очевидный  мотив,  -  мрачно  проворчал
Джепп. - Да и характер у него, как я слышал,  бешеный.  И  вообще,  малый  с
претензиями. Да вы сами знаете, что из себя представляет  эта  богема  -  ни
малейших понятий о морали.
   Пуаро не обратил на ворчание Джеппа никакого внимания.  Вместо  этого  он
вдруг понимающе улыбнулся.
   - Мой дорогой Джепп, что вы все ходите вокруг да около?  Я  же  прекрасно
знаю, что подозреваете вы китайца, хитрец вы  этакий.  Вы  хотите,  чтобы  я
помог вам, но признаться в этом выше ваших сил.
   Инспектор расхохотался.
   - Сдаюсь, мистер Пуаро. Вас  не  проведешь.  Да,  я  подозреваю  китайца.
Только он мог убить хозяина, увидев, что отравить его не удалось.
   - Едва ли это он, - деликатно возразил Пуаро.
   - Пока, конечно, неясен мотив убийства, - продолжал Джепп. - Но это могла
быть и месть за что-нибудь несусветное, поди разберись, что у этих  варваров
на уме.
   - Едва ли, - снова сказал  Пуаро.  -  А  преступник  ничего  с  собой  не
прихватил? Драгоценности, деньги или какие-нибудь ценные бумаги?
   - Нет. Ничего такого - нет. Я насторожился, Пуаро тоже.
   - Я имею в виду, ничего ценного, -  пояснил  Джепп.  -  Но  старик  писал
какую-то книгу. Об этом мы узнали только сегодня - утром  пришло  письмо  от
издателей, которые спрашивают, когда получат рукопись. Кажется, он ее только
что закончил. Мы с молодым Пойнтером все перерыли, но так ничего и не нашли,
должно быть, он ее где-то спрятал.
   Глаза Пуаро загорелись знакомым мне зеленым огоньком.
   - Как называлась книга? - спросил он.
   - Кажется, "Тайная власть в Китае".
   - Ага! - воскликнул Пуаро, даже слегка задохнувшись. -  Позвольте-ка  мне
поговорить с А Линем.
   Позвали китайца. Он вошел в комнату и  остановился,  опустив  глаза.  Его
лицо не выражало никаких эмоций, только  косичка  на  затылке  едва  заметно
подрагивала.
   - А Линь, - спросил Пуаро, - вам жалко хозяина?
   - Ощень жалко. Он хорошая хозяина.
   - Вы знаете, кто его убил?
   - Нет, моя не знает. Моя бы  сказала  полиция.  На  дальнейшие  расспросы
китаец отвечал безучастным голосом все с  тем  же  каменным  лицом.  А  Линь
рассказал, что он сам готовил тушеное мясо с карри, и добавил, что шеф-повар
к этому  блюду  не  имел  никакого  отношения.  Я  понял,  что  он  даже  не
подозревает, насколько опасно его  признание,  но  он  твердо  придерживался
своих показаний. Он опять подтвердил, что  вечером  накануне  трагедии  окно
было закрыто на шпингалет, и если утром оно было открыто, то это сделал  сам
хозяин. Наконец Пуаро закончил допрос.
   - На сегодня хватит. - Когда китаец уже собирался уходить, он  задал  ему
еще один вопрос:
   - А о желтом жасмине вы ничего не знаете?
   - Нет, а что моя должна знать? Пуаро ничего не ответил.
   - А об этом знаке вы тоже ничего не знаете? Он тоже был на газете... -  И
Пуаро быстро что-то начертил на маленьком столике, покрытом пылью.  Я  стоял
достаточно близко и успел рассмотреть то, что он начертил, - прежде  чем  он
это стер. Две знакомые перекрещенные под углом линии, но рядом  еще  одна  -
перпендикулярно к одной из них - получилась четверка. И еще  я  увидел,  как
Линь вздрогнул, будто его ударило электрическим током. На  его  невозмутимом
лице на мгновение появился ужас, и он тут же вышел.
