Меня тяготили  его  прежние  услуги,  а
кроме  того,  будучи  в  такой  милости  при  дворе,  я  считал  для  себя
неподходящим водиться с дворецкими.
   Я уже давно не  упоминал  о  графе  Лемосе.  Вернемся  теперь  к  этому
сеньору. Мне приходилось навещать его от времени  до  времени.  Я  передал
графу, как уже было сказано,  тысячу  пистолей  и  отнес  ему  по  приказу
герцога, его дяди, еще и вторую, которая причиталась с меня его светлости.
В этот раз граф Лемос пожелал побеседовать со  мной  подольше  и  сообщил,
что,  наконец,  достиг  своей   цели   и   что   пользуется   безраздельно
расположением наследного принца, у которого нет теперь других наперсников,
кроме него. Затем он почтил меня весьма достойным  поручением,  о  котором
уже раньше предупреждал.
   - Друг Сантильяна, - сказал он, - настало время действовать.  Приложите
все усилия,  чтоб  приискать  какую-нибудь  молодую  красавицу,  достойную
развлечь этого галантного принца.  Вы  человек  сметливый,  а  потому  мне
незачем давать вам указания. Ступайте, бегите, ищите,  а  когда  попадется
вам удачная находка, приходите меня о том уведомить.
   Я  обещал  графу  не  жалеть  сил,  лишь  бы  тщательно  выполнить  его
поручение, которое, вообще говоря, не представляет  особенных  трудностей,
раз столько людей этим занимаются.
   У меня не было большого опыта  в  подобного  рода  розысках,  но  я  не
сомневался, что Сипион и тут  окажется  на  высоте.  Вернувшись  домой,  я
позвал его и сказал ему с глазу на глаз:
   - Дитя мое, я хочу поговорить с тобой по душам.  Представь  себе,  что,
несмотря на все благодеяния  фортуны,  я  чувствую,  что  мне  чего-то  не
хватает.
   - Я уже угадал, - прервал он меня, не дав договорить того, что я  хотел
ему сказать. - Вам нужна приятная фея, которая бы вас немножко развлекла и
повеселила. Действительно, странно, как это вы  еще  не  обзавелись  такой
особой в цветущих своих летах, в то время как почтенные  старцы  не  могут
без этого обойтись.
   - Восхищаюсь твоей проницательностью, - промолвил я с  улыбкой.  -  Да,
друг мой, мне нужна возлюбленная, и я хочу, чтобы ты сам мне ее нашел.  Но
предупреждаю тебя, что я в таких делах очень привередлив: эта особа должна
отличаться красотой и благонравием.
   - Вы требуете от меня вещь довольно редкую, - возразил он, - но,  слава
богу, мы живем в таком городе, где всякое бывает, и я льщусь вскоре  найти
что-нибудь подходящее.
   Действительно, три дня спустя он сказал мне:
   - Я открыл подлинное сокровище, а именно одну молодую даму  из  хорошей
семьи  и  исключительной  красоты.  Ее  зовут  Каталина,  она  живет   под
присмотром  тетки  в  маленьком  домике.  Обе  они  содержат  себя  весьма
пристойно, пользуясь доходами со скромного имущества. Им прислуживает одна
моя знакомая субретка, которая только что заверила  меня,  что  дверь  их,
хотя и закрытая для всех, могла  бы,  однако,  открыться  для  богатого  и
щедрого поклонника, если он обязуется во избежание огласки приходить к ним
только по ночам и вести себя осторожно. Я, разумеется, расписал  вас,  как
кавалера, достойного найти замок незапертым, и сказал субретке,  чтоб  она
переговорила с  этими  дамами.  Она  обещала  исполнить  мое  поручение  и
принести завтра утром ответ в условленное место.
   - Отлично, - сказал я  ему,  -  но  как  бы  все,  что  наболтала  тебе
горничная про свою госпожу, не оказалось сплошной басней.
   - Ни-ни, - возразил он, - меня  такими  штуками  не  проведешь:  я  уже
спросил соседей и заключил из их  отзывов  о  сеньоре  Каталине,  что  она
подходит под ваши требования, словом, что это Даная, у которой  вы  можете
разыгрывать Юпитера (*165), если ниспошлете дождь из пистолей.
