крываясь, вышел сегодня утром из лесу. И  все
же это было, пожалуй, самое лучшее, иначе ему пришлось бы  сидеть  в  лесу
целыми днями, а по ночам выбираться на дорогу, идущую вдоль берега,  и  по
ней шагать до самого Шейрона. На это надо было потратить два или три  дня.
И тогда Сондра, удивленная и встревоженная его опозданием, могла позвонить
в Ликург, пошли бы разговоры, расспросы о нем, которые впоследствии  могли
бы оказаться опасными...
   Но здесь в этот сияющий день, кажется, нет  и  не  может  быть  никаких
забот, по крайней мере остальные так беспечны...  а  в  глубине  его  души
холодный мрак... И Сондра, в восторге от того,  что  Клайд  с  нею,  вдруг
вскакивает -  в  руке  ее,  точно  вымпел,  развевается  яркий  шарф  -  и
восклицает с веселым озорством:
   - Клеопатра плывет по морям навстречу... навстречу... да  кого  же  она
там встречала?
   -  Чарли  Чаплина,  -  подсказал  Тэйлор,  заставляя  лодку  выделывать
неистовые скачки, чтобы Сондра потеряла равновесие.
   - Ну и глупо! - ответила Сондра, шире расставляя ноги, чтобы  сохранить
устойчивость.
   - Нет, вы тоже не знаете, Бэрчи, - прибавила она. - Клеопатра мчится...
м-м... знаю - на акваплане!
   Она закинула голову назад и  широко  распростерла  руки,  а  лодка  все
шарахалась то вправо, то влево, как перепуганная лошадь.
   - Все равно вам не свалить меня, Бэрчи! Вот увидите! - крикнула Сондра,
и Бэрчард, то и дело меняя курс, стал резко, насколько  хватало  смелости,
бросать лодку из стороны в сторону, а Джил в испуге закричала:
   - Что вы делаете? Хотите нас всех утопить?
   Клайд  вздрогнул  и  побледнел,  словно  громом  пораженный.  Он  вдруг
почувствовал тошноту и слабость. Он  никак  не  думал,  что  придется  так
страдать и мучиться. Ему казалось, что все будет совсем по-другому. И  вот
он бледнеет от каждого случайного, нечаянного  слова.  Но  что,  если  ему
придется  вынести  серьезное   испытание...   если   неожиданно   нагрянет
полицейский агент и спросит, где  он  был  вчера  и  что  знает  о  смерти
Роберты... Ведь он начнет мямлить, дрожать, не сможет, пожалуй, выговорить
ни слова и, конечно, выдаст себя! Нет, надо взять себя в  руки,  держаться
просто и весело... Надо... по крайней мере в этот первый день.
   К счастью, все были так веселы и возбуждены быстрой ездой, что, видимо,
не заметили как ошеломил Клайда возглас Джил,  и  ему  постепенно  удалось
вновь принять спокойный вид. А в это время лодка подходила к  "Казино",  и
Сондра  решила  закончить   поездку   какой-нибудь   эффектной   выходкой:
подпрыгнув, она ухватилась за перила  пристани  и  подтянулась  на  руках,
тогда как лодка проскользнула мимо и только после  поворота  причалила.  И
Клайда, которому при этом была послана сияющая улыбка, неудержимо потянуло
к ней - к любящей, прелестной, великодушной, смелой  Сондре,  -  и,  чтобы
быть достойным ее улыбки, он вскочил, помог Джил подняться  по  ступенькам
пристани, а сам подтянулся на руках и вслед за  Сондрой  быстро  взобрался
наверх, стараясь казаться веселым и  оживленным.  Но  это  оживление  было
столь же фальшиво внутренне, как правдоподобно внешне.
   - Здорово! Вы настоящий гимнаст!
