Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Наука. Техника. Медицина
   История
      Башкуев А.. Призвание варяга -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  - 56  - 57  - 58  - 59  - 60  - 61  - 62  - 63  - 64  - 65  - 66  - 67  -
68  - 69  - 70  - 71  - 72  - 73  - 74  - 75  - 76  - 77  - 78  - 79  - 80  - 81  - 82  - 83  - 84  -
85  - 86  - 87  - 88  - 89  - 90  - 91  - 92  - 93  - 94  - 95  - 96  - 97  - 98  - 99  - 100  - 101  -
102  - 103  - 104  -
сть, и выругался: - "Мы с тобою -- евреи прежде всего. Мы должны быть заодно. Я не католик, я -- просто масон. Вольный каменщик. Ежели тебе нужны доказательства, что я -- не католик..." - "Ах, так ты -- жид?! Тогда клянись Иеговой! Вон там лежит Тора матушки -- поклянись-ка на ней, что не передашь никому, что я тебе сейчас расскажу! Иеговой клянись!" Негодяй с радостью схватил Святое Писание и свершил Святотатство. Он помянул Имя всуе и Клялся самым Святым в тот самый миг, когда и не думал сдержать своей Клятвы. С любой точки зрения руки мои стали развязаны и чисты. Я сказал кузену-католику (еврею-католику, так - смешней): - "Знаешь, Мишенька, а ведь ты -- атеист... Атеист, черт тебя подери. За сие -- черти тебя будут жарить в аду. А может быть ты и -- не масон? Тебе сие -- просто выгодно, а? Знавал я двух деятелей, - оба были ревнителями чистоты Крови и Веры. Фамилия одного была Израэлянц, а второго -- Моссальский. А ты же -- не лучше! У тебя ж ведь, - церковная фамилия -- атеист! Предка твоего -- Церковь выкормила, выпестовала, а ты -- Вольный Каменщик... Сука ты после этого..." Кузен ударил меня по лицу. Хлестнул наотмашь, - так бьют пьяных, чтоб они протрезвели. Я пьяненько захихикал в ответ, а кузен в сердцах крикнул: - "Отец мой -- Романов! Бабушка его нарочно подкинула, ибо не могла она его от китайца родить! И воспитывали его на наши деньги, а не церковную милостыню! Сам-то ты -- кто?!" - "Я?! Бенкендорф. Мать меня к дверям кирхи не подложила... Родила от обычного мужика, да -- не бросила! Не то что мать -- китайчонка Сперанского!" Кузен завизжал, он чуть ли не кинулся на меня. Он... Он завопил в ярости: - "Я с тобой -- по делу хотел! А ты?!" - "А я и говорю с тобою по делу. Я -- Бенкендорф. А ты -- Сперанский. Ежели меня "поскрести", - я -- пират, да разбойник, а ты -- без малого царь. Диктатор Империи. Гроссмейстер... Все масоны за тобой -- в одну дуду дудят. Целая армия... А нет ли, думает Государь, за всем этим Заговора? И зовет дядю нашего (неродного, - заметь!) и говорит он ему, - а что ежели Китайчонок... Ты проследи-ка чуток, а там -- ежели что: хвать всех, да -- в мешок!" "Мишель" охнул. Оно будто "сдулся", как рыбий пузырь, из коего вышел весь воздух. Царственный кузен наш -- был еще тот хорек, - ради трона мог вообразить себе и не этакое... Сперанский поверил мне сразу и -- от всей души. Кузен заметался по комнате, стал материться и причитать... Наконец, он отчаянно махнул мне "прощай" и пулей выскочил от меня. А я еще долго смотрел на огонь, да смеялся при этом. Видите ли... Я вдруг осознал, что милейший кузен и впрямь много раз примерял в своих снах -- Корону Российской Империи. А как же после этого -- Клятва Вольного Каменщика?! Бедный, бедный Сперанский! Моссальский... Израэлянц... Где-нибудь чрез неделю после этого мои люди доложили мне, что в столичный порт прибыл груз -- контрабанда оружия. Я дал знать о сием Аракчееву, а уж его артиллеристы ежели и не понимали в политике, - за оружие -- уцепились. Потом -- прибыло судно с порохом. Аракчеев перепугался, что масоны-католики злоумышляют неведомо что и... "до зубов" вооружил своих сыщиков. Масоны узнали об этом, сделали из того вывод, что татары готовятся на все тяжкие (а пример с убиением Павла говорил, что татары мало того что решительный, но и -- готовый к политическому убийству народ) и стали закупать оружие пачками. Закупали они его чрез третьи