в  корзиночку  лишний  кусок
сахара.
   - Что  касается  тебя,  Уинни,  -  говорил  священник,  -  я  не  стану
препятствовать твоему браку с любым из лоуикских холостяков,  например,  с
мистером Соломоном Фезерстоуном, если окажется, что ты в него влюблена.
   Мисс Уинифред, которая весь вечер смотрела  на  брата,  как  всегда  на
радостях плача от души, сквозь слезы улыбнулась и сказала:
   - Ты должен показать мне пример, Кэм: это тебе теперь нужно жениться.
   - С удовольствием. Но кто же влюбится в  меня?  Я  такой  неказистый  и
старый,  -  сказал  священник,  встав,  отодвигая  стул  и  окидывая  себя
взглядом. - Как по-вашему, матушка?
   - Ты красивый мужчина, Кэмден, хоть и не  такой  представительный,  как
твой отец, - ответила старая дама.
   - Я бы хотела, чтобы ты женился на мисс Гарт, братец,  -  сказала  мисс
Уинифред. - Нам так весело жилось бы с нею в Лоуике.
   - Вот прекрасно! По-твоему выходит, невест можно выбирать, как  кур  на
рынке, стоит мне вымолвить слово, и  любая  согласится,  -  сказал  мистер
Фербратер, не называя той, кого ему прочили в невесты.
   - Нам любая не нужна, - сказала мисс Уинифред. - Но вы-то, матушка,  вы
были бы довольны, если бы он женился на мисс Гарт, ведь верно?
   - Я всегда одобрю выбор сына,  -  с  величавой  скромностью  произнесла
миссис Фербратер, - и буду очень рада твоей  женитьбе,  Кэмден.  Когда  мы
переедем в Лоуик, тебе придется дома играть в вист, а  Генриетта  Ноубл  -
игрок никудышный. (Миссис Фербратер всегда именовала так торжественно свою
миниатюрную сестру.)
   - Я обойдусь теперь без виста, матушка.
   - Чего ради, Кэмден? В мое  время  вист  не  считался  предосудительным
развлечением  для  духовных  лиц,  -  довольно  резко   возразила   миссис
Фербратер, не ведавшая, какое значение имеет в жизни ее сына  вист,  и  не
одобрявшая новых веяний.
   - Мне теперь некогда  играть,  у  меня  будет  два  прихода,  -  сказал
священник, уклоняясь от обсуждения достоинств этой игры.
   Он уже сказал по этому поводу Доротее:
   - Я не считаю себя обязанным отказываться от прихода святого  Ботольфа,
но возьму в тот приход младшего священника, который будет получать большую
часть денег. Так я выражу свое согласие с теми, кто  требует,  чтобы  одно
духовное лицо не занимало нескольких мест. Главное -  не  отказываться  от
духовной власти, а добросовестно использовать ее.
   - Я об этом думала, - сказала Доротея. - Если бы речь  шла  только  обо
мне, то мне легче отказаться и от власти и от денег, чем сохранять их. Мне
кажется, я совершенно недостойна права назначать священника,  и  в  то  же
время я чувствую, что не должна передавать это право  другим,  коль  скоро
оно мне поручено.
   - Это уж моя обязанность поступать так, чтобы вы не раскаялись  в  том,
как осуществили свое право, - сказал мистер Фербратер.
   Он принадлежал к тем людям, чья совесть становится более чуткой,  когда
тяготы жизни перестают их терзать. Не выставляя напоказ свое раскаяние, он
устыдился в глубине души, что вел себя менее достойно, чем иные миряне.
   - Я не раз сожалел,  что  сделался  священником,  -  сказал  он  как-то
Лидгейту, - но, наверное, лучше не сожалеть, а  постараться  быть  хорошим
священником. Вот  как  просто  все  становится,  когда  получаешь  богатый
приход, - добавил он с улыбкой.
   Говоря это, мистер Фербратер полагал, что исполнение долга не  окажется
обременительным. Однако Долг любит подсовывать  неожиданные  сюрпризы,  он
похож на нескладеху приятеля, которого любезно пригласили в  гости,  а  он
вдруг сломал ногу, входя в ворота.
   Не прошло и недели, как Долг нагрянул к нему в кабинет,  приняв  личину
Фреда Винси, только что возвратившегося домой со степенью бакалавра.
   - Неловко вас беспокоить, мистер Фербратер, - сказал  Фред,  и  на  его
красивом открытом лице появилось трогательно смущенное выражение, - но  вы
единственный из моих друзей, с кем я мог бы посоветоваться. Как-то  я  уже
делился с вами своими сомнениями, и вы были так добры, что я не  удержался
и пришел к вам снова.
