Марпл. - Так всегда бывает.
   - Да, пошли слухи. Теперь опишу вам участников  этой  драмы.  Супружеская
пара, скажем, мистер и миссис  Джонс.  Компаньонка  жены,  назовем  ее  мисс
Кларк. Мистер Джонс - коммивояжер фармацевтической фирмы. Интересный мужчина
лет пятидесяти. Его жена - эдакая тихоня лет сорока  пяти.  Ее  приятельница
мисс Кларк - жизнерадостная толстушка под шестьдесят. Во всех троих - ничего
примечательного.
   Осложнения возникли совершенно неожиданно.
   Накануне  злополучного  ужина  мистеру  Джонсу  пришлось   заночевать   в
Бирмингеме. А в тот день в номерах гостиницы как раз сменили  промокательную
бумагу на пресс-папье. На следующий день убиравшаяся в его номере  горничная
от скуки принялась с помощью  зеркала  разбирать  отпечатавшиеся  на  бумаге
слова. Оказалось, мистер Джонс писал какое-то письмо. Несколько дней спустя,
когда сообщение  о  смерти  миссис  Джонс  появилось  в  газетах,  горничная
рассказала своим подружкам о том, что ей удалось прочесть: "Полностью завишу
от жены.., после ее смерти я буду.., сотни и тысячи..."
   Возможно, вы помните, что незадолго до того  слушалось  громкое  дело  об
отравлении. Муж отравил жену.
   Воображение горничных тут же разыгралось.  Для  них  все  было  предельно
ясно: мистер Джонс задумал избавиться  от  жены  и  заполучить  сотни  тысяч
фунтов! В  городке,  где  жили  Джонсы,  у  одной  из  горничных  немедленно
обнаружились родственники, с которыми она тут  же  и  поделилась  возникшими
подозрениями. Те, в свою очередь, с готовностью отписали ей о  своих  давних
сомнениях в невинности отношений упомянутого Джонса и дочери местного врача,
довольно привлекательной особы лет тридцати трех. Начал разгораться скандал.
Поступила  петиция  министру  внутренних  дел.  В  Скотленд-Ярд   посыпались
анонимные письма с обвинениями Джонса в  убийстве  жены.  Мы  ни  минуты  не
сомневались, что все это лишь  досужие  сплетни,  тем  не  менее,  с  общего
согласия, провели эксгумацию трупа. Это был  один  из  случаев  общего  и  в
общем-то ни на  чем  не  основанного  предубеждения.  Но,  представьте,  оно
оказалось оправданным. Повторная экспертиза установила, что причиной  смерти
явилось отравление мышьяком. Теперь Скотленд-Ярд интересовал вопрос,  откуда
этот мышьяк мог взяться.
   - О! - воскликнула Джойс. - Как интересно! Как раз то, что надо.
   - Естественно, главное подозрение падало  на  супруга,  известного  своей
расточительностью и неравнодушием к  женскому  полу  при  полном  отсутствии
собственных средств. Смерть жены принесла ему - пусть не сотни тысяч, но все
же весьма солидную сумму - восемь тысяч фунтов.  Мы,  не  привлекая  особого
внимания, выяснили, насколько обоснованны слухи о  связи  Джонса  с  дочерью
врача. Оказалось, их отношения прекратились еще  за  два  месяца  до  смерти
миссис Джонс. Сам врач,  человек  в  городе  весьма  уважаемый,  был  крайне
расстроен результатами повторного вскрытия.  Он  вспомнил,  что,  когда  его
вызвали - уже около полуночи,  -  боли  в  животе  были  у  всех  троих,  но
состояние миссис Джонс было особенно серьезным, и он тут же  послал  к  себе
домой за опиумом, в качестве обезболивающего. Спасти несчастную не  удалось,
но у него и мысли не возникло, что совершено преступление. Он  был  убежден,
что  причиной  смерти  стало  отравление  ботулизмом  <Ботулизм  -   тяжелое
отравление при употреблении продуктов, зараженных особым  микробом,  который
развивается при отсутствии кислорода и выделяет смертельно опасный яд.>.  Па
ужин, кроме омаров, подавали: салат, бисквитное пирожное с  кремом,  хлеб  и
сыр. К сожалению, от омаров ничего не осталось, а  консервную  банку  успели
выбросить. Он расспрашивал служанку - Глэдис Линч, но та  только  плакала  и
повторяла, что консервы на вид были совершенно нормальными.
