тва. Относительно  Кандора, или
Арафела, или Шайнар  ничего  сказать не могу.  Думаю,  они будут за  вас - в
Пограничных Землях не сыщется  ребенка, который не знает, что притаившаяся в
Запустении Тень только и ждет, чтобы напасть на нас. Но за них я говорить не
могу.
     Энайла  подозрительно уставилась  на  протянутый ей Баширом  кубок,  но
поднялась по ступеням и передала его Ранду.
     - По правде говоря, - продолжал Башир, - я  даже за Салдэйю говорить не
вправе. Страной правит Тенобия, я же всего лишь военачальник. Но думаю, если
отошлю к ней быстрого  гонца  с посланием, то ответ будет таков, что Салдэйя
заодно с Возрожденным Драконом.  Тем временем я предлагаю вам свою  службу и
девять тысяч салдэйских конников.
     Ранд крутанул  кубок,  взболтав темно-красное вино. Саммаэль в Иллиане,
другие Отрекшиеся один Свет знает где. За Океаном Арит поджидают своего часа
шончане, а здесь люди готовы на все, лишь бы урвать свою выгоду,  заполучить
побольше власти, как бы дорого их алчность ни обошлась миру.
     - До мира еще далеко, - тихо  промолвил он.  - Еще какое-то время будут
смерти и кровь.
     -  Как всегда, - негромко ответил  Башир, и  Ранд не  понял, к чему  из
сказанного им  относится утверждение генерала. Наверное, к тому  и к другому
сразу.
     Сунув  арфу  под мышку, Асмодиан  побрел  прочь от Мэта с Авиендой. Ему
нравилось играть на арфе, но какой толк  играть для парочки, которая даже не
слушает,  не говоря уже  о  том, чтобы  понять  и оценить его  музыку. Он не
совсем понял, что же случилось этим утром, и не был  уверен, что хочет знать
о  том  наверняка.  Слишком  многие  айильцы,  увидев  менестреля,  выражали
удивление и заявляли,  будто видели его мертвым. Подробностей Асмодиан знать
не желал. На стене перед ним  тянулся длинный прорез. Он  знал, почему такая
острая кромка и такая  гладкая, как  лед, поверхность у  среза -  глаже, чем
могла за сотню лет отполировать любая рука.
     С  праздным  любопытством,  хотя  и   с  внутренней   дрожью,  Асмодиан
размышлял, не сделало ли его новым человеком  столь необычное возрождение. В
этом он  сомневался. Бессмертие исчезло.  То был дар Великого  Повелителя  -
сколько бы ал'Тор  ни требовал иного  в речах,  в  мыслях Асмодиан привык  к
этому имени. Достаточным доказательством являлся он сам. Бессмертие пропало,
и  хоть Асмодиан понимал, что виной  тому его собственное воображение, порой
ему чудилось, будто время  тащит его,  тянет к  могиле, встречи с которой он
никогда не  предполагал. А зачерпнув самую  чуточку  саидин, он  ощущал, что
словно пьет  из сточной канавы. О  смерти  Ланфир  он  едва ли  сожалел.  Не
сожалел он и о гибели  Равина, а уж  о  Ланфир тем более, памятуя о том, что
она с ним сделала. Асмодиан рассмеялся бы  и при известии о гибели прочих, а
больше всего  радовался бы  смерти последнего  из  уцелевших. Нет,  вовсе не
похоже, чтобы он возродился заново, но за этот пучок травы на краю обрыва он
будет цепляться так  долго,  как сумеет.  Со  временем  корни не  выдюжат  и
подадутся,  последует  долгое  падение  в  пропасть,  но  до  той   поры  он
по-прежнему жив.
     Потянув на себя, Асмодиан открыл маленькую дверцу. намереваясь отыскать
кладовую.  Где-то  же  должно найтись приличное  вино.  Сделав шаг, Асмодиан
замер, кровь отхлынула от лица.
     - Ты? Нет!
     Слово еще висело в воздухе, когда на Асмодиана обрушилась смерть.
     Моргейз промокнула пот с лица, потом запихнула платок обратно в рукав и
поправила  надорванную   кое-где   соломенную  шляпу.  Хорошо,  что  удалось
раздобыть  приличное дорожное платье, хотя  даже тонкую шерсть  в такую жару
носить  весьма неудобно.  Если  говорить точнее, платье  приобрел Талланвор.
Пустив свою лошадь шагом, Моргейз  посмотрела на высокого  молодого мужчину.
Округлость  фигуры  Базела  Гилла,  который  скакал  вместе  с ним  впереди,
подчеркивала рост и сложение Талланвора. Он вручил ей платье со словами, что
оно подойдет ей  лучше, чем тот вызывающий зуд наряд, в каком  она бежала из
дворца.  И глядел он при этом на Моргейз сверху вниз, не мигая, без  единого
слова  почтения. Конечно,  она  сама решила, что  безопаснее,  если никто не
будет знать, кто она  такая, тем более когда  беглецы обнаружили, что  Гарет
Брин уехал из  Корийских Ключей.  Как  он посмел  отправиться  в  погоню  за
какими-то поджигателями, когда он нужен ей? Впрочем, неважно, она и без него
обойдется.  Но  в глазах  Талланвора  мелькало  нечто  тревожащее ее,  когда
молодой офицер называл ее просто Моргейз.
     Вздохнув,  она оглянулась  через  плечо. Массивный  Ламгвин внимательно
наблюдал за лесом,  а Бриане, не отстававшая от него  ни на шаг, смотрела на
своего спутника, пожалуй, больше,  чем на все прочее  в мире. После Кэймлина
