону:
     - За успешный поиск.
     И тут же компьютер начал выдавать на экран информацию.
     - Ну вот, - сказал Том. - С нами беседует департамент регистрации рождения и смерти.
     Наклонившись к столу, он стал переписывать что-то в блокнот.
     Я подошел к Тому и заглянул ему через плечо.
     "Фрицманн, Уильям Леон, 346н, Тридцать четвертая улица, Миллхейвен, родился 4.16.48".
     - Наконец-то мы нашли реального человека, - сказал Том. - Если это тот, кто преследовал Джона Рэнсома, то он наверняка объявится снова.
     - Он уже объявился, - и я рассказал Тому, что видел сегодня, когда вез в морг Джона Рэнсома и Алана Брукнера.
     - И ты до сих пор молчал, - в негодовании воскликнул Том. - Ты видел этого типа возле "Зеленой женщины" за каким-то очень странным занятием и до сих пор держал это при себе!
     Том тут же вернулся к компьютеру и начал набирать какие-то непонятные мне команды. Щелкнул и заурчал модем. Похоже, Том пытался выйти на городскую службу происшествий.
     - Во-первых, я не был уверен, что это он, - начал оправдываться я. - И я тут же забыл об этом, как только ты начал влезать на своем компьютере во все фирмы штата.
     - "Зеленая женщина" давно закрылась, - сказал Том, продолжая стучать по клавишам.
     Я спросил его, что он делает.
     - Хочу посмотреть, кто владеет баром. Думаю, это...
     На экране появилась информация.
     "Зеленая женщина", 21и Горацио-стрит.
     Продано 01.07.1980 "Элви холдингс корп" по цене 5000 долларов.
     Продано 05.21.1935 Томасу Малруни по цене 3200 долларов.
     Том погрузил в волосы пальцы, и, когда он убрал их, шевелюра его выглядела как стог сена.
     - Кто эти люди и что они делают. - Отвернувшись от монитора, он улыбнулся мне. - Я понятия не имею, что будет дальше, но мы определенно напали на чей-то след. И в синем "лексусе" ты наверняка видел нашего друга, теперь я абсолютно в этом уверен. И беру обратно все свои неласковые слова в твой адрес. - Он повернулся к экрану и снова растрепал волосы. - Итак, "Элви" купили "Зеленую женщину", и посмотри, как мало они за нее заплатили. Может быть, мы можем даже говорить "он", имея в виду Уильяма Фрицманна. Итак, он выложил всего пять тысяч. Но какой толк ему в этой сделке? Для чего можно было использовать эту развалюху?
     - Похоже, он привез туда какие-то вещи, - сказал я. - Рядом с машиной стояли картонные коробки.
     - Или наоборот что-то вывозил. Этот старый сарай наверняка годился только под склад. Наш друг отвалил пять тысяч за сарай. Почему?
     Все это время Том говорил, переводя взгляд с меня на экран обратно, и продолжал трепать свои волосы.
     - Есть только одна причина, чтобы купить это место. "Зеленая женщина". Его наверняка интересовал бар.
     - Может быть, он племянник Малруни и решил помочь его голодающей вдове, - предположил я.
     - Или он очень-очень сильно интересуется убийствами "Голубой розы". Возможно, наш таинственный друг Фрицманн сам имеет ко всему этому какое-то отношение. Он не может быть убийцей сам - слишком молод, но он вполне мог бы... - Том посмотрел на меня с почти восторженным выражением лица.
     - Его сыном, - догадался я. - Ты думаешь, что Фрицманн может быть сыном убийцы? На основании того, что он купил запущенный бар и хранит там какие-то ящики?
     - Но ведь это возможно, не правда ли?
     - Во время первых убийств Фрицманну было всего два года - слишком мало даже для Хайнца Штенмица.
     - Не уверен в этом. Не хочется думать о том, что кто-то способен надругаться над двухлетнем ребенком, но бывает и такое. Для этого надо быть Хайнцем Штенмицем.
     - Ты думаешь, Фрицманн убил Эйприл, потому что узнал о ее расследовании? Может быть, он даже видел, как она осматривает мост и бар.
     - Может быть, - сказал Том. - Но зачем ему понадобилось убивать Гранта Хоффмана? - Нахмурившись, он пригладил растрепанные волосы. - Мы должны узнать, что удалось выяснить Эйприл. Нам необходимы ее записи. Но прежде...
     Встав из-за стола, он взял толстую пачку белых листов и протянул ее мне.
     - Пора почитать дело.

