редкие  всхлипы,  содрогание  его
огромного тела переполняло ее возбуждением.  Это  было  так,  словно  он
питал ее и насыщался сам.
   - Прими, - пробормотал Лион. - Помоги мне, я хочу всю тебя.
   "Он говорит, словно находится в агонии, - подумала она,  испытывая  к
нему нечто похожее на материнскую нежность.  -  Каково  это,  переживать
такое страшное напряжение?" Она обхватила его и услышала низкий  хриплый
стон:
   - Милая... вот так. Держи меня. Еще чуть-чуть...
   Она попыталась сдержать его, но он пришел в неистовство, вдавливая ее
в  кровать  с  неимоверной  силой.  И  она  вдруг  ощутила,  как  что-то
разрастается в ней, становясь все сильнее с каждой секундой.
   Горячее течение подхватило ее и слилось с неудержимым потоком  чувств
Лиона, превратившись в одну реку, которая стремительно несла ее, пытаясь
достичь... достичь чего?
   И она узнала!
   Это был экстаз,  ураганом  обрушившийся  на  нее.  Ошеломленная,  она
лежала в сладостной истоме, не в силах шевельнуться.
   Тишину в комнате нарушал  только  треск  горевших  в  камине  дров  и
тяжелое дыхание Лиона рядом с нею.
   - А теперь мне можно открыть глаза?
   От неожиданности он вздрогнул и пробормотал что-то невнятное.
   - Конечно, а какого дьявола  ты  не  можешь  открыть  их?  -  сердито
спросил он.
   Она открыла глаза и увидела, что он  направился  к  умывальнику.  Она
медленно села и слабо вздохнула. Он опять рассердился. Почему?
   - Ведь ты сам сказал мне, чтобы я не смотрела на тебя.
   - Это из-за того, что мне не хотелось видеть  твое...  -  Он  оборвал
себя и, опустив в воду кусок ткани, отжал его. -  Я  совсем  не  имел  в
виду, что ты должна все  время  держать  их  закрытыми.  Неужели  ты  не
понимаешь?
   - Я не очень хорошо знаю тебя  и  не  всегда  могу  понять,  чего  ты
хочешь, - ответила она просто. - Я подумала,  может  быть,  тебе  больше
понравится, если я не буду смотреть на тебя.
   Ничего не ответив, он  вернулся  к  кровати,  неся  в  руках  влажное
полотно, затем сел и положил прохладную ткань ей между ног.  Его  взгляд
не отрывался от пятен крови на простыне:
   - Тебе все еще больно?
   - Совсем немного. - Она усмехнулась:
   - Я думала, что будет гораздо больнее. Ты прав - женское  тело  очень
приспособлено для этого.
   - Да. - Его рука двигалась с нежностью, и она почувствовала тепло его
ладоней на теле, несмотря  на  прохладную  ткань.  -  Я  не  знал  более
приспособленного тела, чем твое. Ты такая маленькая, как ребенок, и в то
же время там  ты  уже  настоящая  женщина.  -  Он  неожиданно  отшвырнул
полотно, положил ее на спину и встал. - Спи. Я не хочу снова брать  тебя
сегодня.
   Она с удивлением посмотрела на него:
   - А я и не думала, что ты будешь. Джованни никогда не брал  мою  мать
больше, чем раз в день.
   - Боюсь, что твоя участь  окажется  не  такой  легкой,  как  у  твоей
матери. - Он повернулся к ней спиной и уставился в огонь. - Я  тебе  уже
говорил, что я другой человек.
   "Да, это так", - подумала она сонно. Беря ее, он будет доставлять  ей
удовольствие, пока она останется его любовницей, - и это ее  обрадовало.
Возможно, со временем она научится лучше исполнять свои обязанности, как
когда-то смогла  усовершенствовать  свое  мастерство,  выполняя  задания
Джованни. Это очень важно - гордиться хорошо исполненной работой.
