двух приятелей.
     Энтони почувствовал глубокую благодарность за  его предложение,  и  его
мнение относительно Скотленд-Ярда стало повышаться с каждой минутой.
     В холле они, к счастью, встретили Роджерса, портье. Энтони остановился.
     - А, Роджерс, добрый вечер, - небрежно сказал он.
     - Добрый вечер, мистер Иствуд, - с уважением ответил портье.
     Ему  нравился Энтони,  потому что  он  не  был таким высокомерным,  как
другие жильцы.
     Энтони уже поставил ногу на  нижнюю ступеньку,  но задержался и  как бы
между прочим спросил:
     - Кстати, Роджерс, сколько времени я тут живу? Только что я поспорил об
этом со своими друзьями.
     - Погодите-ка, сэр, я припомню. Скоро уже будет четыре года.
     - Как раз так я и думал.
     Энтони бросил на детективов торжествующий взгляд.  Картер заворчал,  но
Веррал лишь широко улыбнулся.
     - Хорошо, да не вполне, - отметил он. - Пойдемте наверх?
     Энтони открыл дверь своей квартиры английским ключом. Ему было приятно,
что его слуги Симарка дома не было.  Чем меньше свидетелей происшествия, тем
лучше.
     Машинка стояла,  как он  ее  оставил.  Картер большими шагами подошел к
столу и прочитал заглавие на странице.
     - ТАЙНА ВТОРОГО ОГУРЦА, - провозгласил он мрачно.
     - Это мой рассказ, - беспечно заявил Энтони.
     - Это  еще  одно  подтверждение,  сэр,  -  кивнул Веррал,  а  глаза его
улыбались. - Кстати, сэр, о чем он? -Что это за тайна второго огурца?
     Картер  внимательно посмотрел на  него.  Внезапно он  покачал головой и
покрутил пальцем около виска.
     - Бедный парень, - сказал он в сторону.
     - Нет,  джентльмены, - живо ответил мистер Иствуд - К делу. Вот письма,
адресованные мне,  вот моя чековая книжка, вот записки от редакторов. Что вы
еще хотите?
     Веррал внимательно изучил бумаги, которые выложил перед ним Энтони.
     - Что касается меня лично,  сэр,  -  сказал он с уважением, - то мне не
нужны другие доказательства.  Я вполне удовлетворен. Но я один не имею права
освободить вас. Ведь может быть и так, что вы живете здесь уже много лет под
именем мистера Иствуда,  но может быть, что Конрад Флекмен и Энтони Иствуд -
одно и  то  же  лицо.  Мне  нужно обыскать квартиру,  взять у  вас отпечатки
пальцев и позвонить в Скотленд-Ярд.
     - Что ж,  я вполне удовлетворен вашей программой,  -  заметил Энтони. -
Смею вас заверить, что вы можете осматривать все, что пожелаете.
     - Не перейдете ли вы в другую комнату,  сэр,  вместе с Картером, пока я
буду заниматься делом?
     - Конечно,  -  неохотно ответил Энтони. - Но я думаю, можно поступить и
по-другому.
     - Что вы имеете в виду?
     - Что мы с  вами возьмем по бокалу виски с  содовой и перейдем в другую
комнату, пока наш друг сержант будет производить тщательный обыск.
     - Вам так больше нравится, сэр?
     - Да.
     И  они  оставили Картера разбирать содержимое стола,  что  он  делал  с
большой ловкостью. Как только они вышли, то услышали, как он поднял трубку и
попросил соединить его со Скотленд-Ярдом.
     - Все это не  так уж  плохо,  -  сказал Энтони,  держа в  руках виски с
содовой и  гостеприимно предупреждая все желания инспектора Веррала.  -  Мне
выпить первым, чтобы показать, что виски не отравлено?
     Инспектор улыбнулся.
     - Все  это  весьма необычно,  -  отметил он.  -  Но  в  нашем деле  все
предусмотреть невозможно.  С самого начала я понял, что мы совершили ошибку.
Но,  увы,  теперь  нужно  соблюсти все  обычные формальности.  Вам  придется
немного потерпеть, сэр.
     - Думаю,  придется,  -  с  сожалением произнес  Энтони.  -  Сержант  не
очень-то компанейский парень, не так ли?
     - О,  он  прекрасный человек,  этот сержант Картер.  Вы  бы  это  легко
поняли, если бы дали ему какое-нибудь поручение.
     - Я это заметил,  - сказал Энтони. - Кстати, инспектор, - добавил он. -
Не могли бы вы мне рассказать обо мне самом?
     - Не понял, сэр?
