авлялся,  подсчитывая,
сколько раз будет употреблено слово "конечно".
     - И,  конечно,  после  смерти многое связанное с  женой Олдфилда должно
перемениться,  исчезнуть. Слуги и тому подобное... Слуги всегда много знают,
правда ведь?  И, конечно, невозможно удержать их от сплетен, правда? Беатрис
рассчитали сразу  после  похорон миссис  Олдфилд,  и  я  слышала,  некоторые
считают,   что  это  подозрительно.  Особенно  теперь,  когда  трудно  найти
прислугу.  Это выглядит так,  будто доктор Олдфилд боялся, что ей что-нибудь
известно.
     - Что  ж,  похоже,  необходимо  фундаментальное расследование,  -сказал
Пуаро задумчиво.
     Лицо мисс Лизеран передернулось от отвращения.
     - Вся сжимаешься от этой мысли,  - сказала она. - Наша тихая, маленькая
деревушка попадет в газеты, все станет известно...
     - Это пугает вас? - осведомился Пуаро.
     - Немного. Видите ли, я старомодна.
     - И к тому же, по вашему мнению, это всего лишь сплетни.
     - M-м...  я  бы не хотела утверждать это так определенно.  Ведь недаром
говорят: нет дыма без огня.
     - Я тоже так думаю,  - сказал Пуаро, поднимаясь. - Я могу положиться на
вас, мадемуазель?
     - О, конечно! Я не скажу никому ни слова.
     Пуаро улыбнулся и  попрощался.  На пороге он сказал маленькой служанке,
которая подавала ему шляпу и пальто:
     - Я  здесь для расследования обстоятельств смерти миссис Олдфилд,  но я
был бы признателен вам, если бы вы сохранили это в секрете.
     Глэдис, служанка мисс Лизеран, чуть не упала на подставку для зонтиков.
Она взволнованно выдохнула:
     - О, сэр, значит, доктор сделал это?
     - Вы так думали какое-то время, не правда ли?
     - Нет, сэр, не я. Беатрис. Она была там, когда миссис Олдфилд умерла.
     - И она думала,  - Пуаро с трудом подбирал соответствующие слова, - что
там была "нечестная игра"?
     Глэдис утвердительно кивнула.
     - Да.  И она говорила,  что то же самое думала медсестра,  которая была
так предана миссис Олдфилд,  сестра Харрисон. Она была так опечалена смертью
миссис Олдфилд,  и Беатрис говорила, что, наверное, она что-то знает, потому
что  после  всего  этого  ее  отношение к  доктору изменилось.  Этого бы  не
произошло, если бы все было в порядке, правда?
     - Где сейчас сестра Харрисон?
     - Она присматривает за старой мисс Бристоу - это в самом конце деревни.
Вы не пропустите их дом - у него колонны и портик.


IV

     Прошло  совсем  немного времени,  и  Эркюль Пуаро  уже  сидел  рядом  с
женщиной,  которая, конечно же, должна была знать об обстоятельствах, давших
повод к сплетням, больше, чем кто-либо другой.
     Сестра Харрисон была все  еще красивая женщина лет сорока.  У  нее были
мягкие,  безмятежные черты  мадонны и  большие привлекательные темные глаза.
Она спокойно и внимательно выслушала его и затем медленно произнесла:
     - Да,  я знаю,  что ходят эти слухи.  Я сделала все,  что могла,  чтобы
остановить их,  но  бесполезно.  Такие  разговоры возбуждают,  а  людям  это
нравится, вы понимаете...
     - Но должно быть что-то, что дало толчок к сплетням.
     Он  заметил,  что  ее  лицо  выразило глубокую печаль.  Но  она  только
покачала головой.
     - Возможно,  -  предположил Пуаро,  - доктор Олдфилд не ладил с женой и
это породило слухи?
     Сестра Харрисон вновь нерешительно покачала головой.