6

     Примерно час я сидел в удобном кожаном кресле, перелистывая дело об убийствах "Голубой розы", разбирая почерки полудюжины полицейских и двух детективов - Фултона Бишопа и Уильяма Дэмрока. Бишопа, который был предназначен местными властями для долгой карьеры, в ходе которой он мог бы скрывать от огласки их темные делишки, сняли с этого дела недели через две, чтобы не портить его репутацию, так как дело вряд ли можно было раскрыть в ближайшее время. Жаль, что он не занимался этим хотя бы еще несколько недель. Почерк Бишопа было так же легко читать, как машинописный текст, а листы, отпечатанные им на машинке, не уступали по качеству работе секретарши. Почерк же Дэмрока состоял из каракулей даже когда он был трезв, и становился совсем неразборчивым, когда Дэмрок был пьян. Все, что было написано этим человеком в районе двух часов дня, положительно невозможно было прочесть. А печатал он примерно как злой ребенок, стучащий кулачками по пианино. Через десять минут у меня заболела голова, а через двадцать - глаза.
     Прочитав все отчеты и заявления, я пришел только к одному выводу: мало кто из дававших показания любил Роберта Бандольера. И еще я с удивлением узнал, что те, давние убийства вовсе не были такими зверскими, как нападение на Гранта-Хоффмана или дела Уолтера Драгонетта, - все жертвы были аккуратно заколоты ударом ножа в сердце, и только потом им перерезали горло. Это чем-то напоминало ритуальное убийство.
     - Ну что ж, я тоже не прочел здесь ничего особенно нового, - сказал Том. - Есть кое-какие мелкие подробности, но они могут подождать. - Он посмотрел на меня почти настороженно. - Ты еще не хочешь спать?
     - Твой кофе позволит мне не заснуть какое-то время, - сказал я. - Так что могу посидеть еще.
     Том был благодарен мне за намерение остаться, почти как ребенок, которого оставили одного в темном доме.
     - Как насчет музыки? - спросил Том, поднимаясь и направляясь к проигрывателю.
     Выбрав диск, он вставил его в отверстие, и из динамиков полилась фортепианная соната Моцарта в исполнении Мицуко Юшиды. Том откинулся на спинку кожаного дивана, и несколько минут никто из нас не произносил ни слова.
     Несмотря на усталость, мне хотелось остаться еще немного, и не только для того, чтобы составить компанию Тому Пасмору. Хотя и это было своего рода привилегией. Я понимал, что не могу утешить Тома в его печалях, так же как он не в силах утешить меня в моих, но я восхищался этим человеком, как никем другим в своей жизни.
     - Жаль, что мы не обнаружили упоминаний о каком-нибудь уволенном клерке по имени Ленни Валентайн, - произнес Том.
     - Так ты всерьез уверен, что существует какая-то связь между убийствами "Голубой розы" и "Элви холдингс"?
     - Не знаю, возможно.
     - И что, как ты думаешь, произойдет дальше?
     - Думаю, следующий труп найдут у входа в бар "Часы досуга". - Том потянулся за бокалом. - Давай поговорим о чем-нибудь другом.
     Я забыл об усталости, но когда посмотрел на часы, оказалось, что уже два ночи.
     После того, как мы обсудили, что я должен сделать завтра, Том подошел к столу и взял книгу в непрофессиональном сером переплете.
     - У тебя будет в ближайшие несколько дней время просмотреть вот это?
     - А что это? - Я давно должен был догадаться, что книга оказалась на столе Тома далеко не случайно.
     - Это мемуары старого солдата. Книга издана за счет автора. Я много читал о Вьетнаме, и у меня появились кое-какие вопросы по поводу того, что делал Джон в последние несколько месяцев службы.
     - Он был в Лэнг Вей, - сказал я. - Это абсолютно точно.
     - Думаю, ему приказали говорить, что он был там.
     - Так он не был в Лэнг Вей?
     Том ничего не ответил.
     - Тебе известно что-нибудь о странной личности по имени Франклин Бачелор? Майор "зеленых беретов".
     - Я встречался с ним однажды, - сказал я, вспоминая сцену у Билли. - Он был одним из героев Джона.
     - Прочитай это и посмотри, не удастся ли тебе заставить Джона рассказать о том, что с ним случилось, но только...
     - Я знаю. Не говорить ему, что эту книгу дал мне ты. Думаешь, Джон снова соврет мне?
     - Просто хочу попытаться узнать, что же случилось на самом деле. - Том передал мне книгу. - Возможно, это пустая трата времени, но все же сделай мне такое одолжение.
     Я повертел книгу в руках и открыл ее на титульном листе, на котором значилось "Где мы ошиблись, или Мемуары простого солдата. Автор - полковник Бьюфорт Раннел". Я пролистал страницы, пока не добрался до первой фразы. "Я всегда ненавидел обман, ложь и нечестность во всех их многочисленных проявлениях".
     - Удивительно, как он в таком случае дослужился до полковника, - сказал я. И тут мне пришла вдруг в голову вещь, которую я посчитал тогда дурацким совпадением. - Кстати, слова Лэнг Вей начинаются на "эль-ви".
     - И все же надеюсь, что в один прекрасный день мы обнаружим этого Ленни Валентайна, - Том улыбнулся.
     Он проводил меня вниз, и я вышел на теплый ночной воздух. Над головой висели мириады звезд. Только выйдя наружу, я вдруг понял, что в течение четырех часов Том выпил всего один бокал виски.