   Джеппа в комнате не было - он отправился на поиски молодого  Пойнтера,  и
некоторое время мы с Пуаро были одни.
   - Большая Четверка! - воскликнул Пуаро. - Опять Большая Четверка! Пейнтер
был заядлым путешественником. Много ездил, много видел и знал тоже много.  В
его книге, вне всякого сомнения, есть что-то о деятельности  Ли  Чан-йена..,
нашего первого Номера, координатора и мозгового треста Большой Четверки.
   - Но кто?.. И каким образом?
   - Тише. Они идут.
   Джеральд Пейнтер показался мне вполне добродушным  и  безобидным  молодым
человеком. У него была мягкая  рыжая  бородка  и  невероятно  яркий  цветной
галстук. Джеральд с готовностью ответил на все вопросы Пуаро.
   - В тот вечер я обедал у Вейтлизов. Это наши соседи, - начал рассказывать
он. - В  котором  часу  я  вернулся  домой?  Трудно  сказать.  Думаю,  около
одиннадцати. У меня был ключ от калитки. Все слуги  уже  ушли  спать,  и  я,
естественно, думал, что дядя тоже спит. Между прочим, мне показалось, что  я
увидел этого тихоню А Линя - как он свернул за угол дома,  но  потом  понял,
что ошибся.
   - Когда вы в последний раз видели дядю - до того, как  переехали  жить  к
нему?
   - Последний раз я его видел, когда мне было лет  десять.  Потом,  как  вы
знаете, дядя поссорился со своим братом, моим отцом.
   - Но он легко вас нашел, не так ли? Хотя с тех пор прошло много лет?
   - Ну мне просто повезло: я случайно обратил внимание  на  объявление  его
адвоката в газете.
   У Пуаро больше вопросов не было.
   Затем мы нанесли визит доктору Квентину. Он пригласил нас в свою приемную
- к  тому  времени  прием  пациентов  был  уже  окончен.  Доктор  производил
впечатление человека очень разумного и  симпатичного.  Легкая  чопорность  и
пенсне придавали ему некую старомодность, но я подозревал,  что  методы  его
лечения были вполне современны.
   - Жаль, конечно, что я не помню точно, было ли открыто окно, - сказал он.
- А пытаться что-то вспомнить всегда бесполезно: тебе начинает казаться  то,
чего на самом деле никогда не было. Это свойственно почти всем людям, не так
ли, мосье Пуаро? Я много читал о ваших методах, и - должен  признаться  -  я
большой поклонник вашего таланта. Да, я уверен, что именно  китаец  подмешал
опиум в мясо, но он никогда в этом не признается, а доказать это практически
невозможно. Но сунуть голову  человека  в  огонь  -  нет,  на  такое  он  не
способен. Это не в его характере.
   Я обратил внимание Пуаро на это высказывание доктора,  когда  мы  шли  по
главной улице Хэндфорда.
   - Вы думаете, у него был помощник? - спросил я.  -  Между  прочим,  нужно
сказать инспектору, чтобы установил наблюдение за китайцем. Эмиссары Большой
Четверки очень хитры.
   - Джепп  уже  установил  наблюдение  не  только  за  китайцем,  но  и  за
племянником. За ними  следят  с  того  момента,  как  было  обнаружено  тело
Пойнтера.
   - Но мы-то с вами знаем, что молодой Пейнтер не причастен к убийству.
   - Вы всегда знаете больше  меня,  Гастингс,  и  это  обстоятельство  меня
удручает.
   - Вы старая лиса, Пуаро! - рассмеялся я. - Всегда верны себе - никогда не
скажете, что думаете на самом деле.
   - Честно сказать, Гастингс, дело для меня совсем ясное, но  меня  смущает
надпись: "желтый жасмин". Я прихожу к мысли, что вы были правы: эти слова не
связаны с убийством. В деле, подобном этому, всегда  нужно  понять:  кто  на
самом деле лжет... Теперь мне все ясно. И все же,..