     - О нет, доктор Олдфилд всегда был добр и терпелив с ней.
     - Он действительно любил ее?
     - Н-нет,  я не могу утверждать этого,  -  поколебавшись,  ответила мисс
Харрисон.  -  У  миссис Олдфилд был очень тяжелый характер,  ей  было трудно
угодить, она постоянно требовала к себе внимания.
     - Вы думаете,  она преувеличивала тяжесть своей болезни?  - переспросил
Пуаро.
     - Да, ее болезнь была в основном плодом ее воображения.
     - И все-таки, - сурово заметил Пуаро, - она умерла...
     - О да...
     Он изучающе посмотрел на нее:  ужасное замешательство,  явное смущение.
Он сказал:
     - Я уверен, что вы знаете причину всех этих сплетен.
     Сестра Харрисон вспыхнула:
     - Я догадываюсь.  Наверно, это Беатрис начала распускать сплетни. И мне
кажется, я знаю, что толкнуло ее на это.
     - Да?
     Сестра Харрисон заговорила быстро и сбивчиво:
     - Знаете,  случилось так,  что  я  кое-что подслушала -  разговор между
доктором Олдфилдом и мисс Монкрифф,  -  и я совершенно уверена,  что Беатрис
его  тоже  слышала,  но  я  не  предполагала,  что  она  придаст этому такое
значение.
     - Что это был за разговор?
     Сестра  Харрисон  некоторое  время  молчала,  как  будто  собиралась  с
мыслями.
     - Это было приблизительно за  три недели до  последнего приступа миссис
Олдфилд.  Они были в столовой. Я спускалась по лестнице, когда услышала, как
Джейн  Монкрифф сказала:  "Как  долго  это  будет  тянуться?  Такое ожидание
невыносимо".  И доктор ответил ей: "Теперь уже недолго, дорогая, клянусь". И
она снова сказала:  "Это ожидание невыносимо.  Ты действительно думаешь, что
все будет в  порядке?"  Он ответил:  "Конечно.  В этот день через год мы уже
будем женаты".
     Она помолчала.
     - Тут  я  впервые поняла,  мистер  Пуаро;  что  между  доктором и  мисс
Монкрифф что-то было.  Конечно,  я  знала,  что она нравится ему и они очень
дружны,  но ничего больше.  Я поднялась по ступенькам обратно. Хотя я была в
шоке,  но все же заметила, что дверь в кухню была приоткрыта, и я думаю, что
Беатрис могла все слышать. Вы понимаете смысл их разговора: доктор знал, что
его жена очень больна и не проживет долго -  я не сомневаюсь, что именно это
он  и  имел в  виду,  -  но  для кого-нибудь вроде Беатрис это могло звучать
иначе:  так,  будто доктор и Джейн Монкрифф... м-м... договариваются сделать
что-нибудь с миссис Олдфилд.
     - Но вы-то сами так не думаете?
     - Нет, конечно нет...
     Эркюль Пуаро посмотрел на нее изучающе.
     - Сестра Харрисон,  можете ли вы еще что-нибудь сообщить?  Вы ничего не
забыли?
     Она покачала головой, и ее лицо приобрело прежнее печальное выражение.
     - Возможно,  -  продолжал Пуаро,  -  что Главное полицейское управление
даст разрешение на эксгумацию тела миссис Олдфилд.
     - О нет! - сестра Харрисон ужаснулась. - Это невозможно!
     - Вы думаете, это будет как-то... неприлично?
     - Я думаю, это будет страшно! Это породит новые слухи. Это будет просто
ужасно... ужасно для бедного доктора Олдфилда!
     - Вы не находите, что как раз для него так будет лучше?
     - Что вы имеете в виду?
     Пуаро объяснил:
     - Если он невиновен, его невиновность будет подтверждена документально.
     Он  замолчал,  потому что  видел,  что какая-то  мысль пришла в  голову
медсестре Харрисон,  она нахмурилась,  потом лоб ее разгладился, она грустно
вздохнула и взглянула на Пуаро.
