омой. По дороге мы
встретили лейтенанта Дж., я показал ему нашу находку, и он
попросил у меня позволения взять жука с собой в форт. Я
согласился, он быстро сунул жука в жилетный карман, оставив
пергамент мне. Лейтенант поспешил воспользоваться моим
разрешением и спрятал жука, быть может, боясь, что я передумаю;
вы ведь знаете, как горячо он относится ко всему, что связано с
естествознанием. Я, в свою очередь, сунул пергамент в карман
совсем машинально.

Вы помните, когда я подсел к столу, чтобы нарисовать жука, у
меня не оказалось бумаги. Я заглянул в ящик, но и там ничего не
нашел. Я стал рыться в карманах, рассчитывая отыскать
какой-нибудь старый конверт, и нащупал пергамент. Я описываю с
наивозможнейшей точностью, как пергамент попал ко мне: эти
обстоятельства имеют большое значение.

Можете, если хотите, считать меня фантазером, но должен сказать,
что уже в ту минуту я установил некоторую связь событий. Я
соединил два звена длинной логической цепи. На морском побережье
лежала шлюпка, неподалеку от шлюпки пергамент - не бумага,
заметьте, пергамент, на котором был нарисован череп. Вы,
конечно, спросите, где же здесь связь? Я отвечу, что череп -
всем известная эмблема пиратов. Пираты, вступая в бой, поднимали
на мачте флаг с изображением черепа.

Итак, я уже сказал, то была не бумага, пергамент. Пергамент
сохраняется очень долго, то, что называется вечно. Его редко
используют для ординарных записей уже потому, что писать или
рисовать на бумаге гораздо легче. Это рождало мысль, что череп
на нашем пергаменте был неспроста, а с каким-то особым
значением. Я обратил внимание и на формат пергамента. Один
уголок листа был по какой-то причине оборван, но первоначально
пергамент был удлиненным. Это был лист пергамента,
предназначенный для памятной записи, которую следует тщательно,
долго хранить.

- Все это так, - прервал я Леграна, - но вы ведь сами сказали,
что, когда рисовали жука на пергаменте, там не было черепа. Как
же вы утверждаете, что существует некая связь между шлюпкой и
черепом, когда вы сами свидетель, что этот череп был нарисован
(один только бог знает кем!) уже после того, как вы нарисовали
жука?

- А! Здесь-то и начинается тайна. Хотя должен сказать, что
разгадка ее в этой части не составила для меня большого труда. Я
не давал своим мыслям сбиться с пути, логика же допускала только
одно решение. Рассуждал я примерно так. Когда я стал рисовать
жука, на пергаменте не было никаких признаков черепа. Я кончил
рисунок, передал его вам и пристально за вами следил, пока вы
мне не вернули пергамент. Следовательно, не вы нарисовали там
череп. Однако помимо вас нарисовать его было некому. Значит,
череп вообще нарисован не был. Откуда же он взялся?

Тут я постарался припомнить с полной отчетливостью решительно
все, что случилось в тот вечер. Стояла холодная погода (о,
редкий, счастливый случай!), в камине пылал огонь. Я разогрелся
от быстрой ходьбы и присел у стола. Ну а вы пододвинули свое
кресло еще ближе к камину. В ту же минуту, как я передал вам
пергамент и вы стали его разглядывать, вбежал Волк, наш
ньюфаундленд, и бросился вас обнимать. Левой рукой вы гладили
пса, стараясь его отстранить, а правую руку с пергаментом
опустили между колен, совсем близко к огню. Я побоялся даже, как
бы пергамент не вспыхнул, и хотел уже вам об этом сказать, но не
успел, потому что вы тут же подняли руку и стали снова его
разглядывать. Когда я представил в памяти всю картину, то сразу
уверился, что череп возник на пергаменте под влиянием тепла.

Вы, конечно, слыхали, что с давних времен существуют химические
составы, при посредстве которых можно тайно писать и на бумаге и
на пергаменте. Запись становится видимой под влиянием тепла.
Растворите цафру в "царской водке" и разведите потом в
четырехкратном объеме воды, чернила будут зелеными. Растворите
кобальтовый королек в нашатырном спирте - они будут красными.
Ваша запись вскоре исчезнет, но появится вновь, если вы
прогреете бумагу или пергамент вторично.