   И позже, на поле для игры в гольф, Клайд под руководством Сондры  играл
настолько успешно,  насколько  позволяли  его  неопытность  и  мучительное
волнение. А она, в восторге от того, что они вместе, только  вдвоем,  и  в
ходе игры то и дело оказываются в тенистых уголках, где можно  целоваться,
стала рассказывать ему, что  она,  Стюарт,  Фрэнк  Гарриэт,  Вайнет  Фэнт,
Бэрчард и Вайолет Тэйлор, Грэнт и Бертина Крэнстон,  Харлей  Бэгот,  Перли
Хейнс и Джил Трамбал собираются на экскурсию на целую неделю. Они двинутся
в путь завтра днем - сначала тридцать миль по  озеру  на  моторной  лодке,
дальше сорок миль автомобилем на  восток,  к  так  называемому  Медвежьему
озеру; там они разобьют палатки и  постепенно  объедут  на  байдарках  его
берега, - там есть всякие живописные уголки,  известные  только  Харлею  и
Фрэнку. Каждый день на новом месте. Мальчики станут охотиться на  белок  и
ловить рыбу на обед. А прогулки при лунном свете!  И,  говорят,  там  есть
гостиница, до которой можно добраться на лодке. С  ними  поедут  двое  или
трое слуг и приличия ради кто-нибудь из старших. А  прогулки  по  лесу!  И
сколько удобных случаев для влюбленных - катанье  на  байдарке  по  озеру,
долгие часы вдвоем! Они будут неразлучны целую неделю!
   И хотя события последних дней могли бы заставить  Клайда  поколебаться,
он все же невольно подумал: что бы ни случилось, не  лучше  ли  поехать  с
ними? Как чудесно, что Сондра его так любит? Да и что  ему  делать  иначе?
Это позволит ему  уехать  отсюда...  дальше  от  места  этого...  этого...
несчастного случая. И если, допустим, кто-то будет искать кого-то похожего
на него... что ж, его просто не будет в  тех  местах,  где  могли  бы  его
видеть и толковать о нем... _Те трое встречных_.
   Но тут же он сообразил, что ни в коем случае нельзя уезжать отсюда,  не
разузнав возможно точнее, не подозревают ли уже кого-нибудь. Поэтому после
гольфа, оставшись на минутку один, он справился в  киоске  о  газетах,  но
оказалось, что раньше семи или половины восьмого  не  будет  ни  газет  из
Утики и Олбани, ни местной вечерней. Значит,  до  тех  пор  он  ничего  не
узнает.
   После завтрака все купались, танцевали, потом Клайд  вместе  с  Харлеем
Бэготом и Бертиной вернулся на дачу Крэнстонов, а  Сондра  отправилась  на
Сосновый мыс, условившись позже встретиться с Клайдом у Гарриэтов. Но  все
это время Клайд напряженно думал, как бы ему при первом же удобном  случае
достать газеты. Если не удастся зайти сюда сегодня по дороге от Крэнстонов
к Гарриэтам и раздобыть все газеты или хотя бы одну,  то  надо  ухитриться
попасть в это "Казино" завтра с утра, до отъезда  на  Медвежье  озеро.  Он
должен получить газеты. Он должен знать, говорят ли  что-нибудь  -  и  что
именно - об утонувшей паре и начались ли розыски.
   По дороге Клайду не удалось купить газеты: их еще не доставили. И когда
он пришел к Гарриэтам, там тоже еще не было  ни  одной  газеты.  Но  через
полчаса, когда он вместе со всеми сидел на веранде и  весело  разговаривал
(впрочем, думая все о том же), появилась Сондра со словами:
   - Внимание, друзья! Я вам сейчас кое-что расскажу! Не то вчера,  не  то
сегодня утром на озере Большой Выпи перевернулась лодка  и  двое  утонули.
Мне это сейчас сказала по телефону Бланш Лок, она сегодня в Бухте  Третьей
мили. Она говорит, что девушку уже нашли,  а  ее  спутника  еще  нет.  Они
утонули где-то в южной части озера.
