о себя не помню. Ты - мое самое главное сокровище, Хани, и я хочу, чтобы ты знала и чувствовала это!
     Хани взялась за узел на своей рубашке и начала медленно, на ощупь, развязывать его.
     - Сокровища становятся дороже, когда их используют, - негромко сказала она. - Ты никогда не обращал внимания, как чернеет, теряет свой блеск столовое серебро, которое долго лежит в шкафу? Не оставляй меня на полке, Ланс, позволь мне послужить тебе...
     Она повела плечами, небрежно сбрасывая рубашку на песок. Ланс не мог оторвать взгляда от ее рук, которые занялись передней застежкой лифчика.
     - Где та женщина, которая была слишком стыдлива, чтобы носить бикини? - невнятно пробормотал он, машинально облизывая пересохшие губы.
     - Солнце уже почти село, а я не забыла, как ты приглашал меня искупаться голышом.
     - Почему-то мне казалось, что ты к этому не очень то стремишься, - сухо заметил Ланс.
     Хани озорно подмигнула ему.
     - Есть купание голышом, и есть купание голышом, - пояснила она, расстегивая и снимая лифчик.
     Как ни странно, Ланс понял, что она имела в виду: нечто похожее на улыбку промелькнуло в его глазах, но потом они потемнели от сдерживаемой страсти.
     - Боже, как ты прекрасна! - сказал он, глядя на ее упругие, полные груди с глазками темных ареол, которые, казалось, сами разглядывали его в полутьме. - И что ты со мной делаешь! Мне очень нелегко отказать тебе, Медок...
     - Я на это и рассчитывала, - скромно потупилась Хани. - Тебе не кажется, что сейчас самое подходящее время начать еще один урок, посвященный правильному сочетанию различных оттенков?
     - Не надо, Хани!.. - выкрикнул Ланс, с силой сжимая кулаки. - Впервые в жизни я пытаюсь поступить, как должно, а не как мне хочется, но ты не даешь мне этого сделать... - Он поглядел на ее приподнявшиеся груди и непроизвольно облизнулся. - Нет, я не могу больше этого вынести! Если ты сейчас же не наденешь на себя рубашку, то. Бог свидетель, я овладею тобой прямо здесь и немедленно!
     Не слушая его, Хани сделала еще один шаг вперед, так что ее голые груди легко коснулись его твердой, прохладной кожи.
     - Так овладей мною, а я тебе помогу, - прошептала она и, привстав на цыпочки, поцеловала Ланса в губы. - Люби меня, Ланс!
     Ланс издал звук, больше всего напоминавший голодное ворчание зверя, и его могучие руки с силой обхватили Хани. Его язык раздвинул ее губы с такой неистовой страстью, что она даже слегка оторопела. Ланс немедленно воспользовался ее замешательством и увлек Хани на песок, так что они оба оказались стоящими на коленях друг перед другом. Не отнимая рта от ее губ, он привлек Хани к себе, и его руки заскользили по ее обнаженной спине.
     - Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, - пробормотал принц, покрывая поцелуями ее лицо, глаза и шею. - Ты сделала все, чтобы я потерял голову, так что теперь пеняй на себя!
     Взявшись обеими руками за воротник рубашки принца, Хани потянула ее вниз, освобождая его плечи и напряженные бицепсы.
     - Я знаю, что я делаю, - шепнула она, целуя его в плечо. - Я знаю это очень хорошо!
     Ланс дышал часто, хрипло, а бешеные удары сердца, казалось, сотрясали все его тело.
     - Ты должна обещать мне только одну вещь, Медок, - пробормотал он, повалив Хани на песок и расстегивая ее зеленовато-синие шорты. - Никаких абортов! - Его лицо стало суровым. - Что бы ни случилось, никаких абортов, договорились?
     Хани нежно улыбнулась в ответ. Именно эти слова она и мечтала услышать от него! Но, Боже, как же плохо он ее понимает... Сколько еще ему предстоит узнать о ней и о ее великой любви!
     - Договорились, - негромко шепнула Хани, прижимая его к себе. - Что бы ни случилось, любимый...

6.