7

     Окна домов на Истерн Шор-роуд были темными. Невдалеке виднелись огни единственной машины, направляющейся в Ривервуд. Я свернул за угол ан Дай Блумен, думая об Уильяме Фрицманне и сарае под названием "Зеленая женщина".
     Передо мной была длинная пустая улица с контурами лепящихся друг к другу домов, едва различимыми в темноте. Свет уличных фонарей падал на потрескавшийся асфальт. Все вокруг казалось обманчиво мирным. Под огромным, полным звезд небом я чувствовал себя просто крошечным. Засунув руки в карманы, я прибавил шагу.
     Я прошел с полквартала по ан Дай Блумен, прежде чем понял наконец, что же со мной происходит - это был не просто приступ паники, а постепенное приближение страха, который сильно отличался от того, что я обычно испытывал, когда на меня накатывало прошлое. Сейчас я нигде не видел человечков в черном, не слышал раздававшихся из-под земли стонов. Я мог сказать себе, что у меня очередной приступ и, присев на чью-нибудь лужайку, подождать, пока это пройдет. Но сейчас это было что-то новое.
     Я торопился вперед, погруженный в свои мысли. Пересек пустынную мостовую, и тут охвативший меня ужас сконцентрировался постепенно вокруг мысли, что за мной кто-то наблюдает. Где-то там, в тени деревьев на другой стороне ан Дай Блумен, получеловеческое существо не сводило с меня глаз.
     И я вдруг осознал с абсолютной ясностью, что дело вовсе не в панике - просто так оно и было.
     Я прошел еще квартал, чувствуя спиной взгляд этих ужасных глаз. И вдруг показался самому себе каким-то грязным, испачканным каким-то странным образом, так что это невозможно было описать словами - существо, смотревшее на меня через эти ужасные глаза, хорошо знало, что может разрушить меня изнутри, нанести мне рану, невидимую окружающим.
     Я двигался, и чудовище двигалось за мной, скользя сквозь темноту на другой стороне улицы. Временами оно отставало, присев на чей-нибудь порог, и гнусно ухмылялось мне вслед. А потом, снова растворившись в тени, обгоняло меня, и я чувствовал взгляд его ужасных глаз на своем лице.
     Я прошел еще три квартала, у меня вспотели ладони и лоб. Чудовище стояло перед одним из домов, словно огромная могильная плита, шумно дыша через ноздри размером с мой кулак, вдыхая огромное количество воздуха и выдыхая зловонный смрад.
     Я не мог выдержать этого. Сам не понимая, что делаю, я перешел через улицу и ступил на тротуар перед каким-то бетонным зданием. Колени мои дрожали. Длинная тень отделилась от стены напротив, затем застыла и снова стала невидимой. Сердце мое дрогнуло, и я чуть было не лишился чувств.
     - Кто здесь? - громко спросил я. Фасад дома, к которому я шел, был едва различим в ночной тьме. Я сделал шаг на газон.
     Вдруг громко залаяла собака, и я резко подпрыгнул от неожиданности. Кусок темноты впереди меня быстро двигался к углу дома. Охвативший меня ужас перешел в гнев и злость, и я почти что рухнул на газон.
     В окне второго этажа зажегся свет, и за стеклом замаячил темный силуэт. Человек в окне прижал к стеклу сложенные чашечкой ладони, чтобы лучше видеть происходящее снаружи. Легкие, едва слышные шаги затихли за углом дома. Человек в окне закричал на меня.
     Я вскочил и побежал прочь. Собака захлебывалась лаем.
     Добежав наконец до дома Джона Рэнсома, я подождал перед входной дверью, пока восстановится дыхание. Я был весь покрыт потом, грудь тяжело вздымалась. Прислонившись к двери, я размышлял над тем, кто же мог меня преследовать. Человек, которого я видел в "лексусе", наверняка не мог двигаться так легко и бесшумно.
     Из глубин сознания всплыл и надвинулся на меня давно скрывавшийся там образ. Я разглядел толстые ноги, огромные руки, веревки мускулов, заросшую черной шерстью грудь и наконец - огромную рогатую голову.