   Клайд мгновенно окаменел и стал бледен как полотно. Губы  его  казались
бескровной полоской, и глаза, устремленные в одну точку, видели не то, что
находилось перед ними, а берег далекого озера, высокие ели,  темную  воду,
сомкнувшуюся над Робертой. Значит, ее уже нашли. Поверят ли теперь, как он
рассчитывал, что его тело тоже там, на дне? Но надо слушать! Надо слушать,
как ни кружится голова.
   - Печально! - заметил Бэрчард Тэйлор, переставая бренчать на мандолине.
- Кто-нибудь знакомый?
   - Бланш говорит, что она еще не слышала подробностей.
   - Мне это озеро всегда не нравилось, - вставил  Фрэнк  Гарриэт.  -  Оно
слишком пустынное. Прошлым летом мы с отцом и с мистером  Рэнделом  ловили
там рыбу, но быстро уехали. Уж очень там мрачно.
   - Мы были на этом озере недели три назад. Помните, Сондра?  -  прибавил
Харлей Бэгот. - Вам там не понравилось.
   -  Да,  помню,  -  ответила  Сондра.  -  Ужасно  пустынное  место.   Не
представляю, кому и для чего хотелось туда поехать.
   - Надеюсь, что это не кто-нибудь  из  знакомых,  -  в  раздумье  сказал
Бэрчард. - Это надолго испортило бы все наши удовольствия.
   Клайд бессознательно провел языком по сухим губам и судорожно  глотнул:
у него пересохло в горле.
   - Наверно, ни в одной  сегодняшней  газете  об  этом  еще  ничего  нет.
Кто-нибудь видел газеты? - спросила Вайнет Фэнт, которая не слышала первых
слов Сондры.
   - Никаких газет нет, - заметил Бэрчард. - И все равно они еще ничего не
могли сообщить. Ведь Сондре только что сказала про это по  телефону  Бланш
Лок. Она сейчас в тех краях.
   - Ах, верно.
   "А все-таки, может быть, в шейронской  вечерней  газетке  -  как  ее...
"Бэннер", что ли?.. - уже есть какие-нибудь сообщения? Если бы достать  ее
еще сегодня!" - подумал Клайд.
   И тут другая мысль. Господи, только сейчас он впервые подумал об  этом:
его следы!.. вдруг они отпечатались там в грязи, на  берегу?  Он  даже  не
обернулся, не посмотрел, так он спешил выбраться оттуда. А ведь они  могли
остаться. И тогда по ним пойдут... Пойдут за человеком, которого встретили
те трое! За Клифордом  Голденом!  Его  утренние  странствия...  Поездка  в
автомобиле Крэнстонов... И у них на даче  его  мокрый  костюм!  Что,  если
кто-нибудь в его отсутствие уже  побывал  в  его  комнате,  все  осмотрел,
обыскал, всех  расспросил...  Может  быть,  открыл  чемодан?  Какой-нибудь
полицейский! Господи! Этот костюм в чемодане!  Почему  он  оставил  его  в
чемодане и вообще при себе? Надо было еще раньше спрятать его... завернуть
в него камень и закинуть в озеро хотя бы. Тогда он остался бы  на  дне.  О
чем он только думал, находясь в таком отчаянном положении? Воображал,  что
еще наденет этот костюм?
   Клайд встал. Все в нем окоченело, застыло: и  душа  и  тело.  Глаза  на
мгновение остекленели. Надо уйти отсюда. Надо сейчас же вернуться  туда  и
избавиться  от  этого  костюма...  забросить  его  в   озеро...   спрятать
где-нибудь в лесу, за домом!.. Да, но нельзя  же  уйти  так  вдруг,  сразу
после этой болтовни об утонувшей паре. Как это будет выглядеть?
   Нет, тотчас подумалось ему. Будь спокоен...  старайся  не  проявить  ни
малейших  признаков  волнения...  будь  холоден...  и   попробуй   сказать
несколько ни к чему не обязывающих слов.
