я.
     - Как в Данзаре?
     Она кивнула и отвернулась.
     - А где Йел?
     - Вышел осмотреться. Надеется обнаружить что-нибудь примечательное.
     - Не сомневаюсь, что обнаружит: как-никак скоро Пепельный вторник.
     - Я пытался ему объяснить, но Йел умеет поставить на своем.
     - Как и ты.
     Кальдак покачал головой.
     - У нас с ним нет ничего общего. Йел - гораздо более мягкий и ранимый человек. Ему многое пришлось пережить. Однажды его жена отправилась в гости к матери. Дело было в Тель-Авиве. Палестинские террористы взорвали автобус.
     - Ужас...
     - Вот тебе еще одна невинная жертва. В наше время, Бесс, невинность, увы, никого не спасает. Невинных легче всего убивать. - Он помолчал. - Но Йел недавно снова женился. У него сын.
     - Мне нравится Йел.
     - Мне тоже. - Кальдак взглянул Бесс в глаза. - Но тем не менее я позволил ему прикрывать тебя от Эстебана.
     Он произнес эти слова с такой отчетливостью, что Бесс сделалось не по себе.
     - И причиной тому - моя бесценная кровь.
     - Да, - ответил Кальдак уверенно. - Причиной тому - твоя кровь.
     - Ладно, - вздохнула Бесс, - я пошла спать. Сегодня был трудный день. Но сначала я должна позвонить доктору Кенвуду. Можешь дать мне свой мобильный?
     Кальдак протянул ей аппарат.
     - Расскажешь, как дела у Джози?
     Она кивнула. Ей очень хотелось думать, что Джози поправляется. Все в эти дни идет кувырком, так дай бог, чтобы хоть Джози была в порядке.
     - Ты сегодня не будешь брать кровь? - спросила она.
     - Нет, - отозвался Кальдак. - Наверное, завтра.
     - Хорошо. Если передумаешь, я готова.
     - Я, кажется, четко и ясно сказал: мне пока ничего не нужно.
     - Ладно, не сердись, я все поняла.
     Она прошла в спальню и закрыла за собой дверь. Не хватало еще обижаться на Кальдака за его тон.
     Бесс порылась в сумочке, достала записную книжку и набрала номер Кенвуда. Десять минут спустя она вышла из спальни, чтобы вернуть Кальдаку телефон.
     - До доктора Кенвуда я не дозвонилась, зато поговорила со старшей медсестрой. У Джози все хорошо.
     - Я рад. Ты мне не покажешь твои сегодняшние фотографии?
     - Они в лаборатории, а что?
     - Так, решил их просмотреть.
     - Надеешься узнать кого-нибудь?
     - А вдруг? Нас, профессиональных убийц, не так много на свете, и мы знаем друг друга в лицо.
     - Не говори так, Кальдак! Ты не такой.
     - Ошибаешься. Спроси у Рамсея. Он угрохал восемь месяцев на то, чтобы сделать из меня настоящего профессионала. - Кальдак вышел в коридор. - Спи. Я пойду в лабораторию. Обещаю ничего не ломать.
     - Почему Рамсей стал учить тебя убивать?
     - Это я его попросил.
     - Зачем?
     - Не важно.
     - Нет, важно! - Ей действительно было очень важно получить ответ на свой вопрос, хотя она даже не понимала до конца почему. - Он упомянул про... - Она напрягла память. - Накоа. Что такое Накоа?
     Несколько секунд Кальдак молчал, и Бесс уже решила, что он не ответит. Но наконец он заговорил:
     - Накоа - это то же, что Тенахо. В южной части Тихого океана на небольшом острове Накоа был американский центр биологических исследований. Там создавали вакцины на случай применения потенциальным противником бактериологического оружия. Из одной лаборатории вырвался опасный вирус. - Кальдак снова помолчал и без всякого выражения добавил:
     - Погибли все. Без исключения.
     У Бесс задрожали колени.
     - Все погибли?!
     - Да, - кивнул он. - Вирус попал в вентиляционную систему, единую для лабораторного корпуса и жилого сектора. Умерли все - мужчины, женщины, дети. Сорок три человека.
     - Эстебан имел к этому отношение?