руки, но ежели Англия с Пруссией стали нам "сигнализировать" о сием, Франция, не желая "подставить" сторонников, предпочла все это скрыть. В итоге же получилось, что в столице возникла "устойчивая преступная группа, имеющая неограниченные поставки оружия от якобинцев и ставящая своей целью -- физическое устранение Императора и всей царствующей семьи". В конце концов, противники так себя запугали, что средь масонов возникла "боевая группа", коя и решилась взорвать "Немецкую" Церковь в миг Пасхальных торжеств 1812 года, когда туда прибудет сам Государь -- сопровождать свою вдовствующую Королеву-Мать на всенощную... Мышеловка захлопнулась. Прежде чем я продолжу о событиях того года, переброшу мостик от прошлого в наши дни. В 1830 году в Санкт-Петербург пришел пароход, на коем прибыли: мой сын -- Жорж Дантес (от Эмилии Дантес) и голландский посланник -- барон Геккерн. Они состояли меж собою "в любовной связи" (как сие следует из наблюдения жандармерии), но природа сей связи была чуть иной, чем кое-кому хотелось бы думать. Видите ли... Сын мой был -- вылитый Бенкендорф. Двухметровый гигант с голубыми глазами (сие в роду Бенкендорфов и передалось через поколение, - мы с Доротеей "стальноглазы" - сие у нас от фон Шеллингов), вьющимися волосами цвета чистого льна, да всеми статями "Ливонского Жеребца" свел с ума женщин обеих столиц. То же самое произошло и с мужчинами -- знатоками "мужской красоты". Доложу по секрету, - когда мой сын впервые "представил себя" при дворе, ядовитый барон Клейнмихель не преминул съязвить: - "Господа, сие граф Бенкендорф -- лет тридцать назад! Я слыхал, что дамы пысали кипятком при одном виде "ливонского принца", но до сего дня верил, что это -- метафора. Но... Похоже, что слухи имеют под собой почву! Мало того, - сей Феб-Аполлон так прекрасен, что я верю всем рассказам про то, как наш граф в молодости соблазнил самого персидского принца!" Дамы из окружения "черных баронов" гадливо подхихикнули сим словам, а любезные мне "серые" дамы вспыхнули, и невольно ступив назад -- как будто закрыли меня единой стеной. Один из моих "серых баронов" -- юный фон Клодт, положив руку на эфес своей шпаги, коротко произнес: - "Сие -- оскорбление! Потрудитесь-ка объясниться. Или.." Клейнмихель сразу же стушевался (сие встречается за "чистопородными" -- "черными" немцами, - в прямой драке они вечно пасуют пред "немцами-латышами" -- иль немцами "серыми") и за него отвечал его друг -- фон Адлерберг: - "Валли неточно выразился! Никто и не хотел намекать, что хоть кто-нибудь из "Жеребцов" хоть на миг выказал себя в чем-то -- "Кобылой". Персидский Наследник в сиих делах был "известною женщиной" и даже с секретарем жил, как -- официальная жена с мужем. Валли хотел лишь сказать, что мужские достоинства дома фон Бенкендорфов таковы, что мужчины известных наклонностей готовы им соответствовать. Как женщины -- разумеется!" Извинения были приняты, а фон Адлерберг в сотый раз выказал себя главою всей "черной партии". Фон Клодт с фон Клейнмихелем совершили ритуальный "офицерский полупоклон" (не предполагающий уважение к собеседнику), одновременно щелкнули каблуками и выпустили шпаги из рук -- инцидент был исчерпан. (На их уровне -- разумеется.) В реальности ж -- "в бой пошла тяжелая артиллерия". Фон Адлерберг, чуть жмурясь и усмехаясь, как кот, глядящий на солнышко, сделал шаг чуть вперед -- к Государю, коий стоял меж двумя частями вроде бы единой "немецкой" партии точно посередине, и задумчиво произнес: - "Я понимаю фон Геккерна -- лаком кусок! В сто раз лучше прежнего любовника сей старой шлюхи! С ним, говорят, переспали -- чуть ли не все секретари голландского Министерства Иностранных дел... А старая шлюха мужского пола столь же не красит любовника, как... и худшее преступление. Ваше Величество, - что подумает мир, ежели пойдет разговор -- ваш племянник живет на содержании мужчины любовника, - пусть