   Таковы факты, оказавшиеся тогда в нашем распоряжении. Если даже  Джонс  и
подсыпал жене яд, вряд ли он сделал это за ужином, поскольку  все  трое  ели
одно и то же. И еще: он вернулся из Бирмингема, когда стол уже был накрыт и,
следовательно, не мог подложить что-либо в пищу заранее.
   - А компаньонка? - спросил Джойс. - Эта жизнерадостная особа?
   - Уверяю вас, ее мы тоже не забыли, - кивнул сэр Генри. -  Но  у  нее  не
было ни малейшего мотива. Миссис Джонс не завещала ей ни цента.  Мало  того,
после ее смерти мисс Кларк пришлось начинать все с нуля и искать себе  новое
место.
   - Да, пожалуй, о ней можно забыть, - разочарованно протянула Джойс.
   - Вскоре один из моих помощников докопался до нового факта,  -  продолжал
сэр Генри. - После ужина мистер Джонс пошел на кухню и, объяснив,  что  жена
плохо себя чувствует, велел приготовить рисовый отвар, который сам  и  отнес
ей в спальню. Казалось, найдена серьезная улика.
   Адвокат одобрительно кивнул.
   - Налицо мотив, - загнул он  один  палец,  -  возможность,  -  загнул  он
второй, - и, наконец, памятуя о его службе в фармацевтической фирме,  доступ
к яду!
   - И отсутствие твердых моральных устоев, - внушительно добавил священник.
   Рэймонд Уэст взглянул на сэра Генри:
   - Почему же вы его сразу не арестовали? Сэр Генри чуть заметно улыбнулся:
   - Случилась неприятность. Все  шло  как  по  маслу,  и  мы  как  раз  уже
собирались арестовать Джонса, когда мисс  Кларк  показала  на  допросе,  что
отвар выпила не миссис Джонс, а она сама.
   Оказывается, она, как обычно, зашла вечером в спальню  миссис  Джонс.  Та
сидела в кровати, чашка с отваром  стояла  рядом.  "Что-то  я  неважно  себя
чувствую, - сказала она. - Не стоило мне есть  этих  омаров  на  ночь.  Вот,
попросила Альберта принести мне отвара, а теперь расхотелось". -  "Напрасно,
- ответила мисс Кларк. - Прекрасный отвар. Глэдис отличная кухарка,  хороший
отвар  -  чтоб  без  комков  -  редко  кто  может  приготовить.  Сама  бы  с
удовольствием выпила, а то в животе совсем пусто".
   Тут следует пояснить,  -  сказал  сэр  Генри,  -  что  мисс  Кларк  очень
беспокоилась о своей фигуре и сидела, как теперь говорят, на голодной диете.
"Ну так и пей, - сказала ей миссис Джонс. - Господь сотворил тебя полной,  а
ему, наверное, виднее. Пей, - говорит, - это тебе не повредит". Миссис Кларк
тут же и выпила всю чашку, разбив в пух и прах нашу версию о том, что миссис
Джонс отравил ее муж. К тому  же  Джонс  вполне  удовлетворительно  объяснил
происхождение слов, отпечатавшихся на  промокательной  бумаге.  Сказал,  что
писал брату в Австралию ответ на его просьбу одолжить денег. Ну, и  напомнил
ему, что полностью зависит от жены и сможет помочь только после ее смерти. И
что, мол, сотни и тысячи людей находятся в таком же положении.