   Неожиданно он перешел улицу и вошел в книжный  магазин.  Через  несколько
минут он вышел оттуда со связкой книг. Вскоре  к  нам  присоединился  Джепп,
заходивший в полицейский участок, и мы вместе отправились в гостиницу.
   Утром я проснулся довольно поздно. Когда я вошел в  гостиную,  то  увидел
там Пуаро, шагающего взад и вперед по комнате.
   - Ничего не говорите мне, - возбужденно выпалил он, - пока я не докопаюсь
до истины. Да! Мой  подход  был  в  корне  неверным.  Если  умирающий  пишет
какие-то слова, они для него чрезвычайно важны. Все говорят "желтый  жасмин"
да "желтый жасмин", подумаешь,  какой-то  вьюнок,  его  вокруг  дома  растет
видимо-невидимо. А этот вьюнок совсем не так уж прост и мил.
   - Ну и что же такое "желтый жасмин"?
   - Что такое? Послушайте. - И он открыл книгу, которую держал в  руках.  -
Мой дорогой Гастингс, меня вдруг осенило, что  в  данном  конкретном  случае
необходимо все тщательно проверить. Вот вы спрашиваете, что же такое "желтый
жасмин"? Эта книга дает нам исчерпывающее объяснение.
   Он прочел:
   - "Gelsemini Radix. Корень желтого жасмина. Состав: алкалоиды С22Н26О3  -
сильный яд, действующий подобно кониину <Кониин - сильный  яд  растительного
происхождения,  оказывающий  нервно-паралитическое  действие.>,   C12H14NO2;
действует как стрихнин и т, д. Корень жасмина  является  сильным  средством,
подавляющим центральную нервную систему. Затем он поражает  главные  нервные
окончания, а в больших дозах  вызывает  головокружение  и  потерю  мышечного
тонуса. Смерть наступает из-за паралича дыхательных путей".
   - Помните, Гастингс, в самом начале  нашего  расследования  Джепп  бросил
фразу о том, что засунуть  голову  живого  человека  в  огонь  невозможно..,
конечно же он прав, подумал тогда я, конечно же в огонь положили голову  уже
мертвого человека...
   - Но зачем? Какой смысл?
   - Друг мой, если вы выстрелите в мертвого человека, или  вонзите  в  него
нож, или ударите по голове, результаты  вскрытия  покажут,  что  удары  были
нанесены уже после смерти. Но если голова этого человека сгорела в огне,  то
никто и не подумает расследовать истинную причину смерти.  Разве  кто-нибудь
заподозрит,  что  жертва,  чудом  избежавшая  отравления  за  обедом,  будет
умерщвлена ядом вскорости после него?  И  опять  возникает  вопрос:  кто  же
все-таки лжет? Я склонен верить А Линю...
   - Не может быть, - воскликнул я.
   - Вы удивлены, Гастингс? Да, то, что А Линь знает о существовании Большой
Четверки, очевидно. Но также очевидно, что он ничего не знал  об  их  планах
убить Пейнтера. Он понял это только тогда, когда произошла трагедия. Если бы
он сам был убийцей, то уж как-нибудь постарался бы сохранить до  конца  свою
невозмутимость.  В  общем,  я  решил  поверить  в  невиновность  А  Линя,  и
переключиться на Джеральда Пейнтера. Номеру Четыре ничего не стоило  сыграть
роль племянника, которого его дядюшка не видел много лет.
   - Не может быть! - воскликнул я. - Неужели молодой Пейнтер  -  это  Номер
Четыре?
   - Нет, Гастингс, не  Номер  Четыре.  Как  только  я  узнал  специфические
свойства желтого жасмина, мне все стало ясно. И как это  я  оплошал  -  ведь
ответ напрашивался сам собой.
   - Мне лично он до сих пор не напрашивается, - холодно заметил я. - Так уж
я устроен.
