со своим подручным и межевой цепью туда,  где  ему
предстояло работать, наткнулся  на  землемеров  железнодорожной  компании,
устанавливающих ватерпас. Кэлеб перебросился с ними несколькими словами  и
двинулся дальше, подумав что они теперь все время будут наступать  ему  на
пятки. Стояло серенькое  утро,  из  тех,  какие  бывают  после  небольшого
дождика и сулят чарующую погоду к полудню,  когда  поредеют  облака  и  от
пролегающих между живыми изгородями проселков сладко повеет свежим запахом
земли.
   Запах этот показался бы  еще  слаще  Фреду  Винси  ехавшему  верхом  по
дороге, если бы он не истерзал себя бесплодными попытками  придумать,  что
предпринять когда, с одной стороны, отец ждет не дождется, чтобы он принял
сан, а, с другой стороны, Мэри  грозится  оставить  его  в  таком  случае,
причем в мире деловых людей как видно, никому не нужен не  умеющий  ничего
делать и не располагающий капиталом молодой человек. Особенно угнетающе на
Фреда действовало то, что довольный его покорностью отец впал в благодушие
и отправил его сейчас к знакомому помещику с приятной  миссией  посмотреть
борзых. Даже когда он выберет для себя определенное занятие, нелегко будет
сообщить об этом отцу. Следовало впрочем,  признать,  что  выбор  занятия,
который должен  был  предшествовать  объяснению  с  отцом,  являлся  более
трудной задачей: существует ли  для  молодого  человека  чья  родня  не  в
состоянии подыскать ему "место", мирская профессия, которая в одно и то же
время  приличествует  джентльмену,  прибыльна  и  не  требует  специальных
познаний?  В  таком  унылом  настроении,   оглядывая   обсаженные   живыми
изгородями луга, он направлялся к Фрику где  придержал  немного  лошадь  в
раздумье, не свернуть ли к дому  приходского  священника  и  повидаться  с
Мэри. Внезапно его внимание привлек шум, и в дальнем конце  расположенного
слева от него луга  Фред  заметил  человек  шесть-семь  мужчин,  одетых  в
рабочие блузы и воинственно  наступавших  с  вилами  в  руках  на  четырех
землемеров готовых отразить нападение, в то время как Кэлеб Гарт вместе  с
подручным уже поспешал к ним  на  выручку.  Фреду,  замешкавшемуся,  чтобы
отыскать калитку в изгороди, не удалось опередить людей в блузах, каковые,
подкрепившись в обед пивом, работали не слишком-то усердно,  зато  сейчас,
воинственно размахивая вилами гнали перед собой людей, одетых  в  сюртуки.
Подручный  Кэлеба  парнишка  лет  семнадцати,  успевший  по  его  указанию
захватить ватерпас, недвижно "лежал  на  земле,  сбитый  с  ног  Владельцы
сюртуков бегали проворнее, чем их притеснители, к тому же Фред прикрыл  их
отступление, появившись перед блузами и столь внезапно  их  атаковав,  что
внес в их ряды смятение.
   - Что вы  затеяли,  чертовы  олухи?  -  завопил  Фред  преследуя  своих
разбегающихся в разные стороны противников и вовсю  орудуя  хлыстом.  -  Я
против каждого из вас дам свидетельство под присягой. Свалили паренька  на
землю и, кажется, убили насмерть. Всех вас повесят после следующей  сессии
суда, с вашего позволения, - заключил Фред, который от души потом смеялся,
вспоминая свои речи.
   Когда косари оказались по ту сторону изгороди, Фред осадил коня, и  вот
тут-то Хайрам Форд, сочтя расстояние  безопасным,  вернулся  к  калитке  и
бросил вызов, прозвучавший гомерически, о чем сам он, разумеется,  понятия
не имел:
   - Трус ты, вот ты кто. Слезай с лошади, господинчик, да посмотрим,  кто
кого. Валяй, попробуй, подойди ко мне без лошади и без хлыста. Я  из  тебя
душу вытрясу, право слово.
   - Погодите там немного, я скоро приду и отколочу вас всех  по  очереди,
если вам приспичило, - сказал Фред, уверенный в своей способности  учинить
кулачную расправу  над  горячо  любимыми  собратьями.  Однако  прежде  ему
хотелось вернуться к Кэлебу и распростертому на земле юноше.
   Тот вывихнул лодыжку и мучительно страдал от боли, но поскольку у  него
не оказалось других повреждений,  Фред  усадил  его  на  свою  лошадь,  на
которой паренек мог добраться до фермы Йодрела, где ему бы оказали помощь.
