и,  острыми  зубами.  Стартер
взвизгнул еще раз,  еще  и  еще.  Хорунжий  что-то  сказал  водителю,  тот
буркнул: "Сейчас", - и, выскочив из кабины, поднял капот, стал копаться  в
моторе, постукивая ключами.
   - Машина же новая, в чем дело? - спросил офицер.
   - Если б я знал. Погодите, сейчас поедем.
   - Как бы не так, - тихо  произнес  Янек,  дав  шлепок  Шарику,  который
забрался ему на спину и пытался лизнуть языком в лицо.
   Хорунжий вышел из кабины, а новички, солдаты танковой бригады, пока еще
одетые в разнокалиберную гражданскую одежду, вылезли из крытого  брезентом
кузова.
   - Покрутите кто-нибудь ручкой, - попросил шофер.
   - Дай-ка сюда эту вертушку, - вызвался Елень.
   Янек выглянул из-за дерева и стал  смотреть,  как  его  новый  приятель
присел перед радиатором, рванул рукоятку вверх и потом долго  крутил,  как
шарманку, заставляя содрогаться весь грузовик,
   - Хватит, - остановил его шофер. - Черт бы побрал этот гроб!
   В этот момент Янек поднялся, подошел  поближе  и  сказал,  обращаясь  к
Вихуре:
   - Хорошая машина, только знать нужно, как ее заводить.
   - Отстань! - буркнул "король казахстанских дорог".
   - Я бы исправил, - сказал Кос офицеру и, не дождавшись  ответа,  отошел
вместе с собакой под дерево.
   Прошло еще минут десять, а машина продолжала стоять посреди поляны.
   Из палатки вышел доктор я, глядя на грузовик, пошутил:
   - Если бы это человек был, я бы помог:  аспирину  дал  или  касторового
масла...
   Хорунжий, заложив руки за спину, нервно ходил взад-вперед по поляне, то
и дело поглядывая на часы.
   - Уже полчаса здесь торчим, давно пешком бы дошли.
   Отчаявшись найти поломку, Вихура сел на траву, уперся локтями в  колени
и обхватил голову замасленными ладонями.
   - Ничего не понимаю. Все вроде на месте, а ехать не хочет.
   Янек снова подошел к офицеру:
   - Пан хорунжий, я могу починить,
   - Давай пробуй.
   - А если починю, возьмете с собой?
   - Нет, не возьмем... Впрочем, ладно, черт с тобой!
   - Нас двое.
   - Кто там еще?
   - Я и собака.
   - А черт, ладно!
   Янек подошел к автомашине, за ним шли хорунжий, шофер и все  остальные.
Несмотря на приказ, они вылезли из кузова.
   - Значит, как машина будет налажена, вы нас обоих заберете? -  еще  раз
для верности спросил Янек.
   - Посмотрим, - буркнул офицер.
   Но Елень, стоявший рядом, загудел басом:
   - Так было сказано, все слыхали.
   - Вы все садитесь в кузов, а вы, гражданин хорунжий, в кабину.
   Янека послушались. Когда все полезли в кузов, а офицер  обходил  машину
спереди, Янек наклонился над Шариком и шепнул ему:
   - Ищи, Шарик, ищи. Я потерял.
   Шарик, подталкиваемый рукой, бросился под машину.
   Янек сел за руль, включил зажигание и нажал на стартер. Мотор зарокотал
и заглох. Янек нажал еще раз. Мотор заурчал и  ровно  заработал  на  малых
оборотах.
   - Кос, как ты это сделал? Ну скажи, как? - схватил его за рукав Вихура.
   Янек не ответил. Он быстро выбрался из кабины, а Шарик, выскочив из-под
колес, радостно замахал хвостом и положил перед Янеком  толстый  шерстяной
шарф.
   Янек подхватил Шарика за передние лапы, подал его в кузов, а его самого
поднял Елень и втащил внутрь.