     - А то как же! Тогда мы, правда, не знали, кто виноват, но впоследствии выяснилось, что один из работавших в Накоа исследователей состоял на службе у Эстебана. Его фамилия - Дженнингс. Он снабжал Эстебана смертоносными бактериями, а тот перепродавал их Саддаму Хусейну. Но Рамсею удалось напасть на след, и тогда Эстебану пришлось свернуть работы и уничтожить улики. Дженнингс запустил вирус в вентиляцию и сбежал. Рамсей не решился послать наших людей на Накоа, чтобы продолжать следствие. Накоа останется необитаемым еще пятьдесят лет.
     Значит, и там по вине Эстебана погибли мужчины, женщины и дети!
     - Почему я никогда не слашала о Накоа?
     - Информацию не стали предавать гласности. Скрыть все происшедшее было нетрудно: секретный объект. Очень немногие знали, что он вообще существовал.
     - И все шито-крыто?
     - Тебя это удивляет? А впрочем, я знаю, как ты относишься к таким вещам. Но я тогда был согласен с Рамсеем, да и сейчас тоже. Мы не знали, кто должен нести ответственность за преступление. Прошло три года, прежде чем открылась роль Эстебана. Я долго шел по следу Дженнингса и в конце концов нашел его в Ливии. Перед смертью он назвал мне имена Эстебана и Хабина.
     - Ты тоже работал в Накоа? В исследовательской группе?
     - Да.
     - Почему ты остался жив?
     - В то время я был в Вашингтоне, делал доклад. Потом отправился назад, но Рамсей перехватил меня на Таити и сообщил, что случилось. С тех пор я начал работать на него.
     Кальдак говорил бесстрастным, ровным голосом, каким телевизионные дикторы сообщают о котировках акций, но Бесс чувствовала, что его равнодушие обманчиво. Она успела узнать этого человека, и он уже не мог ввести ее в заблуждение.
     - Прости.
     - Не надо просить прощения. Накоа давно в прошлом. Я был тогда другим.
     - Чепуха.
     Кальдак едва заметно улыбнулся.
     - Ты мне не веришь?
     - Отрицая очевидное, ты защищаешься. Как и все мы.
     - Наверное, ты права, - печально проговорил Кальдак. - Знаешь, с годами все труднее становится определить для себя, что верно и что неверно. Раньше было проще. Передо мной стояла ясная цель: поймать Эстебана. Ни о чем другом я не думал. - Он заглянул Бесс в глаза. - С тобой ведь сейчас происходит то же самое?
     - Да, ты прав.
     - Позволь тогда задать тебе вопрос. Предположим, чтобы поймать Эстебана, тебе придется пожертвовать жизнью Джози. Как ты поступишь?
     - Это невозможно!
     - А у меня выбор был куда тяжелее. И я тогда был готов согласиться, чтобы вымер весь мир, если бы вместе с ним погиб Эстебан.
     Бесс покачала головой.
     - Ты наговариваешь на себя.
     - Я тронут, что ты такого хорошего обо мне мнения, но ты ошибаешься. Во-первых, я, как известно, - дьявол во плоти, а во-вторых...
     - Хватит, Кальдак! Никто не утверждает, что ты ангел. Меньше всего я. Но ты не виноват, что тебе пришлось бороться с настоящим чудовищем.
     - Дай бог, чтобы ты была права.
     - Можешь мне поверить.
     Бесс побрела в спальню. Осталось принять душ, завернуться в одеяло и постараться выбросить все из памяти. Страшный был день, и страшное у него завершение - рассказ Кальдака. Но она сама напросилась, сама потребовала откровенности. Потому что почувствовала: ей необходимо знать.
     Почему же это так для нее важно? Бесс было ясно одно: ею двигало не простое любопытство. Кальдак стал частью ее жизни. На сегодняшний день, пожалуй, важнейшей частью. Она жива постольку, поскольку он рядом. Разве не естественно спросить, что означает слово, от которого его трясет?
     Кальдак разложил фотографии на столе.
     Узнать кого-нибудь здесь так же трудно, как на маскараде. Размалеванный клоун, флейтист в парике, бездомная старуха... Кто-то из них? Или Бесс все-такигне удалось сфотографировать убийцу? Как можно угадать?
     Надо их рассмотреть получше. Даже поза, даже жест могут показаться знакомыми.
     Кальдак уселся за стол и принялся скрупулезно изучать снимки.

***

     Атланта.
     Центр по борьбе с инфекциями
     - Эд, тебе надо отдохнуть. Пойди приляг.
     Эд Кац поднял голову и увидел стоявшего около его стола Донована.
     - Да-да, обязательно. Вот только еще один тест проведу. Не понимаю, почему у нас не получается. По всем параметрам эти антитела должны были подавить антракс, но никакого эффекта нет!