   И вот, напрягая вся свою волю, он подошел к Сондре и вымолвил:
   - Печально, правда?
   Его голос звучал почти нормально, но мог в  любую  минуту  сорваться  и
задрожать, как дрожали его колени и руки.
   - Да, конечно, - ответила Сондра, оборачиваясь к нему. -  Я  ужасно  не
люблю, когда рассказывают о таких вещах, а вы? Мама вечно так беспокоится,
когда мы со Стюартом болтаемся по этим озерам.
   - Да, это понятно.
   Голос его стал хриплым и непослушным. Он выговорил эти слова с  трудом,
глухо и невнятно. Губы его еще плотнее сжались в узкую бесцветную полоску,
и лицо совсем побелело.
   - Что с вами, Клайди?  -  вдруг  спросила  Сондра,  посмотрев  на  него
внимательнее. - Вы такой  бледный!  А  глаза  какие!  Что  случилось?  Вам
нездоровится сегодня или это виновато освещение?
   Она окинула взглядом остальных, сравнивая,  потом  снова  обернулась  к
Клайду. И, понимая, как важно ему выглядеть возможно  естественнее,  Клайд
постарался хоть немного овладеть собой и ответил:
   - Нет, ничего. Вероятно, это от освещения.  Конечно,  от  освещения.  У
меня... у меня был  тяжелый  день  вчера,  вот  и  все.  Пожалуй,  мне  не
следовало приезжать сюда сегодня вечером. -  И  он  через  силу  улыбнулся
невероятной, невозможной улыбкой.
   А Сондра, глядя на него с искренним сочувствием, шепнула:
   - Мой Клайди-маленький так устал после вчерашней работы? Почему же  мой
мальчик не сказал мне этого утром, вместо того чтобы прыгать с  нами  весь
день? Хотите, я скажу Фрэнку, чтобы  он  сейчас  же  отвез  вас  назад,  к
Крэнстонам? Или, может быть, вы подниметесь к нему в комнату и  приляжете?
Он и слова не скажет. Я спрошу его, ладно?
   Она уже хотела заговорить с Фрэнком, но Клайд, смертельно испуганный ее
последним предложением и в то же время готовый  ухватиться  за  подходящий
предлог, чтобы уйти, воскликнул искренне, но все же неуверенно:
   - Нет, пожалуйста, не надо, дорогая! Я... я не хочу! Это все пройдет. Я
подымусь наверх потом, если захочется,  или,  может  быть,  уеду  пораньше
домой, если вы тоже немного погодя уйдете, но только не сейчас. Я чувствую
себя не так уж хорошо, но это пройдет.
   Сондра, удивленная его  неестественным  и,  как  ей  показалось,  почти
раздраженным тоном, сразу уступила.
   - Ну, хорошо, милый. Как хотите. Но если вам нездоровится, лучше бы  вы
позволили мне позвать Фрэнка, чтобы он отвел вас в  свою  комнату.  Он  не
будет в претензии. А немного погодя - примерно в половине одиннадцатого  -
я тоже распрощаюсь, и мы вместе доедем до Крэнстонов. Я отвезу  вас  туда,
прежде чем ехать домой, а то кто-нибудь другой соберется уходить и захочет
вас подвезти. Разве моему мальчику такой план не нравится?
   И Клайд ответил:
   - Хорошо, я только пойду чего-нибудь выпить.