   - Готово, поехали! - застучали по кабине сидевшие впереди.
   Грузовик  рванулся  с  места  и  покатил.  Слышно   было,   как   шофер
последовательно переключает скорости и прибавляет газ, пытаясь  наверстать
потерянное время. Сидящие в кузове то и дело подпрыгивали  на  выбоинах  и
колдобинах. А Елень, стиснув обеими руками Янека, так что тот не мог  даже
двинуться, допытывался, крича ему в самое ухо:
   - Как ты это сделал?
   - Маленький фокус. Надо только вот тут немного иметь, -  постучал  Янек
пальцем по лбу.
   - Говори, как было, а то задушу...
   - Пусти!.. Ладно, покажу, медведь чертов.
   Густлик отпустил Янека, и тот вытащил из-за  пазухи  шарф,  испачканный
сажей.
   - Соображаешь?..
   - Трубу? Выхлопную трубу? Заткнул? А кто вытащил?
   Кос не ответил, только показал  пальцем  на  скамейку,  из-под  которой
выглядывала озорная морда Шарика.
   Ехали недолго. Через полчаса грузовик убавил ход, раза два  повернул  и
остановился в лесу. Когда все соскочили на землю, увидели  под  деревьями"
низкие, крытые дерном крыши землянок. Из железных труб вился легкий дымок.
   - А где же наши танки? - спросил Елень.
   - Пока нет, но ты не бойся, будут, - ответил Вихура.
   Хорунжий построил всех и  двоим  левофланговым  в  шеренге  -  Янеку  и
Густлику - приказал:
   - Вы пойдете на кухню. Надо  наносить  целый  котел  воды  и  начистить
картошки.



5. ГУЛЯШ

   Прежде чем приступить  к  выполнению  полученного  приказа,  они  пошли
вместе со всеми в землянку, в которой с этого момента  должны  были  жить.
Несколько ступенек, вырытых в земле и укрепленных жердочками, вели внутрь.
Двери были двойные, сбитые из досок. Сразу у  входа,  под  окошком,  стоял
столик, а рядом - пустая пирамида для  оружия.  Дальше,  слева  и  справа,
тянулись двухэтажные нары, на них были соломенные тюфяки, шерстяные одеяла
и даже простыни. В  глубине,  напротив,  стояла  большая  железная  печка,
сделанная из бочки из-под бензина; в ней жарко пылал огонь.
   Елень потянул Янека за руку как раз в ту сторону, и они  быстро  заняли
два места рядом.
   - К печке поближе, оно теплей будет. Но наверху лучше, а то внизу  тебя
гонять будут дрова в  печку  подкладывать,  -  объяснял  он,  как  опытный
солдат. - И Шарику в уголке постель устроим, там ему никто не помешает.
   В землянке они оставили все, что им было  не  нужно:  Елень  -  набитый
доверху вещмешок, а Янек - охотничью торбу и рукавицы. Потом быстро вышли,
чтобы не заставлять офицера повторять приказание.
   Кухню нашли легко. Уже издалека заметили брезентовый верх, натянутый на
столбах, и здоровенный котел на автомобильных колесах с дышлом впереди,  с
короткой трубой, над которой был установлен жестяной грибок. Рядом  лежала
куча наколотых дров, а под навесом стояли вкопанный в землю стол  и  шкаф,
сделанные из необтесанных досок.
   Навстречу им вышел плотный,  лысеющий  мужчина  средних  лет,  с  двумя
нашивками на погонах.  Янеку  показалось,  что  форма  на  поваре  слишком
просторна для его роста и комплекции. Густлик ткнул товарища в бок,  встал
по стойке "смирно" и доложил:
   - Пан капрал, рядовой Елень и рядовой Кос прибыли в ваше распоряжение.
   - Хорошо, хорошо, только зачем так громко кричать? Один - зверь, другой
- птица, вот у меня уже и зоопарк [Елень (польск.) - олень], - пошутил он.