     - Ты же говорил, что первый тест вселял надежду. Значит - получится. Послушай, ты всегда так гордишься своей командой, но что это за команда, если она не в состоянии чуть-чуть поработать без твоего присмотра? Ты уже вторые сутки не спишь.
     - Я скоро уеду домой.
     - Звонила Марта. Она велела мне заставить тебя поесть и отдохнуть. - Донован покосился на микроскоп на столе Эда. - Надо признаться, мне чертовски хочется добраться до того ребенка. И еще - очень интересно, как они сумели использовать для своих грязных целей именно банкноты?
     Очень интересно. Донован - настоящий ученый, а это значит, что наука для него превыше всего. Руководствуясь таким принципом, очень удобно работать. Эд и сам прежде был таким. Однако не так давно, когда начались исследования по вирусу ВИЧ , ощущение комфорта куда-то улетучилось. Эду пришлось научиться сообщать живым людям статистику смертей. Казалось, ВИЧ распространился повсюду, а младенцы, пораженные ВИЧ при переливании им непроверенной крови, просто подкосили его. В течение девяти лет они с Мартой предпринимали тщетные попытки завести ребенка, поэтому Эд понимал горе родителей, дети которых погибли из-за чьей-то преступной халатности.
     - Ах, вот как? Тебе интересно? - проворчал он. - А что бы ты сказал, если бы тебе зарплату выплатили такими двадцатками?
     - Послушай, Эд, ты пристаешь ко мне только из-за того, что устал. Этот штамм антракса вывел не я.
     - Извини.
     - Ладно, так и быть. Позвони, если я понадоблюсь.
     Донован повернулся на каблуках и вышел из лаборатории, а Эд сразу же пожалел о том, что взорвался. Донован - прекрасный парень и действительно ни в чем не виноват. Но Эд не мог себя переделать: неудачи всегда бесили его.
     Нет, дело не в неудачах. Дело в том, что он напуган. Если антитела не начнут действовать, значит, подвергшийся мутации антракс непобедим. Так неужели данная разновидность антракса и есть Абсолютное оружие?!
     С первых месяцев работы над ВИЧ Эд Кац покрывался холодным потом при мысли об Абсолютном бактериологическом оружии. О вирусе, который невозможно одолеть. В один прекрасный день такой вирус или бактерия явится в наш грешный мир из джунглей Амазонки или из лаборатории института генетики. Его появление - лишь вопрос времени. Такое оружие уже существует где-то в мироздании.
     Эд Кац мог лишь надеяться, что перед ним сейчас находится не такое оружие.

12

На следующее утро между Кальдаком и Рамсеем состоялся телефонный разговор.
     - Эстебан скорее всего в Шайенне, - сообщил Рамсей. - Перес говорит, что он снялся с места после звонка от Морриси. Я послал еще двоих в Шайенн.
     Опять Морриси!
     - Если Эстебан действительно вылетел туда, - задумчиво проговорил Кальдак, - едва ли он и сейчас там. Не думаю, чтобы он сказал что-нибудь Пересу или кому-либо другому о своих дальнейших планах: эта информация могла натолкнуть нас на след. А о самом Морриси известно что-нибудь новое?
     - Пока ничего. Разговор из Шайенна он заказывал, так что нам повезло. Но чаще всего Морриси пользуется мобильным телефоном. А ты знаешь, что в этом случае отследить абонента невозможно.
     Опять тупик. Эстебан переезжает с места на место, а ЦРУ даже не способно найти Морриси...
     - Что слышно из Инфекционного центра? - осведомился Рамсей.
     - Есть прогресс, - сдержанно ответил Кальдак: ему не хотелось вдаваться в подробности.
     - Этого мало! Пойми, нашу шкуру спасет только готовое противоядие! Грейди должна быть в их распоряжении.
     - Она и так в их распоряжении. Я ежедневно высылаю свежую порцию крови.
     - А что будет, если ее убьют? Черт побери, она вчера выходила на улицу!
     - Сегодня она тоже выйдет.
     - Кальдак, сколько эта чертовщина будет продолжаться? Цена Грейди слишком велика, чтобы ты...
     - Позвони, когда найдешь Морриси, - перебил его Кальдак и отключил связь.
     - Опять Морриси? - В дверном проеме возникла Бесс.
     - Этот Морриси вчера позвонил Эстебану, после чего тот куда-то уехал. Поскольку звонок был из Шайенна, Рамсей считает, что Эстебан отправился именно туда.