   Дремота уже окутывала  ее,  но  она  еще  смогла  разомкнуть  губы  и
спросить его:
   - Я не разочаровала тебя?
   Он помолчал некоторое время, глядя на огонь. А  когда  он  заговорил,
его голос был приглушенным:
   - Нет, ты не разочаровала меня.
   - Я научусь делать это лучше. - Ее глаза закрылись,  она  повернулась
на бок и свернулась клубочком на своей стороне кровати. - Я очень быстро
учусь  всему.  Покажи  мне,  и  я  найду  способ,  как  доставлять  тебе
удовольствие. Покажи мне...
   И она погрузилась в  сон.  Лиону  даже  не  нужно  было  поворачивать
голову, чтобы убедиться в этом. Их сердца продолжали биться в унисон, он
настолько проникся  ее  ощущениями,  что  мог  с  точностью  до  секунды
угадать, когда она скользнула из реальности в глубины сна. Почему же  до
сих пор у него никогда не возникало такой настроенности на волну  другой
женщины? И каким-то необъяснимым образом он даже почувствовал  ее  боль,
как  свою  собственную,  когда  он  разрывал   девственную   плеву.   Он
почувствовал тогда, как она расслабляется,  а  затем  ее  первые  слабые
ответы на его порыв. Все было так, словно он на какое-то время принял ее
в самого себя. Святая Мария, это какое-то сумасшествие!
   "Покажи мне", - сказала она.  Его  губы  изогнула  невеселая  улыбка,
когда он вспомнил ее  просьбу.  О  господи,  до  чего  же  ему  хотелось
показать ей все способы,  которыми  мужчина  может  брать  женщину.  Уже
сейчас он был готов войти в это узкое пространство,  чтобы  не  покидать
его никогда. Он с отчаянием понял,  что  желает  разбудить  ее  и  снова
протиснуться меж ее ног. "Нет ничего,  чтобы  могло  помешать  этому,  -
говорил он себе. - Она готова доставлять  ему  удовольствие,  и  она  не
будет отказывать, если он пожелает повторить все снова. В  конце  концов
она служит ему".
   Он подошел к кровати и осторожно лег рядом  с  Санчией,  стараясь  не
беспокоить  ее.  Возможно,  боль,  которую  она  почувствовала,  к  утру
пройдет.
   Лежа  рядом  с  ней  с  налившимся  тяжестью  мужским  естеством,   с
напряженными мускулами, он представлял, каким образом возьмет ее завтра.
   И еще он очень хорошо знал, что не сможет заснуть сегодняшней ночью.

***

   - Солинари... - Каприно нахмурил брови, вспоминая. - Ты уверена,  что
он произнес "Солинари"?
   - Уверена, - Джулия открыла крышку изысканной шкатулки и положила  на
ее бархатное дно пять дукатов. - Я редко ошибаюсь, если мне платят.
   - Ты слишком медлила, прежде чем сообщила мне. Боюсь, что я буду не в
состоянии использовать эти сведения. Она подняла на него глаза:
   - Я была занята.
   - Или беспокоилась о своем бывшем  любовнике?  -  нежным,  как  шелк,
голосом предположил Каприно. - Ты не хотела упускать дукаты, но в то  же
время оставляла шанс и для Андреаса, не так ли, Джулия?
   - Я была занята, - повторила  она.  -  А  ты  знаешь,  кто  правитель
Солинари?
   - Да, и тебе это имя тоже должно быть знакомо. Это Франсиско  Дамари.
У нас была с ним небольшая сделка около года назад.
   - Да, я помню его. - Джулия поморщилась. - Если бы я знала, что  речь
идет о Дамари, я  бы  держала  свои  сведения  при  себе.  Этот  человек
доставил мне массу неприятностей. Ты обещал, что он вернет Лоретту через
шесть недель. И что же?
   - Несчастный случай, - усмехнулся Каприно. - Ты же знаешь, что  мы  в
известной степени рисковали, отсылая ее, но он так хорошо заплатил,  что
ты не захотела упускать такую возможность.