войско  Моргейз ничуть  не  увеличилось.  Слишком  многие были  наслышаны  о
беспричинно  изгнанных  придворных,  о введенных  в  столице  несправедливых
законах, поэтому и отделывались лишь глумливыми усмешками в ответ на большей
частью небрежные упоминания о том, что не  худо бы хоть пальцем пошевелить в
поддержку  законной правительницы.  Моргейз сомневалась,  что  отношение  их
резко переменится, даже если люди узнают,  кто с ними говорит. Потому-то она
скакала через Алтару, держась по мере  возможности  лесов  и глухих дорог  -
чуть ли  не повсюду было  полно  вооруженных отрядов. И ехала Моргейз лесом,
вместе с  уличным громилой,  лицо  которого  покрывали шрамы, с  кайриэнской
беженкой знатного  рода, которая  от него без  ума, с  дородным содержателем
гостиницы,  который едва удерживался от того,  чтобы на колени  не бухаться,
когда бы она на него ни взглянула, и с  юным солдатом, который порой смотрел
на нее так, словно на  ней одно из тех платьев, в которые она  для  Гейбрила
наряжалась. Ах да, еще и Лини, конечно. Уж про Лини не забудешь.
     И  словно  откликаясь  на мысленный  призыв,  старая  нянька  подъехала
поближе к Моргейз.
     - Лучше вперед смотри, - тихо промолвила Лини.  - Молодой лев  нападает
быстрее и когда меньше всего ожидаешь.
     -  Ты считаешь  Талланвора  опасным? -  резко спросила  Моргейз, и Лини
искоса задумчиво посмотрела на нее:
     - Настолько, насколько может быть опасен любой мужчина. Видный мужчина,
как по- твоему?  Очень  даже  высокий.  Сильные руки, как мне  кажется.  Нет
смысла излишне долго старить мед, прежде чем его съесть.
     - Лини! - предостерегла  няню  Моргейз. В  последнее  время старая Лини
частенько  высказывается  в  подобном  духе.  Да, Талланвор  привлекательный
мужчина, руки у  него, похоже, и в самом деле сильные и икры стройные, но он
слишком  молод,  а  она -  королева.  Самое последнее  дело для нее сейчас -
начать смотреть на Талланвора как на мужчину, вместо того чтобы относиться к
нему  как  к подданному  и  солдату. Она собиралась так Лини  и  выложить, а
заодно заметить,  что та наверняка ума  лишилась, коли думает, будто Моргейз
заведет  шашни  с  любым мужчиной младше лет  на десять,  а настолько-то она
Талланвора точно старше, но тут Талланвор с Гилом повернули обратно.
     - Попридержи язык. Лини. Если ты в эту  молодую голову вобьешь какие-то
дурацкие идеи, то я тебя где-нибудь брошу или потеряю ненароком.
     Лини  фыркнула в ответ  - подобным  поведением в Андоре и самая знатная
особа  заслужила бы достаточно времени для размышлений,  в отдельной камере.
Будь у Моргейз трон, так бы и случилось.
     - А ты уверена, девочка, что хочешь так  поступить? Когда спрыгнешь  со
скалы, передумывать поздно.
     - Союзников я буду искать там, где могу их найти, - напряженно ответила
Моргейз.
     Подскакавший Талланвор - в седле он сидел высоко - натянул поводья. Пот
градом  катился  по его  лицу,  но  он  будто не  замечал жары.  Мастер Гилл
подергал за ворот  своей кожаной безрукавки  с нашитыми бляхами,  словно ему
хотелось ее скинуть.
     -  Леса  кончаются,  там  впереди  фермы,  -  сказал  Талланвор.  -  Но
маловероятно,  чтобы  кто-нибудь вас  узнал.  -  Моргейз спокойно  встретила
пристальный взор  офицера;  день за днем становилось  все  труднее и труднее
отводить взгляд в сторону, когда он смотрел на нее. - Еще миль десять, и  мы
выедем к Кормайду. Если тот парень в Сехаре не солгал, там есть паром, и еще
до  темноты  мы  окажемся на амадицийском берегу.  Моргейз,  вы уверены, что
хотите так поступить?
     То, как  Талланвор  произнес  ее имя... Нет. Она  не  позволит  нелепым
фантазиям Лини завладеть собой. Это все жара, несносная жара.
     - Я уже все решила, юный  Талланвор, - холодно проговорила Моргейз, - и
надеюсь, ты не станешь задавать вопросов, когда мною уже все решено.
     Она  крепко ударила  лошадь каблуками,  посылая  животное вперед и  так
разрывая  связь  взглядов,  соединяющих  ее  и  Талланвора.  Лошадь  Моргейз
скакнула  мимо Талланвора.  Пусть  нагоняет.  Она отыщет союзников там,  где
сумеет их найти. Она вернет себе трон, и горе Гейбрилу да и любому  мужчине,
который возомнит, что усидит на троне - на ее троне.
     И Величие Света воссияло над ним.
     И Мир Света он людям принес.
     Страны к себе привязав. Создав из многих одно.
     Но раны открылись от осколков сердец.
     И то, что некогда было, явилось вновь -
     в огне и в грозе, надвое все рассекая.
     Ибо мир его...
     ...ибо его мир...
     ...был миром...
     ...был миром...
     ...меча.
     И Величие Света воссияло над ним.
     Из "Величия Дракона", сочиненного Меаной сол Ахелле, Четвертая Эпоха.
     Конец книги пятой цикла "Колесо Времени"