     Ветер налетел на остров с утра, но вначале он лишь развевал волосы Хани и показался ей легким бризом. Однако вечером, по дороге в усадьбу, она почти не могла дышать. Последние несколько ярдов они с Лансом преодолели с огромным трудом и наконец, задыхаясь, поднялись на каменное крыльцо. Входную дверь Ланс распахнул, даже не постучав; втолкнув Хани внутрь, он быстро захлопнул ее и привалился спиной к тяжелым дубовым филенкам - словно для того, чтобы помешать ветру взломать эту преграду и ворваться в усадьбу следом за ними.
     Тщетно пытаясь пригладить пришедшие в беспорядок волосы, Хани повернулась к Лансу и весело поглядела на него.
     - Похоже, ты прекрасно знаешь, когда следует вспомнить о вежливости и благосклонно принять приглашение на обед, - сказала она. - Еще немного, и этот ураган мог бы унести нас в море! Должно быть, я выгляжу ужасно...
     - Мне нравится, - негромко ответил Ланс, с любовью оглядывая ее растрепавшиеся светло-золотые волосы и кремово-белую блузку, выбившуюся из-за пояса облегающих шоколадно-коричневых брюк. - Сейчас ты похожа на дикую, необъезженную лошадку, - добавил он, приглаживая свои собственные взлохмаченные волосы. - Пожалуй, я немного изменю твой портрет. Валькирия должна выглядеть особенно уместно на фоне бури!
     - Хорошо хоть, ты не стал изображать меня в рогатом шлеме и с голой грудью, - заметила Хани, делая строгое лицо.
     Принц с улыбкой покачал головой.
     - Признаю, пытаться рисовать тебя полуобнаженной было роковой ошибкой: для меня это слишком большое искушение.
     Глаза Хани озорно сверкнули.
     - То-то мой портрет совсем не продвинулся! Но я считаю, что ты просто ленишься, - с напускной строгостью упрекнула она его. - Мне всегда казалось, что великие художники должны относиться к своим натурщицам целомудренно и объективно. А ты что устроил?
     - Что-то я не припомню ни одного такого художника, - ухмыляясь, проворчал Ланс. - Во всяком случае, когда натурщица - ты. Медок, относиться к тебе целомудренно выше моих сил. Впрочем, лет через пятьдесят я, может быть, и научусь смотреть на тебя хладным взором, но не раньше.
     Хани глубоко вздохнула и слегка порозовела от удовольствия. За те две недели, что они провели на острове, Ланс впервые намекнул, что их увлечение друг другом не является чем-то мимолетным, преходящим. С самого начала она старалась не обманывать себя и не питать надежд на то, что Ланс сделает ей какое-то более или менее серьезное предложение. И теперь его шутливые слова застали ее врасплох.
     Прошедшие недели были, несомненно, самыми счастливыми в жизни Хани. Она чувствовала, что принц Руби стал ей по-настоящему близким человеком. И дело было не только в том, что он оказался ее первым мужчиной, что обжигающая страсть каждый раз потрясала обоих до глубины души. Между ними возникли поистине родственные отношения товарищества и доверия. И это было вдвойне удивительно, если учесть, в каких разных условиях росли и воспитывались принц крови и маленькая сирота. Как бы там ни было, Хани нисколько не сомневалась в том, что и Ланс чувствует связавшие их золотые сияющие нити, однако впервые он почти в открытую сказал о том, что их островная идиллия может иметь какое-то продолжение.
     Должно быть, Ланс заметил проступивший на ее щеках румянец, потому что лицо его внезапно стало напряженным, а глаза сузились.
     - Медок! - шепнул он, порывисто шагая к ней. - Давай вернемся в коттедж! Наплевать нам на этот ветер...
     - Как?! Еще не успев поздороваться, вы собираетесь покинуть меня?
     Голос Алекса Бен Рашида развеял жаркий туман чувственности, который начал обволакивать обоих любовников. Двоюродный брат принца стоял в высоком стрельчатом проеме двери и гостеприимно улыбался.
     - Я не мог выманить вас из любовного гнездышка, которое вы свили на берегу, с тех самых пор, как мы сюда приехали! - с укором добавил он и двинулся им навстречу. - Понадобился целый ураган, чтобы вы наконец вспомнили обо мне. Уж не знаю, чем я заслужил подобное отношение. - Алекс покачал головой. - Признаться, мне вас очень не хватало. Я устал быть один.
     Бен Рашид был одет в черные хлопчатобумажные брюки и такую же черную рубашку. Двигался он с ленивой грацией пантеры, и Хани невольно подумала, что этот человек выглядит слишком самодостаточным и независимым, чтобы по-настоящему в ком-то нуждаться.
     Выражение лица Ланса, на которого она бросила быстрый взгляд в поисках подтверждения своих мыслей, тоже было довольно скептическим. Обхватив Хани за плечи, он движением собственника привлек ее к себе и улыбнулся.
     - Приятно слышать, что мы еще кому-то нужны, - сказал он насмешливо. - Вот только я что-то не припомню, чтобы ты пришел и постучался в нашу дверь. Должно быть, это врожденная скромность и чувство такта помешали тебе навестить нас... Но что-то подсказывает мне, все это время ты крутился, как белка в колесе, заключал новые выгодные сделки, подписывал контракты и напрочь позабыл о нашем существовании! Признайся, Алекс, так было дело?
     - Ни в чем подобном я никогда не признаюсь! - надменно ответил Алекс, но губы его запрыгали от сдерживаемого смеха. - Можешь считать, что именно безукоризненное воспитание помешало мне совершить faux pas* и прервать ваш медовый месяц без достаточных на то оснований. Вам, художникам, все сходит с рук, а вот я не могу ссылаться на свой порывистый артистический темперамент каждый раз, когда совершаю бестактность. И, как ни печально, этого пресловутого темперамента у меня действительно нет...
* Промах, ложный шаг (фр.).
     - Совершенно с тобой согласен. У тебя вообще ничего нет, кроме этой вашей знаменитой бенрашидовской наглости и напористости, - пробормотал Ланс с самым невинным видом. - Ничем иным я не могу объяснить то, что ты победил в себе остатки совести и прислал к нам Ната с письменным приглашением - приглашением, которое выглядело как высочайшее повеление незамедлительно явиться ко двору.
     - Поверь, я руководствовался одним лишь отчаянием! - воскликнул Алекс, состроив соответствующую мину. - Одиночество я еще как-то смог бы пережить, но мне пришлось сражаться не только с ним, но и с Тевтонским Кошмаром! А это, согласись, не по плечу обычному человеку. Мадам Беттина звонила мне три вечера подряд и весьма недвусмысленно намекала, что хочет поговорить с тобой. В последний раз она сказала, что будет звонить сегодня в девятнадцать тридцать по нашему времени. Это значит... - Алекс бросил быстрый взгляд на часы. - Это значит, что тебе остается ровно три минуты, чтобы перепоясать чресла и подготовиться к битве. Ты ведь знаешь ее немецкую пунктуальность.
     Ланс бросил на него взгляд, исполненный крайнего неудовольствия.
     - Бог мой, Алекс, неужели ты не мог сказать ей, что я умер? Хотя нет, - тут же поправился он, - это разбило бы ее нежное сердце... а кроме того, она примчалась бы на похороны, чтобы срезать на память локон с моей головы. Надо было сказать ей, что я срочно выехал в Седикан. Уж Кленси сумел бы с ней сладить: у него богатый опыт по этой части. Что же мне теперь делать?
     Алекс покачал головой, но глаза его довольно сверкнули. Очевидно, он получал немалое удовольствие, наблюдая за растерянностью брата.
     - Она все равно выследит тебя: Беттина умеет быть настойчивой, как гончая, идущая по кровавому следу, - сказал он. - Это ее качество меня по-настоящему восхищает! Думаю, она заслуживает того, чтобы ты сказал ей хотя бы несколько слов.
     - Ты просто не представляешь, как я тебе благодарен, - мрачно заметил Ланс, рассеянно ероша свои рыжие волосы, которые он только что с таким трудом пригладил. - Ты настоящий друг, Алекс! Когда-нибудь я отплачу тебе той же монетой.
     - Что такое Тевтонский Кошмар? - отважилась спросить Хани, которая все это время стояла молча и только переводила взгляд с Ланса на Алекса и обратно. - О ком вы говорите?
     - О баронессе Беттине фон Вельтенштайн, - машинально отозвался Ланс, продолжая хмуриться.
     Хани не успела задать следующего вопроса, который уже вертелся у нее на языке: одна из дверей отворилась, и в холл вышла Хустина.
     - Звонит баронесса фон Вельтенштайн, - объявила она. - Мадам хочет говорить с принцем Руби.
     Алекс бросил еще один взгляд на часы. :
     - На тридцать секунд раньше обещанного, - заметил он. - Какая предосудительная неточность! Не забудь должным образом попенять ей, Ланс. - Он махнул рукой в направлении уже знакомой Хани комнаты. - Можешь поговорить с ней из библиотеки, а я пока отведу Хани в гостиную и предложу ей чего-нибудь выпить.
     В ответ Ланс процедил сквозь зубы какое-то ругательство и быстрым шагом пересек прихожую. Дверь библиотеки с грохотом захлопнулась за ним, и Хани не осталось ничего иного, кроме как последовать за Алексом в гостиную. Он подвел ее к бару и, пока она устраивалась на высоком кожаном табурете, снял с зеркальной полки два узких зеленоватых бокала.
     - Имбирное пиво? - на всякий случай уточнил Алекс, доставая из холодильника запотевшую бутылку и откупоривая ее.
     Хани кивнула.
     - Спасибо, Алекс. У тебя отменная память... Она немного помолчала, глядя, как Бен Рашид наливает себе бренди из хрустального графина и убирает его в бар, а потом спросила:
     - Скажи, почему Ланс так расстроен?
     - Видишь ли, баронесса фон Вельтенштайн кажется родителям Ланса самой подходящей партией для их беспутного сына, - пояснил он и, обойдя стойку, присел на соседний табурет. Заметив удивленный взгляд Хани, он поспешно добавил:
     - Нет, Ланс тут совершенно ни при чем! Он считает Беттину просто не в меру напористой дамой, которая... Иными словами, Ланс ее терпеть не может, но ему никак не удается убедить в этом саму баронессу. Она вбила себе в голову, что Ланс непременно должен на ней жениться, наплодить целую кучу рыжих тевтонских принцев и принцесс, и никакие доводы до нее просто не доходят.
     - Понимаю... - медленно сказала Хани, опуская взгляд, чтобы скрыть разочарование и боль, которую она почувствовала при этом известии. - Должно быть, Лансу все это действительно очень неприятно и досадно. Но ведь он, очевидно, не может пойти против воли родителей? Если этого потребуют интересы семьи и государства...
     - Странно слышать от тебя подобные слова, - негромко заметил Алекс. - Я не помню ни одного случая, чтобы Ланс сделал то, чего ему делать не хочется. Никто не заставит его жениться, пока он сам не захочет. А ты, как мне кажется, уже успела узнать Ланса достаточно хорошо, чтобы разобраться, чего он хочет, а чего нет.
     Хани подняла на него глаза, в которых стояли слезы.
     - К сожалению, я ни в чем не могу быть настолько уверена, - сказала она. - Ланса совсем не так легко понять, как мне казалось еще совсем недавно. К тому же я знаю его недостаточно долго... Он как айсберг, девяносто процентов которого скрыто под водой.
     - Странное сравнение, - пожал плечами Алекс. - Впрочем, если тебя это утешит, я могу сказать, что из всех женщин у тебя наилучшие шансы исследовать эти скрытые глубины. Ланс положительно сходит по тебе с ума, - добавил он мягко.
     Хани почувствовала, как в ней пробуждается надежда.
     - Это меня действительно утешает, - честно призналась она, с благодарностью улыбаясь Бен Рашиду. - Спасибо, что сказал, Алекс.
     - Нет, она совершенно невыносимая баба! - экспансивно воскликнул Ланс, стремительно входя в гостиную и направляясь прямиком к бару. - Одержимая! - Он выхватил из бара графин и налил себе двойную порцию бренди. - Она впилась в меня, словно пиявка!
     - Судя по всему, тебе не удалось убедить Беттину, что твоя холостяцкая жизнь тебя вполне устраивает, - хладнокровно констатировал Алекс.
     - Убедишь ее, как же! Когда она начинает рассуждать о генеалогических линиях королевских домов Европы, я начинаю чувствовать себя племенным жеребцом, - с отвращением проговорил Ланс и, залпом проглотив бренди, тут же налил в бокал еще.
     - Ну, она, очевидно, судит по твоему поведению в недавнем прошлом, - заметил Алекс без тени сочувствия. - Может быть, ты и не подавал ей особых надежд, но, согласись, и не отталкивал... Так что же, мадам намерена нанести нам визит, чтобы довести свое дело до конца?
     - Не исключено, - мрачно откликнулся Ланс. - Я пытался отговорить ее, но это оказалось бесполезно. С тем же успехом можно было разговаривать с бетонным столбом.