   - Пусть поставят лошадь  в  конюшню  и  скажут  землемерам,  что  можно
возвращаться, - заявил Фред. - Путь свободен.
   - Нет, нет, - возразил  Кэлеб.  -  Их  инструменты  не  в  порядке.  Им
придется пропустить денек, да ничего не поделаешь.  Прихвати  с  собой  их
вещи, Том. Они тебя увидят и вернутся.
   - Я рад, что встретился вам в нужную  минуту,  мистер  Гарт,  -  сказал
Фред, когда Том удалился. - Еще неизвестно, чем бы все это кончилось, если
бы кавалерия не подоспела вовремя.
   - Да, да, нам повезло, - несколько рассеянно ответил Кэлеб,  поглядывая
в ту  сторону,  где  он  работал,  когда  пришлось  бежать  на  выручку  к
землемерам. - Но вот... прах их побери... с дураками ведь только свяжись -
мне сегодня тоже не удастся поработать. Без помощника мне не управиться  с
межевой цепью. Вот дела! - Словно позабыв о Фреде, он с  огорченным  видом
двинулся с места и вдруг повернулся и быстро спросил: - Ты сегодня  чем-то
занят, молодой человек?
   - Ничем не занят, мистер Гарт.  Я  помогу  вам  с  удовольствием,  если
позволите, - сказал Фред, чувствуя, что как бы  оказывает  внимание  Мэри,
предлагая помощь ее отцу.
   - Почему же, только тебе придется много нагибаться, упаришься порядком.
   - Это пустяки. Только сперва я  разделаюсь  с  верзилой,  который  меня
вызвал на кулачный бой. Его нужно  проучить.  Это  займет  не  более  пяти
минут.
   - Чушь! - решительно воскликнул Кэлеб. - Я сейчас сам с ними  поговорю.
Люди  они  невежественные.  Наслушались  сплетен.  Где  же  бедным  дурням
разобраться что к чему.
   - Тогда я пойду с вами, - сказал Фред.
   - Этого вовсе не нужно; оставайся где стоишь.  Горячие  головы  там  не
нужны. Я о себе сам позабочусь.
   Обладавшему огромной силой Кэлебу почти неведом был  страх,  он  боялся
только двух вещей: как бы не  обидеть  кого  и  как  бы  ему  не  пришлось
говорить речь. Но на сей раз  он  счел  себя  обязанным  произнести  некое
воззвание. Кэлеб не испытывал сентиментальной жалости  к  трудовому  люду,
но, когда доходило до дела, всегда  был  снисходителен,  и  эта  кажущаяся
непоследовательность объяснялась очевидно тем, что он  сам  всю  жизнь  не
покладая рук трудился. Он считал  основой  благополучия  этих  людей  труд
ежедневный и  добросовестный,  без  которого  и  сам  не  чувствовал  себя
счастливым; впрочем, мысленно он не  отделял  себя  от  них.  Когда  Кэлеб
подошел к косарям, они еще не принялись за работу  и  стояли,  как  обычно
стоят  деревенские  зеваки,  каждый  повернувшись  боком  к  соседу  и  на
расстоянии двух-трех шагов от него.  Довольно  угрюмо  уставились  они  на
Кэлеба, который быстро приближался к ним, держа одну  руку  в  кармане,  а
другую сунув  за  борт  жилета,  и,  как  всегда  благодушный  и  кроткий,
остановился перед ними.
   - Это что же получается, ребята? - начал он по своему обычаю отрывисто,
ощущая, что за каждой коротенькой фразой скрыто множество мыслей,  подобно
огромному пучку корней у растения, верхушка которого  едва  виднеется  над
водной гладью. - Как могли вы сотворить такую глупость?  Кто-то  наговорил
вам небылиц, а вы подумали, что эти люди явились сюда со злым умыслом.
   - Ага! - откликнулся нестройный хор  голосов,  ибо  каждый  помешкал  с
ответом в меру своей медлительности.
   - Вздор! Ничего подобного!  Они  ищут,  где  лучше  проложить  железную
дорогу. А помешать строить дорогу вы, братцы, не можете, у вас не спросят,
нравится вам это или нет. Зато будете смуту устраивать - попадете в  беду.
Эти  люди  имеют  законное  право   ходить   здесь.   Запретить   им   это
землевладельцы не могут, и, если вы будете им мешать, вам  придется  иметь
дело  с  полицией,  с  судьей  Блексли  и  кончится  все   наручниками   и
мидлмарчской  тюрьмой.  Вы  там  довольно  скоро  можете  оказаться,  если
кто-нибудь из землемеров пожалуется на вас.