   Роберт Джордан.
   Властелин Хаоса

---------------------------------------------------------------
     Роберт Джордан "Властелин Хаоса" (Книга шестая цикла "Колесо Времени")
     Robert Jordan
     Перевод: В.Волковский
     Изд-во "АСТ", 1997, серия "Век дракона"
     OCR: Kimrum
---------------------------------------------------------------



     Вращается Колесо  Времени,  и ветры судьбы проносятся  над землей. Ранд
ал'Тор, Возрожденный Дракон, стремится объединить страны мира перед грядущей
Последней Битвой, когда Темный вырвется на волю из своего узилища.
     Слуги Темного, бессмертные Отрекшиеся, строят коварные замыслы, готовят
ничего не подозревающему человечеству ужасную участь...
     Белая Башня в Тар Валоне, где правит  Амерлин Элайда, решает,  что Ранд
ал'Тор, Возрожденный Дракон, должен им подчиниться, а иначе - укрощен.
     Айз Седай, несогласные с Элайдой, избирают в изгнании новую Амерлин. Ею
становится  Эгвейн ал'Вир. Но  ее  хотят превратить  в послушную чужой  воле
марионетку..
     Засуха  и летняя  жара  зимой - несомненное  свидетельство, что  Темный
прикоснулся   к  миру.  Найнив   ал'Мира  и  Илэйн  Траканд  начинают  почти
безнадежные  поиски  легендарного  сокровища,  с  помощью  которого возможно
восстановить погоду. И  поиски ведут  их в самую гущу Белоплащников, готовых
утопить в огне и крови полмира, лишь бы уничтожить всех Айз Седай...