     - Конечно, это единственное, что нужно сделать...
     Сверху послышался стук, сестра Харрисон вскочила.
     - Это  моя старушка,  мисс Бристоу.  Она проснулась.  Я  должна пойти и
уложить ее поудобнее,  перед тем как ей принесут чай.  Да,  мистер Пуаро,  я
думаю,  вы правы.  Заключение о смерти поставит все на свои места, прекратит
все слухи и ужасные сплетни о бедном докторе Олдфилде.
     И она поспешила из комнаты.


V

     Эркюль Пуаро дошел в одиночестве до почты и позвонил в Лондон.
     Голос на другом конце провода был раздраженный:
     - И нужно вам было поднимать шум из-за таких вещей,  мой дорогой Пуаро.
Вы  уверены,  что это наш случай?  Вы  же  знаете,  эти провинциальные слухи
всегда преувеличивают - и на пустом месте...
     - Это, - сказал Пуаро, - особый случай.
     - Ну  ладно,  если  вы  так  уверены.  У  вас  есть одно свойство -  вы
постоянно правы. Но если вы попали пальцем в небо, мы вам спасибо не скажем,
так и знайте.
     Эркюль Пуаро улыбнулся и проворчал:
     - Я сам себе скажу спасибо.
     - Что вы говорите? Не слышно.
     - Ничего. Совсем ничего.
     Он повесил трубку.  Подойдя к  почтмейстерше,  Пуаро сказал своим самым
обворожительным тоном:
     - Не могли бы вы мне случайно сказать, мадам, где я могу найти Беатрис,
которая прежде служила у доктора Олдфилда?
     - Беатрис Кинг?  После этого она сменила два места. Сейчас она служит у
миссис Марлей, что живет за банком.
     Пуаро поблагодарил ее,  купил две почтовые открытки,  несколько марок и
сувенир.  Делая  покупки,  он  искал повод завести разговор о  смерти миссис
Олдфилд  и  сразу  заметил  странное выражение,  которое  появилось на  лице
почтмейстерши, когда он спросил:
     - Очень  неожиданно,   правда?  Это  вызвало  столько  разговоров,  вы,
наверное, слышали...
     - Может  быть,  из-за  этого  вы  хотите видеть Беатрис Кинг?  -  Искра
интереса мелькнула в глазах женщины. - Нам всем казалось подозрительным, что
она ушла оттуда так неожиданно.  Некоторые думают,  что она что-то  знает...
Она на что-то намекала...
     Беатрис Кинг была невысокая, довольно хитрого вида девица с хроническим
насморком.  Она прикидывалась туповато-флегматичной, но ее глаза были умнее,
чем можно было ожидать по  ее  поведению.  Как бы то ни было,  казалось,  от
Беатрис Кинг ничего не добьешься. Она повторяла:
     - Я  ничего не  знаю...  Это не  в  моих правилах -  говорить,  что там
было...  Я не знаю,  какой разговор между доктором Олдфилдом и мисс Монкрифф
вы имеете в виду. Я не подслушиваю под дверью, вы не имеете права думать обо
мне так. Я ничего не знаю.
     Пуаро спросил:
     - Вы когда-нибудь слышали об отравлении мышьяком?
     На угрюмом лице девушки промелькнул интерес:
     - Так вот что было в том пузырьке.
     - В каком пузырьке?
     Беатрис сказала:
     - В одном из пузырьков с лекарствами, которые мисс Монкрифф приготовила
для  миссис  Олдфилд.   Медсестра  была  расстроена  -  я  это  видела.  Она
попробовала лекарства,  понюхала,  а  потом  вылила  в  раковину и  налила в
пузырек воды из-под крана.  По крайней мере это была бесцветная жидкость.  А
еще однажды,  когда мисс Монкрифф принесла хозяйке чайник с чаем,  медсестра
унесла его и заварила снова, сказав, что он был заварен не кипятком, но я же
своими глазами видела... Я подумала, что это обычная суета медсестры... но я
не знаю... может быть, что-то там и было...