     Хани почувствовала, что с нее, пожалуй, хватит. Неужели они не могут говорить ни о чем другом, кроме этой помешанной на генеалогии аристократки? Да еще в ее присутствии!
     Соскользнув с табурета, она подошла к высоким "французским" окнам, за которыми колыхалась плотная пелена дождя.
     - Мы захлебнемся еще до того, как вернемся в коттедж, - не оборачиваясь, проговорила она. - Это настоящий тропический ливень!
     Мужчины молчали секунды две, потом Алекс твердо сказал:
     - Сегодня вы ни в какой коттедж не пойдете.
     Хани удивленно повернулась к нему.
     - Как? - воскликнула она. - Почему?!
     Алекс покорно вздохнул.
     - Я, конечно, понимаю, что вы свили премилое гнездышко и не интересуетесь никем и ничем. Но нельзя же так отрываться от цивилизации! Вы живете там, как дикие люди, у вас нет даже радио! А между тем метеостанция в Галвестоне еще позавчера объявила штормовое предупреждение, и я решил, что будет гораздо лучше, если вы на время непогоды переберетесь в усадьбу. Если циклон задержится надолго, то нам скорее всего придется иметь дело с самым настоящим харрикейном. - Он сурово сжал губы. - Одно хорошо: Беттина не сможет добраться сюда как минимум в течение ближайшей недели.
     - Слава Богу! - с чувством воскликнул Ланс и сделал еще один большой глоток из своего бокала. - Вот уж действительно сама природа пришла мне на выручку.
     - Я послал Ната в коттедж, чтобы он забрал ваши вещи, - продолжал между тем Алекс. - Пока погода не устоится, вам придется пожить здесь. Ну что ж, будете моими гостями! Не знаю, как вы, а я этому даже рад. - Он усмехнулся и, заметив, что Хани нахмурилась, пояснил:
     - Все равно ваш коттедж через несколько часов затопит водой. Будете пока жить в гостевой комнате, Хустина уже все приготовила.
     - А что будет с картинами Ланса? - в тревоге спросила Хани.
     - Как трогательно, что ты прежде всего вспомнила о них! И как показательно, что этого не сделал Ланс... Но не беспокойся, картины не пострадают, - заверил ее Алекс. - Нат перенесет их в усадьбу. Я специально предупредил его, чтобы он предварительно завернул их в парусину или в брезент, но он и сам соображает, что к чему.
     Хани с облегчением вздохнула. Ей следовало знать, что Алекс ничего не упустит и обо всем позаботится - работами Ланса он дорожил так же сильно, как и она сама.
     - Должно быть, Нат уже перенес все холсты в библиотеку, - сказал Алекс, поворачиваясь к Лансу. - Если хочешь убедиться, что ничего не намокло, можешь взглянуть на них.
     Ланс не спеша допил бренди и поставил бокал на стойку.
     - Нат - очень аккуратный человек, - ответил он небрежно. - После обеда я, может быть, посмотрю, как он справился, но не думаю, чтобы что-нибудь испортилось.
     - Давай посмотрим сейчас! - предложила Хани и нахмурилась. - Ты же не хочешь, чтобы какой-нибудь холст погиб, верно? - Она с беспокойством бросила взгляд за окно, где неистовствовал тропический ливень. - Боюсь, у Ната было слишком мало времени, чтобы как следует все упаковать!
     - Подумаешь! - отмахнулся Ланс. - Если какая-то картина и подмокла, я всегда могу нарисовать новую.
     Хани разочарованно вздохнула.
     - Ты говоришь глупости! Я даже отвечать тебе на это не хочу, - недовольно пробормотала она и, не сдержавшись, воскликнула:
     - Ты ведь не какой-нибудь бездарный дилетант, Ланс! Все, что ты делаешь, все - важно!
     Алекс негромко присвистнул.
     - Эге!.. Вот и первая семейная сцена, - протянул он, выпрямляясь. - Пойду-ка я, пожалуй, в библиотеку, мне как раз нужно сделать несколько срочных звонков. Хустина позовет вас, когда обед будет готов.
     - Тебе вовсе не обязательно куда-то уходить, Алекс, - напряженным тоном сказала Хани. - Семейной сцены не будет. Я прекрасно знаю, что бьюсь головой в бетонную стену. Где тут, ты говоришь, гостевая комната? Я поднимусь туда и приму душ - мне все равно надо освежиться.
     - Второй этаж, первая дверь налево, - любезно объ