   Тут Кэлеб сделал паузу, и, быть может, величайший оратор не  выбрал  бы
лучшего времени для паузы и более красноречивых доводов, чем он.
   - Но ведь вы не  замышляли  ничего  дурного.  Кто-то  вам  сказал,  что
железные дороги  принесут  беду.  Этот  человек  солгал.  Железная  дорога
кое-где кое-кому и может чем-то повредить, точно так же может повредить  и
солнце в небе. Но вообще железная дорога нужна.
   - Ага! Нужна! Важным птицам она нужна, чтобы денег загребать  побольше,
- заговорил старый Тимоти Купер, который не участвовал в потехе и во время
перепалки с  землемерами  ворошил  сено  на  лугу.  -  Чего  только  я  не
нагляделся за свою жизнь, и войну видел, и мир, и каналы, и старого короля
Георга, и регента, и нового короля Георга, и  еще  одного  нового  короля,
позабыл, как его звать... а бедному человеку все  едино.  Много  было  ему
проку от каналов? Не прибавилось ни мяса, ни сала, деньжат  самую  малость
отложить и то сумеешь только, коли живешь впроголодь. Когда я молодым был,
бедным людям получше жилось. Возьмем опять же эти  самые  дороги.  От  них
бедному человеку еще больший разор. Только вот на рожон прут одни  дураки,
я тут уже говорил ребятам. Все на этом свете для важных птиц. Вот и вы для
них стараетесь, мистер Гарт, а как же.
   Тимоти,  жилистый  старик,  обломок   прошлого,   какие   изредка   еще
встречались в те времена, жил одиноко в своем домишке, держал  накопленные
деньги в чулке, никоим образом не поддавался воздействию слов,  не  будучи
проникнут духом феодализма, а судя по его  недоверчивости,  он  ничего  не
знал и о "Веке Разума", и о "Правах Человека" (*154).  Кэлебу  приходилось
нелегко, как всякому,  кто  без  помощи  чуда  пытается  вразумить  темных
поселян, располагающих истиной, на их взгляд непреложной, ибо они  ощутили
ее всем нутром  и  готовы  сокрушить  словно  дубинкой  самые  стройные  и
разумные доводы лишь потому, что истинность этих  доводов  они  нутром  не
ощутили. Кэлеб не приготовил на этот случай отговорок, да  и  не  стал  бы
прибегать к ним - он привык встречать трудности, честно "делая свое дело".
Он ответил:
   - Если ты дурного мнения обо мне, Тим, спорить не стану: это не  важно.
Бедным людям, возможно, плохо - положение у них и впрямь тяжелое, только я
не хочу, чтобы эти ребята сами сделали свое положение еще  тяжелее.  Когда
телега перегружена, волам не станет  легче  оттого,  что  они  выбросят  в
придорожный ров поклажу, - ведь они тащат и свой собственный корм.
   - Мы хотели только малость поразвлечься, - сказал Хайрам,  почуяв,  чем
пахнет дело. - Больше мы ничего не хотели.
   - Ну ладно,  обещайте  мне,  что  не  станете  впредь  затевать  ничего
подобного, а я уговорю землемеров не жаловаться на вас.
   - Чего мне обещать, я к ихним затеям непричастный, - сказал Тимоти.
   - Это верно, но я говорю об остальных. И на том покончим, у меня  нынче
не меньше, чем у вас, работы, тратить время даром я не могу. Обещайте, что
уйметесь без вмешательства полиции.
   - Мы их не тронем... пусть делают что хотят, - так формулировали косари
свои обещания, заручившись каковыми, Кэлеб поспешил к Фреду, дожидавшемуся
его у ворот.
   Они принялись за работу, и Фред старался что  есть  сил.  Он  пришел  в
отличное настроение и веселился от души, когда, поскользнувшись  на  сырой
земле, выпачкал  свои  щегольские  летние  панталоны.  Привела  ли  его  в
ликующее состояние одержанная над косарями победа, или он радовался  тому,
что помогает отцу Мэри? Ни  то  ни  другое.  Отчаявшись  найти  подходящее
занятие, он после утренних событий увидел перспективу, привлекательную для
него по ряду причин. Вполне возможно, новая идея осенила Фреда потому, что
и в душе мистера Гарта завибрировали  смолкнувшие  было  струны.  Стечение
обстоятельств, которое наталкивает нас на внезапное удачное решение,  ведь
не более чем искра, упавшая на  смоченную  керосином  паклю.  Фреду  такой
искрой с тех пор представлялась железная дорога. Впрочем,  они  с  Кэлебом
нарушали молчание только тогда, когда нужно  было  что-нибудь  сказать  по
делу. И лишь когда они покончили с работой и возвращались к ферме Йодрела,
мистер Гарт сказал:
   - Для такого занятия не обязательно быть бакалавром, а, Фред?