     Пуаро кивнул и спросил:
     - Беатрис, вам нравилась мисс Монкрифф?
     - Я ее терпеть не могла...  Воображала...  Конечно, я сразу поняла, что
она влюблена в  доктора.  Вы бы только видели,  как она смотрела на него.  -
Пуаро снова кивнул.
     Он вернулся в гостиницу и там проинструктировал Джорджа...


VI

     Доктор  Алан  Гарсия,  полицейский эксперт-криминалист,  потирая  руки,
уставился на Эркюля Пуаро.
     - Ну как,  я думаю, вы довольны, мистер Пуаро? Вы ведь человек, который
всегда прав!..
     - Вы очень любезны, - отозвался Пуаро.
     - Что вас навело на эту мысль? Сплетни?
     - Слухами земля полнится.
     На следующий день Пуаро отправился на поезде до рынка Лоубороу.
     Рынок Лоубороу гудел как  улей.  До  процедуры эксгумации он  был менее
оживлен.  Теперь,  когда результаты вскрытия уже просачивались,  возбуждение
достигло критической отметки.
     Пуаро был в гостинице около часа и только что закончил завтрак, который
состоял из бифштекса,  пудинга с почками и пива, когда ему передали, что его
ждет женщина.
     Это  была  сестра Харрисон.  Ее  лицо  было бледным и  испуганным.  Она
направилась прямо к Пуаро.
     - Это правда? Неужели это правда, мистер Пуаро?
     Он вежливо усадил ее в кресло.
     - Да.  Мышьяка  обнаружено более  чем  достаточно,  чтобы  считать  его
причиной смерти.
     Сестра Харрисон воскликнула:
     - Я никогда не думала... Я ни одной минуты не думала... - и разразилась
слезами.
     Пуаро вежливо сказал:
     - Истину не скроешь, вы же знаете.
     - Они арестуют его? - всхлипнула она.
     - Многое еще предстоит выяснить, - разъяснил Пуаро. - Прежде всего, кто
имел доступ к ядам, к месту, где они хранятся.
     - Но предположим, мистер Пуаро, что он не имеет ничего общего с этим...
Совсем ничего?..
     - В этом случае, - Пуаро пожал плечами, - он будет оправдан.
     Сестра Харрисон медленно проговорила:
     - Я  должна вам кое-что сообщить.  Наверное,  я  должна была сказать об
этом раньше, но я не думала, что это так важно. Это было подозрительно.
     - Я  знал,  что вам есть что рассказать,  -  заметил Пуаро,  -  и лучше
сделать это сейчас.
     - Вообще-то это пустяки. Просто однажды, когда я спустилась в аптеку за
чем-то, Джейн Монкрифф была там... и вела себя довольно подозрительно.
     - Да?
     - Наверное,  это  глупо...  Она  просто  наполняла  свою  пудреницу  от
компактной пудры... такая розовая эмаль...
     - Продолжайте!
     - Но  она наполняла ее не пудрой...  Она капала туда что-то из пузырька
из шкафа с  ядами.  Когда она увидела меня,  то поскорее закрыла пудреницу и
сунула ее в  свою сумочку,  а  пузырек быстро поставила в  шкаф,  чтобы я не
увидела,  что это было.  Я не придала значения, но теперь, когда я знаю, что
миссис Олдфилд действительно отравлена...
     Она замолчала.