- Ты давай воду  таскай,  а  ты  садись  и  начинай  картошку  чистить,  -
распорядился он, подавая Янеку ножик с деревянной ручкой, у  которого  был
отломан конец.
   Елень взял два ведра с коромыслом и, придерживая их кончиками  пальцев,
направился в лес. Между деревьями виднелся  длинный  колодезный,  журавль,
косо торчащий вверх.
   Янек осмотрел обломок ножа, отложил его в сторону и вытащил из-за пояса
ватника свой, охотничий, с узким и длинным лезвием.  Уселся  поудобнее  и,
доставая из мешка по две-три картофелины сразу, стал чистить, как когда-то
его учил Ефим Семенович. Нож держал неподвижно, только пальцы снизу быстро
поворачивали картофелину. Одна за другой, белые, скользкие от выступающего
крахмала, они с бульканьем падали в большой котел, до половины наполненный
водой.
   Повар стоял сбоку и внимательно наблюдал.
   - Ловко. Будешь стараться, возьму тебя поваренком. С капралом Лободзким
не пропадешь, хлопче, - сказал он, похлопав Коса по плечу.
   Из-под стола донеслось короткое ворчание.
   - А это что? Собака на кухне? Не успел оглянуться, а она тут  как  тут.
Пошла вон!
   - Оставь, - перебил его Янек, - это моя. Иди сюда, Шарик.
   Он отвел Шарика под дерево, выбрал место, где было побольше осыпавшейся
хвои, приказал ему лежать,  а  сам  вернулся  к  своей  работе.  Очищенные
картофелины снова полетели одна за другой в котел.
   Изумленный повар молчал с минуту, а потом,  перейдя  к  противоположной
стороне стола, повернулся к Янеку и заявил:
   - Ты мне не тыкай, мы с тобой свиней вместе не пасли. - Он подождал еще
немного, но, не услышав ответа, строго спросил: -  Ты  что  молчишь?  Надо
отвечать: "Слушаюсь, гражданин капрал!"
   Янек отложил в сторону нож и картофелину, встал и произнес:
   - Слушаюсь, гражданин капрал.
   Лободзкий пожал плечами и пошел к котлу. Увидев, что Елень уже выливает
из ведер воду, сказал:
   - Осторожно, не разлей, а то лужа будет.
   Янек продолжал чистить  картошку.  Руки  у  него  замерзли  от  влажных
очистков и прикосновения к холодному металлу, а в глубине души  поднимался
протест. Совсем иначе  представлял  он  себе  армию:  подогнанный  мундир,
оружие, стрельба, танки... А вместо этого все началось с картошки,  глупых
замечаний и бессмысленного повторения  "Слушаюсь,  гражданин  капрал".  От
холода и злости он еще  быстрее  заработал  пальцами,  ожесточенно  снимал
кожуру, швырял картофелины в воду. Каждые  десять  минут  он  слышал,  как
Елень, бренча пустыми ведрами, быстрым шагом  направляется  к  колодцу,  а
затем возвращается, что-то насвистывая, и выливает воду из ведер в котел.
   Повар достал из шкафа банки с консервами,  расставил  их  на  столе  по
четыре в ряд, пересчитал. Елень повесил ведра и коромысло на гвозди.
   - Готово, пан капрал. Могу помочь чистить картошку.
   - Ты свое дело сделал. Хочешь, помогай, а не хочешь, не надо.
   Повар отвернулся, опять стал рыться в шкафу и  достал  с  нижней  полки
большую кость с остатками мяса на  ней.  Елень  присел  рядом  с  Косом  и
принялся чистить картошку. Оба, не прерывая работы, наблюдали,  как  повар
отошел от стола и свистнул, показав кость Шарику. Тот не двинулся с  места
и даже не повернул головы.
   - Ого, какой гордый, - произнес озадаченно Лободзкий.
   Он направился к дереву, под которым лежал Шарик, и сунул ему кость  под
нос, но тот не взял ее.