   - Сожалею, что не принялся за него прежде,  чем  мне  вздумалось  стать
бакалавром, - ответил Фред. Помолчав, он уже менее решительно  добавил:  -
Вы полагаете, я слишком стар для того, чтобы обучиться вашему делу, мистер
Гарт?
   - В нашем деле много чего нужно знать, мой мальчик, - улыбаясь,  сказал
мистер Гарт. - Большая  часть  того,  что  я  усвоил,  постигается  только
опытом: в книгах этого не вычитать. Но  ты  еще  достаточно  молод,  чтобы
заложить основу.
   Кэлеб произнес с жаром завершающую фразу и вдруг  осекся.  В  последнее
время у него сложилось впечатление, что Фред хочет стать священником.
   - Вы полагаете, выйдет толк, если я попытаюсь? - несколько  оживившись,
спросил Фред.
   - Там видно будет, - ответил Кэлеб, склонив голову набок и благоговейно
понизив голос. - Необходимы два условия: любить свою работу и  не  думать,
как бы поскорее с ней разделаться и приняться за  развлечения.  И  второе:
нельзя ее  стыдиться  и  считать,  что  другая  была  бы  почетнее.  Нужно
гордиться своим делом, гордиться тем, как ты искусен в нем, а не твердить:
"Мне бы то, да это... занимался бы я тем, я бы себя показал".  Кем  бы  ни
был человек, я за него не дам и двух пенсов, - Кэлеб, презрительно скривив
губы,  щелкнул  пальцами,  -  двух  пенсов  за  него  не  дам,   будь   он
премьер-министр или батрак, если  он  дурно  выполняет  дело,  за  которое
взялся.
   - Вероятно, такое случится со мной, если я стану священником, -  сказал
Фред, желая подвести разговор ближе к сути.
   - Тогда отступись, мой мальчик, - решительно сказал Кэлеб,  -  иначе  у
тебя никогда не будет легко на душе. А коли будет, значит, грош тебе цена.
   - Мэри примерно так же считает, - покраснев, заявил Фред. - Я думаю, вы
знаете, как я отношусь к Мэри, мистер Гарт, что я люблю  ее  всю  жизнь  и
никого не полюблю так сильно, и надеюсь, вас это не сердит.
   Пока  Фред  говорил,  лицо  Кэлеба  заметно  смягчилось.  Однако  он  с
торжественной медлительностью покачал головой и сказал:
   - Дело становится еще серьезнее, если ты решил взять на себя  заботу  о
счастье моей дочери.
   - Я это знаю, мистер Гарт, - пылко ответил Фред, - и готов на  все  для
Мэри. Она сказала, что не  выйдет  за  меня,  если  я  стану  священником:
потеряв надежду на ее руку, я буду несчастнейший на свете человек.  Право,
найти бы только какое-нибудь занятие, к которому я пригоден, и  я  бы  так
старался... я бы заслужил ваше доброе мнение. Мне  нравится  работать  под
открытым небом. Я уже много чего знаю и о земле, и о  скоте.  Одно  время,
видите ли, я считал - вам это, вероятно, покажется глупым,  -  что  я  сам
стану землевладельцем. Я уверен,  что  без  труда  научусь  разбираться  в
сельском хозяйстве, особенно если вы возьметесь мной руководить.
   - Не торопись, мой мальчик, - сказал  Кэлеб,  перед  внутренним  взором
которого замаячил образ Сьюзен. - Ты уже говорил по этому поводу с отцом?
   - Пока нет; но непременно поговорю. Я сперва хотел решить, каким  делом
мне заняться. Мне очень не хочется огорчать отца, но  когда  человеку  уже
двадцать четыре года, он вправе сам решать свои дела. Как мог  я  знать  в
пятнадцать лет, какое занятие мне  подходит?  Меня  учили  не  тому,  чему
нужно.
   - Но послушай, Фред, - сказал Кэлеб. - Ты уверен, что нравишься Мэри  и
она согласна выйти за тебя?
   - Я попросил мистера Фербратера поговорить с ней, потому  что  мне  она
запретила, а ничего другого я не мог придумать, - виновато ответил Фред. -
Он считает, что у меня есть  все  основания  для  надежды,  если  я  смогу
добиться приличного положения... то есть  не  принимая  сана,  разумеется.
Вас, наверное, сердит, что я к вам пристаю с этими разговорами,  хотя  сам
еще ничего не сделал. Разумеется, я не имею ни малейшего права, я и так  у
вас в долгу, и этот долг останется неоплатным даже после того, как я верну
деньги.