даже любовник и исполняет женскую роль?!" Государь нахмурился, насупился и неодобрительно посмотрел на меня -- его не взволновали вести о том, что мой сын еженощно исполняет "супружеский долг" по отношению к другому мужчине, но -- идея о "содержании" его покоробила. Тогда сестра моя Доротея, чуть кашлянув, объявила: - "Все сие -- так, но... Не наш племянник живет за чужой счет, но -- ровно наоборот. Мальчику -- восемнадцать. Пора ему получать имя в обществе, а кто такой -- Жорж Дантес? Пфуй. Пустота. Ничего. Зато барон фон Геккерн -- полный банкрот. Растратил весь капитал на своих малолетних любовников... И он -- бездетен. Вообразите ж себе, Ваше Величество, что через некий срок барон усыновит моего племянника и тот станет -- полноправный барон Карл фон Геккерн. Барона фон Геккерна вы готовы принять в свою свиту, иль вам по душе более -- лягушатник Дантес?! Но все имеет какую-то цену... Барон за сие будущее усыновление спросил денег и -- супружескую постель. Я, будучи во Франции, согласилась, при условии, что об этом не будет знать мой племянник... Его связь с бароном -- его собственный Выбор, но насколько мне ясно -- сие нисколько не умаляет его Честь и Достоинство. Пока деньги от нас -- Честь мальчика вне подозрений!" Государь внимательно выслушал мою сестру Доротею, задумался, а потом задумчиво произнес: - "Мы живем по нормам сословной Монархии. Я принимаю то, что дети наиболее близких и родных мне людей могут появиться на свет не в той кровати, коей они несомненно заслуживают. Я принимаю подобные усыновления, ибо сие -- Восстановление Божественной Справедливости и Сословного Права. Я принимаю -- деньги за подобное усыновление, ежели дворянством своим торгуют не мои подданные. Но... Связь мужчины с мужчиной... М-да... Я знаю, что многие из наиболее верных и близких мне... Но до конца "переварить" сие... Сделаем так. Ежели Жорж Дантес докажет Право свое стать бароном фон Геккерном, я приму его, как родного племянника, и возвышу в соответствии с тем, что должно быть моему племяннику. Но до тех пор, - сие Жорж Дантес. Безродный якобинец и лягушатник Дантес... Такова моя Воля!" В том году началось Восстание в Польше. Сын мой сразу же пошел добровольцем в чине вольноопределяющегося и на первых порах был зачислен в драгунский полк. Это было самое большее, что я мог сделать -- хорошо хоть "незаконного" не заслали (по негласному обыкновенью) в гусары, - это было бы просто ужасно: гусары почитаются самыми "отбросами высшего общества". К счастию -- в первые ж дни Войны случилась Первая битва при Модлине и мальчик мой в миг гибели командира принял командование на себя и управлял целой ротой в несчастном для нас сражении до конца. При сием он был дважды ранен, но не отошел и даже организовал грамотный арьергард, когда пришел приказ отступать. При разборе этого боя старшие командиры в один голос произнесли свой вердикт: "Мальчик -- вылитый Бенкендорф. "Никакой" в смысле стратегии с тактикой, но -- необычайно смел и отважен и нижние чины инстинктивно слушаются его. Равно как слушались -- отца его, деда и прадеда. Сие в Крови фон Бенкендорфов. Равно как и -- отсутствие полководческих качеств". Командующий нашей армии -- мой друг Ваня Дибич так охарактеризовал сына моего Государю: "Карл весь в батюшку -- природный комбат, - солдаты за него и в огонь, и в воду, и хоть на рога к черту! Но -- упаси Бог от команды над хотя бы полком, - те, до кого он не в состоянии докричаться -- обращаются в стало ослов, да -- баранов. Ежели вы изволите сделать его генералом, надо бы сыскать что-нибудь -- навроде того, кем был его батюшка. Спецбатальон по особым заданиям, разведкоманду для глубоких рейдов по вражьему тылу -- что-нибудь этакое. Как офицер же он - безупречен". Брат мой прочел сие донесение, расплылся в улыбке (Nicola сам в сущности -- идеальный комбат, но -- никакой полководец: сие -- в Крови Бенкендорфов) и