   - Почему же ты не выбрал никого из своих  шлюх?  Или  тебе  не  нужны
деньга?
   -  Мои  женщины  недостаточно  хороши  для  Дамари.  Как  большинство
наемников, которые вышли из низов, он желает получать все самое  лучшее.
Он был бы разочарован, если бы  я  отправил  ему  кого-нибудь  из  своих
девиц. И к тому же я не знал никого, кто был бы более  подготовлен,  чем
твоя Лоретта. Обычно женщины плохо переносят боль.
   - Он поступил не правильно, убив ее. Как ты сказал,  она  была  самой
лучшей, и теперь мне некем заменить ее. -  Джулия  сделала  нетерпеливый
жест. - Но, боюсь, твой Дамари не возместит мне этот убыток. Солинари  -
это то место, куда ты отправил ее? Я помню, что уже где-то  слышала  это
слово.
   Каприно кивнул:
   - Солинари - его дворец, но он также бывает  время  от  времени  и  в
Пизе. Вопрос в том, где теперь его искать. - Он  подумал  немного.  -  Я
отправлю Сантини с сообщением сначала во дворец, а если  Дамари  там  не
окажется, пусть едет в Пизу.
   Она удивленно посмотрела на него:
   - С сообщением? Но зачем ты ввязываешься в это  дело,  если  тебе  не
заплатят за него?
   - Это ты виновата, Джулия. Ты не оставила мне времени на  переговоры.
- Недовольство проскользнуло в  голосе  Каприно.  -  И  я  не  собираюсь
спускать тебе это.
   - Если ты ничего  не  получишь,  зачем  же  тебе  беспокоиться  из-за
послания?
   - Нет, кое-что я получу. Дамари станет моим должником,  а  это  очень
ценно - оказать услугу такому человеку, который все время поднимается по
ступеням власти.
   Джулия рассмеялась:
   - Ты думаешь, Дамари запомнит это?
   - Возможно. - Он улыбнулся. - Но если даже и не запомнит,  я  выиграю
уже от того, что он схватит Санчию. И ты тоже, Джулия, выиграешь.  Ходят
слухи, что тебе весьма  не  понравилась  моя  маленькая  воровка,  из-за
которой ты потеряла такого замечательного любовника. Как ты думаешь, что
сделает Дамари, когда она попадет ему в лапы?
   Джулия очень хорошо знала, как поступают мужчины типа Дамари  с  теми
женщинами, которые их рассердили. И на долю секунды ей  стало  жаль  эту
девчонку - собственность Лиона. Она  не  желала  ей  смерти.  Но  Джулия
никогда не позволяла эмоциям взять верх над рассудком.
   - А ты будешь доволен, если Дамари  расправится  с  Санчией?  Ты  так
ненавидишь ее?
   - Ненавижу? - Он посмотрел на нее с удивлением. - Она не  заслуживает
моей ненависти, но ее надо наказать для примера. Если слух  о  том,  как
она обвела меня  вокруг  пальца,  распространится,  это  может  побудить
других на нечто подобное. Я не  Дамари,  который  любит  наказание  ради
самого наказания. На мой взгляд, это бессмысленно,  если  не  преследует
определенной цели. - Он повернулся к двери. - Желаю тебе неудачной ночи,
Джулия, и мужчину с  такими  же  наклонностями,  как  Дамари.  Я  весьма
недоволен твоим промедлением.
   - К сожалению, придется разочаровать тебя: мужчина,  который  сегодня
займет место в моей постели, чрезвычайно нежен  и  трепещет  от  каждого
взмаха моих ресниц. - Она улыбнулась, поднимаясь. - И утром  он  подарит
мне такие драгоценности, при виде которых ты бы  задрожал,  как  уличный
бродяга перед лавкой булочника.
   - Что выгодно отличает его от Андреаса, -  Каприно  открыл  дверь.  -
Какая удача для тебя.