   Сколь ни был я предубежден  против  такого  рода  любовных  похождений,
однако же на этот раз согласился. Горничная  сообщила  на  следующее  утро
Сипиону, что я волен проникнуть в тот же  вечер  в  дом  ее  хозяек,  и  я
пробрался туда между одиннадцатью и двенадцатью. Субретка  встретила  меня
без свечи и, взяв за руку, отвела в недурно убранную залу,  где  я  застал
двух изящно одетых сеньор, восседавших на атласных пуфах. Увидя меня,  они
приподнялись и поклонились с величайшей учтивостью. Мне показалось, что  я
вижу перед собой благородных дам. Тетка, которую звали  сеньорой  Менсией,
была еще хороша собой, но не привлекла моего внимания, так как  я  не  мог
оторвать глаз от племянницы, которая  показалась  мне  настоящей  богиней.
Впрочем, приглядевшись внимательно, ее  нельзя  было  назвать  безупречной
красавицей; тем не менее она была очаровательна, а присущая ей пикантность
и страстность заслоняли в глазах мужчин ее недостатки.
   Внешность Каталины переполошила мои чувства. Я забыл, что явился туда в
качестве посредника, и, заговорив от собственного имени, пустился в  самые
страстные  излияния.  Юная  девица,  которой  я  благодаря  ее   прелестям
приписывал в  три  раза  больше  ума,  чем  у  нее  было  на  самом  деле,
окончательно очаровала меня своими ответами. Я уже начинал  терять  власть
над собой, когда тетка, желая умерить мои  порывы,  обратилась  ко  мне  и
сказала:
   - Сеньор  де  Сантильяна,  дозвольте  мне  объясниться  с  вами  вполне
откровенно. Мне так расхвалили вашу милость, что я разрешила вам прийти ко
мне, не сочтя нужным ломаться, дабы вы больше  ценили  эту  честь.  Но  не
думайте, чтоб это давало  вам  какие-либо  особые  права.  Я  до  сих  пор
воспитывала свою  племянницу  в  уединении,  и  вы,  так  сказать,  первый
кавалер, которому я ее показала. Если вы считаете ее достойной стать вашей
супругой, то я буду очень рада постигшей ее чести. Судите  сами,  подходит
ли она вам этой ценой: дешевле вы ее не получите.
   Этот выстрел в  упор  вспугнул  Амура,  собиравшегося  пустить  в  меня
стрелу. Говоря без метафор, такое неприкрытое предложение брака  отрезвило
меня: я сразу превратился в верного посланца  графа  Лемоса  и,  переменив
тон, ответил сеньоре Менсии:
   - Сударыня, ваша откровенность мне нравится, и  я  намерен  последовать
вашему примеру. Каким бы завидным ни было мое положение при  дворе,  я  не
достоин несравненной  Каталины;  у  меня  есть  для  нее  более  блестящее
предложение: я предназначаю ее для инфанта.
   - Довольно и того, что вы отказались от руки моей племянницы, - холодно
сказала тетка, - этот отказ и сам по  себе,  кажется,  достаточно  обиден:
незачем сопровождать его насмешками.
   - Какие насмешки, сударыня!  -  воскликнул  я.  -  Все  это  совершенно
серьезно: мне велено найти особу, достойную  тайных  посещений  наследного
принца. Я нашел ее у вас и отмечаю ваш дом мелом (*166).
   Услыхав  такое  предложение,  сеньора  Менсия  сильно  удивилась,  и  я
заметил, что оно ей понравилось. Тем не  менее,  считая  долгом  выдержать
характер, она ответила мне следующее:
   - Если б я даже поверила вам на слово, то  все  же  знайте,  что  я  не
такова, как вы думаете,  и  что  позорная  честь  видеть  свою  племянницу
любовницей принца меня нисколько не прельщает. Моя добродетель возмущается
самой мыслью о том...
   - Подождите с вашей добродетелью, - прервал я ее. - Вы рассуждаете, как
непросвещенная  мещанка.  Разве  можно  смотреть  на  подобные  случаи   с
моральной точки зрения? Это значит лишить их того очарования,  которое  им
присуще. Нет, их надо окружать неким ореолом. Представьте себе  наследника
престола у ног счастливой Каталины, вообразите, что  он  ее  боготворит  и
осыпает подарками, и, наконец, подумайте о том, что она, быть может, родит
героя, который обессмертит имя своей матери вместе со своим собственным.
   Хотя тетке смертельно хотелось принять  мое  предложение,  она  все  же
притворилась, будто находится в нерешительности, а Каталина,  которой  уже
не терпелось подцепить наследного принца, выказала  полнейшее  равнодушие.
