ости, что создавало теплую гамму и радовало глаз. Стены покрывали гобелены с изображением четырех времен года.
     Им соответствовала прекрасная мебель работы Джекобса и Булара. На каминной доске из розового дерева с китайской лакированной инкрустацией стоял изящный хрустальный лебедь. Письменный стол, отделанный бронзой и инкрустированный перламутром, красным и черным деревом, мог бы стать главной достопримечательностью кабинета, если бы не портрет Шарлотты Андреас. Портрет в великолепной раме был помещен над камином из пиренейского мрамора.
     Дени Андреас сидел у камина в огромном кресле с подушками из алой парчи, положив ноги на скамеечку того же цвета, и читал. Кончался июль, но его знобило, и в камине горел огонь.
     Жан-Марк, собираясь с духом, постоял у двери и, закрыв ее за собой, шагнул к отцу.
     - Я принес вам подарок.
     Дени Андреас поднял голову от книги с улыбкой, которая замерла, как только он увидел статуэтку в руках Жан-Марка.
     - Вижу.
     Жан-Марк осторожно поставил Статуэтку на малахитовый стол. Отец рассматривал Пегаса, а у Жан-Марка в каждой мышце болезненно нарастало напряжение.
     - Вы довольны? Было очень нелегко убедить короля Людовика расстаться с Танцующим ветром. Бардо буквально прожил во дворце весь последний год в ожидании, когда подвернется такая возможность.
     - Ты, должно быть, заплатил за нее немалую сумму. - Дени Андреас протянул руку и слегка коснулся пальцем филигранного крыла.
     Пальцы отца всегда казались нежными, чуткими... "Руки художника", - подумал Жан-Марк. Но теперь, почти прозрачные, с выступающими голубыми венами, они казались беспомощными и хрупкими. Молодой человек перевел взгляд с этих таких родных рук на лицо отца, худое, с запавшими щеками, но глаза его по-прежнему оставались блестящими, в них светилась доброта и интерес к жизни.
     - Я уплатил не более того, что мы могли себе позволить. - Жан-Марк опустился в кресло напротив отца. - А Людовику нужны были ливры, чтобы попытаться отплатить Англии за поражения, понесенные Францией в прошлых войнах. Поэтому он дал повстанцам, воюющим на стороне Америки против ненавистной Англии, один миллион ливров. Эти и другие экстравагантные расходы при дворе поставили Францию на грань банкротства. Куда нам его водрузить? Я думал о белом постаменте из каррарского мрамора у окна. Золото и изумруд в лучах солнечного света - это будет великолепно.
     - Танцующий ветер и так прекрасен, - мягко произнес отец. - Он живой. Всякая красота живая.
     - Стало быть, у окна?
     - Нет.
     - Тогда где?
     Отец перевел взгляд на Жан-Марка.
     - Тебе незачем было это делать, - улыбнулся он. - Но меня наполняет восторг при мысли о том, что ты хотел доставить мне радость.
     - Что значат несколько миллионов ливров! - беспечно отозвался Жан-Марк. - Вы же мечтали его получить.
     - Нет, он у меня уже есть. - Дени Андреас приложил ладонь ко лбу. - Здесь. И мне не нужна эта великолепная копия, сын мой.
     Жан-Марк застыл.
     - Копия?
     Отец снова бросил взгляд на статуэтку.
     - И при том блистательная. Кто ее создатель? Бальзар?
     С минуту Жан-Марк молчал.
     - Дезедеро.
     - А, великолепный скульптор, который работает по золоту. Меня удивляет, что он согласился на твое предложение.
     Отчаяние с такой силой овладело Жан-Марком, что он едва не задохнулся.
     - Дезедеро боялся, что вы заметите разницу, но у меня не было выбора. Я предложил королю сумму, достаточную для покуптки тысячи статуэток, но Бардо сообщил, что Людовик не продаст Танцующий ветер. По словам его величества, Пегаса особенно любит королева. - Руки молодого человека сжали ручки кресла. - Но, черт побери, она точно такая же!
     Дени Андреас покачал головой.
     - Это очень хорошая копия. Но, сын мой, Танцующий ветер... - Старик вздохнул. - Он другой. По-моему, у него есть душа.
     - Матерь Божья, да ведь это всего лишь статуэтка!
     - Я не могу этого объяснить. Танцующий ветер за свою долгую жизнь видел так много: несколько поколений нашей семьи родились на его глазах, прожили свои жизни... и умерли. Он стал не просто предметом искусства, Жан-Марк. Возможно, он стал... мечтой.