   - Садитесь и рассказывайте, Фред, я сделаю все, что  в  моих  силах,  -
сказал священник и продолжал, готовясь к переезду, упаковывать  в  свертки
разные вещицы.
   - Я хотел вам сказать... - Фред замялся, потом решительно продолжил:  -
Я могу сейчас принять сан, и, говоря по  правде,  ничего  другого  мне  не
остается. У меня нет охоты стать священником, но было бы  жестоко  сказать
об этом отцу, после того как он потратил столько денег на мое образование.
- Фред опять  немного  помолчал  и  повторил:  -  Ничего  другого  мне  не
остается.
   - А я ведь уже разговаривал по этому поводу с  вашим  отцом,  Фред,  но
разговор ни к чему не привел. По его  мнению,  менять  что-нибудь  поздно.
Впрочем, одну преграду вы уже преодолели. Что еще вас беспокоит?
   - Да просто то, что  мне  это  не  по  душе.  Я  не  люблю  богословия,
проповедей, не люблю напускать на себя серьезный вид. Мне нравится  ездить
верхом и делать то же, что и все другие. Это совсем не  значит,  что  меня
тянет к недозволенным вещам, но быть таким, как полагается  священнику,  у
меня нет желания. Ну а что же мне остается  еще?  Я  бы  занялся  сельским
хозяйством, но отец не может выделить  мне  капитал.  Сделать  меня  своим
компаньоном он тоже не может. И уж конечно,  мне  нельзя  сейчас  начинать
учиться сызнова, чтобы стать адвокатом или врачом, так как  отец  считает,
что мне уже пора хоть что-нибудь зарабатывать. Легко,  конечно,  говорить,
что, мол, не следует мне идти в священники; с тем  же  успехом  мне  могут
посоветовать уйти в лес и жить среди зверей.
   Голос Фреда звучал ворчливо и обиженно, и мистер Фербратер не удержался
бы от улыбки, если бы не старался угадать, о чем умалчивает Фред.
   - Вы в чем-нибудь не согласны с догматами... с нашим символом  веры?  -
спросил он, добросовестно пытаясь выяснить, что беспокоит его гостя.
   - Нет, символ веры тут ни при чем. Куда уж мне опровергать  его,  когда
люди гораздо ученее и умнее меня целиком с ним согласны. По-моему, с  моей
стороны было бы довольно глупо высказывать разные  сомнения,  какой  же  я
судья в таких делах, - простодушно ответил Фред.
   - Если так, то вам, наверно, приходило в голову, что,  даже  не  ощущая
особого призвания, вы могли бы стать хорошим приходским священником?
   - Конечно, если мне придется быть священником, я  постараюсь  исполнять
свои обязанности честно, хотя они едва ли будут мне по нраву. Вы  считаете
это достойным осуждения?
   - То, что вы примете сан под давлением обстоятельств?  Это  зависит  от
вашей совести, Фред... от того, насколько вы все взвесили и ясно  ли  себе
представили, чего от вас потребует ваше  положение.  О  себе  могу  только
сказать, что я был небезупречен, и это меня удручает.
   - Но есть еще одно препятствие, - краснея, продолжал Фред. - Я об  этом
раньше не рассказывал, но вы, может быть, догадались, я иногда,  наверное,
проговаривался. Мне очень нравится одна девушка, я люблю ее с детства.
   -  Мисс  Гарт,  я  думаю?  -  спросил  священник,   очень   внимательно
разглядывая какие-то ярлычки.
   - Да, она. Если бы Мэри вышла за меня, я бы  на  все  согласился.  И  я
знаю, с ней я стал бы порядочным человеком.
   - Так вы полагаете, что она отвечает вам взаимностью?
   - Она никогда этого сама не скажет; а с меня уже давно взяла слово, что
я больше не буду с ней разговаривать на эту тему. Так вот  Мэри-то  больше
всех настроена против того, чтобы я сделался священником, я это знаю. А  я
не могу от нее отказаться. Мне кажется, я ей по  сердцу  Вчера  вечером  я
видел миссис Гарт, и она сказала, что Мэри сейчас гостит в Лоуике  у  мисс
Фербратер.
   - Да, она любезно согласилась помочь моей сестре. Вы хотите  поехать  в
Лоуик?
   - Нет, но у меня к вам огромная просьба. Мне неловко вам  докучать,  но
если вы коснетесь  этого  вопроса,  вас-то  Мэри,  наверное,  выслушает...