Мне пришлось поэтому возобновить  атаку  крепости,  пока  сеньора  Менсия,
приметя, что я теряю терпение и готов снять осаду, не забила отбоя,  после
чего мы составили акт о капитуляции, заключавшей следующие два пункта.
   Во-первых,  в  случае  если  инфант,  получив  донесение  о   прелестях
Каталины, воспламенится и  пожелает  посетить  ее  ночью,  то  я  обязуюсь
осведомить о сем обеих дам, равно как и о дне, назначенном для этой цели.
   Во-вторых, принц обещает  явиться  к  вышеозначенным  дамам  под  видом
обыкновенного поклонника и не брать с собой других провожатых, кроме  меня
и своего главного Меркурия.
   По заключении этого соглашения тетка и племянница  оказали  мне  всякие
учтивости. Они перешли на фамильярный тон,  а  я,  воспользовавшись  этим,
позволил  себе  несколько   поцелуев,   которые   не   встретили   особого
сопротивления. На прощание они даже сами обняли меня и осыпали  всяческими
ласками. Поразительно, как быстро устанавливаются  приятельские  отношения
между любовными посредниками и женщинами, которые в них нуждаются. Если бы
кто-нибудь видел, как нежно меня провожали, то, наверно, подумал бы, что я
оказался счастливее в любви, нежели это было на самом деле.
   Граф Лемос крайне обрадовался, когда я объявил ему,  что  сделал  такую
находку, лучше которой нельзя было желать. Прельстившись моими  хвалебными
отзывами о Каталине, он пожелал на нее взглянуть. Я повел  его  к  ней  на
следующий вечер, и он  признал,  что  я  попал  в  точку.  Моих  дам  граф
обнадежил,  что  инфант,  несомненно,  одобрит  выбранную  мною  для  него
возлюбленную и что она, со своей стороны, тоже останется  довольной  таким
поклонником, так как этот юный принц щедр,  ласков  и  добр.  Наконец,  он
заверил их, что через несколько дней привезет к ним инфанта, считаясь с их
пожеланиями, то есть тайно и без свиты. После этого граф откланялся,  и  я
удалился вместе с ним. Мы вернулись к графскому  экипажу,  в  котором  оба
приехали и который поджидал нас в конце улицы. Затем граф  довез  меня  до
моего  дома,  поручив  уведомить  на  другой  день  герцога  о   затеянном
предприятии  и  просить  его  для  благополучного  завершения  такового  о
присылке новой тысячи пистолей.
   Я не преминул отправиться на следующий день к герцогу  Лерме  и  отдать
ему подробный отчет во всем, что произошло. Одно только я утаил, а  именно
участие Сипиона, и выдал себя за того, кто открыл Каталину. Мало  ли  чего
не приходится ставить себе в заслугу перед великими мира сего!
   За этот подвиг удостоился кисло-сладкого комплимента.
   - Господин Жиль Блас, - сказал мне министр насмешливым тоном, - я очень
рад слышать, что среди прочих ваших  талантов  вы  обладаете  также  даром
раскапывать уступчивых красавиц. Когда мне таковые понадобятся, я  позволю
себе обратиться к вам.
   - Благодарю вас, ваша светлость, за оказанное предпочтение, -  возразил
я ему тем же тоном, - позвольте,  однако,  вам  сказать,  что  совесть  не
позволяет мне стать вашим поставщиком. Сеньор дон Родриго  уже  так  давно
отправляет эту должность, что было бы несправедливостью лишать его  такого
преимущества.
   Услыхав этот ответ,  герцог  улыбнулся  и,  переменив  тему  разговора,
спросил меня, не нуждается ли его племянник  в  деньгах,  для  означенного
предприятия.
   - Да, - сказал я, - граф просит прислать ему тысячу пистолей.
   - Ну, что ж, - заметил министр, - отнеси их ему и  скажи,  чтоб  он  не
жалел денег и потворствовал всем расходам,  которые  принц  пожелает  себе
позволить.



   ГЛАВА XI. О том, как наследный принц тайно посетил Каталину,
   и о подарках, которые он ей преподнес

   Я тотчас же отправился к графу Лемосу и отнес ему пятьсот дублонов.