   Проводив Каприно, она постояла немного, зябко  поводя  плечами.  Этот
хитрый сводник прав - ей действительно повезло, что  она  избавилась  от
навязчивой страсти к Лиону Андреасу.
   Быстро  подойдя  к  шелковому  шнурку,  она  дернула   его,   вызывая
горничную, чтобы та провела мессера Гондольфо в ее комнату.

6.

   - Нет! - Санчия вздрогнула и резко села на постели, отталкивая руками
что-то невидимое:
   - Боже! Нет, я не...
   - Санта Мария! Что с тобой? -  Лион  приподнялся  на  локте  и  хмуро
посмотрел на нее:
   - Ты больна?
   Санчия дико озиралась кругом. Комната была чистой и  опрятной,  а  не
темной и душной. Она подняла руки, и страшная слабость пронзила ее:
   - Они все еще здесь?
   - Кто?
   - Мои руки. - Она вытянула их перед собой и пошевелила пальцами:
   - А я уже думала, что их нет. Я думала, что меня бросили в  Стинке  и
отрубили мне руки.
   - Сон. - Голос Лиона был грубоватым, но успокаивающим:
   - Ложись и спи.
   - Сон, - повторила она. Конечно же, она должна лечь, но  страх  снова
пережить кошмарное видение преследовал ее. Она легла, утешаясь тем,  что
Лион лежит  рядом.  Как  странно  быть  в  постели  рядом  с  обнаженным
мужчиной. Наверное, со временем она привыкнет к этому. Если у нее  будет
на это время. Кто знает, как надолго она  понадобится  Лиону?  Ничто  не
постоянно в этом мире.
   - Тебе часто снилось, что тебе отрубают руки? - спросил  Лион  низким
голосом.
   - Да, я же тебе говорила, что я не очень-то храбрая.
   Он молчал так долго, что ей показалось, он уже заснул.
   - Сон ничего  не  доказывает.  И  это  не  трусость  -  понимать  всю
опасность предстоящего. Это очень разумно.
   Она рассмеялась неуверенно:
   - Значит, я умнее, чем кажусь. Я всегда боялась.  Но  особенно  после
того, как видела того вора, которого бросили в Стинке, его руки -  такие
бледные, окровавленные. Они еще  шевелили  пальцами,  словно  хотели  за
что-то ухватиться...
   - С тобой такого не случится.
   - Надеюсь, - прошептала она.
   - Не бойся. Мне нужен ключ, но с тобой ничего не произойдет, - в  его
голосе послышались резкие ноты.
   "Он опять рассердился, - подумала Санчия. - Наверное, я помешала  ему
спать".
   - Прошу прощения, я разбудила вас, мой господин.
   - Лион.
   - Я забыла. - О боже, как нетерпеливо он вздохнул. Лучше уж вернуться
в то жуткое сновидение, где ее ждало наказание, чем  снова  увидеть  его
разгневанное и  недовольное  лицо.  -  Я  постараюсь  запомнить.  Извини
меня... Лион.
   Вместо ответа он пробормотал какое-то проклятье.
   Она долго еще не могла заснуть, чувствуя, что Лион лежит  рядом,  все
такой же рассерженный и напряженный. В конце концов сон сморил ее.

***

   - Чему ты улыбаешься? - мрачно спросил  Лион,  обращаясь  к  Лоренцо,
который подсаживал Санчию на лошадь.
   - А почему бы мне не улыбаться? - спросил Лоренцо невинным голосом. -
Такое светлое, ясное угре; и я так хорошо выспался. Чем же ты недоволен?
Тем, что не можешь сказать того же про себя? Но я уверен,  ты  с  лихвой
возместил недостаток сна чем-то другим.
   Лион ничего не ответил, вскочил в седло, пришпорил  жеребца  и  через
секунду был уже далеко от постоялого двора.