Я стал тщательно рассматривать изображение черепа на пергаменте.
Наружный контур рисунка - я имею в виду очертания его, близкие к
краю пергамента, - выделялся отчетливее. Значит, действие тепла
было либо малым, либо неравномерным. Я тотчас разжег огонь и
стал нагревать пергамент над пылающим жаром. Вскоре очертания
черепа проступили более явственно; когда же я продолжил свой
опыт, то по диагонали от черепа в противоположном углу
пергамента стала обозначаться фигура, которую я сперва принял за
изображение козы. Более внимательное изучение рисунка убедило
меня, что это козленок.

- Ха-ха-ха! - рассмеялся я. - Конечно, Легран, я не вправе
смеяться над вами, полтора миллиона долларов не тема для шуток,
но прибавить еще звено к вашей логической цепи вам здесь не
удастся. Пират и коза несовместны. Пираты не занимаются
скотоводством; это - прерогатива фермеров.

- Но я же сказал вам, что это была не коза.

- Не коза, так козленок, не вижу большой разницы.

- Большой я тоже не вижу, но разница есть, - ответил Легран, -
сопоставьте два слова kid (козленок) и Kidd! Доводилось ли вам
читать или слышать о капитане Кидде? Я сразу воспринял
изображение животного как иероглифическую подпись, наподобие
рисунка в ребусе. "Подпись" я говорю потому, что козленок был
нарисован на нашем пергаменте именно в том самом месте, где
ставится подпись. А изображение черепа в противоположном по
диагонали углу, в свою очередь, наводило на мысль о печати или
гербе. Но меня обескураживало отсутствие главного - текста моего
воображаемого документа.

- Значит, вы полагали, что между печатью и подписью будет
письмо?

- Да, в этом роде. Сказать по правде, мною уже овладевало
непобедимое предчувствие огромной удачи. Почему, сам не знаю.
Это было, быть может, не столько предчувствие, сколько
самовнушение. Представьте, глупая шутка Юпитера, что жук - из
чистого золота, сильно подействовала на меня. К тому же эта
удивительная цепь случайностей и совпадений!.. Ведь все события
пришлись на тот самый день, выпадающий, может быть, раз в году,
когда мы топим камин. А ведь без камина и без участия нашего
пса, который явился как раз в нужный момент, я никогда не узнал
бы о черепе и никогда не стал бы владельцем сокровищ.

- Хорошо, что же дальше?

- Вы, конечно, знаете, что есть множество смутных преданий о
кладах, зарытых Киддом и его сообщниками где-то на атлантическом
побережье. В основе этих преданий, конечно, лежат факты.
Предания живут с давних пор и не теряют своей живучести; на мой
взгляд, это значит, что клад до сих пор не найден. Если бы Кидд
сперва спрятал сокровище, а потом пришел и забрал его, едва ли
предания дошли бы до нас все в той же устойчивой форме.
Заметьте, предания рассказывают лишь о поисках клада, о находке
в них нет ни слова. Но если бы пират отрыл сокровище, толки о
нем затихли бы. Мне всегда казалось, что какая-нибудь
случайность, скажем, потеря карты, где было обозначено
местонахождение клада, помешало Кидду найти его и забрать. О
несчастье Кидда разведали другие пираты, без того никогда не
узнавшие бы о зарытом сокровище, и их бесплодные поиски,
предпринятые наудачу, и породили все эти предания и толки,
которые разошлись по свету и дожили до нашего времени.
Доводилось вам слышать хоть раз, чтобы в наших местах кто-нибудь
отыскал действительно ценный клад?

- Нет, никогда.

- А ведь всякий знает, что Кидд владел несметным богатством.
Итак, я сделал вывод, что клад остался в земле. Не удивляйтесь
же, что во мне родилась надежда, граничившая с уверенностью, что
столь необычным путем попавший ко мне пергамент укажет мне путь
к сокровищу Кидда.

- Что вы предприняли дальше?