     - Неужели вы не видите, что я сгораю от любопытства? Кто такая эта Анна
Розенберг и почему я убил ее?
     - Вы обо всем прочитаете в утренних газетах, сэр.
     - "А завтра,  быть может,  я  буду отягощен вчерашними десятью тысячами
лет",  -  процитировал Энтони.  -  Я в самом деле считаю, что вы, инспектор,
обязаны  удовлетворить мое  совершенно законное любопытство.  Отбросьте свою
профессиональную сдержанность и расскажите мне все.
     - Это невозможно, сэр.
     - Мой дорогой инспектор, мне казалось, что мы стали друзьями?
     - Ну  хорошо,  сэр.  Анна  Розенберг -  немецкая еврейка,  она  жила на
Хэмпстед-стрит.   По   каким-то   необъяснимым  причинам  год  от  года  она
становилась все богаче и богаче.
     - Со  мной все  наоборот,  -  прокомментировал Энтони.  -  По  каким-то
необъяснимым причинам я  год от года становлюсь все беднее и  беднее.  Может
быть,  мне  следовало бы  жить на  Хэмпстед-стрит.  Я  слышал,  что Хэмпстед
вдыхает в человека новые силы.
     - Одно время,  -  продолжал Веррал,  -  она  содержала магазинчик,  где
продавались подержанные вещи.
     - Теперь все понятно,  -  снова прервал его Энтони.  - Я помню, как мне
пришлось  после  войны  продавать свою  парадную  форму.  Вся  квартира была
завалена красными штанами и золотыми позументами, все это можно было выгодно
продать.  Тут  приехал  толстяк  в  клетчатом  костюме  на  "роллс-ройсе"  с
человеком,  который нес сумку. За все он предложил только один фунт и десять
пенсов.  В конце концов,  чтобы получить два фунта,  я добавил еще охотничий
костюм и  цейсовские очки.  По его знаку человек открыл сумку и  бросил туда
все вещи; толстяк вручил мне десятифунтовую бумажку и попросил разменять ее.
     - Лет десять назад,  -  продолжал инспектор, - в Лондоне жили испанские
политэмигранты,  и  среди них дон Фернандо Феррарес со своей молодой женой и
ребенком. Они были очень бедны, и жена его болела. Анна Розенберг наведалась
к ним и спросила,  не хотят ли они чего продать. Дона Фернандо дома не было,
и  его  жена  решила расстаться с  чудесной испанской шалью  с  изумительной
вышивкой, это был один из подарков дона Фернандо, до того как они сбежали из
Испании.  Когда дон Фернандо вернулся и услышал, что шаль продана, он впал в
ужасную ярость и пытался,  но безуспешно,  вернуть ее.  Когда в конце концов
ему удалось найти магазин Анны Розенберг,  она сказала, что уже продала шаль
какой-то  женщине,  имени  которой  она  не  помнит.  Дон  Фернандо  потерял
последнюю надежду. Через два месяца его закололи кинжалом на улице и он умер
от ран.  И  именно с этого времени Анна Розенберг стала таинственным образом
богатеть.  За  последующие десять лет ее  пытались обокрасть по крайней мере
раз  восемь.  Четыре  попытки были  неудачными,  но  в  остальных взломщикам
повезло, и среди украденных вещей оказалась та самая вышитая шаль.
     Инспектор остановился,  но затем, повинуясь нетерпеливому жесту Энтони,
продолжал:
     - Неделю назад  из  женского монастыря,  который находится во  Франции,
приехала в Англию Кармен Феррарес -  дочь дона Фернандо.  Ее первым желанием
было пойти на Хэмпстед-стрит и встретиться с Анной Розенберг.  Нам известно,
что  там  она  устроила старой женщине ужасный скандал,  и  последние слова,
которые она сказала,  люди запомнили. "Она все еще у вас, - закричала она. -
Все эти годы вы на ней богатели,  но я торжественно вам обещаю,  что в конце
концов это принесет вам несчастье.  У вас нет на нее никаких моральных прав,
и  наступит день,  когда вы поймете,  что лучше бы вы никогда не видели Шали
Тысячи  Цветов".  Через  три  дня  после  этого  Кармен Феррарес таинственно
исчезла из  отеля,  в  котором остановилась.  В  ее комнате был найден адрес
Конрада  Флекмена,   а   также   записка  от   одного   антиквара,   который
интересовался,  намерена ли она увезти с собой вышитую шаль, которая, как он
полагает, находится у нее. Адрес в записке был неправильный.