   - Кажется, сегодня будет такой  же  трудный  день,  как  и  вчера,  -
заметил Лоренцо. - А я-то надеялся" что, как  только  Лион  утолит  свое
желание, будет немного легче. - Он  при-чмокнул,  трогаясь  с  места.  -
Вперед, Санчия, иначе он проделает половину пути до Солинари, прежде чем
мы догоним его.
   Санчия пустила кобылу легкой рысью:
   - А как ты угадал... - Она замолчала. - Ты, должно быть, очень хорошо
его знаешь.
   - Достаточно, чтобы понять,  что  его  нетерпение  достигло  предела,
когда я покинул вас вчера вечером. - Лоренцо  внимательно  посмотрел  на
нее. - Желание очень сильно привязывает мужчину к женщине, и  тебе  надо
сделать так, чтобы эти узы потуже затянулись,  -  это  убережет  тебя  в
Мандаре.
   - Убережет?
   Тонкая улыбка коснулась его губ:

***

   - Дело в том, что там  очень  сложная  обстановка.  Госпожа  Катерина
будет не в восторге от твоего появления. Санчия насторожилась:
   - Катерина?
   - Госпожа Катерина Андреас,  мать  Лиона.  Когда  она  бывает  чем-то
недовольна, она становится неукротимой.
   - О! - вздохнула Санчия.
   - Значит, мне надо искать способ угодить и ей тоже? Он усмехнулся:
   -  Госпожа  Катерина  очень  своенравная  и  решительная.  Существует
рассказ о том, как она защитила Мандару, когда Лион и его отец сражались
в Тоскане. Кондотьер Николино  решил,  что  Мандара  представляет  собой
богатую добычу, и осадил город. Катерина собрала отряд, который  мог  бы
отбить  атаку,  затем  послала  лазутчиков  в  лагерь  неприятеля.   Они
захватили Николино и притащили его  в  Мандару.  Тогда  Катерина  встала
перед  нападающими  и  приказала  помощнику  Николино  дать  приказ   об
отступлении. Иначе она повесит их вожака. К сожалению,  он  не  поверил,
что женщина в состоянии выполнить эту угрозу, и не послушал ее.
   - И что произошло?
   - Она повесила Николино. А затем его  тело  на  веревке  вывесили  на
стене крепости перед глазами нападавших. На следующее  утро  осада  была
снята.
   Холодный комок подкатил к горлу Санчии. Мало  того,  что  она  должна
угождать  Лиону,  теперь  ей  еще  придется  придумывать  способы,   как
умилостивить его воинственную мать.
   - Она, наверно, очень сильная?
   - Да. - Лоренцо взглянул на нее:
   - Но у тебя тоже есть сила. Она будет уважать тебя больше, если ты не
позволишь ей ездить на себе. - Он улыбнулся:
   - А если позволишь, то тебя затопчут.
   - Я не допущу, чтобы  меня  растоптали.  -  Она  решительно  вскинула
голову. - Скажи, Лоренцо, по каким-то своим причинам тебе хочется, чтобы
я сразилась с нею?
   Лоренцо промолчал.
   - А ты поможешь мне в этом?
   - Нет, я только  расставляю  фигуры  на  шахматной  доске,  но  я  не
вмешиваюсь в игру.
   - Никогда?
   Он встретил ее взгляд:
   - Никогда.
   Санчия сжала поводья. Она почувствовала себя такой одинокой:
   - Но он может не взять меня в Мандару. Он  был  так  сердит  на  меня
сегодня утром.
   - Это не гнев. Скоро  ты  научишься  разбираться  в  нем  получше.  -
Лоренцо бросил взгляд на Лиона, который ехал в нескольких десятках ярдов
впереди. - Его терзает тот же недуг, что и вчера. И это  вовсе  не  конь
рвется вперед.
   - Ты имеешь в виду...