   - Просто вы не желаете обременять работой свои  серые  клеточки.  У  кого
была возможность подсыпать яд в тушеное мясо?
   - У А Линя. Ни у кого больше.
   - Ни у кого больше? А что вы думаете о докторе?
   - Но он ведь пришел потом?
   - Естественно, он пришел потом. В блюде, которое приготовил  А  Линь,  не
было и намека на опиум, но запуганный доктором старик мясо есть не стал и, в
соответствии с  предварительной  договоренностью,  отдал  его  Квентину  для
анализа. А потом Квентин сделал Пейнтеру инъекцию,  но  не  стрихнина...  На
самом деле  он  вколол  ему  сок  корня  желтого  жасмина.  Затем  он  ушел,
предварительно вытащив шпингалет на окне.  Ночью  он  возвращается,  находит
рукопись и сует голову мертвого Пойнтера в огонь. Он не обращает внимания на
газету, которая лежала на полу рядом с мертвым телом. Пейнтер догадался, что
ему ввели, и попытался дать понять, что с ним расправилась Большая Четверка.
Ну а Квентин, прежде чем отдать мясо на анализ,  добавляет  туда  опиум.  Он
приводит свою версию беседы со  стариком,  мимоходом  упомянув  об  инъекции
стрихнина - на тот случай, если кто-нибудь заметит на руке Пойнтера след  от
иглы. В результате у полиции возникло две версии:  либо  несчастный  случай,
либо  попытка  отравить  Пойнтера  опиумом,   при   этом   все   подозрения,
естественно, должны были пасть на А Линя.
   - Но разве доктор Квентин может быть Номером Четыре?
   - Я думаю, что может.  Существует,  конечно,  настоящий  доктор  Квентин,
который скорее всего сейчас  находится  где-то  за  границей.  Номер  Четыре
подменил его только на короткий отрезок времени. У Пойнтера и доктора Болито
все было согласовано заранее. Видимо, врач, который должен был заменить  его
на время отпуска, в последний момент заболел, вот и появился другой.
   Вошел запыхавшийся Джепп. Лицо у него было красное.
   - Вы его схватили? - с надеждой спросил Пуаро. Джепп замотал головой, все
еще тяжело дыша от быстрой ходьбы.
   - Сегодня утром вернулся из отпуска  доктор  Болито.  Кто-то  вызвал  его
телеграммой, но кто - неизвестно. Доктор Квентин уехал вчера вечером. Но  мы
его все равно поймаем.
   Теперь уже Пуаро покачал головой.
   - Очень сомневаюсь, - сказал он и машинально вилкой  нарисовал  на  столе
цифру четыре.



ЛОВУШКА С ПРИМАНКОЙ

Агата КРИСТИ






ONLINE БИБЛИОТЕКА

http://www.bestlibrary.ru


   Была середина января.  Обычная  зимняя  погода  для  Лондона  -  грязь  и
слякоть.  Мы  сидели  с  Пуаро  в   креслах,   наслаждаясь   теплом   весело
потрескивавшего камина. Неожиданно я почувствовал на себе его взгляд.
   - О чем это вы сейчас думаете? - спросил я.
   - Я вспомнил, друг мой, когда вы в середине лета приехали  в  Лондон,  вы
сказали мне, что останетесь в Лондоне только на два месяца.
   - Неужели так сказал? - смущенно спросил я. - Я ничего такого не помню.
   Лицо Пуаро просветлело.
   - Да, вы это говорили. И что же заставило вас изменить свои планы?
   - Черт возьми, Пуаро, - сердито буркнул я. - Я не собираюсь оставлять вас
один на один с этой ужасной компанией - "Бандой Четырех".
   Пуаро посмотрел на меня с нежностью.