     - Я огорчил вас.
     - Нет, - покачал головой отец. - Это был замечательный жест - жест любви.
     - Мне больно сознавать, что все так нелепо получилось. Эта статуэтка вам так нужна... - Голос Жан-Марка дрожал. - Я хотел подарить вам нечто такое, что вам всегда хотелось - мечту вашей жизни.
     - Ты и подарил. Разве не понимаешь?
     - Увы, я преподнес вам разочарование и обман, а того и другого, видит бог, у вас в жизни было достаточно. - Дени вздрогнул, и губы Жан-Марка скривились. - Видите, даже сейчас я невольно причинил вам боль.
     - Ты всегда был чересчур требовательным к себе. Ты хороший и преданный сын. - Дени посмотрел Жан-Марку в глаза. - И я прожил хорошую жизнь. Мне не о чем жалеть. Мне посчастливилось провести годы в окружении сокровищ, созданных человеческим гением, и у меня такой любящий сын, который даже попытался так трогательно обмануть меня. - Старик с нежностью посмотрел на Жан-Марка и кивком головы показал на статуэтку. - А теперь почему бы тебе не унести эту прелестную вещицу из кабинета и не подыскать ей место, где она смотрелась бы лучше всего?
     - Вы не хотите, чтобы она стояла здесь?
     Дени медленно покачал головой.
     - Видеть ее - значит, разрушить прекрасную и хрупкую ткань мечты. - Взгляд старика устремился к портрету Шарлотты Андреас. - Ты никогда не задумывался, почему я так поступил, правда? Ты никогда не понимал, что значит мечта.
     Боль и тоска накатились на Жан-Марка. Пытаясь скрыть от отца свое отчаяние, он помолчал.
     - Нет, полагаю, что нет. - Голос его был хриплым.
     - Это задевает тебя. И зря. - Старик снова раскрыл книгу. - Всегда должно быть равновесие между мечтателями и реалистами. А в этом мире сила часто служит человеку лучше, чем его мечты.
     Жан-Марк подошел к статуэтке.
     - Я просто унесу ее прочь с ваших глаз. Отец, время принимать лекарство. Не забудьте выпить его.
     Дени кивнул, не отрывая глаз от страницы.
     - Ты должен что-то предпринять в отношении Катрин, Жан-Марк.
     - Катрин?
     - Она всегда была моей отрадой, но ведь она ребенок - ей только тринадцать. Катрин не должна быть здесь, когда это случится...
     Впервые его отец дал понять, что знает - его конец близок.
     - Пожалуйста, не оставь Катрин, Жан-Марк.
     - Обещаю вам, - глухо произнес Жан-Марк.
     - Хорошо. - Дени поднял глаза. - Я читаю дневник Санчии - о старом Лоренцо Вазаро и его Катерине.
     Жан-Марк взял статуэтку и направился было к двери, но задержался.
     - Вы перечитывали эти старые семейные хроники, наверно, уже раз сто.
     - Больше. И никогда не надоедает. - Отец улыбнулся. - О, наш предок верил в мечту, сын мой!
     Жан-Марк выдавил из себя улыбку.
     - Как вы. - Он открыл дверь. - Я вернусь в Марсель только вечером. Вы не хотели бы пообедать на террасе? Свежий воздух и солнечный свет пойдут вам на пользу.
     Но Дени уже снова погрузился в чтение дневника.
     Жан-Марк закрыл дверь и остановился, борясь с терзавшей его болью. Последнее замечание отца не должно было задеть его. Он не был мечтателем - он был человеком действия.
     Рука молодого человека стиснула подставку статуэтки. Боль уходила так же, как бывало и прежде. Жан-Марк широким шагом пересек вестибюль и распахнул дверь салона.
     Взгляд Дезедеро был испытующим.
     - Он узнал?
     - Да. - Жан-Марк поставил статуэтку на постамент. - По моему указанию агент в Марселе выдаст вам кредитное письмо на остаток суммы, которую я вам должен.
     - Деньги мне не нужны. Я ведь не справился с работой. Ваш отец увидел подделку.
     - Вздор. - Улыбка Жан-Марка была исполнена иронии. - Я уплатил вам ливры, чтобы вы создали статуэтку - не мечту.
     - Ах да! - понимающе кивнул Дезедеро. - Мечта...
     - Что ж, я всего лишь деловой человек, которому непонятны идеалистические причуды. Копия не годится, похоже, мне придется добывать для него Танцующий ветер.