   - Слушай, ты, Скворец или Дрозд, или как там тебя звать!.. - крикнул он
Косу. - Что это твой пес такой гордый? Под нос ему сую,  а  он  не  берет.
Может, он уже чего стащил и насытился? - проворчал  повар,  вернувшись  на
кухню. - На, отнеси ему сам.
   Янек взял кость, отнес, и Шарик с аппетитом стал  рвать  остатки  мяса,
дробить мосол крепкими коренными зубами.
   - Ишь, бестия, как челюстями работает. - Повар присел на край скамейки,
продолжая наблюдать за Шариком. - Живи, Кос, со мной в  согласии,  оба  не
пропадете: и ты, и собака твоя. Только помните, кто вас кормит.
   Кос ничего не ответил. Лободзкий взял банку с солью и отошел к котлу.
   - Ты чего, Янек, нос повесил, повар тебе не по душе пришелся? - спросил
Елень.
   - Повар и вообще...
   - В армии так уж заведено: нет мамы, кругом сами.
   - Эй вы, скоро там закончите? - крикнул Лободзкий.
   - Еще немного осталось, - ответил Елень.
   - Наруби еще дров. Сейчас будем растапливать.
   - Слушаюсь, пан капрал.
   Елень отошел  за  брезентовый  навес,  откуда  вскоре  раздались  удары
топора. Повар вернулся от котла, отрезал краюху хлеба и,  открыв  банку  с
консервами, пальцем намазал на кусок толстый слой. Опершись  на  стол,  он
ел, оглядываясь по сторонам. Янек бросил последние  картофелины,  потрогал
их рукой - котел был полон. Вытерев нож о ватник, он вложил его в чехол  и
посмотрел на повара.
   - Чего глазеешь? Голодный? Ты не собака, голову на плечах  имеешь,  так
соображай. Вот бери кусок... Что, не хочется? Ну смотри, как знаешь,
   Кос встал и твердым голосом произнес:
   - Консервы для всех...
   - Не обедняют. Где едят сто, там двое наедятся. - Капрал выскреб  ножом
остатки жира и мяса, пальцем вытер края  банки  и  аккуратно  поставил  ее
посреди других выстроенных в ряд банок вверх дном, так  что  она  казалась
целой, как и остальные.
   - Ты же человек, у тебя голова на плечах.  Значит,  соображать  должен:
придут проверять закладку продуктов в котел, смотри не заикнись, а то тебе
это боком выйдет. - Говоря так, капрал намазал остатки мяса на надрезанную
буханку и примерялся ножом отрезать кусок потолще.
   Янек шагнул вперед:
   - Оставь!
   - Ты, сопляк! - Повар даже покраснел от злости. - Хватит умничать!  Сам
собаке носил кость с мясом.
   - Это вы мне дали.
   - Посмотрите на него! А собаке кто давал: я или ты? - Капрал поднес  ко
рту кусок хлеба с мясом.
   - Оставь, - повторил Кос.
   - Сейчас вот как огрею! - Отложив хлеб, повар схватил здоровенный,  как
миска, черпак, насаженный на метровой длины ручку.
   Елень, привлеченный криком, выглянул из-за навеса.
   - Вы меня звали, пан капрал?
   Янек взял со стола порожнюю банку и, повернувшись к  Густлику,  показал
ему на вырезанное дно.
   Лободзкий поднял руку, хотел схватить  Коса,  но  Елень  в  два  прыжка
очутился между ними.
   - Убери руку, дурень, - угрожающе произнес он.
   Повар, увидев в руках Густлика топор,  отскочил  как  ошпаренный,  а  в
следующее же мгновение споткнулся, вцепившись ногой за край скамейки, и  с
размаху сел в котел с картошкой.
   - А, холера, я вас... - Он  не  докончил  своей  угрозы  и  остолбенело
уставился в сторону навеса.