объявил: - "Доставьте ко мне моего племянника. Я хочу его видеть. Я хочу его видеть моим адъютантом в моей кавалергардии!" За день до того, как сын мой стал кавалергардом, барон усыновил его и в свиту попал не безродный Дантес, но -- потомственный барон фон Геккерн... Прошли годы. В 1837 году сыну моему пришлось оставить Империю (я ниже объясню -- почему) и он вернулся во Францию. Так как теперь он стал полноправным членом нашего дома, для него раскрылся кошелек всей нашей семьи и у него сразу же появилось много друзей. Как я уже говорил, в дни моей "командировки" во Францию, я близко сошелся с "корсой" Бонапартов и сия приязнь перешла и на Карла. Не прошло и полгода, как сын мой стал "теневым министром финансов" в свите претендента на французский престол -- Наполеона Людовика Бонапарта и главным его кредитором. (А сие -- в Крови дома фон Шеллингов!) В среде бонапартистов подвизался и никому не известный тогда романист Александр Дюма -- сын наполеоновского генерала Дюма. История сына моего оказала возбудительное влияние на фантазию романиста и вскоре он написал пухлый роман под названием "Граф Монте-Кристо". В романе сием -- безвестный юноша Эдмон Дантес по ложному обвинению томится в угрюмой тюрьме, а затем -- внезапно возвращается в свете Славы и денег, чтобы отмстить всем обидчикам... Что характерно, - во Франции по сей день никто и не ведает, что подлинное имя блестящего барона фон Геккерн -- Жорж Дантес и что ему в молодости довелось "познать -- почем фунт лиха". Сыну моему роман пришелся по вкусу, порадовал он и его жену -- урожденную Гончарову. Граф Монте-Кристо привез с собой восхитительную красавицу "из восточных краев" - сие и есть красавица Гончарова, - недаром что ее родная сестра стала -- "Первой Красавицей Российской Империи"! Идея же, что блага пришли чрез умудренного опытом "старца Фера" -- тем более польстила моему мальчику, ибо в старце сием он углядел мой портрет. (Я уже стал Гроссмейстером "Amis Reunis" и ежели вы задумаетесь над именем аббата из "Графа де Монте-Кристо", вы уловите явную связь.) Сын мой раскрыл свой кошелек, все прежние романы Дюма были переизданы многотысячными тиражами и прежде безвестный автор тех же "Трех мушкетеров" в одно прекрасное утро проснулся богатым и знаменитым, как Крез. Дружба сия зашла далеко, - сын мой, как истинный Меценат, приблизил к себе романиста, тот "поделился своим отблеском Славы" и они стали жить "рука об руку" -- "Писатель-Творец" и его "Благосклонный Издатель". За частыми посиделками "за рюмкой чая" сын мой стал много болтать, пересказывая все то, что я ему рассказал за время наших общений в дни жизни в Империи. И... Вообразите себе, - что вынес из всего этого жалкий писака! На его вкус выходило, что в крупнейшей, богатейшей и могущественнейшей из Империй нашего времени на престоле творилось -- черт знает что! "Рижская ведьма" -- самая богатая женщина мира -- безжалостная правительница и отравительница, кою все зовут не иначе как -- "паучихой". (В набросках Дюма против имени моей матушки стоит -- "Екатерина Медичи". "Яд Медичи".) Сын ее -- профессиональный шпион, убийца и провокатор (так записано в набросках Дюма к "Королеве Марго"). Мало того, - он необычайно красив, обладает воинскими талантами и мужчины бросаются в объятья его быстрее, чем -- женщины. (В набросках против имени моего -- "Генрих д'Анжу -- Генрих III". "Миньоны Генриха". "Профессиональные убийцы -- шут Шико".) Дочь - ... (Я не могу привести, что написал сей хам про мою сестру Доротею. Против имени ее стоит просто -- "Марго".) Племянник и родственник -- блестящий, но увы - недалекий Генрих де Гиз, - претендент на престол. (Намек на самого Nicola, - де Гиз в трактовке Дюма мягко говоря -- "ограничен".) Другой племяш -- слабый и безвольный, несчастный Карл. (В набросках -- "бывший русский царь Александр в сущности был хорош, но -- чудовищно слаб, - этим пользовались".) Еще