   И он забрался в одну из просторных ванных комнат дома Гарриэтов,  запер
дверь, сел и думал, думал... о том, что тело Роберты найдено, что на  лице
ее, может быть,  остались  синяки  от  удара,  что  следы  его  ног  могли
отпечататься на влажном песке и в грязи у берега... думал о мокром костюме
на даче у Крэнстонов, о тех троих в лесу, о чемодане Роберты, о ее  шляпке
и пальто и о своей оставшейся на воде шляпе с  выдранной  подкладкой...  и
спрашивал себя, что делать  дальше.  Как  поступить?  Что  сказать?  Пойти
сейчас к Сондре и убедить ее уехать немедленно или остаться  и  переживать
новые муки? И что будет в  завтрашних  газетах?  Что?  Что?  И  если  есть
сообщения, судя по которым можно думать, что его  в  конце  концов  станут
разыскивать, что заподозрят  его  причастность  к  этому  происшествию,  -
благоразумно ли пускаться завтра в  эту  предполагаемую  экскурсию?  Может
быть, умнее бежать подальше отсюда? У него теперь есть немного  денег.  Он
может уехать в Нью-Йорк, в Бостон, в Новый Орлеан - там Ретерер... Но нет,
только не туда, где его кто-либо знает!..
   О боже, как глупы были до сих пор все его планы! Сколько промахов! Да и
правильно ли он рассчитал с самого  начала?  Разве  он  представлял  себе,
например, что тело Роберты найдут на такой глубине? Но вот оно появилось -
и так скоро, в первый же день, - чтобы свидетельствовать  против  него!  И
хотя он записался в гостиницах под чужими фамилиями, разве  не  могут  его
выследить благодаря указаниям тех трех встречных и  девушки  на  пароходе?
Надо думать, думать, думать! И надо выбраться  отсюда  поскорее,  пока  не
случилось что-нибудь непоправимое из-за этого мокрого костюма.
   Его разом охватила еще большая слабость и ужас, и он решил вернуться  к
Сондре и сказать, что он и вправду чувствует себя совсем больным  и,  если
она не возражает и может это устроить, предпочел бы поехать с  нею  домой.
Поэтому в половине  одиннадцатого,  задолго  до  конца  вечеринки,  Сондра
заявила Бэрчарду, что она чувствует себя не совсем хорошо и просит отвезти
ее, Клайда и Джил домой; но завтра  они  все  встретятся,  как  условлено,
чтобы ехать на Медвежье озеро.
   С тревогой думая, что, может быть, и этот его ранний уход  -  еще  одна
злосчастная ошибка из числа тех, которыми до сих пор был отмечен, кажется,
каждый его шаг на этом отчаянном и  роковом  пути,  Клайд  сел  наконец  в
моторную лодку и мгновенно был доставлен  на  дачу  Крэнстонов.  Сойдя  на
берег, он возможно более непринужденным тоном извинился перед Бэрчардом  и
Сондрой, и, бросившись в свою комнату, обнаружил, что костюм лежит, как  и
лежал, на прежнем месте -  незаметно  было,  чтобы  кто-либо  нарушал  без
Клайда спокойствие его комнаты.  Все  же  он  поспешно  и  боязливо  вынул
костюм, завязал в узелок, прислушался  и,  дождавшись  минутного  затишья,
когда можно было проскользнуть незамеченным, вышел из дому,  словно  желая
немного прогуляться  перед  сном.  Отойдя  по  берегу  озера  примерно  на
четверть мили от дома, он отыскал тяжелый камень, привязал к  нему  костюм
и, размахнувшись, изо всей силы швырнул далеко в воду. Потом так же  тихо,
мрачный и беспокойный, возвратился к себе  и  снова  сумрачно  и  тревожно
думал, думал... о том, что принесет ему завтрашний день и что  он  скажет,
если явится кто-нибудь, чтобы его допросить.



8

   После почти  бессонной  ночи,  истерзавшей  Клайда  мучительными  снами
(Роберта, люди, явившиеся его арестовать, и прочее в том же роде), настало
утро. Наконец он поднялся; у него болел каждый нерв, болели  глаза.  Часом
позже он решился сойти вниз, увидел Фредерика  (шофера,  который  накануне
привез его сюда), выезжающего на  одном  из  автомобилей,  и  поручил  ему
достать все утренние газеты, выходящие в Олбани и Утике. И около  половины
десятого, когда шофер вернулся, Клайд прошел  с  газетами  к  себе,  запер
дверь и, развернув одну из них, сразу увидел ошеломляющий заголовок.