   Они проследили за его взглядом и увидели  плотного  мужчину  в  зеленой
полевой конфедератке, из-под которой выбивались черные вьющиеся волосы. Со
страхом заметили на  погонах  серебряную  генеральскую  змейку  и  вышитую
звезду.
   - Вылезайте из этого котла. Что здесь происходит? Кто посадил повара  в
воду? А почему у вас, рядовой, в руках топор?
   Только сейчас Елень заметил, что все  еще  продолжает  сжимать  в  руке
топорище, и понял, почему повар так испугался его. Не смутившись,  однако,
он положил топор на стол и, сделав шаг вперед, отрапортовал:
   - Пан генерал, рядовой  Елень  докладывает,  что  повар  сам  влетел  в
картошку. Он сам виноват, пан генерал.
   Капрал выбрался наконец  из  котла  и,  стряхнув  рукой  воду  с  брюк,
пожаловался:
   - Они напали на меня, гражданин генерал.
   - Не успели солдатами стать, а уже в нарушители записались? Как  же  вы
посмели поднять руку на капрала?
   - Капрал, а мясо жрал, - возразил Елень.
   - Какое мясо?
   - Да консервы, пан генерал. Вместо того чтобы  в  котел  положить,  сам
сожрал, - показал Елень на перевернутую пустую банку.
   - Как это было? - повернулся генерал к повару.
   - Этот малый кости собаке вынес...
   - Я спрашиваю, кто ел консервы? - Подождав  с  минуту  ответа,  генерал
крикнул: - Дежурный!
   Из ближайшей землянки выбежал солдат с автоматом.
   - Заберите его. Доложите начальнику, чтобы он  посадил  его  на  десять
суток.
   Повар хотел что-то  сказать,  но,  видно,  передумал  и  пошел  впереди
дежурного, снимая на ходу ремень.
   - А с вами я тоже еще поговорю, - грозно пообещал командир  бригады.  -
Повара нет, а людям есть надо. Приготовите сами?
   - Приготовим, - ответил Елень.
   Генерал ушел. Янек и Густлик принялись за дело. Ничего тут трудного  не
было: вымыли картошку, потом еще раз  вымыли  в  чистой  воде,  ссыпали  в
котел, развели огонь и стали подкладывать дрова.
   Они видели, как около землянок снуют солдаты,  как  сменяются  часовые,
слышали приглушенную, словно идущую из-под земли, песню. Их кухня стояла в
стороне, и к ним поэтому никто не заглядывал. Только под вечер, когда  уже
стало смеркаться, к ним так же неожиданно, как  и  в  первый  раз,  пришел
генерал.
   - Будет что поесть?
   - Будет, - ответил Елень, а Янек молча кивнул головой.
   - Так что у вас тут было с этой собакой? И какие кости ей носили?
   Янек рассказал.
   - Посадил бы я эту дворняжку вместе с  капралом...  -  Генерал  говорил
мягким низким голосом. - Где этот злоумышленник? Убежал, наверное?
   - Шарик, ко мне! - позвал Янек.
   Из-за деревьев прыжками выскочила пепельно-серая  овчарка,  счастливая,
что ей разрешили покинуть место под сосной, что она может  быть  рядом  со
своим хозяином и поближе к сытному запаху мяса.
   - Шариком зовут? Ничего себе шарик, вон какой вымахал. Ну иди  ко  мне,
иди. Ты уж извини меня, что я тебя за дворняжку принял.
   Шарик, посмотрев на протянутую руку чужого человека, заворчал было,  но
тут же умолк, почувствовав успокаивающее прикосновение руки Янека.
   - Я вижу, песик, ты неглуп. Умеешь чужого от своих отличить. А  что  ты
еще умеешь?
   Янек отвел собаку подальше от котла и  стал  демонстрировать  то,  чему
терпеливо учил сына Муры еще тогда,  на  склонах  Кедровой.  Шарик  ходил,
замирал на месте по приказу, ложился и полз, бегал  за  брошенной  палкой,
подавал голос.