     - Вы извините меня?  -  Пуаро отошел и  позвонил в  беркширскую полицию
инспектору Грею.  Он вернулся,  и они с сестрой Харрисон сидели молча. Пуаро
разглядывал ее лицо с  рыжими волосами и  вдруг ясно услышал свой внутренний
голос:  "Я  не  согласен".  Джейн Монкрифф не  хотела вскрытия.  Она привела
достаточно правдоподобную причину,  но  все же  факт остается фактом.  Умная
девушка.   Образованная.  Решительная.  Влюблена  в  мужчину,  уставшего  от
жены-инвалида,  которая,  быть может,  еще долго проживет,  по словам сестры
Харрисон. Пуаро молчал.
     - О чем вы думаете? - спросила его сестра Харрисон.
     - О грустных вещах, - ответил он.
     - Я никогда не поверю, что он знал что-нибудь об этом, - сказала сестра
Харрисон.
     - Нет, я уверен, он не знал, - отозвался Пуаро.
     Наконец дверь открылась,  и вошел инспектор Грей. Он нес в руке что-то,
завернутое в шелковый платок.  Он развернул это и осторожно вынул.  Это была
светло-розовая эмалированная пудреница.
     - Та самая, которую я видела, - воскликнула мисс Харрисон.
     - Обнаружена за выдвижным ящиком бюро мисс Монкрифф, -ответил инспектор
Грей.  -  За  саше для носовых платков.  Как я  вижу,  на ней нет отпечатков
пальцев, но все же надо быть осторожнее.
     Обернув руку носовым платком, он нажал на крышку. Пудреница открылась.
     - Это вещество - не пудра, - сказал Грей. Он окунул в вещество палец и,
очень осторожно понюхав его, пожал плечами. - Ничего не чувствую.
     - Белый мышьяк не имеет запаха, - отозвался Пуаро.
     - Это нужно сейчас же отправить на анализ,  -  сказал Грей, взглянув на
сестру Харрисон. - Вы можете подтвердить, что это тот же самый предмет?..
     - Да,  я  уверена.  Именно с  этой пудреницей я  видела мисс Монкрифф в
аптеке за неделю до смерти миссис Олдфилд.
     Сержант Грей вздохнул.  Он посмотрел на Пуаро и  кивнул.  Последний час
настал.
     - Пришлите сюда моего камердинера, пожалуйста.
     Джордж,  безупречный камердинер,  сдержанный,  сообразительный, вошел и
посмотрел вопросительно на своего хозяина. Пуаро сказал:
     - Вы признали,  мисс Харрисон, что эта пудреница - та самая, которую вы
видели у  мисс Монкрифф около года назад,  не  так ли?  Вы  будете удивлены,
узнав,  что этот предмет был куплен у  Вулворта всего несколько недель назад
и, более того, эта модель и цвет выпускаются только последние три месяца?
     Сестра Харрисон остолбенела.  Она неотрывно смотрела на Пуаро, глаза ее
округлились.
     Пуаро продолжал:
     - Вы видели эту пудреницу прежде, Джордж?
     - Да,  сэр.  Я следил за этой женщиной,  медсестрой Харрисон, когда она
восемнадцатого числа,  в  среду,  покупала  ее  у  Вулворта.  Согласно вашим
инструкциям,  я следовал за этой женщиной,  куда бы она ни пошла. В тот день
она добралась на автобусе до Дарнингтона, купила эту пудреницу и принесла ее
с собой домой.  В тот же самый день,  позже, медсестра вошла в дом, где была
квартира мисс Монкрифф.  Следуя вашим инструкциям,  я  тоже был  в  доме.  Я
проследил,  как  она зашла в  спальню мисс Монкрифф и  засунула пудреницу за
ящик бюро. Я все прекрасно видел через приоткрытую дверь. Потом она покинула
дом,  уверенная,  что ее никто не видел.  Я  заметил,  что никто не запирает
здесь входные двери до самых сумерек.
     Пуаро обратился к сестре Харрисон, и голос его был суров и строг:
     - Можете вы объяснить эти факты,  сестра Харрисон? Я думаю, нет. В этой
пудренице не  было  мышьяка,  когда она  находилась в  магазине,  но  мышьяк
появился,  когда  она  была  спрятана в  доме  мисс  Монкрифф.  Было  крайне
неосторожно с вашей стороны хранить у себя мышьяк, - добавил он мягко.