   - Вы пришли весьма кстати, - сказал мне этот вельможа. -  Я  говорил  с
принцем; он клюнул на  живца  и  горит  нетерпением  увидать  Каталину.  А
поэтому он намерен сегодня ночью украдкой выйти из дворца и отправиться  к
ней. Это решенное дело, и мы приняли все нужные меры. Известите ваших  дам
и передайте им деньги, которые  вы  мне  принесли.  Пусть  знают,  что  им
предстоит принимать незаурядного поклонника. К тому же щедрость высочайших
особ должна предшествовать их ухаживаниям. Так как вы будете  сопровождать
его вместе со мной, - добавил он, - то потрудитесь  явиться  во  дворец  к
вечернему приему. Креме того, я считаю благоразумным воспользоваться вашей
каретой. Распорядитесь, чтоб  она  ждала  нас  к  полуночи  неподалеку  от
дворца.
   Я поспешил отправиться к сеньоре  Менсии.  Каталина  не  вышла,  и  мне
сказали, что она отдыхает, вследствие чего я беседовал только с тетушкой.
   - Сударыня, - сказал я ей, - простите, ради бога, что я  днем  позволил
себе зайти к вам. Но я не мог поступить иначе, так как мне необходимо  вас
предупредить, что наследный принц  навестит  вас  сегодня  ночью.  Вот,  -
добавил я, вручая ей мешок с деньгами, - вот жертвоприношение, которое  он
посылает в храм Киферы, чтоб снискать благоволение богов. Видите, что я не
вовлек вас в невыгодную сделку.
   - Премного вам благодарна, - отвечала она. -  Но  скажите  мне,  сеньор
Жиль Блас, любит ли принц музыку?
   - До безумия, - возразил я. - Но ничего он так не жалует,  как  хорошее
пение под искусный аккомпанемент лютни.
   - Тем лучше, - воскликнула она вне себя от восторга,  -  вы  несказанно
меня этим порадовали, ибо моя племянница поет, как соловей,  и  упоительно
играет на лютне; кроме того, она отлично танцует.
   - Боже мой, тетушка, сколько совершенств! - вскричал я в свою  очередь.
- Девице вовсе не нужно столько талантов, чтоб устроить свое благополучие:
и одного из них было бы вполне достаточно.
   Наладив таким образом это дело, я стал дожидаться  вечернего  приема  у
принца  и,  когда  наступило  время  идти  во  дворец,  отдал  необходимые
распоряжения своему кучеру. Затем я пошел к графу Лемосу, который  сообщил
мне,  что  инфант,  желая  пораньше  избавиться  от  придворных,   намерен
сослаться на легкое недомогание и для вящей  убедительности  даже  лечь  в
постель, но что он встанет час спустя и через потайную дверь проникнет  на
лестницу, ведущую во двор.
   Сообщив о своем уговоре с принцем, граф отвел меня в такое место,  мимо
которого они, по его словам, должны были пройти. Я отстоял  себе  там  все
ноги и уже начал думать,  что  наш  ферлакур  прошел  другой  дорогой  или
потерял  охоту  повидать  Каталину,  точно  августейшие  особы  когда-либо
отказываются от таких замыслов, прежде чем их  удовлетворить.  Наконец,  я
почти уверился, что меня забыли, как вдруг увидал двух кавалеров,  которые
быстро подошли ко  мне.  Признав  в  них  тех,  кого  мне  приказано  было
поджидать, я повел их к  своей  карете,  в  которую  они  оба  уселись.  Я
поместился подле кучера, чтоб  указывать  дорогу,  и  приказал  остановить
экипаж в пятидесяти шагах от места, где жили наши дамы. Затем я подал руку
принцу и его спутнику, чтоб  помочь  им  выйти  из  кареты,  и  мы  втроем
направились к дому, который намеревались посетить.  Дверь  отворилась  при
нашем приближении и сейчас же захлопнулась, как только мы вошли.
   Сперва мы очутились во мраке, как это было  со  мной  при  первом  моем
посещении, с той лишь разницей, что на этот раз в знак почтения  на  стене
висел крохотный ночник. Он горел так тускло, что  еле  мерцал  перед  нами
желтой точкой,  не  освещая  окружающих  предметов.  Все  это  увеличивало
прелесть приключения, и герой его был несказанно поражен  при  виде  обеих
дам, принявших его в зале,  где  после  мрака,  царившего  на  дворе,  нас
ослепил свет многочисленных свечей. Тетка и племянница  были  в  пикантных
домашних туалетах, отличавшихся таким утонченным кокетством,  что  на  них
нельзя было смотреть безнаказанно. Наш принц вполне  удовлетворился  бы  и
сеньорой Менсией, если б ему не пришлось  выбирать;  но  в  данном  случае
прелести Каталины, как и следовало ожидать, одержали верх.
   - Ну, как, ваше высочество, - спросил граф Лемос. - Трудно  было  найти
более прелестных дам?
   - Я нахожу их обеих очаровательными, - отвечал принц, - и мне не унести
отсюда своего сердца, которое досталось  бы  тетушке,  если  б  оно  могло
ускользнуть от племянницы.
   После этого столь лестного для всякой тетки комплимента,  он  наговорил
кучу любезностей Каталине, которая отвечала ему весьма  остроумно.  Лицам,
занимающимся тем почтенным ремеслом, которое я выполнял в  данном  случае,
разрешается вмешиваться в разговор любовников  с  целью  подлить  масла  в
огонь, а потому я сказал принцу, что его нимфа поет и  отлично  играет  на
лютне. Он весьма обрадовался, узнав, что она обладает такими талантами,  и
попросил ее показать образчик своего искусства. Она охотно согласилась  на
его просьбу и, взяв заранее настроенную лютню, сыграла и  спела  несколько
песенок с таким чувством, что принц, не помня себя от любви и  восхищения,
упал к ее ногам. Но закончим на этом описание сей картины и скажем только,
что наследнику испанского престола, погруженному в  сладостное  опьянение,
часы показались минутами и что, боясь приближения рассвета, мы  еле  увели
его из этого опасного дома. Господа поставщики поспешно отвезли инфанта во
дворец, где водворили его в собственных апартаментах. Затем они  удалились
каждый к себе, столь же довольные тем, что свели принца  с  авантюристкой,
как если б способствовали его браку с какой-нибудь принцессой.
   На следующий день поутру я рассказал об этом похождении герцогу  Лерме,
которому хотелось знать все подробности. В то  время  как  я  кончал  свое
повествование, прибыл граф Лемос и сказал нам:
   - Инфант думает только о Каталине и так увлечен ею, что  намерен  часто
навещать ее и превратить это приключение в длительную  привязанность.  Ему
хочется сегодня же послать ей драгоценных камней на две тысячи пистолей, а
у него нет ни гроша. Поэтому он обратился ко мне и сказал:
   "Дорогой Лемос, пожалуйста, раздобудьте мне  сейчас  же  эту  сумму.  Я
знаю, что затрудняю и разоряю вас, но сердце мое полно признательности,  и
если я когда-либо буду в состоянии  отблагодарить  вас  не  одними  только
добрыми чувствами за все, что вы для меня сделали, то вы не  раскаетесь  в
оказанном мне одолжении". - "Ваше высочество, - ответил я ему,  тотчас  же
откланявшись, - у меня есть друзья и люди, которые  поверят  мне  в  долг;
немедленно отправлюсь к ним и раздобуду то, что вы хотели".
   - Желание принца нетрудно удовлетворить, - заметил на это герцог своему
племяннику. - Сантильяна отнесет вам эти  деньги  или,  если  хотите,  сам
купит камни, так как знает в них толк, в особенности в рубинах. Не  правда
ли, Жиль Блас? - добавил он, лукаво взглянув на меня.
   - Вы очень язвительны, ваша светлость, - ответил я.  -  Вижу,  что  вам
хочется дать сеньору графу повод посмеяться надо мной.
   Так оно и случилось. Племянник не преминул спросить о том, что за  этим
скрывается.
   - Так, пустяки, - сказал дядя смеясь. -  Дело  в  том,  что  Сантильяна
вздумал однажды обменять алмаз на рубин, и эта мена  не  принесла  ему  ни
чести, ни барыша.
   Я был бы счастлив, если б герцог ограничился этим, но он взял  на  себя
труд рассказать про проделку,  которую  выкинули  со  мной  Камила  и  дон
Рафаэль в меблированных комнатах, и особенно распространился  относительно
самых неприятных для меня подробностей. Позабавившись в свое удовольствие,
его светлость приказал мне сопровождать графа Лемоса, который повел меня к
брильянтщику. Выбрав у него драгоценную вещицу, мы  показали  ее  инфанту,
после чего мне было поручено передать подарок Каталине. Затем я отправился
домой, чтоб взять из герцогских денег две тысячи пистолей и расплатиться с
брильянтщиком.
   Не стоит спрашивать о том, ласково ли приняли меня  дамы,  когда  я  на
следующую ночь принес презент от его высочества, который состоял  из  пары
серег с подвесками, предназначавшихся для  племянницы.  Очарованные  этими
доказательствами любви  и  щедрости  принца,  сеньора  Менсия  и  Каталина
принялись стрекотать, как