   - Стало быть, версия полностью отпала? - спросил мистер Пендер.
   - Да, абсолютно, - подтвердил сэр Генри Наступило молчание.
   - И это все? - спросила наконец Джойс.
   - Год назад это было все. Разгадку этой истории  Скотленд-Ярд  получил  -
совершенно неожиданно  -  только  теперь,  и  через  два-три  дня  об  этом,
вероятно, можно будет прочесть в газетах.
   - Разгадку... - медленно повторила Джойс. - Давайте немного  поразмыслим,
а потом по очереди выскажемся. Рэймонд Уэст кивнул и засек  на  своих  часах
время. Когда пять минут истекли, он взглянул на доктора Пендера:
   - Может быть, вы начнете?
   - Должен признаться, я затрудняюсь, - ответам Пендер. - Думаю, муж все же
дал ей яд, но, вот как он это сделал, ума не приложу.
   - А вы, Джойс?
   - Компаньонка! - решительно заявила Джойс. - Точно она! Откуда нам  знать
ее мотивы? Толстая, старая, некрасивая... Это еще  не  значит,  что  она  не
могла влюбиться в Джонса. Хотя, конечно, она могла ненавидеть миссис Джонс и
по другим причинам. Только представьте,  каково  это  -  быть  компаньонкой:
вечно стараться угодить, не сболтнуть лишнего, день за  днем  молча  глотать
обиды. Ну, и однажды она  не  выдержала  и  убила  свою  хозяйку.  Вероятно,
подложила мышьяк в чашку с отваром, а потом сказала, что сама его выпила.
   - Мистер Петерик?
   - Трудно сказать. Имеющиеся факты не позволяют мне составить определенное
мнение. - Адвокат профессиональным жестом соединил кончики пальцев.
   - И однако, придется, мистер Петерик, - сказала Джойс. -  Таковы  правила
игры.
   - Факты, как говорится, - вещь упрямая, - задумчиво протянул  адвокат,  -
но, вспоминая аналогичные ситуации, я прихожу к  выводу,  что  это  все-таки
муж. Что касается мисс Кларк, она по тем или иным причинам его выгораживает.
Возможно даже, - что между ними  существует  некая  договоренность.  Скажем,
прекрасно понимая, что, если мистера Джонса осудят, ее ожидает  нищета,  она
соглашается показать на допросе, что сама выпила отвар. При условии, что  ей
за это заплатят определенную сумму. Если все было  именно  так,  то,  должен
заметить, это чрезвычайно редкий случай. Чрезвычайно редкий.
   - Не могу согласиться ни с кем из вас, - сказал Рэймонд. -  Вы  забыли  о
чрезвычайно  важном  обстоятельстве.  Дочь  врача!  Вот   вам   моя   версия
случившегося: все трое почувствовали себя плохо.  Послали  за  доктором.  Он
видит, что страдания миссис Джонс, которая  съела  больше  других,  поистине
непереносимы, и посылает, как известно, за опиумом. Заметьте: не сам идет, а
посылает. И  кто  же  дает  посыльному  лекарство?  Естественно,  его  дочь.
Возможно, она сама его и готовит. Она любит Джонса, и в этот  момент  в  ней
пробуждаются все худшие инстинкты.  Она  понимает,  что  может  сделать  его
свободным. И нашпиговывает пилюли мышьяком! Вот что я думаю.
   - Ну, а теперь, сэр Генри,  скажите:  как  оно  было  на  самом  деле?  -
нетерпеливо спросила Джойс.
   - Минутку, - остановил ее сэр Генри. - Мы еще не выслушали мисс Марпл.
   Мисс Марпл покачала головой.