   - Именно так, дорогая Санчия, - тон Лоренцо стал несколько бодрее,  и
он пустил коня чуть быстрее, - что внушает мне надежду на  скорый  отдых
еще до того, как мы приедем в Солинари.

***

   По узенькой  тропинке,  которая  петляла  по  лесу,  они  выехали  на
небольшую полянку.
   Сначала Лион проехал дальше вперед, а потом вдруг развернул Таброна и
галопом подскакал к ним.
   - Мы остановимся здесь, пока жара не спадет, - коротко бросил он.
   - А я что-то даже и не заметил,  что  сегодня  жарко,  -  пробормотал
Лоренцо.  -  Но  я  согласен  с  любыми  условиями,  лишь  бы   получить
возможность сползти с этого животного.
   Лион, не обращая внимания на его  замечание,  спешился  и  подошел  к
Санчии:
   - Слезай! - Его большие руки схватили ее за запястья. - Поторопись!
   Его угрожающий тон сначала удивил ее, но потом она увидела его лицо и
все поняла. Лоренцо был прав:  не  гнев  гнал  его  вперед.  Лицо  Лиона
приняло то же самое выражение неутолимого голода и желания, которое  она
видела у него прошлой ночью.
   Приподняв, он быстро снял ее с седла. Руки  Лиона  обжигали  ее  тело
сквозь ткань платья, в его объятиях она чувствовала себя обнаженной.
   - Ты хочешь...
   - Не бойся. - Его голос стал хриплым. - И не болтай. Просто  дай  мне
то, что мне надо. - И он сдернул платье с ее плеч.
   Его голова припала к ее груди, и он взял в рот один из сосков, отчего
она вдруг сразу ослабела, потом другой, ритмично прижимая его  зубами  и
языком, отпуская и снова втягивая в себя. И та же самая  горячая  волна,
что пронизывала ее прошлой ночью, снова поднялась где-то  в  глубине  ее
лона. Ее глаза закрылись, и голова откинулась назад, так  что  оказалась
прямо на уровне седла.
   - Здесь? Но мессер Лоренцо...
   - Он вежливо отвернется, - пробормотал Лион,  подняв  голову.  Краска
прилила к его щекам, и его ноздри вздрагивали  при  каждом  вдохе.  -  И
будет более чем доволен. - Он  взял  ее  за  руку  и  потащил  прочь  от
лошадей, в глубину леса.
   - Куда мы идем? - Она пыталась бежать рядом с ним.
   - Не очень далеко.
   Он остановился в нескольких ярдах от тропинки и привалил ее к  стволу
дерева.
   Грубая  кора  ощущалась  сквозь  мягкий  бархат  ее  платья,  до  нее
доносился острый запах земли  и  листьев,  а  также  запах  его  кожаной
куртки.
   Его пальцы возились под курткой, в том месте, где находились  завязки
на штанах, пока,  наконец,  он  не  освободил  распиравшее  его  мужское
естество, которое с силой высвободилось из тесных пут.
   - Не сопротивляйся, - приказал он, поднимая платье и  нижнюю  юбку  к
талии. - Делай то, что я  буду  говорить.  -  Его  ладони  обхватили  ее
ягодицы, так что он приподнял ее и придвинул  прямо  к  своему  телу.  -
Обхвати меня ногами.
   Она обвила его ногами.
   - Я и не собиралась сопротивляться... - и тут же замолчала,  встретив
его тяжелый взгляд. Ее голова откинулась к стволу, и она ощутила  каждый
дюйм его горячей плоти.
   Он вскрикнул и замер на мгновение, войдя в  нее.  Его  лицо  выражало
наслаждение, казавшееся почти непереносимым.
   - Боже! Да... да! - И затем он  начал  двигаться,  с  силой  входя  и
выходя из нее, и эта сила пронизывала ее  с  ног  до  головы.  Ее  плечи
вдавливались в  шершавый  ствол  дерева  при  каждом  новом  толчке  его
огненной плоти.
   Санчию почти пугала жестокость его желания,  но