   - Недурно, недурно, - похвалил генерал. - Это все или он еще что-нибудь
может?
   Янек, не совсем уверенный в том, что полностью Шарик освоился  в  новой
для него обстановке, в окружении многих незнакомых  людей,  решил  все  же
попробовать показать самое трудное. Он присел рядом с Шариком  и,  положив
руку на его голову, стал объяснять ему:
   - Я потерял... Нет у меня... Видишь, нет. След, Шарик, след...
   Шарик внимательно посмотрел на  своего  хозяина,  обнюхал  его,  сделал
вокруг него несколько кругов, каждый раз все большего  размера,  и,  учуяв
наконец нужный запах, остановился и посмотрел на Янека.
   - Хорошо, хорошо. След!
   Шарик коротко тявкнул и бросился  в  лес.  Генерал  достал  из  кармана
трубку, старательно набил ее  табаком.  Елень,  перекидывая  с  ладони  на
ладонь, принес ему из топки маленькую головешку,  светившуюся  в  темноте,
как красный фонарик. Генерал молча взял ее и прикурил.
   Этого  времени  Шарику  хватило,  чтобы  выполнить  задание.   Большими
прыжками выскочил он из-за кустов с весело  поднятым  хвостом,  перемахнул
через лавку, прислонился передними лапами к Янеку и вытянул морду. В зубах
он держал теплые рукавицы, сшитые из шкуры енота.
   - Умный пес, - подтвердил генерал. - Я прикажу, чтобы его  зачислили  в
штат бригады. Будет иметь полное право на порцию из котла.
   Но больше других радовался успехам Шарика Елень. Забыв об осторожности,
он расхвастался:
   - О, это такой пес! Это такой пес, что автомашины умеет...
   В то же мгновение Янек изо  всей  силы  ткнул  его  в  бок,  и  Густлик
замолчал.
   Генерал, однако,  не  стал  допытываться,  что  Шарик  умеет  делать  с
автомашинами, а попросил обоих рассказать, откуда они родом и как попали в
армию. Начал Елень. Сперва он описал, как выглядит  домик  его  родителей,
стоящий у самого леса на склоне Рувницы, как его отец ходил  на  работу  в
Кузню.
   - Только в этой Кузне нет кузницы, там завод, и это его Кузней назвали,
потому что давно, когда еще дед был живой, там в самом деле была  кузница,
- объяснил Елень.
   Потом он рассказал, как в семнадцать лет встал у парового  молота,  как
отец приучал его  к  работе,  как  началась  война  и  пришли  немцы.  Они
объявили, что силезцы не поляки, и взяли его в вермахт, в танковые войска.
   - Я тогда еще решил: покажу вам, проклятые, кто такие  силезцы.  И  как
только прибыли на фронт...
   Может быть, потому, что совсем стемнело и на погонах уже не было  видно
серебряной змейки и только время от времени показывалось спокойное лицо их
собеседника, освещаемое горящей трубкой, Янек тоже осмелел. Он начал  свой
рассказ с того, как выглядела  улочка,  на  которой  он  жил  в  Гданьске,
неподалеку от Длинного рынка, рассказал, как пошел  в  школу,  как  они  с
матерью в один из последних дней сентября проводили отца  в  армию.  Затем
коротко, чтобы слезы не успели навернуться на глаза, рассказал о том,  как
погибла его мать под развалинами сожженного  дома,  как  он  на  грузовике
выбрался из Гданьска и потом ехал  все  дальше  и  дальше  на  восток.  Он
пробирался к тетке, которая жила во Львове, а  когда  повстречавшиеся  ему
солдаты сказали, что знали одного поручника Коса,  решил  разыскать  отца.
Так и оказался у самого Тихого океана. Был  ли  то  его  отец  или  другой
человек с такой же фамилией, Янек так и  не  узнал.  Голодный  и  разутый,
набрел он н