словом, насчет того, идти ли мне в священники.
   -  Довольно  щекотливое  поручение  вы  мне  даете,  милый  Фред.   Оно
предполагает, что мне известны ваши чувства, и в этом случае заговорить  с
мисс Гарт о вашем будущем - все равно что спросить ее, отвечает ли она вам
взаимностью.
   - Именно это мне и надо выяснить, - без обиняков подтвердил Фред.  -  Я
ничего не смогу решить, пока не узнаю, как она ко мне относится.
   -  То  есть  от  полученного  вами  ответа  зависит,  станете   ли   вы
священником?
   - Если Мэри скажет, что не пойдет за меня, кем бы я ни стал, из меня не
выйдет толку.
   - Глупости, Фред. Любовь проходит, а последствия  опрометчивых  решений
остаются.
   - Не такая любовь, как моя: сколько я себя помню, я всегда любил  Мэри.
Отказаться от надежды для меня все  равно  что  вдруг  сделаться  безногим
калекой.
   - Не обидится ли мисс Гарт на мое непрошеное вмешательство?
   - Не обидится, уверен, что не обидится. Вас она  больше  всех  уважает,
она не станет с вами, как со мной, переводить разговор на шутки. Мне бы  и
в голову не пришло ни к кому, кроме вас, обращаться с такими разговорами и
просьбами. Ведь вы единственный наш общий  добрый  друг.  -  Фред  немного
помолчал и жалобно добавил:  -  Все-таки  она  не  может  не  признать:  я
порядком  потрудился,  чтобы  получить  степень.  Должна  же  она  наконец
почувствовать, что я всегда буду ради нее стараться, не жалея сил.
   После недолгой паузы мистер Фербратер отложил в сторону готовые свертки
и, протянув Фреду руку, сказал:
   - Хорошо, мой мальчик. Я исполню вашу просьбу.
   В  тот  же  день  мистер  Фербратер  отправился  в  Лоуик  на   недавно
приобретенной лошадке. "Я замшелый старый пень, -  думал  он,  -  забивает
меня молодая поросль".
   Он нашел Мэри в саду, где она обрывала лепестки роз  и  сбрызгивала  их
водой, разложив на простыне. Солнце клонилось к закату, и тень от  высоких
деревьев покрыла травянистые тропинки, по которым Мэри ходила без  зонтика
и шляпы. Не заметив мистера Фербратера, неслышно подошедшего по траве, она
наклонилась, чтобы сделать выговор черному с рыжими  подпалинами  терьеру,
который упорно забирался на простыню и нюхал  сбрызнутые  водой  лепестки.
Левой рукой взяв песика за передние  лапы,  она  укоризненно  грозила  ему
указательным пальцем правой, а он смущенно морщил лоб.
   - Жучок, Жучок, мне стыдно за тебя,  -  строго  выговаривала  ему  Мэри
звучным низким голосом. - Умные собаки так себя не  ведут:  все  подумают,
что ты глупенький молодой джентльмен.
   - Вы суровы к молодым джентльменам,  мисс  Гарт,  -  проговорил  за  ее
спиной священник.
   Мэри выпрямилась и покраснела.
   - С Жучком иначе нельзя, - ответила она, смеясь.
   - А с молодыми джентльменами можно?
   - С некоторыми, наверное, можно, поскольку некоторые из них со временем
превращаются в очень достойных людей.
   - Рад, что вы это признаете, ибо я как раз собираюсь  походатайствовать
перед вами за одного молодого джентльмена.
   - Надеюсь, не за глупого, - сказала Мэри, снова наклоняясь к  розам,  и
ее сердце тревожно забилось.
   - Нет, хотя главное  его  достоинство  не  мудрость,  а  искренность  и
любящее сердце. Впрочем, оба эти свойства даруют человеку больше мудрости,
чем многие думают. Я полагаю, вы уже  догадались  по  приметам,  кто  этот
юноша?
   - По-моему, да, - смело ответила Мэри, и руки у нее похолодели, а  лицо
стало серьезным, - мне кажется, это Фред Винси.
   - Он попросил меня узнать, как бы вы отнеслись к тому,  чтобы  он  стал
священником? Надеюсь, вы не сочтете, что я позволил себе  слишком  многое,
обещав выполнить его просьбу.
   - Нет, что вы, мистер Фербратер, наоборот,  -  сказала  Мэри,  оставив,
наконец, в покое розы и скрестив руки, но все  еще  не  поднимая  глаз,  -
всякий раз,  когда  вы  со  мной  говорите,  я  радуюсь  и  чувствую  себя
польщенной.