     - Что вы собираетесь делать?
     - Отправиться в Версаль и найти способ убедить королеву продать Танцующий ветер. Мне не хотелось оставлять отца, когда он так слаб и... - Жан-Марк запнулся. - Я знаю, ему осталось уже немного времени.
     - Но как вы рассчитываете получить статуэтку, когда ее величество явно не настроена расстаться с ней? - мягко спросил Дезедеро.
     - Поможет информация. - Губы Жан-Марка сложились в циничную усмешку. - Узнаю, что она хочет больше всего, и дам ей это в обмен на статуэтку. Я поселюсь в гостинице неподалеку от дворца, и не пройдет двух недель, как я буду знать о дворе и ее величестве больше, чем король Людовик, даже если для этого мне придется подкупить всех горничных и конюхов во дворце.
     Дезедеро указал на статуэтку:
     - А как же с ней?
     Направляясь к двери, Жан-Марк старался не смотреть на Пегаса.
     - Не хочу его больше видеть. Можете продать камни и расплавить его. - Молодой человек рывком распахнул дверь. - Видит бог, мне может понадобиться еще золото, чтобы Людовик поддался искушению и продал мне Танцующий ветер.
     Дверь за ним с треском захлопнулась.

2.

     - Вы избаловали мальчика. - Тонкие губы Маргариты сжались в полоску при взгляде на светлую головку Людовика-Карла. Ребенок прижался к груди Жюльетты. - Когда мы вернемся в Версаль, его нянька не поблагодарит вас. Вы только портите его.
     - Он же болел. - Руки Жюльетты сильнее сжали теплое крепкое тельце малыша, словно защищая его. Второму сыну королевы было уже больше двух лет, но девочке он по-прежнему казался умилительно беспомощным. - Людовик-Карл нуждается в нашей заботе. Его мутит при езде в экипаже.
     - Глупости! Доктор в Фонтенбло объявил, что принц в состоянии путешествовать.
     - Но это не значит, что он совсем поправился. - Жюльетта сверкнула глазами на сидевшую напротив Маргариту. - Всего две недели назад у него был такой жар, что королева опасалась за его жизнь.
     - От кори обычно умирают. Вы болели ею дважды, но выжили.
     Людовик-Карл пошевелился и что-то пробормотал, уткнувшись в плечо девочки.
     Лицо Жюльетты осветилось улыбкой.
     - Ш-ш-ш, малыш, скоро ты уже будешь со своей мамой. Все хорошо.
     - Да, теперь, когда мы возвращаемся в Версаль, - кисло согласилась Маргарита. - Какое непростительное упрямство с вашей стороны - предложить остаться с ребенком в Фонтенбло, когда весь двор вернулся в Версаль! Вы же знали, что мне придется быть с вами, независимо от того, насколько ваша матушка нуждается в моих услугах.
     Жюльетта баюкала малыша, поглаживая его пушистые мягкие кудри. "Нет смысла спорить с Маргаритой", - устало подумала она. Ее няньку волновало только удобство и благополучие Селесты, и счастлива Маргарита была только в ее присутствии. Страх королевы за жизнь Людовика-Карла ее не трогал. Мария-Антуанетта потеряла малютку-дочь Софию. Она умерла четыре месяца назад. Ее старший сын Людовик-Иосиф, дофин и наследник престола, не отличался крепким здоровьем, а в последнее время быстро сдавал. Заболел корью и младший сын ее величества Людовик-Карл, и королева впала в отчаяние.
     - Не держите мальчика все время на руках! - приказала Маргарита.
     Жюльетта упрямо закусила губу.
     - Он все еще нездоров. Ее величество сказала, что я должна руководствоваться собственными суждениями, ухаживая за малышом.
     - Нечего было легкомысленной четырнадцатилетней девчонке брать на себя заботу о принце.
     - Людовик-Карл останется у меня на руках. - Жюльетта, избегая взгляда Маргариты, повернулась к окну. Слава богу, они уже подъезжают к Версалю. Она постарается не обращать внимания на Маргариту и думать о картине в сундуке на крыше экипажа. Следовало еще вернуться к деревьям на холсте. Сквозь ветки пробивается солнечный свет и золотистыми пятнами ложится на землю. Свет и тени играют на листьях. Как остановить это мгновение жизни природы?