     Сестра Харрисон, закрыв лицо руками, прошептала:
     - Это правда...  Это правда.  Я убила ее.  Все напрасно,  напрасно... Я
схожу с ума.


VII

     - Я  должна  просить у  вас  прощения,  мистер Пуаро,  -  сказала Джейн
Монкрифф,  -  я была сердита на вас,  ужасно сердита.  Мне казалось,  вы все
делаете только хуже.
     - С  этого я и начал,  -  ответил Пуаро с улыбкой.  -  Это как в мифе о
Лернейской гидре.  Все  время,  когда  отрубали одну  голову,  на  ее  месте
вырастали две новые. Ну, начнем с того, что слухи распространились. Но вы же
понимаете мою задачу:  раз меня зовут Геркулес,  сначала нужно найти главную
голову -  кто первым пустил этот слух?  Мне не  потребовалось много времени,
чтобы  понять,  что  история была  выдумана сестрой Харрисон.  Я  отправился
посмотреть на нее. Она оказалась приятной женщиной - умной и симпатичной. Но
тут же сделала одну ошибку -  повторила мне разговор между вами и  доктором,
который якобы слышала.  И это меня насторожило. Это психология. Если бы вы и
доктор собирались убить миссис Олдфилд -  вы оба умные люди, - у вас достало
бы рассудительности не вести такие разговоры в  комнате с открытыми дверями,
где любой может подслушивать на  лестнице или в  кухне.  Более того,  слова,
которые вам приписывала миссис Харрисон,  не отвечают вашему характеру.  Это
слова более зрелой женщины,  к тому же совершенно другого типа.  Такие слова
могла  употребить  сама  сестра  Харрисон,  если  бы  оказалась  в  подобном
положении.
     Я  понял тогда,  что  случай довольно простой.  Сестра Харрисон,  как я
вижу,  красивая женщина,  еще  довольно молодая.  Она  была  очень  близка с
доктором Олдфилдом последние три года - ему нравились ее такт и мягкость. Ей
казалось,  что,  если миссис Олдфилд умрет, возможно, доктор Олдфилд сделает
ей  предложение.  Но  когда миссис Олдфилд умерла,  выяснилось,  что  доктор
увлечен вами. Движимая ревностью и отчаянием, она пустила о нем сплетню.
     Вот  как я  представлял себе дело первоначально.  Но  в  мыслях у  меня
засело,  что  нет  дыма без огня.  Я  стал думать,  не  совершила ли  сестра
Харрисон  чего-нибудь  более  серьезного...   Некоторые  вещи  казались  мне
довольно странными.  Она  сказала мне,  что  миссис Олдфилд была не  слишком
сильно больна,  что  все  это  было игрой ее  воображения.  Но  сам доктор в
болезни жены не  сомневался.  Он не был удивлен ее смертью.  Незадолго до ее
смерти  он  консультировался с  другим врачом,  и  тот  отметил ухудшение ее
состояния.  Когда я  говорил с  мисс Харрисон об  эксгумации...  Сначала она
страшно  испугалась.  Потом  внезапно  ее  злоба  и  ненависть  изменили  ее
настроение:  "Пусть они  найдут мышьяк.  Никто не  сможет заподозрить меня".
Доктор и Джейн Монкрифф - вот на кого падет подозрение.
     Оставался только один  шанс -  заставить сестру Харрисон раскрыться.  Я
проинструктировал Джорджа, которого она не знала в лицо. Он повсюду следовал
за нею. И... И все кончилось хорошо.
     - Вы великолепны, - воскликнула Джейн Монкрифф.
     - Я никогда не смогу вас отблагодарить, - присоединился доктор Олдфилд.
- Но какой же сле