   - Какая грустная история, - сказала она.  -  Я  сразу  вспомнила  мистера
Харгрейвза. Его жена тоже ни о чем не подозревала, пока он не  умер.  Только
тогда и выяснилось, что все свое состояние он завещал  какой-то  женщине,  с
которой, оказывается, давно жил и от которой имел  пятерых  детей.  Когда-то
давно она служила у них горничной, а после того, как ее  рассчитали,  мистер
Харгрейвз снял ей дом в соседней деревне... Разумеется, это не помешало  ему
остаться церковным старостой и одним из самых уважаемых людей города.
   - Милая тетушка, ну при чем тут покойный мистер Харгрейвз? -  прервал  ее
Рэймонд.
   - Мне просто показалось, обстоятельства  очень  схожи...  Нет,  разве?  -
робко спросила мисс Марпл. - Полагаю, девушка во всем созналась?
   - Какая еще девушка? - простонал Рэймонд.
   - Глэдис Линч, конечно. Надеюсь, Джонса повесят за то, что он  сделал  из
бедняжки убийцу. Боюсь только, ее повесят тоже.
   - А я боюсь, вы несколько заблуждаетесь, мисс  Марпл,  -  мягко  произнес
мистер Петерик.
   Но мисс Марпл упрямо покачала головой и повернулась к сэру Генри:
   - Я ведь не ошиблась, правда? Все ведь так ясно... Слова "сотни и тысячи"
на промокательной бумаге... И потом,  пирожные  на  десерт.  Это  же  просто
бросается в глаза.
   - Что бросается? - не выдержал Рэймонд.
   - Обычно кухарки посыпают этим горошком  пирожные  с  кремом.  Услышав  о
пирожных, я тут же вспомнила "сотни и тысячи" из письма Джонса. Ведь  мышьяк
был именно в горошке. Джонс оставил его девушке и велел посыпать пирожные.
   - Но как же? - воскликнула Джойс. - Ведь их ели все.
   - Не совсем, - возразила мисс Марпл. - Компаньонка была на диете,  а  сам
Джонс просто счистил горошек и не стал есть  крем.  Все  было  продумано  до
мелочей. Но какая бессердечность!
   Все недоверчиво посмотрели на сэра Генри.
   - Мисс Марпл попала в точку, - медленно проговорил он. - Глэдис, как  это
бывает, оказалась в положении, и Джонс решил избавиться от  жены.  После  ее
смерти они собирались пожениться. Он дал девушке горошек с  мышьяком,  чтобы
она украсила им пирожные. Глэдис Линч скончалась неделю  назад.  Умерла  при
родах, как и ее ребенок. Поскольку к тому времени  Джонс  нашел  себе  новую
подружку, умирая, она во всем призналась.
   - Великолепно, тетушка! - воскликнул Рэймонд, поднимаясь с места. -  Один
ноль в вашу пользу. И как это вы догадались! Никогда бы не  думал,  что  тут
замешана кухарка.
   - Ох, милый, ты даже не представляешь, сколько разных людей  я  на  своем
веку повидала, - сказала мисс Марпл. - Такие, как Джонс, не думают ни о чем,
кроме собственного удовольствия. Как только я  услышала,  что  в  доме  была
хорошенькая девушка, то сразу поняла, что Джонс просто не мог оставить ее  в
покое. Все это так печально, что не хочется даже  и  говорить.  Передать  не
могу, каким ударом это было для миссис Харгрейвз.., я про завещание ее мужа.
В городке девять дней только об этом и говорили.



КРОВЬ НА МОСТОВОЙ

Агата КРИСТИ






ONLINE БИБЛИОТЕКА

http://www.bestlibrary.ru


   - Как ни странно, - начала Джойс Ламприер,  -  мне  не  очень-то  хочется
рассказывать эту историю. Случилось это давно: пять лет назад, если уж  быть
точной, но я помню все до сих пор. Со стороны все это  выглядело  совершенно
безобидно, но на самом деле... На самом деле это  был  настоящий  ужас.  Так
странно... Я тогда написала один этюд Он очень точно отражает это состояние.