   ЗАГАДОЧНАЯ СМЕРТЬ ДЕВУШКИ.
   ТЕЛО НАЙДЕНО ВЧЕРА В ОДНОМ ИЗ АДИРОНДАКСКИХ ОЗЕР.
   ТЕЛО СПУТНИКА НЕ ОБНАРУЖЕНО.

   Весь побелев от волнения, Клайд  опустился  на  стул  у  окна  и  начал
читать:

   "Бриджбург (штат Нью-Йорк), 9 июля. Вчера около полудня в  южной  части
озера Большой  Выпи  было  извлечено  из  воды  тело  неизвестной  молодой
женщины, как предполагают, жены молодого  человека,  который  записался  в
среду утром в гостинице на Луговом озере как "Карл Грэхем с  женой",  а  в
четверг в гостинице на озере Большой Выпи как "Клифорд Голден с женой".  В
так называемой  Лунной  бухте  обнаружены  перевернутая  лодка  и  мужская
соломенная шляпа. Ввиду этого  там  весь  день  производились  поиски  при
помощи багров и сетей. Однако до семи часов вечера тело  мужчины  не  было
найдено, и, как полагает следователь Хейт из Бриджбурга, вызванный к  двум
часам на место катастрофы, оно вообще вряд ли может быть найдено.  Ссадины
и кровоподтеки на голове и лице погибшей, а также показания трех  человек,
прибывших на место происшествия, когда  поиски  все  еще  продолжались,  и
заявивших, что прошлой ночью в лесу южнее  озера  они  встретили  молодого
человека, похожего по описанию на Голдена или Грэхема,  заставляют  многих
предполагать, что тут имело место убийство и что убийца пытается скрыться.
   Коричневый  кожаный  чемодан  погибшей  был   сдан   на   хранение   на
железнодорожной станции Ружейной (пять миль к  востоку  от  озера  Большой
Выпи), а шляпа и пальто оставлены в гостинице на озере Большой Выпи, тогда
как свой чемодан Грэхем или Голден, как говорят, взял с собой в лодку.
   Хозяин гостиницы на озере Большой Выпи сообщил, что эта пара записалась
по приезде как Клифорд Голден с женой из Олбани. В гостинице  они  пробыли
всего несколько минут; затем Голден пошел на лодочную станцию, находящуюся
рядом с гостиницей,  нанял  маленькую  лодку  и,  захватив  свой  чемодан,
отправился вместе со спутницей кататься по  озеру.  Они  не  вернулись,  а
вчера утром лодка, опрокинутая вверх дном, была найдена в небольшом заливе
в южной части озера, так называемой Лунной  бухте;  здесь  же  вскоре  был
разыскан и  труп  молодой  женщины.  Поскольку  в  этой  части  озера  нет
подводных камней, а на  лице  погибшей  ясно  видны  следы  ушибов,  сразу
возникло подозрение, что спутник  ее  чем-то  ударил.  Все  это  вместе  с
показаниями упомянутых трех человек и тем обстоятельством, что  у  мужской
соломенной шляпы, найденной вблизи лодки, вырвана подкладка и нет  никакой
метки, по которой можно было бы опознать ее владельца, дает мистеру  Хейту
основания заявить, что, если труп молодого человека не будет  найден,  тут
следует предположить убийство.
   Голден или Грэхем, как его описывают хозяева и  постояльцы  гостиниц  и
проводники на озерах Луговом и Большой Выпи, не старше двадцати четырех  -
двадцати пяти лет, строен, смугл, ростом не выше пяти футов и  восьми  или
девяти дюймов. Он  был  в  светло-сером  костюме,  коричневых  ботинках  и
соломенной шляпе и нес коричневый чемодан, к которому был привязан  зонтик
и еще какой-то предмет, возможно, трость.
   Шляпа, оставленная  молодой  женщиной  в  гостинице,  темно-коричневая,
пальто св