   - Нет, мой мальчик, у тебя есть право, - с  глубоким  волнением  сказал
Кэлеб, - молодые вправе рассчитывать на помощь старших. Я и сам был молод,
и не очень-то мне помогали; а помощь мне была нужна, хотя  бы  просто  для
того, чтобы не чувствовать себя одиноким. Но сперва я должен все обдумать.
Приходи завтра в девять часов ко мне в контору. Запомни, в контору,  а  не
домой.
   Мистер  Гарт  еще  ни  разу   не   предпринял   серьезного   шага,   не
посоветовавшись с Сьюзен, однако следует признать, что сейчас  он  уже  по
дороге домой знал, как поступит. В очень многих вопросах, в которых другие
мужчины проявляют неуступчивость и упрямство,  Кэлеб  Гарт  являлся  самым
покладистым человеком на свете. Ему было  безразлично,  какое  предпочесть
мясное блюдо, и, если бы Сьюзен  предложила  ради  экономии  поселиться  в
четырехкомнатном домишке, он ответил бы без дальних слов: "Ну что  ж".  Но
когда разум и чувство убедительно свидетельствовали в  пользу  какого-либо
решения, он не  терпел  возражений,  и  все  близкие  Кэлеба  знали,  что,
несмотря на свою мягкость и щепетильность,  в  исключительных  случаях  он
непоколебим. Правда, Кэлеб никогда не проявлял такой властности, если речь
шла о его интересах. В девяноста девяти случаях из ста дела решала  миссис
Гарт, зато в сотом она сразу сознавала, что ей предстоит невыносимо тяжкий
подвиг  -  покориться  мужу,  осуществляя  свои  же  собственные  принципы
субординации.
   - Вышло так, как я и думал, Сьюзен, - сказал Кэлеб, когда  вечером  они
остались наедине. Он уже  рассказал  о  приключении,  из-за  которого  ему
пришлось  прибегнуть  к  помощи  Фреда,  но  умолчал  пока  о   дальнейших
последствиях их встречи. - Дети и впрямь полюбили друг друга - я говорю  о
Фреде и Мэри.
   Миссис Гарт опустила на колени рукоделие и  встревоженно  устремила  на
мужа испытующий взгляд.
   - Когда мы кончили работу, Фред мне все рассказал без утайки. У него  и
у самого не лежит душа к тому, чтобы принять сан, а тут еще Мэри  сказала,
что не выйдет за него, если он станет священником;  мальчику  хотелось  бы
пойти ко мне в подручные и посвятить себя нашему делу.  Вот  я  и  надумал
взять его к себе и сделать из него человека.
   - Кэлеб! - сказала миссис Гарт звучным контральто,  выражавшим  кроткое
изумление.
   - Дело это доброе, - продолжал мистер  Гарт,  поудобнее  оперевшись  на
спинку кресла и крепко берясь за ручки. - С ним  придется  повозиться,  но
толк, надеюсь, выйдет. Он любит нашу Мэри, а  истинная  любовь  к  хорошей
женщине может много чего сделать, Сьюзен. Не одного шалопая вывела она  на
верный путь.
   - Мэри говорила с тобой об этом?  -  поинтересовалась  миссис  Гарт,  в
глубине души несколько уязвленная тем, что узнает новость от мужа.
   - Ни слова. Как-то я заговорил с нею о Фреде,  хотел  предостеречь.  Но
она  меня  уверила,  что  никогда  не  выйдет  замуж  за  своевольного   и
избалованного бездельника, вот и все. Однако, кажется, потом Фред  упросил
мистера Фербратера поговорить о нем с Мэри, потому что  самому  Фреду  она
запретила разговаривать с ней об этом, и мистер Фербратер выяснил, что она
любит Фреда, только не хочет, чтобы он стал священником. Я вижу. Фред всей
душой предан Мэри, и это располагает меня к нему, и  потом...  ведь  мы  с
тобой его любим, Сьюзен.
   - Бедняжка Мэри, жаль ее, - сказала миссис Гарт.
   - Почему жаль?
   - Потому, Кэлеб, что она могла бы  выйти  замуж  за  человека,  который
стоит двадцати Фредов Винси.
   - Как это? - удивленно спросил Кэлеб.
   - Я твердо убеждена, что мистер Фербратер испытывает склонность к нашей
дочери и намеревался сделать ей предложение; разумеется, сейчас, когда ему
пришлось вести переговоры от  имени  Фреда,  эта  перспектива  рухнула.  -
Миссис Гарт сурово отчеканивала каждое слово. Она испыт