На первый взгляд - обычная  зарисовка  извилистой  корнуоллской  улочки.  Но
стоит присмотреться, и даже в  ее  изгибе  вам  начинает  мерещиться  что-то
зловещее. Я ни разу не выставляла его на продажу. Честно говоря, я и сама-то
боюсь на него смотреть. Нарочно забросила в самый дальний угол студии,  лишь
бы не видеть.
   Это  местечко  называлось  Рэтхоул.  Такая  маленькая  забавная   рыбачья
деревенька; очень живописная, даже, на мой взгляд, слишком... Очень  уж  там
попахивает  патриархатом.  Эдакий  корнуоллский  Чайный   дом.   И   коротко
стриженные девушки в блузах пишут маслом девизы. На пергаменте!  Старомодно,
мило, но до того уж убого!
   - Знаю, знаю, - с тяжким вздохом подтвердил Рэймонд. - И проходу  нет  от
туристов. Даром что дороги плохие. В любой мало-мальски живописной деревушке
от них просто спасу нет.
   Джойс кивнула.
   - Точно. До Рэтхоула тоже нужно добираться по узкой и  невероятно  крутой
дороге. Так я продолжаю. Я приехала туда, чтобы пару  недель  поработать.  В
Рэтхоуле  есть  старая  гостиница  "Полхарвит  армс".  Считается,  что   это
единственное здание, уцелевшее после обстрела  испанцами  в  тысяча  пятьсот
каком-то году <Имеются в виду морские сражения между Англией  и  Испанией  в
1588 году.>.
   - Не было там никакого  обстрела,  -  сурово  возразил  Рэймонд  Уэст.  -
Относитесь к истории с уважением, Джойс.
   - Что, правда не было? А мне говорили,  они  расставили  пушки  по  всему
побережью и стреляли, пока от домов ничего не осталось. Ну  ладно,  в  конце
концов, это не важно. Гостиница там просто чудо: такое  старинное  здание  с
портиком <Портик - крытая галерея с  колоннами,  прилегающая  к  зданию.>  и
колоннами. Я выбрала подходящее местечко и уже принялась было за работу, как
вдруг на дороге, что спускается с холма, появилась эта машина. Она подъехала
и, естественно, остановилась прямо у гостиницы. Вот только этого  мне  и  не
хватало! Вышли  двое  -  мужчина  и  женщина.  Я  их  как  следует  даже  не
рассмотрела. Помню только,  на  женщине  было  платье  совершенно  безумного
розовато-лилового цвета и такая же шляпка.  Мужчина  вскоре  вернулся  и,  к
великому моему удовольствию, отогнал машину на набережную. И вот, стоило мне
снова взяться за кисть, как с холма, петляя, спускается очередная машина!  В
этой сидит какая-то особа, и на ней самое веселенькое платьице, какое только
я видала в жизни. Сплошь в огромных  алых  цветочках,  а  на  голове  у  нее
огромная соломенная шляпа - кубинская, что ли? - и тоже алая. Только эта  не
стала парковаться у гостиницы, а сразу проехала дальше, туда, где уже стояла
первая машина. Ну вот, там она выходит, и мужчина начинает орать:
   "Кэрол, не верю своим глазам! Надо же было повстречаться в  такой  глуши!
Сколько лет! А я тут с Марджори. Это моя  жена.  Ты  просто  обязана  с  ней
познакомиться!"
   И они бок о бок направляются к гостинице.  Смотрю,  а  та  уже  вышла  из
дверей и идет им навстречу.
   Я успела мельком разглядеть эту Кэрол, когда она проходила мимо. Сплошная
пудра и губная помада. Я еще подумала  -  просто  подумала  -  что  вряд  ли
Марджори сильно обрадуется такому знакомству. Марджори я вблизи  не  видела,
но издали она не  показалась  мне  слишком  уж  большой  модницей.  Довольно
чопорная, как я поняла, особа.