     Совершенно ясно,  что  шаль -  это ключ к  разгадке тайны.  Вчера утром
Конрад  Флекмен позвонил Анне  Розенберг.  Она  закрылась с  ним  в  комнате
примерно на час или больше,  и,  когда он ушел,  ей пришлось лечь в постель,
так как было заметно,  что она потрясена его приходом. Но она распорядилась,
что,  если он  придет к  ней  опять,  его обязательно надо принять.  Прошлым
вечером,  примерно в девять часов, она вышла из дома и не вернулась. Сегодня
утром ее нашли в  доме Конрада Флекмена с ножевой раной в области сердца.  А
на полу позади нее было... что бы вы думали?
     - Шаль? - выдохнул Энтони. - Шаль Тысячи Цветов?
     - Нет,   это  было  нечто  ужасное.   Это  объясняло  все  таинственные
происшествия, связанные с шалью, и открывало ее тайный смысл... О, извините,
кажется, это начальство.
     В  самом  деле,  раздался  звонок.  Энтони  едва  сдерживал нетерпение,
ожидая,  когда вернется инспектор.  Теперь он не сомневался,  что его судьба
скоро решится.  Как  только снимут его  отпечатки пальцев,  они  поймут свою
ошибку.
     А потом, может быть, позвонит Кармен...
     Шаль  Тысячи Цветов!  Какая странная история -  она  так  гармонирует с
изысканной красотой темноволосой девушки.
     Кармен Феррарес...
     С  трудом он  пробудился от грез.  Сколько времени?  Он встал и  открыл
дверь.  В квартире было очень тихо.  Неужели они ушли? Даже не попрощавшись?
Энтони быстро зашел в соседнюю комнату.  Как и гостиная, она была совершенно
пуста.  Какая странная пустота!  Все в комнате было перевернуто. О боже! Его
коллекции - эмали, серебро!
     Он лихорадочно осмотрел квартиру.  Везде была одна и та же картина: его
обворовали.  Все ценные вещи, а у Энтони был очень тонкий вкус коллекционера
к миниатюрам, были украдены.
     Со стоном Энтони рухнул на стул и обхватил голову руками. Очнулся он от
звонка в дверь. Он открыл дверь, перед ним стоял Роджерс.
     - Извините, сэр, - сказал Роджерс. - Но джентльмены сказали, что я могу
вам понадобиться.
     - Джентльмены?
     - Те два ваших друга,  сэр.  Я  помог им упаковать вещи.  К счастью,  в
подвале я  нашел две сумки для них.  -  Он  опустил глаза.  -  Я  постарался
сделать все как можно лучше, сэр.
     - Ты упаковывал вещи? - простонал Энтони.
     - Да,  сэр.  Не нужно было этого делать, сэр? Именно высокий джентльмен
попросил меня помочь,  сэр,  и,  видя,  что  вы  заняты разговором с  другим
джентльменом в маленькой комнате, я не решился вас побеспокоить.
     - Это не я  разговаривал с ним,  -  сказал Энтони.  -  Это он,  будь он
проклят, разговаривал со мной.
     Роджерс кашлянул.
     - Мне очень жаль, но это было необходимо, сэр, - пробормотал он.
     - Необходимо?
     - Отправить вашу коллекцию, сэр.
     - Что? Да, конечно. Ха-ха-ха, - нервно рассмеялся Энтони. - Сейчас они,
конечно, уже уехали? Эти... мои друзья, я имею в виду?
     - О,  да,  сэр,  совсем недавно.  Я  поднес сумки к  такси,  и  высокий
джентльмен опять поднялся по лестнице,  потом они оба сбежали вниз и  тут же
уехали... Извините, сэр, если что-то не так...
     Роджерсу легко было говорить.  Глубокий стон,  который испустил Энтони,
мог возбудить подозрения у кого угодно.
     - Все не  так -  спасибо,  Роджерс.  Но я  понимаю,  что тебя не в  чем
упрекнуть. Оставь меня, я должен позвонить по телефону.
     Через пять  минут Энтони рассказывал свою  историю инспектору Драйверу,
который с  записной книжкой в руках сидел напротив него.  Инспектор Драйвер,
как  подумал  Энтони,  какой-то  несимпатичный  и  совершенно  не  похож  на
настоящего инспектора! Действительно, очень неестественно держится. Еще один
потрясающий пример, когда Искусство побеждает Природу.
     Рассказ Энтони подходил к концу. Инспектор закрыл свой блокнот.
     - Ну? - нетерпеливо спросил Энтони.
     - Ясно как божий день,  -  сказал инспектор.  - Это банда Паттерсона. В
последнее  время  они  совершили массу  таких  мастерских проделок.  Высокий
блондин, маленький брюнет и девушка.