     - Вы всегда считаете, что обо всем знаете лучше всех, - проворчала Маргарита. - Неужели вы думаете, что королева доверила бы вам Людовика-Карла, не заболей нянька той же болезнью? В один прекрасный день ее величество в вас разберется. Сейчас вы развлекаете ее своими рисунками и дерзким языком, но ей все быстро надоедает, и она... Да вы меня не слушаете?
     Жюльетта перевела взгляд на густой зеленый кустарник, обрамлявший холм по ту сторону дороги.
     - Вот именно, так что не трудитесь продолжать.
     За прошедшие две недели Жюльетта привязалась к принцу, ей стало казаться, что он ее младший брат. "Но теперь он поправился", - печально подумала Жюльетта, и всего через несколько часов ей придется вернуть Людовика-Карла заботам его матери и королевского двора.
     Внезапно мысли Жюльетты были прерваны ударом: Маргарита с треском влепила ей пощечину.
     Голова девочки дернулась, от неожиданности она чуть не уронила ребенка.
     - Это вам за дерзость. - Маргарита удовлетворенно хмыкнула. - Ваша матушка считает, что я знаю, как вышколить вас вопреки тому, что ее величество вас балует.
     Жюльетта только крепче прижала к себе Людовика-Карла. Она не ожидала пощечины и явно недооценила накопившееся за вынужденное пребывание в Фонтенбло раздражение Маргариты.
     - Не смей бить меня, когда я держу на руках ребенка! - Девочка старалась унять дрожь в голосе. - Я могла покалечить его, если бы уронила.
     - Вы мне приказываете?
     - Думаю, королеве было бы интересно узнать причину, по которой Людовик-Карл остался бы калекой. А ты как считаешь?
     Маргарита отвела ненавидящий взгляд от лица Жюльетты.
     - Скоро вы уже не сможете прятаться за принца. Я бы не позволила вам отбиться от рук, не нуждайся ваша матушка в моих услугах.
     - Я не прячусь от... - Жюльетта не успела закончить фразу.
     Экипаж дернулся и рывком остановился. Жюльетту скинуло на пол. Принца она не выпустила из рук.
     Людовик-Карл проснулся и заплакал:
     - Жюль...
     - Что там такое? - Маргарита высунула голову из окна экипажа. - Эй, дурень, что...
     Рядом с ее головой лезвие косы кривым концом вошло в стенку экипажа.
     Маргарита взвизгнула и отпрянула от окна.
     - Что происходит? - Скорчившись на полу экипажа, Жюльетта смотрела на еще дрожащее лезвие. Она слышала крики, скрежет металла о металл, пронзительное ржание лошадей.
     Деревянную раму окна расщепила пуля.
     - Фермеры. Крестьяне. Они напали на экипаж. - Голос Маргариты звенел от ужаса. - Они убьют меня по вашей вине. Вы настояли, вам захотелось остаться в Фонтенбло с этим отродьем. Без вас я была бы в Версале с вашей матушкой.
     - Замолчи. - Жюльетта подавила охватившую ее панику. Что делать? Ходили слухи об изголодавшихся крестьянах, нападавших на экипажи и замки, но чтобы они набросились на королевскую карету в сопровождении швейцарской гвардии?..
     - С нами ничего не случится. Им не справиться с солдатами...
     - Дура! Их там сотни!
     Жюльетта приподнялась и выглянула в окно. Мужчины и женщины в грубых одеждах размахивали косами и вилами, пытаясь стащить с лошадей гвардейцев, пробивавшихся через обезумевших крестьян, рубя направо и налево попадавшихся на их пути. Две из четырех лошадей упряжки лежали в крови на земле.
     Черный бархат.
     Взгляд Жюльетты поймал единственную неподвижную фигуру в этой панораме крови и смерти. Высокий стройный мужчина в собольей шапке, в черном бархатном плаще и начищенных черных сапогах до колен сидел на лошади неподалеку от толпы. Темные глаза его бесстрастно взирали на побоище.
     Еще одна пуля ударилась в стенку экипажа над скамьей, где совсем недавно сидела Жюльетта. Девочка пригнулась еще ниже, закрыв своим телом плачущего ребенка. Жюльетта не могла больше просто сидеть и ждать, пока одна из этих пуль настигнет Людовика-Карла. Она должна что-то предпринять. Битва шла справа от экипажа. Швейцарская гвардия пыталась не допустить бунтовщиков к принцу. Но как скоро придет помощь? Вдоль дороги рос кустарник, а за ним раскинулся лес.
     Жюльетта подползла к двери, крепко прижимая к себе Людовика-Карла.