   - Я так и думал. Вы  преданный  друг,  Гастингс.  Вы  задержались,  чтобы
помочь мне. Большое спасибо, но ваша жена Синдерелла, ваша маленькая Золушка
<Синдерелла (Золушка) - героиня народной сказки, наиболее известной в версии
французского писателя, поэта и критика Шарля Перро (1628-1703).>, как вы  ее
называете, что скажет она?
   - Я об этом как-то не думал, но считаю, что она меня  поймет.  И  скажет,
что я поступил правильно, не оставив друга в беде.
   - Да, я знаю, она тоже очень преданный друг. Но это дело может затянуться
надолго, ведь так? Обескураженный, я кивнул.
   - Уже прошло полгода, - заметил я, - а мы все топчемся на месте.  Знаете,
Пуаро,  меня  не  покидает  мысль,  что  мы  должны..,  ну,  словом,  что-то
предпринять.
   - Вы всегда спешите, Гастингс. И что же вы конкретно предлагаете?
   Это было похоже на вызов, но отступать я был не намерен.
   - Пора нам перейти в наступление, - заявил я, -  что  мы  все  это  время
делали? Отступали. И чего мы в результате достигли?..
   - Большего, чем вам  кажется,  мой  друг.  Прежде  всего,  мы  установили
личности Номера Два и Номера Три и более или менее изучили способы и методы,
какими действует Номер Четыре.
   Я немного воспрял духом. Если Пуаро  так  считает,  значит,  еще  не  все
потеряно.
   - Да, да, Гастингс. Мы проделали огромную работу. Вы правы только в  том,
что у нас нет доказательств, чтобы предъявить обвинение Райленду  или  мадам
Оливье, а без доказательств - кто же нам поверит? Вы помните, как однажды  я
думал, что загнал Райленда в угол? Но ему удалось выскользнуть, и в этом ему
помог Номер Четыре. И тем не менее мое особое мнение о деятельности  Большой
Четверки знают кое-какие влиятельные  люди..,  даже  в  правительстве.  Лорд
Олдингтон, которому я однажды  помог  вернуть  похищенные  чертежи  новейших
подводных лодок, осведомлен о всех преступлениях Большой Четверки. И  он,  в
отличие от других, всецело мне верит. Райленд, мадам Оливье  и  Лин  Чан-йен
пока гуляют на свободе, но каждый их шаг теперь контролируется.
   - А Номер Четыре?
   - Я уже вам сказал, Гастингс, что только сейчас начинаю понимать, как  он
действует. Вы можете надо мной смеяться, но я считаю, что главное  -  понять
характер   человека,   знать,   что   он   предпримет    при    определенных
обстоятельствах, - в этом залог успеха. У нас своего рода дуэль,  только  он
время от времени показывает, что умеет и на  что  способен,  а  обо  мне  он
практически ничего не знает. Он все время на виду, я же  -  в  тени.  И  чем
меньше активности я проявляю,  ожидая  их  действий,  тем  больше  они  меня
боятся.
   - Они оставили нас в покое, - заметил я,  -  никаких  покушений,  никаких
засад.
   - Вот-вот, - согласился  Пуаро.  -  Именно  это  меня  и  тревожит.  Ведь
существует множество способов разделаться с нами, и я  уверен,  что  за  это
время они могли что-нибудь придумать. Вы поняли, что я имею в виду?
   - Какое-нибудь адское устройство? - ахнул я.
   - Побойтесь Бога, Гастингс. Я взываю к вашему воображению, а у вас на уме
одни бомбы в каминах. А.., черт.., у меня спички кончились, да и прогуляться
нужно перед сном, хотя погода  отвратительная.  Простите,  мой  друг,  разве
можно одновременно читать "Будущее Аргентины",  "Душа  общества",  "Уход  за
молодняком", "Малиновую улику" и "Охоту в Скалистых  горах"?  А  они  у  вас
разбросаны в разных местах. Какую книгу вы сейчас читаете?
   - "Малиновую улику", - смущенно усмехнувшись, ответил я.
   - Тогда поставьте остальные на полку. Во  всем  должен  быть  порядок.  И
метод.