     - Девушка?
     - Да,  темноволосая и очень красивая.  Обычно использовалась в качестве
приманки.
     - Это... это испанка?
     - Она может себя так называть. Но родилась она на Хэмпстед-стрит.
     - О,  я  же говорил,  что это место,  которое вдыхает в  человека новые
силы, - пробормотал Энтони.
     - Да,  мне все ясно,  -  сказал инспектор,  вставая,  чтобы уйти.  -Она
звонит вам по  телефону и  рассказывает свою историю,  при этом она уверена,
что вы,  конечно, приедете. Потом она отправляется к матушке Гибсон, которая
получает небольшую плату за  то,  что сдает им комнату,  ведь встречаться на
людях  неудобно  -   влюбленные,   вы  же  понимаете,   в  этом  нет  ничего
криминального.  Вы попадаетесь на удочку,  они привозят вас домой,  и,  пока
один из  них  рассказывает вам историю,  другой исчезает с  награбленным.  Я
уверен, это Паттерсон - несомненно, его почерк.
     - А мои вещи? - с беспокойством произнес Энтони.
     - Мы сделаем все, что сможем, сэр. Но Паттерсон мастер своего дела.
     - Вполне возможно, - с горечью произнес Энтони.
     Инспектор ушел,  и  едва за  ним  закрылась дверь,  как  снова раздался
звонок. Энтони открыл. Перед ним стоял мальчик со свертком в руках.
     - Сэр, вам посылка.
     Энтони взял ее  с  некоторым удивлением.  Он  совсем не ожидал получить
какую-либо посылку. Возвратившись с ней в гостиную, он разрезал бечевку.
     Это был набор для ликера!
     - Проклятье! - вскричал Энтони.
     Потом  он   заметил,   что  на   дне  одной  из  рюмок  была  маленькая
искусственная розочка.  Его мысли опять вернулись к  комнате на втором этаже
дома на Кирк-стрит.
     "Ты мне нравишься, да, очень нравишься. Помни это, что бы ни случилось,
помни".
     Она подчеркнула эти слова: "Что бы ни случилось..." Неужели она имела в
виду...
     Энтони взял себя в руки.
     - Этого не будет, - предостерег он сам себя.
     Его взгляд упал на пишущую машинку, и он уселся перед ней с решительным
видом.
     ТАЙНА ВТОРОГО ОГУРЦА...
     Его  лицо опять стало мечтательным.  Шаль Тысячи Цветов.  Что же  такое
нашли на полу рядом с трупом? Ужасная вещь, которая объяснит всю тайну?
     Конечно,  на самом деле ничего там не было,  потому что вся эта история
была насквозь лживой,  и  рассказана она только для того,  чтобы отвлечь его
внимание.  Рассказчик,  как в  сказках "Тысяча и одна ночь",  выбрал как раз
самый  интересный момент,  чтобы  прервать рассказ.  Но  может  же  все-таки
существовать какая-нибудь ужасная вещь, которая дала бы разгадку всей тайне?
Если поразмышлять над этим?
     Энтони выдернул из машинки лист бумаги и  вставил другой.  Он напечатал
заголовок:
     ТАЙНА ИСПАНСКОЙ ШАЛИ.
     Минуту или две он молча смотрел на него.
     А потом начал быстро печатать...



    Агата Кристи.
    Тайна лорда Листердейла

     --------------------------------------------------------:)
     Агата Кристи. "Тайна лорда Листердейла"
     Перевод с английского О.Батановой
     Книга: Агата Кристи. Рассказы
     Издательство "Прейскурантиздат", СП "Маркетинг-XXI", Москва, 1991
     OCR & SpellCheck: Zmiy (zpdd@chat.ru), 26 августа 2001
     --------------------------------------------------------:)


     Издательство "Прейскурантиздат", СП "Маркетинг-XXI", Москва, 1991
     Перевод с английского О.Батановой


     Миссис  Сен-Винсент  складывала  числа.  Раз  или  два  она  вздохнула,
поднимая руки к  своей больной голове.  Она никогда не любила арифметику.  К
несчастью,  теперь она,  похоже,  тратила на  жизнь лишь  определенную сумму
денег,  и  общий счет необходимых маленьких расходов не  мог ее  удивить или
испугать.
     Конечно же,  этого получиться не должно! И она снова вернулась к началу
расчетов. Она сделала пустяковую ошибку всего на один пенс, но все остальные
цифры были правильными.