     - Выходит, нам нужно в Шайенн?
     - Оттуда он может двинуться еще куда-то. Я считаю, что нужно найти Морриси и выудить информацию из него, - сказал Кальдак. - Если только он что-нибудь знает. Насколько мне известно, Эстебан мало кому доверяет. Но в любом случае хорошо бы начать с Морриси.
     - Ты узнал кого-нибудь на снимках? - поинтересовалась Бесс.
     Кальдак покачал головой.
     - Значит, сегодня на улице я еще поснимаю.
     - Скорее всего, это ничего не даст.
     - А вдруг даст? - Бесс горько усмехнулась. - По крайней мере, у меня создается впечатление, что я действую. Я что-то делаю. Хуже всего сидеть и выжидать.
     - Может быть, тебя просто увлекает роль приманки? Рамсей, между прочим, больше всего хотел бы запереть тебя в стерильный чулан и выбросить ключ к чертовой матери.
     - Пошел он сам к чертовой матери!
     - Вот и я тоже так подумал, - рассмеялся Кальдак и поднялся. - Ладно, даю тебе двадцать минут. Ты показываешься на улице, делаешь несколько снимков, и мы возвращаемся.
     - И я по-прежнему должна следить, чтобы меня никто не коснулся? - Теперь, когда я знаю, кто нас тут караулит, я не так волнуюсь. Улицы здесь тесные, а Де Сальмо предпочитает либо колющее, либо огнестрельное оружие. Стрелять из ружья в подобных условиях затруднительно, так что я поставил бы на нож.
     - Звучит убедительно, - съязвила Бесс и сделала шаг в сторону лаборатории. - Я рада, что ты не волнуешься. Сейчас возьму аппарат и приду.
     Кальдак действительно уже не волновался. Он просто жил в постоянном страхе с того момента, когда они накануне отправились в магазин фотопринадлежностей. И он представления не имел, как долго сумеет выдержать такое напряжение.

***

     На кирпичную стену напротив окон квартиры Бесс легли тени, напоминающие горбатых монстров.
     "Как интересно", - подумала Бесс. Ей множество раз доводилось смотреть из окна на эти тени, и ни разу ей не приходило на ум сравнение с прячущимися в темноте монстрами. Наверное, раньше ей просто не приходилось опасаться, что монстры подберутся так близко к ее жилью.
     Она подняла фотоаппарат и навела на резкость.
     - Чем это ты занимаешься? - раздался за ее плечом голос Кальдака. - Увидела кого-нибудь?
     - Монстров.
     - Что-о?
     - Тени на стене, только и всего. Жаль упускать редкий кадр.
     - Я говорил тебе: нельзя стоять напротив окна.
     - Я забыла.
     Она сделала шаг в сторону.
     - По-моему, ты сегодня уже достаточно наснимала, - проворчал Кальдак и отошел. - Три часа торчала в лаборатории.
     - Я должна делать что-нибудь, иначе сойду с ума.
     - Могу тебя понять. Я сам чувствую нечто подобное. А тебе, оказывается, в самом деле не хватало фотоаппарата.
     Бесс повернула голову и обнаружила, что Кальдак улыбается. Он сидел в углу комнаты, скрестив вытянутые ноги, но, несмотря на мирную позу, вовсе не казался умиротворенным. Бесс подумала, что, пожалуй, еще ни разу не видела его умиротворенным.
     - Да, не хватало. Так же мне не будет хватать глаз, если я ослепну.
     - Или старого друга?
     Она кивнула.
     - Ты всегда смотришь на мир, как в объектив? - поинтересовался Кальдак.
     - Почти всегда. Бывает, без объектива мир кажется уродливее, чем он есть. - Тени слегка вытянулись и приобрели готические очертания. Бесс сделала еще один снимок. - Понимаешь, я чувствую себя раздетой, когда у меня в руках нет фотоаппарата.
     - По-моему, он для тебя как панцирь.
     - Что ты имеешь в виду? - удивилась Бесс.
     - Мне кажется, фотосъемки отчуждают тебя от происходящего, ставят тебя как бы вне его. В том числе - ограждают от сострадания.
     - Ограждают?
     Кальдак не отрываясь смотрел на нее.
     - Бесс, когда ты чаще всего прибегаешь к этому средству? Очевидно, в самые страшные минуты. Как в Данзаре или в Тенахо.