   Я начал неловко оправдываться, а Пуаро тут же принялся расставлять  книги
на полках. Закончив, он  ушел,  а  я  продолжил  чтение  "Малиновой  улики",
которую мне милостиво оставили. Сей шедевр почти меня  усыпил,  но  вдруг  в
дверь постучалась наша хозяйка, миссис Пирсон.
   - Вам телеграмма, капитан.
   Я вяло разорвал конверт. Но то, что  я  прочел,  вмиг  стряхнуло  с  меня
сонливость. Телеграмма была от моего управляющего из Южной Америки.

   "МИССИС  ГАСТИНГС  ИСЧЕЗЛА  ВЧЕРА  БОЮСЬ  ЕЕ  ПОХИТИЛА  КАКАЯ-ТО  БОЛЬШАЯ
ЧЕТВЕРКА ЖДУ  РАСПОРЯЖЕНИЙ  РОЗЫСКАМИ  ЗАНИМАЕТСЯ  ПОЛИЦИЯ  РЕЗУЛЬТАТОВ  НЕТ
БРОНСЕН"

   Я выпроводил миссис Пирсон из комнаты и, ошеломленный известием, снова  и
снова перечитывал текст телеграммы. Моя Синдерелла,  моя  маленькая  Золушка
похищена. Она в руках этой гнусной шайки, Банды Четырех. Что мне делать?
   Пуаро! Мне нужен Пуаро. Он даст мне хороший совет. Он поможет мне сорвать
их планы. Он ушел час назад и через несколько минут  должен  вернуться.  Мне
нужно терпеливо дожидаться его. Но, подумать только,  моя  Золушка  в  руках
Большой Четверки!..
   Снова раздался стук в  дверь,  и  миссис  Пирсон  вручила  мне  еще  одно
послание.
   - Вам записка, капитан. Ее принес какой-то невежественный китаец. Он ждет
вас внизу.
   Я схватил записку. Она была лаконична:

   "Если  вы  снова  хотите  увидеть  вашу  жену,  немедленно  следуйте   за
человеком, принесшим эту записку. Никаких письменных  или  устных  сообщений
вашему другу, в противном случае ваша жена погибнет".

   Внизу вместо подписи стояла большая цифра "4".
   Что мне оставалось делать? Как бы вы, читатель, поступили на моем месте?
   У меня не было времени на раздумья. У меня была одна задача - вырвать мою
Золушку из рук врагов. Я должен подчиниться - я не имею права  рисковать  ее
жизнью. Я пойду за этим китайцем куда угодно.
   Это была ловушка. Она означала плен и, возможно, смерть, но на карту была
поставлена жизнь самого дорогого  для  меня  человека,  и  я  ни  минуты  не
колебался.
   Больше всего меня удручало, что мне не удастся оставить хотя бы пару слов
своему другу. Да, только навести его на  мой  след  -  и  тогда  будет  хоть
какая-то надежда на спасение. Но могу ли я так рисковать? В данный момент за
мной никто не следил, и все же я  не  решался.  Ведь  китаец  мог  подняться
наверх и проверить, выполнил ли я все их условия. А собственно, почему он не
поднялся?
   То, что он даже не соизволил подняться, насторожило меня еще  сильнее.  Я
так  часто  сталкивался  с  могуществом  Большой  Четверки,  что   в   своем
воображении наделял их сверхъестественной силой.  Я  был  уверен,  что  даже
любая девчонка на побегушках может быть их агентом.
   Нет, рисковать я не мог. Единственное, что я мог  сделать  без  риска,  -
оставить телеграмму. Пуаро будет знать,  что  моя  жена  исчезла  и  кто  ее
похитил.
   На эти размышления  ушло  несколько  секунд,  потом  я  схватил  шляпу  и
помчался вниз, где меня ожидал мой провожатый.
   Китаец был на  удивление  рослым.  Лицо  абсолютно  бесстрастное,  одежда
оп