     В  последние  дни  она  страдала  сильными  головными  болями.   Миссис
Сен-Винсент опять вздохнула, подняла голову и увидела, как открылась дверь и
в комнату вошла ее дочь Барбара.  Барбара Сен-Винсент была очень симпатичной
девушкой:  у  нее были тонкие,  как у  матери,  черты лица,  такой же гордый
поворот головы, но глаза не голубые, а черные и другой рот, пухлый, красный,
не без привлекательности.
     - О!  Мама,  -  воскликнула она.  - Опять фокусничаешь с этими ужасными
старыми счетами? Брось их все в огонь.
     - Мы должны знать, в каком положении мы находимся, - неуверенно сказала
миссис Сен-Винсент.
     Девушка пожала плечами.
     - Мы всегда в одной и той же лодке,  -  сухо сказала она.  - Проклятье.
Как обычно, истрачено все до последнего пенни.
     Миссис Сен-Винсент вздохнула.
     - Я хочу... - начала она и остановилась.
     - Я должна поискать какую-нибудь работу,  - мрачно сказала Барбара. - И
найти  ее  быстро.  В  конце  концов,  я  же  окончила  курсы  стенографии и
машинописи.  Но  ведь  таких девиц,  как  я,  -  целый миллион!  "Ваш опыт?"
"Никакого,  но..." "О, спасибо. Мы дадим вам знать". Но они никогда этого не
делают! Я должна найти какую-нибудь работу - какую угодно работу.
     - Пока не надо, дорогая, - попросила ее мать. - Подожди хоть немного.
     Барбара подошла к  окну и встала,  смотря невидящими глазами на грязный
ряд домов напротив.
     - Иногда, - произнесла она медленно, - я жалею о том, что прошлой зимой
кузина Эми взяла меня с  собой в  Египет.  О!  Я  знаю,  что это было просто
развлечение,  -  единственное развлечение,  которое у  меня когда-то  было и
которого,  может быть,  никогда уже больше не будет.  Это развеселило меня -
очень развеселило.  Но  все  это  было очень неопределенно.  Я  имею в  виду
возвращение обратно к этому.
     Она обвела рукой комнату.  Миссис Сен-Винсент проследила за ней глазами
и   вздохнула.   Комната  представляла  из   себя   типичный  пример  дешево
обставленной квартиры.  Пыльные  засохшие бессмертники,  крикливо украшенная
мебель,  безвкусные,  местами выцветшие обои. Несколько хороших предметов из
китайского фарфора,  сильно потрескавшихся и склеенных во многих местах, так
что  их  уже  нельзя  было  продать  даже  за  бесценок,  вышитое покрывало,
накинутое на  спинку дивана,  акварельный эскиз  молодой девушки,  одетой по
моде двадцатилетней давности, похожей на миссис Сен-Винсент.
     - Но это не будет иметь никакого значения, - продолжала Барбара, - если
мы никогда больше ничего не узнаем. Но думать об Анстейсе...
     Она  оборвала  себя,  не  решаясь  говорить  о  любимом  доме,  который
принадлежал роду Сен-Винсентов на протяжении столетий,  а теперь находился в
чужих руках.
     - Если бы только отец... не спекулировал... и не занимал деньги...
     - Моя дорогая,  -  сказала миссис Сен-Винсент,  - по любым меркам, твой
отец никогда не был деловым человеком.
     Она произнесла это как заключение,  и Барбара подошла,  поцеловала ее и
прошептала: "Бедная старая мамочка, я больше ничего не скажу".
     Миссис Сен-Винсент опять взяла свой карандаш и  склонилась над  столом.
Барбара подошла к окну и сказала:
     - Мама.  Сегодня утром Джим Мастертон сказал мне, что хочет зайти к нам
в гости.
     Миссис Сен-Винсент положила карандаш и резко подняла голову.
     - Сюда? - воскликнула она.
     - Ну конечно! Мы же не можем пригласить его пообедать с нами у Ритца, -
усмехнулась Барбара.
     Мать  выглядела несчастной.  Она  опять  окинула  комнату  взглядом,  в
котором сквозило искреннее отвращение.
     - Ты права,  -  сказала Барбара. - Это отвратительное место. Элегантная
бедность!  Все  просто  отлично  -  до  блеска  отмытый  деревенский  домик,
поношенный ситец хорошей расцветки, вазы с розами, королевский чайный сервиз
Дерби,  который ты моешь сама. Это то, что так любят в книжках. А в реальной
жизни,  когда  ваш  сын  начинает свою  карьеру  с  самой  низшей  ступеньки
служебной лестницы, - это означает Лондон, чопорные домохозяйки, на лестнице
- грязные  дети,  соседи,  которые,  кажется,  всегда  относятся