8

     Пробравшись в кабинет Джона Рэнсома, я включил свет, постелил себе постель и достал из чемоданчика книгу полковника Раннела. Затем я засунул чемоданчик под кровать, разделся, погасил все лампы, кроме стоявшей рядом с кроватью, и улегся с книгой в постель. Полковник Раннел стоял передо мной, громко крича о том, что он ненавидел и презирал. На нем была выглаженная чистая форма, увешанная медалями. Примерно через час я проснулся и погасил лампу. По Эли-плейс проехала машина. Я снова уснул.

9

     В воскресенье примерно в пол-одиннадцатого утра я позвонил в звонок Алана Брукнера. Встав примерно час назад, я успел позвонить в агентство и убедиться, что Элайза Морган дала согласие ухаживать за Аланом. Затем я быстро обыскал аккуратный кабинетик Эйприл Рэнсом и прочитал несколько глав книги "Где мы ошиблись". В стиле полковника Раннела преобладали деепричастия и эллиптические конструкции. Каждое предложение было разорвано на несколько громоподобных фрагментов.
     Когда я спустился вниз, все трое Рэнсомов завтракали. Ральф и Марджори были в своих тренировочных костюмах, Джон - в джинсах и зеленой рубашке, словно в присутствии родителей он снова превратился в подростка. Я вызвал Джона в коридор и рассказал ему про разговор с агентством. Он был очень благодарен за то, что я позаботился обо всем сам, не задавая ему лишних вопросов, и разрешил мне воспользоваться его машиной. Я сказал, что вернусь часа в три.
     - Кажется, ты потерял ощущение времени, - заметил Джон. - Во сколько ты пришел вчера домой? Часа в два? А это называлось "немного пройдусь". - Он выдавал из себя жалкое подобие улыбки.
     Когда я рассказал ему о преследовавшем меня человеке, Джона охватила тревога, которую он тут же попытался скрыть.
     - Ты наверняка очень удивил тех, кто любит подглядывать в окна, Том, - сказал он.
     На газоне распивали кофе все те же газетные репортеры. Только один из них - Джеффри Боу - попытался перехватить меня на пути к машине. Но я отказался комментировать что либо, и ему пришлось отойти ни с чем.
     Элайза Морган, открывшая дверь дома Алана Брукнера, вздохнула с видимым облегчением, увидев меня.
     - Алан спрашивал о вас. Он не разрешает мне помочь ему одеваться - даже подходить к гардеробу запрещает.
     - Карманы его пиджака набиты деньгами, - пояснил я. В доме по-прежнему пахло мастикой и полиролью. Я услышал громоподобный голос Алана:
     - Кто там, черт побери! Это Тим? Почему мне никто ничего не говорит?
     Открыв дверь, я увидел, что Алан сидит полуобнаженный на кровати. На щеках его блестела серебристая щетина.
     - Хорошо, что ты добрался до меня наконец, - сказал он. - Но кто эта женщина? Белый халат ведь не означает еще, что это действительно сиделка.
     По мере того, как я объяснял ему, кто такая Элайза Морган, Алан постепенно успокаивался.
     - Так она помогала моей дочери?
     В глазах Элайзы появилось испуганное выражение, и я поспешил заверить Алана, что она сделала для Эйприл все, что могла.
     - Хм. Тогда, я думаю, она подойдет. А как насчет нас? У тебя есть план?
     Я сказал ему, что сначала должен проверить кое-что сам.
     - Черт побери! - Алан отбросил одеяло и встал с кровати. На нем были все те же длинные трусы. Но как только Алан встал, лицо его побледнело, и он тяжело опустился обратно на постель. - Со мной что-то не так. Не могу встать. Все болит.
     - Неудивительно, - сказал я. - Мы достаточно полазили вчера по горам