- Я снова стал нагревать пергамент, постепенно усиливая огонь,
но это не дало мне ничего нового. Тогда я решил, что, быть
может, мешает грязь, наросшая на пергаменте. Я осторожно обмыл
его теплой водой. Затем положил его на железную сковороду,
повернув вниз той стороной, где был нарисован череп, и поставил
сковороду на уголья. Через несколько минут, когда сковорода
накалилась, я вынул пергамент и с невыразимым восторгом увидел,
что кое-где на нем появились знаки, напоминавшие цифры и
расположенные в строку. Я снова положил пергамент на сковороду и
подержал еще над огнем. Тут надпись выступила вся целиком -
сейчас я вам покажу.

Легран разогрел пергамент и дал его мне. Между черепом и
козленком, грубо начертанные чем-то красным, стояли такие знаки:

53##+305))6*;4826)4#.)4#);806*;48+8||60))85;;]8*;:#*8+83(88)5*
+;46(;88*96*?;8)*#(;485);5*+2:*#(;4956*2(5*=4)8||8*;4069285);)
6+8)4##;1#9;48081;8:8#1;48+85;4)485+528806*81(#9;48;(88;4(#?34
                      ;48)4#;161;:188;#?;

- Что ж! - сказал я, возвращая Леграну пергамент, - меня это не
подвинуло бы ни на шаг. За все алмазы Голконды я не возьмусь
решать подобную головоломку.

- И все же, - сказал Легран, - она не столь трудна, как может
сперва показаться. Эти знаки, конечно, - шифр; иными словами,
они скрывают словесную запись. Кидд, насколько мы можем о нем
судить, не сумел бы составить истинно сложную криптограмму. И я
сразу решил, что передо мной примитивный шифр, но притом такой,
который незатейливой фантазии моряка должен был показаться
совершенно непостижимым.

- И что же, вы сумели найти решение?

- С легкостью! В моей практике встречались шифры в тысячу раз
сложнее. Я стал заниматься подобными головоломками благодаря
обстоятельствам моей жизни и особым природным склонностям и
пришел к заключению, что едва ли разуму человека дано загадать
такую загадку, которую разум другого его собрата, направленный
должным образом, не смог бы раскрыть. Прямо скажу, если текст
зашифрован без грубых ошибок и документ в приличной сохранности,
я больше ни в чем не нуждаюсь; последующие трудности для меня
просто не существуют.

Прежде всего, как всегда в этих случаях, возникает вопрос о
языке криптограммы. Принцип решения (в особенности это относится
к шифрам простейшего типа) в значительной мере зависит от языка.
Выяснить этот вопрос можно только одним путем, испытывая один
язык за другим и постепенно их исключая, пока не найдешь
решение. С нашим пергаментом такой трудности не было; подпись
давала разгадку. Игра словами kid и Kidd возможна лишь
по-английски. Если б не это, я начал бы поиски с других языков.
Пират испанских морей скорее всего избрал бы для тайной записи
французский или испанский язык. Но я уже знал, что криптограмма
написана по-английски.

Как видите, текст криптограммы идет в сплошную строку. Задача
была бы намного проще, если б отдельные слова были выделены
просветами. Я начал тогда бы с анализа и сличения более коротких
слов, и как только нашел слово из одной буквы (например,
местоимение я или союз и), счел бы задачу решенной. Но просветов
в строке не было, и я принялся подсчитывать однотипные знаки,
чтобы узнать, какие из них чаще, какие реже встречаются в
криптограмме. Закончив подсчет, я составил такую таблицу:

        Знак 8 встречается 34 раза
        знак ; встречается 27 раз
        знак 4 встречается 19 раз
        знак ) встречается 16 раз
        знак # встречается 15 раз
        знак * встречается 14 раз
        знак 5 встречается 12 раз
        знак 6 встречается 11 раз
        знак + встречается 8 раз
        знак 1 встречается 7 раз
        знак 0 встречается 6 раз
        знак 9 и 2 встречается 5 раз
        знак : и 3 встречается 4 раза
        знак ? встречается 3 раза
        знак || встречается 2 раза
        знак = и ] встречается 1 раз.

В английской письменной речи самая частая буква - е. Далее идут
в нисходящем порядке а, о, i, d, h, n, r, s, t, u, y, c, f, g,
I, m, w, b, k, p, q, x, z. Буква е, однако, настолько часто
встречается, что трудно построить фразу, в которой она не
занимала бы господствующего положения.