   - Однако прежде, чем мы приступим  к  обсуждению  этой  темы,  я  хотел
коснуться одного вопроса, о котором мне сообщил по секрету ваш  батюшка  -
кстати, это случилось в тот самый вечер, когда я в  прошлый  раз  исполнил
просьбу Фреда, сразу же после того, как он уехал  готовиться  к  экзамену.
Мистер  Гарт  мне  рассказал,  что  произошло  в  ту  ночь,   когда   умер
Фезерстоун... о том, как вы отказались сжечь завещание. Он сказал, что вас
мучают угрызения совести, так как вы невольно помешали  Фреду  получить  в
наследство десять тысяч фунтов. По этому поводу я хочу вам  сообщить  одну
вещь, которая, может быть, вас успокоит, убедив, что от вас  не  требуется
искупительной жертвы.
   Мистер Фербратер замолчал и посмотрел на Мэри. Он не  собирался  лишать
Фреда ни малейших преимуществ, но, приступая к разговору с  Мэри,  считал,
что и ее необходимо освободить от заблуждений, под влиянием  которых  иные
женщины выходят замуж, считая, что таким образом они заглаживают свою вину
перед будущим мужем, а сами делают  его  на  всю  жизнь  несчастным.  Мэри
покраснела и не произнесла ни слова.
   - Я хочу сказать, что ваш поступок не отразился на судьбе Фреда. Как  я
выяснил, предыдущее завещание не имеет силы, если последующее  уничтожено.
Его легко было оспорить, и это сделали бы наверняка. Так что вы можете  не
тревожиться.
   - Благодарю вас, мистер Фербратер, - взволнованно  сказала  Мэри,  -  я
очень тронута вашей заботой.
   - Ну, а теперь я могу  продолжать.  Фред,  как  вам  известно,  получил
степень бакалавра. С этой задачей он справился,  и  таким  образом  возник
вопрос, как он поступит далее? Его  положение  настолько  сложно,  что  он
готов послушаться отца и стать священником, хотя вам лучше, чем кому-либо,
известно, как решительно он противился этому прежде. Я с  ним  побеседовал
на эту тему и, признаюсь, не вижу непреодолимых препятствий к тому,  чтобы
он принял сан. Фред говорит, что он приложит все старания, чтобы как можно
лучше выполнять свои обязанности, однако при одном условии.  Если  условие
это окажется исполнимым, я помогу Фреду всем, что  в  моих  силах.  Спустя
некоторое  время  -  разумеется,  не  сразу  -  он  может  стать   младшим
священником в приходе святого Ботольфа, где у него найдется  столько  дел,
что положенное ему жалованье будет немногим меньше того, которое я получал
там  как  приходский  священник.  Но  повторяю:  есть  одно  условие,  без
соблюдения которого все эти блага не  осуществятся.  Он  открыл  мне  свое
сердце,  мисс  Гарт,  и  просил  походатайствовать  за  него  перед  вами.
Выполнение этого условия полностью зависит от ваших чувств.
   Мэри  казалась  столь  взволнованной,  что  мистер  Фербратер   сказал:
"Давайте немного пройдемся", - и когда они шли по дорожке, добавил:
   -  Попросту  говоря,  Фред  не  предпримет  ничего,  что  помешает  ему
сохранить ваше расположение, зато, надеясь стать  вашим  мужем,  он  будет
ревностно заниматься любым делом, к которому вы отнесетесь одобрительно.
   - Я не могу обещать, мистер Фербратер, что выйду за него замуж, но одно
я знаю твердо: если он станет священником, я не буду его женой.  Все,  что
вы говорите, свидетельствует о вашем благородстве и доброте,  я  вовсе  не
собираюсь  разубеждать  вас.  Но  все  девушки  насмешницы,  у  нас  свой,
особенный подход, - добавила Мэри немного лукаво,  отчего  ее  застенчивый
ответ прозвучал еще милее.
   - Он просит точно передать ему, что вы об этом думаете, - сказал мистер
Фербратер.
   - Я не могу любить того, кто смешон, - сказала Мэри, ограничиваясь лишь
этим доводом. - У Фреда достаточно знаний и здравого смысла, чтобы создать
себе доброе имя на каком-нибудь мирском поприще, но стоит мне представить,
как он читает проповедь, благословляет прихожан и наставляет  их  на  путь
истинный или молится у одра больного, и мне  кажется,  будто  передо  мной
карикатура. Ведь священником он станет только ради положения в обществе, а
по-моему, нет ничего более низкого, чем доказывать таким дурацким способом
свое благородство. Я всегда так думала, когда глядела на  мистера  Кроуза,
на его аккуратненький зонтик и  ничтожное  лицо  и  слушала  его  жеманные
сентенции. Какое право  имеет  такой  человек  олицетворять  христианство,
словно церковь существует для того, чтобы разные олухи  могли  карабкаться
вверх по общественной лестнице... Словно... -  Мэри  вдруг  замолкла.  Она
настолько увлеклась, что заговорила с мистером Фербратером, как с Фредом.