     - Может быть. - Она нахмурилась. - Оставь, Кальдак. Я не нуждаюсь в психоанализе.
     - Извини, это привычка. Опять я сую нос не в свое дело. Но я вовсе не хотел сказать, что ставить барьеры между собой и миром - это плохо. Это в человеческой природе. Я просто подумал, что ты нашла оригинальный способ - фотосъемки.
     - А какой способ у тебя?
     - Я использую все средства. Действую по обстановке.
     - Твой способ хуже. Я, по крайней мере, свою работу люблю.
     - Знаю. Не обращай на меня внимания. В общем-то, я тебе завидую.
     Бесс подумала, что едва ли сможет не обращать на него внимания. Слишком он проницателен, слишком восприимчив - и слишком часто он оказывается прав... Ей вдруг захотелось вывести его из равновесия, и она вскинула аппарат.
     - Кальдак, улыбнись!
     И сама улыбнулась, увидев мелькнувшее в его взгляде удивление. Как, оказывается, приятно застать Кальдака врасплох!
     - Еще раз.
     Фокус.
     Снимок.
     - Позволь тебя спросить, что ты делаешь?
     - Фотографирую тебя. Ты очень интересный объект.
     Она сказала правду. Его лицо на фотографии должно излучать мужество и одновременно тонкость восприятия - редкое сочетание. Жаль только, что освещение не позволяет как следует подчеркнуть скулы.
     - Чем же это я интересен? Хорош собой? Или ты желаешь сравнить меня с теми чудовищами? - Он кивнул на стену за окном, и его губы искривились в сардонической усмешке. - Учти, если будешь издеваться надо мной, я не задумываясь разобью твою машинку.
     Напряжение чуть-чуть отпустило его, мускулы расслабились. Странно, но ни разу прежде Бесс не смотрела на Кальдака вот так отстранение. С самой первой встречи она только злилась на него, боялась его, ощущала беспомощность...
     Но вот Кальдак взмахнул рукой, как бы бросая ей вызов, и она заметила, что рука у него большая, правильной формы; как, впрочем, и все его тело. У него узкие бедра, мускулистая грудь, широкие плечи.
     Он силен, изящен, сексуален...
     Аппарат чуть не выпал у нее из рук.
     Сексуален? Откуда пришло к ней это слово?
     - В чем дело? - Глаза Кальдака сузились.
     - Нет, ни в чем.
     Бесс быстро отвернулась и вышла в лабораторию. Ей вдруг захотелось срочно установить между собой и миром еще один барьер...

***

     "Она чувствует себя в безопасности! - с досадой думал Эстебан. - Настолько обнаглела, что не боится выходить из дома".
     А Де Сальмо ничего не предпринимает. Только и знает, что оправдываться.
     Эта Грейди старается показать, что смерть сестры никак на ее решимость не повлияла. Но он-то знает, как больно ударил ее! Тогда, в морге, она грохнулась в обморок. А теперь - надо же - расхаживает по улицам, щелкает своим аппаратом. А ведь должна бы забиться в уголок и дрожать, как мокрая мышь.
     "Она дразнит меня, - думал Эстебан, постепенно наливаясь яростью. - Этого нельзя дальше терпеть!"
     На следующий день, едва войдя в квартиру, Кальдак и Бесс услышали звонок телефона. Бесс успела взять трубку первой.
     - Мисс Грейди? Ну, как вам похороны?
     Ледяной холод пронзил ее тело.
     - Эстебан, - прошептала она. Кальдак молнией метнулся на кухню, где был параллельный телефон.
     - Жаль, я не смог присутствовать, - продолжал Эстебан. - Меня там представлял один из подчиненных. Он сказал, что у гроба ты держалась молодцом.
     - Сукин сын! - вся дрожа, выговорила Бесс. - Ты убил ее!
     - Так я же тебе говорил об этом еще в Сан-Андреасе. Надо было верить. Хотя в таком случае я был бы лишен удовольствия сделать тебе незабываемый подарок. К сожалению, со временем она не стала красивее, ты согласна? Интересно, что пришло тебе в голову, когда ты ее увидела?
     - Заткнись, подонок!
     - Ты, естественно, расстроилась. Увы, матушка-природа не знает жалости. Было жарко, ты сама это знаешь по опыту скитаний в мексиканских горах.
     - Но мы ушли от тебя. Ты проиграл, гнида!
     - Твоей заслуги в этом нет. Ты всего лишь слабая женщина, если бы не вертолет, я бы тебя обязательно взял тепленьку