     - Что вы делаете? - спросила Маргарита.
     - Пытаюсь убежать в лес. - Жюльетта оторвала от своего платья кусок полотна и завязала им рот малышу, заглушая его плач. - Здесь опасно оставаться.
     - Вы с ума сошли!
     Жюльетта, приоткрыв дверцу, осторожно выглянула наружу. В нескольких футах от экипажа рос спасительный кустарник. Поблизости никого.
     - Не ходите.
     - Молчи или иди с нами. - Жюльетта, прижав к себе Людовика-Карла, шире открыла дверцу экипажа, выскочила из него и метнулась через пыльную дорогу. Ветки кустарника хлестали ее по лицу, цеплялись за платье.
     - Немедленно возвращайтесь! Вы не можете меня бросить! - несся вслед крик Маргариты.
     В какофонии криков, проклятий, звоне мечей и кос слышался пронзительный визг Маргариты. Глупо было бы надеяться, что ее воплей не услышат бандиты.
     Людовик-Карл пищал под повязкой. Бедный малыш, он еще так мал, чтобы разобраться в этом безумии. Что ж, она тоже ничего не понимала, но она не позволит этим убийцам причинить вред себе или ребенку.
     - Стойте!
     Жюльетта бросила взгляд через плечо.
     Черный бархат.
     Мужчина в собольей шапке, только что бесстрастно наблюдавший за побоищем, пробирался следом за ней через кустарник. Его плащ похож на крылья огромной хищной птицы, мелькнуло в голове Жюльетты, и ей стало совсем страшно.
     Жюльетта побежала, пытаясь удрать от него.
     По щекам Людовика-Карла катились крупные слезы.
     Девочка перепрыгнула через поваленное дерево, споткнулась и, не останавливаясь, помчалась дальше.
     - Проклятие, да стойте же! Я не причиню вам... - Мужчина с руганью оборвал фразу.
     Жюльетта на бегу оглянулась и увидела, что черный бархатный плащ, зацепившись за дерево, упал. Ей хотелось, чтобы этот негодяй сломал ногу.
     И тут мимо уха девочки просвистела пуля и ударилась рядом в дерево.
     - Мальчишка! Отдай мне мальчишку! - Гортанный голос раздался впереди нее.
     В сотне метров от Жюльетты стоял высокий плотный мужик в рваных штанах и распахнутой белой рубахе, держа в руке дымящийся пистолет. Отбросив его в сторону, он вытащил из-за пояса кинжал.
     Жюльетта замерла на месте, не сводя глаз со сверкающего лезвия.
     Бежать назад к мужчине в черном? Нет. Он тоже опасен. Есть выход - ветка!
     - Не обижайте меня, месье. Видите, я кладу ребенка на землю. - Жюльетта положила Людовика-Карла у своих ног.
     Мужик удовлетворенно крякнул и сделал шаг вперед.
     Жюльетта схватила ветку и изо всех сил ткнула ему между ног.
     Пронзительно закричав, он обеими руками схватился за пах и выронил кинжал.
     Жюльетта подхватила Людовика-Карла и промчалась мимо своей жертвы.
     Всего через несколько секунд она услышала топот и брань. И как только этот мерзавец так быстро оправился! Девочка знала, какое увечье мужчине мог нанести удар в пах. Всего несколько месяцев назад герцог де Грамон... Ручей... Надо перепрыгнуть. Юбки намокли, отяжелели и глухо хлопали по ногам, мешая бежать.
     Через считанные секунды она услышала шлепанье тяжелых башмаков по воде.
     Он догонял ее.
     Мясистая рука ухватила Жюльетту за плечо и рывком остановила.
     - Стерва! Шлюха!
     Уголком глаза Жюльетта увидела блеск металла - он занес над ней кинжал...
     Пресвятая Дева, она сейчас умрет!
     Кинжал так и не опустился.
     Не успела она понять, что же все-таки случилось, как сильные руки отбросили ее от убийцы с такой силой, что она упала на землю.
     Черный бархат.
     Жюльетта смотрела на кровавое пятно, расплывавшееся по плечу человека в черном бархатном плаще. Этот мужчина оттолкнул ее, приняв удар кинжала на себя.
     Гримаса боли исказила его лицо, когда его собственный кинжал вонзился в широкую грудь крестьянина.
     Мужик со стоном рухнул на землю.
     Мужчина в черном бархатном плаще с трудом добрался до сосны и прислонился к ней. Рукой он держалс