один -- весьма популярный и умный, но крайне неудачливый -- адмирал Колиньи. (В набросках -- "Не получается Колиньи -- не понимаю, - почему Сперанскому сопутствовала неудача. Возможно - как и Колиньи, - хронический неудачник".) Наконец, - распутный и беспечный Генрих Бурбон. ("Константин Романов нравится мне. Ему чудом удалось избежать смерти в Пасху 1812 года, так же -- как и Бурбону в ночь Святого Варфоломея. Потом до него-таки добралась эта братия, но...") Вообразите же, что в один прекрасный день на прилавках появляется "Королева Марго" (якобы написанная по мемуарам маркиза Брантома), да еще с такими подробностями, что все сразу же понимают -- о ком все это написано! Скандал случился чудовищный, сын мой публично рассорился с бумагомаракой, сестра в сердцах сказала при всех: - "Господи, что ж нам не везет так с этими неграми?! Батюшка твой пригрел, приласкал одного -- так тот ему в душу напакостил, теперь -- ты... Чертово семя сии черномазые..." (Ежели вы не знали, дед Александра Дюма -- чистокровный арап, равно как и -- дед Пушкина.) Сын мой запретил всем своим типографиям публиковать хоть что-нибудь из Дюма и уж тем более -- что-то платить. Пока у романиста сего денег - горы, но он привык жить на широкую ногу, а новых поступлений нет и -- не будет. (Прочие книгоиздатели научены горьким опытом -- лучше не перечить в деньгах дому фон Шеллингов!) Правда, он этого пока что -- не осознал... Но вернусь к главной теме. В мемуарах Брантома, коими вдохновлялся Дюма, восстанавливая последние дни династии Валуа, отсутствует сцена принятий решения по Варфоломеевской ночи. (Сам Брантом ее, конечно, не видел и не решился "оскорбить слухом" клан Медичи, -- на трон взошла племянница Екатерины Мария Медичи - жена Генриха Бурбона Наваррского.) Так вот, - сцена сия в "Королеве Марго" целиком списана с того, что случилось в Санкт-Петербурге весной 1812 года. Я поделился сим с моим сыном, а тот - Дюма и -- поехало... Мы с матушкой, моими адъютантами -- Петером, Андрисом, графом Аракчеевым и всеми прочими нашими прибыли в Зимний на тайную встречу с царственным кузеном. Докладывала ему моя матушка, я же подавал документы -- по мере надобности. Счета на продажу оружия, наблюдения таможенных служб, донесенья агентов в стане противника, протоколы татар из Артиллеристского ведомства о характере и местах заложенья взрывчатки в подвалах церкви... С каждым словом моей милой матушки, с каждым поданным мной документом Государь все бледнел, серел и мрачнел. Наконец, он рухнул предо мною и матушкой на колени, стал рвать волосы на себе и, как будто бы задыхаясь, выдавил из себя: - "Что вы требуете от меня?! Что вы ко мне -- привязались?! Ну, убейте же их - всех убейте!!!" Матушка моя обняла за плечи племянника и ласково шепнула ему на ухо: - "Без Вашего указания мы не можем ввести в столицу верных Вам егерей! Успокойтесь, сын мой -- вы только что спасли вашу любимую матушку!" Государь уткнулся лицом в форменные лосины ее (матушка носила офицерский мундир), обхватил матушку за ноги и судорожно прохрипел: - "Вы пришли спасти меня, тетушка? Ежели -- нет, Господь покарает Вас за сие... Спасите же меня, мою мать и всех моих сестричек, пожалуйста!" Матушка глянула на меня, у меня в руках был уж готовый Указ на ввод егерей и аресты... Я подпихнул бумагу под руку Государю и тот, не глядя, "подмахнул" ее одним росчерком. Лишь после этого матушка расцеловала царственного племянника со словами: - "Сегодня вы спасли себя, сво

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  - 56  - 57  - 58  - 59  - 60  - 61  - 62  - 63  - 64  - 65  - 66  - 67  -
68  - 69  - 70  - 71  - 72  - 73  - 74  - 75  - 76  - 77  - 78  - 79  - 80  - 81  - 82  - 83  - 84  -
85  - 86  - 87  - 88  - 89  - 90  - 91  - 92  - 93  - 94  - 95  - 96  - 97  - 98  - 99  - 100  - 101  -
102  - 103  - 104  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору