"Прошу  прощения,  друг  мой. Ее  рука закрывала ту часть ожерелья, где
была видна  дыра. Заранее защемить  кусочек шелка дверью  - это была детская
игра! Конечно,  как только  Рольф прочел  об ограблении,  он  разыграл  свою
маленькую комедию. И сыграл превосходно!"
     "Что вы сказали ему?" - спросил я с живейшим любопытством.
     "Я сказал ему, что леди Ярдли все рассказала мужу и  что я  уполномочен
забрать камень.  Если камень  не будет  возвращен немедленно,  то дело будет
передано в суд. Ну и кое-что еще, что пришло мне в голову. Он был как воск в
моих руках!"
     Я  обдумал  случившееся. "Это выглядит не совсем хорошо по  отношению к
мисс Марвел. Она потеряла свой бриллиант, хотя в случившемся нет ее вины".
     "Ну  что  ж!  -  жестко  сказал  Пуаро. -  Она получила  восхитительную
рекламу.  Это все, что  ее волнует! А  вот  вторая  участница, та совершенно
другая. Хорошая мать и очаровательная женщина!".
     "Да,  - произнес  я  в  раздумье, с трудом  разделяя  взгляды  Пуаро на
женственность. - Я предполагаю, что это Рольф посылал ей дубликаты писем".
     "Совсем не обязательно, - живо произнес  Пуаро. -  Она пришла по совету
Мэри Кавендиш, чтобы  попросить меня о помощи в  ее дилемме. И тут услышала,
что  Мэри Марвел, которую  она  считала  своим врагом, уже  была здесь.  Она
передумала, воспользовавшись предлогом, который вы, мой друг, предложили ей.
Мне  понадобилось  всего  несколько  вопросов, чтобы выяснить,  что  это  вы
рассказали ей  о  письмах,  а не она вам!  Леди  Ярдли  ухватилась за  шанс,
заключенный в ваших словах".
     "Я не верю этому", - вскричал я, уязвленный.
     "Si, si, mon ami (8), как жаль, что вы не учли психологию.  Она сказала
вам,  что письма были уничтожены?  0-ля-ля! Да никогда женщина не  уничтожит
письмо,   если  она  может   этого   избежать!  Даже   если  этого   требует
благоразумие!"
     "Это все, конечно, замечательно", -  сказал я. Гнев закипал во мне: "Но
вы заставили меня играть роль совершенного идиота  во всей этой  истории! От
ее начала и  до самого конца! Нет, это, конечно, великолепно, попытаться все
объяснить потом. Но всему же есть предел!"
     "Но  вы были так довольны собой, мой друг. Мне было жаль разрушить ваши
иллюзии".
     "Это нехорошо. На сей раз вы зашли слишком далеко".
     "Mon Dieu! Ну что же вы приходите в ярость из-за ерунды, друг мой!"
     "Я  сыт  по  горло!"  Пуаро сделал  из  меня  посмешище. Ему  необходим
жестокий урок. Не буду  появляться, пока не прощу его.  Благодаря ему я  вел
себя как полный идиот!

     ------------------------------------------------------------

     1) - мой друг
     2) - между прочим
     3) - действительно
     4) - мой дорогой
     5) - хорошо.
     6) - так.
     7) - боже мой!
     8) - да, да, мой друг.


Агата Кристи. Цыганка


     Этот   файл    с   книжной    полки   Несененко    Алексея   http://www.geocities.com/SoHo/Exhibit/4256/


     Макферлейн не раз замечал  у своего приятеля Дика Карпентера непонятную
неприязнь  к цыганам.  Причины ее он  никогда  не знал. Но  после того,  как
расстроилась помолвка Дика с Эстер Лоэс, отношения мужчин сразу же приобрели
более откровенный характер.
     Макферлейн сам уже около  года был  помолвлен с младшей сестрой Эстер -
Рэчел.  Он знал обеих девушек  с детства. Медлительный и  осмотрительный  по
натуре, он долго сам себе не  мог признаться в том, что детское личико Рэчел
и ее честные карие глаза все больше притягивают его. Не такая красавица, как
Эстер, нет! Но зато куда более искренняя и нежная! Сближение между мужчинами
началось, пожалуй, после помолвки Дика со старшей сестрой.
     И   вот  теперь,  через  каких-то  несколько  недель,   помолвка  снова
расстроилась, и Дик, простодушный Дик, тяжело переживал это. До сих пор  его
жизнь  текла гладко. Он удачно выбрал профессию, уйдя во флот. Любовь к морю
была у  него в крови.  Обладая натурой, не склонной к глубоким размышлениям,
очень  простой  и  непосредственный,  Дик  чем-то   напоминал  викинга.   Он
принадлежал  к тому типу  молчаливых  юных  англичан, которым  не  по  нраву
проявление каких-либо эмоций и крайне трудно облекать свои мысли в слова.
     Макферлейн   -   суровый   шотландец,   в   сердце   которого   таилась
мечтательность его кельтских предков, молча  курил, в  то время как его друг
беспомощно  барахтался  в потоке слов.  Макферлейн  понимал, что  тому  надо
выговориться.  Но он ожидал,  что речь пойдет  совсем о другом.  Однако  имя
Эстер Лоэс поначалу даже  не упоминалось. Скорее,  это был рассказ о детских
страхах.
     - Все началось с того сна, который я увидел в детстве. Вовсе не  ночной
кошмар. Понимаешь, она  - эта цыганка - могла появиться  в  любом  моем сне,
даже хорошем, ну в тех, что дети называют хорошими,  - с весельем, сластями,
игрушками. Я мог веселиться  до упаду,  а потом вдруг  почувствовать, знать,
что стоит мне поднять голову, и я увижу ее -  как она стоит в обычной позе и
глядит на. меня... И знаешь, такими  печальными глазами, будто знает обо мне
что-то такое,  мне  самому еще неизвестное... Не  могу объяснить, почему это
меня так пугало, но пугало, да еще как!
     Каждый  раз!  Я  просыпался  с  криком,  и  моя  старая  нянька  обычно
говаривала: "Ну вот! Нашему хозяину Дику опять приснилась цыганка!"
     - А тебя никогда не пугали настоящие цыганки?
     -  Никогда  и  не  видел  их  до  одного  случая.  Вот тоже  странно. Я
разыскивал  своего  щенка  -  он  убежал.  Вышел  через  садовую  калитку  и
направился по  лесной тропинке.  Знаешь,  мы  тогда жили  в  Новом  лесу.  Я
оказался  у  опушки, где деревянный мостик над  рекой.  Около  моста  стояла
цыганка!  На  голове -  красный  платок -  точь-в-точь  как  во сне.  Тут  я
испугался! А  она  смотрела на меня... Так, как  будто знала обо мне что-то,
чего не знал я, и отчего жалела меня... Кивнув мне, она чуть слышно сказала:
"Лучше бы  тебе  не ходить здесь". Не  знаю почему, но  я  здорово струхнул,
помчался мимо нее прямо на  мостик. А он, наверно, был непрочный. В общем, я
оказался  в  воде.  Течение было таким сильным,  что я чуть не  утонул. Черт
возьми, почти  утонул!  В жизни  не забуду.  И  уверен,  что  все  это из-за
цыганки...
     - Возможно, хотя она ведь предупреждала тебя?
     - Считай, что так. -  Дик помолчал, затем продолжил: - Я рассказал тебе
об этом сне  не потому, что он связан со случившимся - думаю, даже, никак не
связан, - а потому, что с него-то  все и пошло.  Теперь  ты  поймешь,  что я
подразумеваю под этим "цыганским наваждением". Начну с  моего первого вечера
у Лоэсов. Я тогда только вернулся с западного побережья.  Такое удивительное
ощущение - снова в Англии! Лоэсы - старые приятели моей семьи. Их  девочек я
не видел с тех  пор, как мне было семь лет,  хотя их младший брат Артур стал
моим закадычным  другом,  и после  его смерти  Эстер  начала  писать  мне  и
высылать газеты.  А какие  веселые письма она  писала!  Они здорово ободряли
меня. Мне всегда хотелось уметь отвечать ей  так же. Я ужасно радовался, что
увижу ее, даже странным казалось, как это можно  так хорошо  узнать  девушку
только по письмам. Итак, я  первым делом направился  к Лоэсам. Эстер еще  не
было, ее ждали к  вечеру. За  ужином  я сидел рядом с Рэчел, но всякий  раз,
когда поднимал голову и оглядывал стол,  меня охватывало странное  ощущение.
Как будто кто-то наблюдал за мной и это беспокоило. А потом я увидел ее...
     - Увидел кого?
     - Миссис Хаворт - о ней-то я и рассказываю.
     У Макферлейна  чуть было не сорвалось: "Я-то  думал, об Эстер Лоэс", но
он сдержался, и Дик продолжал:
     - Было в ней  что-то  непохожее на других. Она сидела рядом  со  старым
Лоэсом, очень грустная, с опущенной головой.  Вокруг ее  шеи  было  повязано
нечто вроде шарфа из тюля. И по-моему, это нечто надорвано сзади, потому что
время  от  времени  взвивалось  у  нее  над головой как язычки пламени...  Я
спросил у Рэчел:  "Кто эта женщина?  Та,  темноволосая, с красным шарфом." -
"Вы имеете  в виду Элистер Хаворт? -  сказала Рэчел. - У нее красный шарф. -
Но ведь она блондинка? - Натуральная блондинка."
     Знаешь,  она  действительно   была  блондинкой.  С  чудесными  светлыми
золотистыми волосами.  Но  в тот  момент  я  готов  был  поклясться, что они
темные...  Странные  штуки  вытворяет иногда  наше  воображение. После ужина
Рэчел  представила  нас  друг  другу,  и  мы  бродили  по саду,  говорили  о
переселении душ...
     - Но это вовсе не в твоем духе, Дикки!
     -  Да,  пожалуй.  Помню, мы  говорили  о том,  что, бывает,  встречаешь
человека  впервые, а кажется, знаешь его давным-давно. Она  еще сказала: "Вы
имеете в виду влюбленных?.." Что-то странное было  в том, как нежно и горячо
произнесла она эти слова. Они напомнили мне о чем-то, но  о чем именно, я не
мог вспомнить.  Разговор продолжался,  но вскоре старый Лоэс  окликнул нас с
террасы  и сказал,  что  приехала Эстер  и  хочет меня видеть. Миссис Хаворт
положила ладонь  на мою руку  и  спросила:  "Вы идете  туда?" -  "Конечно, -
ответил я, - Давайте пойдем". И тогда... тогда...
     - Что?
     - Это может показаться диким, но миссис Хаворт произнесла:
     "Лучше бы вам не ходить туда..." - Дик помолчал. - Она здорово напугала
меня. Даже очень. Я ведь потому и рассказал  тебе о своем сне... Потому что,
понимаешь,  произнесла  она это  так же тихо,  как  та, другая, будто  знала
что-то обо  мне, чего  не  знал я. То  не  были  слова  хорошенькой женщины,
которой  хотелось бы остаться со мной в  саду. Она сказала это просто, очень
печальным  и  добрым  голосом.  Как  будто знала о каких-то  последствиях...
Наверное, я поступил невежливо, но повернулся и почти бегом  бросился к дому
- будто там ждало спасение. Вдруг  я понял, что с самого начала боялся ее. И
как  же обрадовался, увидев старину Лоэса! И  Эстер рядом с  ним!.. -  Дик с
минуту помолчал, а потом торопливо пробормотал: "Как только я увидел ее, все
стало ясно. Я влюбился."
     Макферлейн мгновенно  представил Эстер Лоэс.  Однажды он слышал, как  о
ней сказали: "Шесть футов и дюйм библейских совершенств". "Точно сказано", -
подумал  он,  вспоминая  ее  необычный  рост  в  сочетании  со  стройностью,
мраморную белизну лица, изящный с горбинкой нос,  черный блеск волос и глаз.
Неудивительно,  что  Дикки,  с  его мальчишеским  простодушием,  был сражен.
Сердце  самого  Макферлейна  ни разу не зачастило при виде Эстер, хотя  он и
признавал все великолепие ее красоты.
     - А затем, - продолжал Дик, - мы обручились.
     - Как, сразу?
     - Ну примерно через  неделю. И еще две недели  понадобилось,  чтобы она
поняла, насколько  ей  все это  не нужно... - Он горько усмехнулся. -  Итак,
наступил  последний  вечер перед моим  возвращением  на  корабль.  Я шел  из
деревни  через  лес и  тут  увидел  ее,  миссис  Хаворт то  есть.  В красном
шотландском берете -  знаешь, я прямо-таки подпрыгнул! Ты  помнишь мой сон -
так  что  поймешь... Некоторое время мы шли рядом,  но не  сказали ни слова,
которого нельзя было бы повторить при Эстер, понимаешь?
     - Да? - Макферлейн  с интересом взглянул на друга. Странно, к чему люди
рассказывают о вещах, в которых сами до конца не разобрались!
     - И когда я направился  обратно к дому Эстер, миссис Хаворт  остановила
меня. Она  сказала: "Совсем  скоро вы будете там. Лучше бы  вам  не  спешить
так..." Вот теперь я уже знал, что меня ждет нечто  ужасное, и... как только
я   вошел,  Эстер  встретила  меня   и  сказала,  что   она  передумала,  ей
действительно все это ни к чему...
     Макферлейн сочувственно хмыкнул.
     - Ну и что же миссис Хаворт? - спросил он.
     - Больше я ее не видел... До сегодняшнего вечера...
     - Сегодняшнего?
     -  Да,  на  приеме  в   мужской  клинике.  Там  осматривали  мою  ногу,
поврежденную во время несчастного случая с торпедой.  Боль беспокоила меня в
последнее  время.  Старина-доктор  посоветовал  сделать  операцию  -  совсем
пустяковую. А когда я выходил, то столкнулся  с  девушкой в красной кофточке
поверх  халата. Она  сказала: "Лучше бы вам не соглашаться на операцию"... И
тогда  я увидел, что это миссис Хаворт. Все произошло так  быстро, что я  не
успел остановить ее. Потом расспросил о миссис Хаворт у другой сестры, но та
ответила, что с такой фамилией у них никто не работает... Странно...
     - А ты уверен, что это была она?
     -  О да,  понимаешь,  она так красива... -  он  помолчал  и добавил.  -
Конечно, я пойду на операцию, но... но если я вдруг вытяну не ту карту...
     - Что за ерунда?
     - Конечно, чушь. Но все  же  я рад, что  рассказал тебе  обо  всей этой
цыганщине...  Знаешь,  есть  здесь  еще   что-то,  если   бы  я  только  мог
вспомнить...
     Макферлейн поднимался по крутой, заросшей вереском дороге.  Он повернул
к воротам дома,  стоявшего почти  на  вершине холма, и крепко стиснув  зубы,
нажал на кнопку звонка.
     - Миссис Хаворт дома?
     - Да, сэр, я доложу.
     Служанка оставила  его в  длинной узкой  комнате,  выходящей  окнами на
вересковую  пустошь. Макферлейн  слегка нахмурился. Не свалял  ли он дурака,
появившись здесь?
     Тут он вздрогнул. Где-то над головой запел низкий женский голос:
     "Цыганка, цыганка,
     Живет на болоте..."
     Голос   оборвался.   Сердце   Макферлейна   учащенно   забилось.  Дверь
отворилась.
     Необычная,  скандинавского  типа, красота миссис  Хаворт поразила  его.
Несмотря  на  описание  Дика,  он  представлял ее  черноволосой  цыганкой...
Внезапно  вспомнился тот особый тон Дика,  когда тот сказал: "Понимаешь, она
так красива..."

     Идеальная,   безукоризненная  красота  -   редкость,   и  именно  такой
бесспорной красотой обладала  Элистер Хаворт. Стараясь взять себя в руки, он
обратился к ней:
     -  Боюсь, вы меня совсем не знаете. Ваш адрес я взял у Лоэсов. Я - Друг
Дикки Карпентера.
     Минуту-другую она пристально глядела на него. Затем сказала:
     - Я собиралась прогуляться вверх к болоту. Не пройдетесь со мной?
     Она  отворила стеклянную  дверь  и  вышла  прямо  на  склон  холма.  Он
последовал  за ней. Здесь,  в  плетеном  кресле, сидел, покуривая, несколько
неуклюжий и простоватый с виду человек.
     -  Мой муж!  Морис, мы  хотим прогуляться  к  болоту.  А  потом  мистер
Макферлейн пообедает с нами. Вы не против, мистер Макферлейн?
     - Благодарю вас.
     Он поднимался вслед за ее легкой фигурой по холму и думал:
     "О боже, ну как она могла выйти замуж за такого?"
     Элистер направилась к груде камней.
     - Давайте присядем. И вы расскажете мне все, что хотели.
     - А вы знаете, о чем?
     - У меня предчувствие на плохое. Это ведь что-то плохое, да? Что-нибудь
о Дике?
     - Он перенес  небольшую операцию  - в целом  удачную. Но  видно, у него
было слабое сердце. Он умер под наркозом.
     Что  Макферлейн ожидал увидеть на ее лице, он и сам толком  не знал, но
только не это выражение отчаянной бесконечной усталости. Он услышал, как она
прошептала: "Опять ждать, долго, так долго..."
     Женщина взглянула на него.
     - Да, а что вы хотели сказать?
     - Только это. Кто-то предостерегал его от операции, какая-то медсестра.
Он думал, это были вы. Она покачала головой:
     - Нет, то была не я. Но у меня кузина - медсестра. При плохом освещении
нас даже можно спутать. Наверное, так все и  было. - Она снова  взглянула на
него. - Но это совсем неважно, так ведь?
     Вдруг глаза ее широко раскрылись. Она глубоко вздохнула.
     - Ах, - сказала она, - ах, как  странно! Вы не понимаете...  Макферлейн
был озадачен. Она продолжала глядеть на него.
     - Я  думала, вы поняли... Вы должны были... И выглядите так, будто тоже
обладаете этим...
     - Чем этим?
     -  Даром, проклятьем... назовите  как  угодно.  Я верю, что  вы  можете
тоже... Посмотрите внимательно вот  на это углубление в  камне. Ни о чем  не
думайте, просто  смотрите...  Ага!  - Она заметила, что он чуть вздрогнул. -
Ну, видели что- нибудь?
     -  Должно быть,  разыгралось воображение.  На  миг мне  показалось, что
углубление в камне наполнилось кровью.
     Она кивнула.
     -   Я   знала,  что  вы  увидите.  На  этом   самом  месте  в   старину
солнцепоклонники  приносили  жертвы.  И я знала  об  этом  до  того, как мне
рассказали. Временами я понимаю  даже, что именно они тогда ощущали  -  так,
как будто я там  была сама... И подхожу я  к  этому месту с  таким чувством,
словно возвращаюсь в свой дом... В общем-то, вполне объяснимо, что я обладаю
даром. Я  из  семейства  Фергюссон. В  нашей  семье  есть  то, что  называют
ясновидением.  И моя мать  была  медиумом,  пока не  вышла замуж.  Ее  звали
Кристина. Она довольно известна.
     - Под словом "дар" вы понимаете способность предвидеть?
     - Ну да, видеть прошлое или будущее, все равно. Например, я поняла, что
вы удивлены, почему я замужем за Морисом. О да, вы удивились. Но это просто:
я всегда  чувствовала, что над ним тяготеет  злой рок. Мне  хотелось  спасти
его...   Это  чувство   присуще  женщинам.  С  моим   даром   я   могла   бы
предотвратить... если кто- то вообще может... Я не сумела помочь Дикки... Но
Дикки и не смог бы понять... Он испугался. Он был слишком молод.
     - Двадцать два.
     - А мне тридцать. Но не  в этом дело. Близкие души могут быть разделены
многим  -  всеми тремя  измерениями пространства... Но быть  разделенными во
времени - вот самое плохое... - Она замолчала, глубоко задумавшись.
     Низкий звук гонга снизу из дома позвал их.
     За обедом Макферлейн  наблюдал за  Морисом  Хавортом.  Несомненно,  тот
безумно  любил  свою  жену.  Его  глаза  светились  безоговорочной  собачьей
преданностью.  Макферлейн отметил и ее нежное, почти материнское отношение к
мужу. После обеда он поднялся.
     -  Я  думаю  остановиться  внизу,  в  гостинице,  на  денек-другой.  Вы
позволите мне еще раз навестить вас? Может быть, завтра?
     - Да, конечно, только...
     - Что?
     Она быстро провела рукой по глазам.
     - Я не знаю... Мне вдруг подумалось, что мы не встретимся больше... Вот
и все... Прощайте.
     Он медленно спускался по дороге, вопреки собственному  разуму чувствуя,
будто  холодная  рука медленно сжимает его сердце.  Конечно, в ее  словах не
было ничего такого... но все же...
     Автомобиль выскочил из-за угла внезапно.  Макферлейн успел  прижаться к
изгороди... и очень вовремя. Внезапная бледность покрыла его лицо.
     "О  господи,  мои  нервы   ни  к  черту!"  -  пробормотал   Макферлейн,
проснувшись  на  следующее  утро. Он  припомнил все  происшествия  минувшего
вечера:  автомобиль;  спуск к  гостинице; неожиданный туман, из-за  которого
чуть не потерял дорогу,  сознавая,  что опасное болото совсем рядом. Потом -
угольное ведерко, упавшее с окна, и тяжелый запах гари  ночью от тлеющего на
ковре  уголька. Ничего особенного!  Вовсе ничего особенного, если бы  не  ее
слова и не эта глубокая непонятная внутренняя убежденность, что она знала...
     С внезапной энергией он отбросил одеяло. Прежде всего ему надо  пойти и
увидеть  ее!  И он  избавится  от  наваждения. Избавится... если...  дойдет.
Господи, ну что за глупость!
     Он  едва притронулся  к завтраку.  И в  десять  утра  уже поднимался по
дороге. В десять  тридцать его рука нажимала кнопку звонка. Теперь, и только
теперь, он позволил себе вздохнуть с облегчением.
     - Миссис Хаворт дома?
     Дверь ему открыла все та  же пожилая женщина.  Неузнаваемым было только
ее лицо. Изменившееся от горя лицо.
     - Ах, сэр! Ах, сэр, вы разве не слышали?!
     - Не слышал чего?
     - Миссис Элистер, наша козочка... Это все тоник. Каждый раз на ночь она
пила  его.  Бедный капитан вне себя от  горя, он чуть не  сошел  с  ума.  Он
перепутал  бутылки  на  полке  в  темноте... Послали  за  доктором,  но было
поздно...
     И Макферлейн тут же вспомнил слова: "Я всегда чувс