Итак, уже сразу у нас в руках путеводная нить. Составленная
таблица, вообще говоря, может быть очень полезна, но в данном
случае она нам понадобится лишь в начале работы. Поскольку знак
8 встречается в криптограмме чаще других, мы примем его за букву
е английского алфавита. Для проверки нашей гипотезы взглянем,
встречается ли этот знак дважды подряд, потому что в английском,
как вам известно, буква е очень часто удваивается, например в
словах meet или fleet, speed или seed, seen, been, agree и так
далее. Хотя криптограмма невелика, знак 8 стоит в нем дважды
подряд не менее пяти раз.

Итак, будем считать, что 8 - это е. Самое частое слово в
английском - определенный артикль the. Посмотрим, не повторяется
ли у нас сочетание из трех знаков, расположенных в той же
последовательности, и оканчивающееся знаком 8. Если такое
найдется, это будет, по всей вероятности, определенный артикль.
Приглядевшись, находим не менее семи раз сочетание из трех
знаков ;48. Итак, мы имеем право предположить, что знак ; - это
буква t, а 4 - h; вместе с тем подтверждается, что 8
действительно е. Мы сделали важный шаг вперед.

То, что мы расшифровали целое слово, потому так существенно, что
позволяет найти границы других слов. Для примера возьмем
предпоследнее из сочетаний этого рода ;48. Идущий сразу за 8
знак ; будет, как видно, начальной буквой нового слова.
Выписываем, начиная с него, шесть знаков подряд. Только один из
них нам незнаком. Обозначим теперь знаки буквами и оставим
свободное место для неизвестного знака:

        t.eeth

Ни одно слово, начинающееся на t и состоящее из шести букв, не
имеет в английском языке окончания th, в этом легко убедиться,
подставляя на свободное место все буквы по очереди. Потому мы
отбрасываем две последние буквы как посторонние и получаем:

        t.ee

Для заполнения свободного места можно снова взяться за алфавит.
Единственным верным прочтением этого слова будет:

        tree (дерево).

Итак, мы узнали еще одну букву - г, она обозначена знаком (, и
мы можем теперь прочитать два слова подряд:

        the tree

Немного дальше находим уже знакомое нам сочетание ;48. Примем
его опять за границу нового слова и выпишем целый отрывок,
начиная с двух расшифрованных нами слов. Получаем такую запись:

        the tree ;4(#?34 the

Заменим уже известные знаки буквами:

        the tree thr # ? 3h the

А неизвестные знаки точками:

        the tree thr...h the

Нет никакого сомнения, что неясное слово - through (через). Это
открытие дает нам еще три буквы - о, u и g, обозначенные в
криптограмме знаками # ? и 3.

Внимательно вглядываясь в криптограмму, находим вблизи от ее
начала группу знакомых нам знаков:

        83(88

которое читается так: egree. Это, конечно, слово degree (градус)
без первой буквы. Теперь мы знаем, что буква d обозначена знаком
+.

Вслед за словом degree, через четыре знака, встречаем такую
группу:

        ;46(;88*

Заменим, как уже делали раз, известные знаки буквами, а
неизвестные точками:

        th.rtee.

Сомнения нет, перед нами слово thirteen (тринадцать). К
известным нам буквам прибавились i и n, обозначенные в
криптограмме знаками 6 и *.

Криптограмма начинается так:

        5 3 # # +

Подставляя по-прежнему буквы и точки, получаем:

        .good

Недостающая буква, конечно, a, и, значит, два первые слова будут
читаться так:

        A good (хороший).

Чтобы теперь не сбиться, расположим знаки в виде такой таблицы.

        5 означает а
        + означает d
        8 означает е
        3 означает g
        4 означает h
        6 означает i
        * означает п
        ^ означает о
        ( означает г
        ; означает t

Здесь ключ к десяти главным буквам. Я думаю, нет нужды
рассказывать вам, как я распознал остальные. Я познакомил вас с
общей структурой шифра и, надеюсь, что убедил, что он поддается
разгадке. Повторяю, впрочем, что криптограмма - из самых
простейших. Теперь я даю вам полный текст записи. Вот она в
расшифрованном виде:

"A good glass in the bishop's hostel in the devil's seat twenty
one degrees and thirteen minutes northeast and by north main
branch seventh limb east side shoot from the left eye of the
death's head a bee line from the tree through the shot fifty
feet out".