   - Молодые девицы строги; в отличие от мужчин они не представляют  себе,
как  нелегко  добывать  хлеб  насущный,  хотя  вы,   возможно,   являетесь
исключением. Надеюсь, к Фреду Винси вы относитесь лучше, чем к тем, о  ком
с таким презрением только что говорили?
   -  Ну  разумеется.  У  него  много  здравого  смысла,  но,   сделавшись
священником, он не сможет его проявить.  Фред  будет  ненатурален  в  этой
роли.
   - Тогда ответ ваш совершенно ясен. Став священником, он теряет надежду?
   Мэри кивнула.
   - А если он, не побоявшись  трудностей,  решится  добывать  средства  к
существованию  другим  путем...  вы  не  лишите  его  надежды?  Может   он
рассчитывать, что вы станете его женой?
   - По-моему, незачем повторять снова  то,  что  я  однажды  уже  сказала
Фреду, - ответила Мэри с некоторой досадой. - Я имею в виду,  что  незачем
ему задавать подобные вопросы, намекая, будто  он  способен  на  серьезные
дела, и в то же время ничего серьезного не делать.
   Мистер Фербратер некоторое время помолчал и, когда на обратном пути они
остановились в тени клена, проговорил:
   - Я понимаю, что вам неприятны всякие попытки связать вас, однако  ваше
чувство к Фреду может исключать для вас возможность новой привязанности, а
может и не исключать ее, то есть Фред  либо  может  рассчитывать,  что  вы
будете  его  ждать  и  не  выйдете  замуж,  либо  его   может   постигнуть
разочарование. Простите меня, Мэри, - я когда-то  называл  вас  по  имени,
наставляя в вопросах веры, -  но  если  от  расположения  женщины  зависит
счастье чьей-то жизни...  может  быть,  даже  не  одной...  по-моему,  она
поступит благородно, отвечая на вопросы откровенно и прямо.
   Мэри тоже помолчала, пораженная не настойчивостью мистера Фербратера, а
его тоном, в котором звучало сдержанное волнение.
   У нее мелькнула мысль, не говорит ли он и о себе, однако Мэри сочла  ее
невероятной и устыдилась. Ей никогда не приходило в голову, что кто-нибудь
может ее полюбить, кроме Фреда, обручившегося с ней кольцом от зонтика еще
в ту пору, когда она носила носочки и ботинки со  шнурками;  и  уж  совсем
немыслимо, чтобы на нее обратил внимание  мистер  Фербратер,  самый  умный
человек в узком кружке ее знакомых. У нее осталось  только  ощущение,  что
все это очень неправдоподобно и, очевидно, порождено  ее  фантазией,  одно
лишь ясно и определенно - от нее ждут ответа.
   - Поскольку вы считаете это моим долгом, мистер  Фербратер,  я  отвечу,
что я слишком привязана к Фреду и не променяю его на другого. Я  не  смогу
быть счастливой ни с кем, если сделаю несчастным  Фреда.  Слишком  глубоко
укоренилось во мне чувство благодарности за то, что он всегда  любил  меня
так сильно, так волновался, не ушиблась ли я, еще когда мы были детьми.  Я
не могу представить себе, что какое-то новое чувство может  вытеснить  мою
привязанность к нему. Но мне хотелось бы, чтобы он добился  уважения  всех
окружающих. Только, пожалуйста, скажите ему, что, пока этого не  будет,  я
не обещаю выйти за него замуж. Я не хочу, чтобы мои родители огорчались  и
стыдились из-за меня. Фред волен выбрать себе другую невесту.
   - В таком случае, моя  миссия  выполнена  полностью,  -  сказал  мистер
Фербратер, протягивая руку Мэри, - и я немедленно возвращаюсь в  Мидлмарч.
Теперь,  когда  Фред  окрылен  радостной  надеждой,  мы  его   куда-нибудь
пристроим, и я надеюсь дожить до той поры, когда смогу вас  обвенчать.  Да
благословит вас бог!
   - Пожалуйста, не уезжайте, разрешите напоить вас чаем, - сказала  Мэри.
Слезы выступили у