   Нет, дело, конечно, ее, просто я считаю своим долгом упомянуть  об  этом.
Ну вот, они остановились недалеко от меня, и я невольно услышала кое-что  из
их разговора. Мужчина - как выяснилось, его звали Деннис -  предлагал  взять
лодку и прокатиться на ней вдоль побережья. Все расписывал какую-то  пещеру.
Мол, до нее не больше мили, а красота неописуемая. Кэрол тут же  загорелась,
но  предложила  отправиться  туда  пешком  через  скалы.  Сказала,  что   ее
укачивает. В конце концов они сошлись на  том,  что  Кэрол  пойдет  туда  по
тропинке через скалы, а Деннис и Марджори возьмут лодку и доберутся по воде.
   Потом они заговорили о купании, и мне тут же захотелось  поплавать.  Утро
выдалось на редкость жаркое, да и работа у меня не клеилась. Поэтому  я  без
труда убедила себя,  что  при  дневном  освещении  здание  будет  смотреться
гораздо эффектнее, быстренько собралась и отправилась  на  уже  облюбованный
мною маленький пляжик. В противоположном направлении от  пещеры.  Вволю  там
накупалась,  потом  немного  подкрепилась  -   ну   там,   всякая   всячина:
консервированный язык, помидоры, - и к полудню вернулась к гостинице, полная
решимости взяться за дело.
   Казалось, весь городишко дрыхнет. Кстати сказать, при ярком свете  здание
действительно смотрелось лучше. Гораздо контрастнее, если вы меня понимаете.
Судя по тому, что на балконе  одного  из  номеров  сушились  два  купальных,
костюма - синий и алый, купальщики уже вернулись.
   Я все билась над правым крылом гостиницы, которое почему-то никак мне  не
давалось, и, когда наконец подняла  голову  от  мольберта,  обнаружила,  что
пейзаж изменился. У одной из колонн гостиницы  как  по  волшебству  появился
какой-то тип - рыбак, судя по экипировке.  И  у  него  была  такая  огромная
черная бородища, что лучшей натуры для свирепого испанского  шкипера  трудно
было и представить. Я принялась его спешно зарисовывать, пока он не двинулся
с места, хотя, казалось, он готов был подпирать эту колонну вечно.
   Так что, когда он наконец от нее отклеился, я уже успела  нарисовать  все
что хотела. Оказалось, в движение его привело желание  пообщаться  со  мной.
Ох, чего он мне только не наговорил! Для начала он сообщил мне, что  Рэтхоул
самое замечательное место на свете. То, что я и не думала возражать, меня не
спасло. Мне пришлось выслушать удивительно нудную историю обстрела - я  хочу
сказать, разрушения  -  деревни,  а  потом  и  рассказ  о  том,  как  хозяин
"Полхарвит армс" -  погибший  последним  -  был  заколот  шпагой  испанского
офицера на пороге собственного  дома:  его  кровь,  представьте,  забрызгала
мостовую и целых сто лет никому не удавалось оттереть этих пятен.
   Этот рассказец плюс духота  и  какая-то  сонная  атмосфера  создавали  на
редкость тягостное впечатление. Голос у него был вкрадчивый, и, казалось, за
каждым словом скрывается непонятный, но крайне неприятный подтекст. Держался
он чуть ли не заискивающе, но при этом в глазах у него  было  что-то  такое,
что я невольно вспомнила об ужасах инквизиции <Инквизиция -  следственный  и
карательный орган Католической Церкви для борьбы с еретиками. Существовал  с
XI II века и  был  упразднен  к  XIX  веку.  Особой  жестокостью  отличалась
испанская инквизиция в XV - XVI  веках.>  и  всех  жестокостях,  совершенных
испанцами.
   Он рассказывал, я, стараясь не  обращать  на  него  внимания,  продолжала
п