(Хорошее стекло в трактире епископа на чертовом стуле двадцать
один градус и тринадцать минут северо-северо-восток главный сук
седьмая ветвь восточная сторона стреляй из левого глаза мертвой
головы прямая от дерева через выстрел на пятьдесят футов.)

- Что же, - сказал я, - загадка осталась загадкой. Как перевести
на человеческий язык всю эту тарабарщину: "трактир епископа",
"мертвую голову", "чертов стул"?

- Согласен, - сказал Легран, - текст еще смутен, особенно с
первого взгляда. Мне пришлось расчленить эту запись по смыслу.

- Расставить точки и запятые?

- Да, в этом роде.

- И как же вы сделали это?

- Я исходил из того, что автор намеренно писал криптограмму в
сплошную строку, чтобы затруднить тем разгадку. Причем человек
не слишком утонченный, задавшись такой целью, легко ударяется в
крайность. Там, где в тексте по смыслу нужен просвет, он будет
ставить буквы еще теснее. Взгляните на запись, и вы сразу
увидите пять таких мест. По этому признаку я разделил
криптограмму на несколько фраз:

"Хорошее стекло в доме епископа на чертовом стуле - двадцать
один градус и тринадцать минут - северо-северо-восток - главный
сук седьмая ветвь восточная сторона - стреляй из левого глаза
мертвой головы - прямая от дерева через выстрел на пятьдесят
футов".

- Запятые и точки расставлены, - сказал я, - но смысла не стало
больше.

- И мне так казалось первое время, - сказал Легран. - Сперва я
расспрашивал всех, кого ни встречал, нет ли где по соседству с
островом Сэлливановым какого-нибудь строения, известного под
названием "трактир епископа". Никто ничего не знал, и я уже
принял решение расширить мои поиски и повести их систематичнее,
как вдруг однажды утром мне пришло в голову, что, быть может,
это название "трактир епископа" (bishop's hostel) нужно связать
со старинной фамилией Бессопов (Bessop), владевшей в давние
времена усадьбой в четырех милях к северу от нашего острова. Я
пошел на плантацию и обратился там к неграм, старожилам этого
края. После многих расспросов самая дряхлая из старушек сказала,
что действительно знает место, которое называлось "трактиром
епископа", и думает, что найдет его, но что это совсем не
трактир и даже не таверна, а высокий скалистый утес.

Я обещал ей хорошо заплатить за труды, и после некоторых
колебаний она согласилась пойти туда вместе со мной. Мы
добрались до места без каких-либо приключений. Отпустив ее, я
осмотрелся кругом. "Трактир" оказался нагромождением скал и
утесов. Одна скала, стоявшая особняком, выделялась своей высотой
и странностью формы, напоминая искусственное сооружение. Я
добрался до самой ее вершины и стал там в смущении, не зная, что
делать дальше.

Пока я раздумывал, взор мой упал на узкий выступ в скале, на
восточном ее склоне, примерно в ярде от места, где я стоял.
Выступ имел в ширину около фута и выдавался наружу дюймов на
восемнадцать. За ним в скале была ниша, и вместе они походили на
кресло с полой спинкой, какие стояли в домах наших прадедов. Я
сразу понял, что это и есть "чертов стул" и что я проник в тайну
записи на пергаменте.

"Хорошее стекло" могло означать только одно - подзорную трубу;
моряки часто пользуются словом "стекло" в этом смысле. Нужно
было смотреть отсюда в трубу, причем с заранее определенной
позиции, не допускающей никаких отклонений. Слова "двадцать один
градус и тринадцать минут" и "северо-северо-восток" указывали
направление подзорной трубы. Сильно взволнованный своими
открытиями, я поспешил домой, взял трубу и вернулся в "трактир
епископа".

Опустившись на "чертов стул", я убедился, что сидеть на нем
можно только в одном положении. Догадка моя таким образом
подтверждалась. Я поднял трубу. Направление по горизонтали было
указано - "северо-севе