     (серия "век Дракона")
     "колесо времени"
     Книга шестая "ВЛАСТЕЛИН ХАОСА"





     Львы  поют, холмы  летают,  В полночь солнышко  сияет.  Муж оглох, жена
ослепла,  А дурак восстал из пепла  И теперь  смеется лихо.  Правь же. Хаоса
Владыка!
     Считалка  из  детской игры, услышанная в  Великом Аравалоне.  Четвертая
Эпоха


        ВЛАСТЕЛИН ХАОСА



         * ТОМ I * 

        ПРОЛОГ. Первая весть

     Демандред ступил  на  черный склон  у Шайол Гул  из  отверстия в  ткани
реальности, и оно  тут же закрылось. Мутные серые облака нависали, затягивая
небо,  казавшееся  перевернутым  океаном  мертвенно-бледных  волн,  бившихся
вокруг  окутанного   туманом  скалистого  пика.   Над   раскинувшейся  внизу
бесплодной долиной  то и  дело вспыхивали  странные тускло-голубые и красные
огни,  но они  не могли  рассеять  сумрак,  скрывающий  их источник. Молния,
ударив снизу,  прочертила облака,  послышался приглушенный раскат  грома. Из
отверстий, которыми была усеяна скала, поднимались дым и пар. В некоторые из
этих дыр едва удалось бы просунуть руку, тогда как  другие могли поглотить и
десяток человек.
     Он тут же отпустил Источник,  и вместе с Единой Силой ушло  обостренное
восприятие  реальности,  позволявшее  ощущать  окружающее  яснее  и   четче.
Расставшись  с саидин, он почувствовал  себя  опустошенным, но только глупец
стал  бы  направлять Силу здесь. И  конечно же, только  глупец мог  захотеть
здесь видеть, слышать или осязать все отчетливее.
     Во  времена,  которые  ныне  именовали  Эпохой  Легенд, это место  было
идиллическим  островком  в  холодном  океане,  излюбленным местом  тех,  кто
предпочитал простой, бесхитростный образ жизни. И теперь,  несмотря на дым и
пар,  здесь было очень  холодно. Демандред  не  позволял  себе ощущать  это,
однако инстинкт побудил его поплотнее закутаться в подбитый  мехом плащ. При
дыхании  из  его рта вырывался  серебристый пар и  тут же  таял в воздухе. В
нескольких сотнях  лиг к  северу лежали вечные  льды,  но  Такан'дар  всегда
оставался сух. словно пустыня, хотя здесь царила вечная зима.
     Впрочем,  вода  здесь все  же была -  чернильный ручеек тонкой струйкой
стекал по скалистому склону неподалеку от сложенной из  грубых  серых камней
кузницы. Внутри  звенели  молоты,  и  с  каждым  ударом  в  узеньких окошках
вспыхивал  бледный  свет. Одетая в лохмотья женщина безвольно  привалилась к
шероховатой  стене, прижимая к груди младенца. Долговязая исхудалая девчонка
зарылась  лицом в  ее юбки.  Не приходилось сомневаться, что  это  пленницы,
захваченные  во  время набега  на  порубежье. Но  пленных  было  мало.  Надо
полагать,  Мурддраалы скрежетали зубами от  ярости. Их  клинки по прошествии
времени теряли  свою  силу.  Мечи  требовалось заменять, а между тем рейды в
Пограничье становились все реже.
     Из  кузницы  вышел  плотный,  неповоротливый  молотобоец,   похожий  на
высеченную из скалы статую. Молотобойцы не были живыми людьми - оказавшись в
отдалении от Шайол Гул, любой из них обратился бы в  камень или рассыпался в
прах. Да и ковать они умели только мечи. Этот держал в руках длинные клещи с
зажатым   в  них  уже   закаленным  клинком,  в   лунном  свете   казавшимся
льдисто-белым. Хоть молотобоец и  не был живым,  он погрузил  поблескивающий
металл в темный поток с большой осторожностью. Малейшее прикосновение к этой
воде могло покончить и с тем подобием  жизни, что теплилась в нем.  Когда он
вытащил  меч  из ручья,  металл  сделался абсолютно  черным.  Но  работа над
клинком еще не была закончена.
     Шаркающей  походкой  молотобоец вернулся в кузницу,  и оттуда  раздался
отчаянный крик. Кричал мужчина.
     -  Нет!  Нет!  НЕТ!  -  Затем  крик превратился в  пронзительный вопль,
который становился все тише, будто нечто затягивало голос в немыслимую даль.
Теперь меч был готов.
     Снова  появился молотобоец - может, тот же самый, а может, и другой - и
рывком  поставил  женщину на ноги.  Она,  девчонка  и  младенец  разразились
рыданиями, но он вырвал дитя из объятий матери и сунул в руки девочке. Тут в
женщине наконец  проснулась воля к сопротивлению - она отчаянно царапалась и
отбивалась  ногами, но молотобоец  этого даже не  заметил:  с тем же успехом
можно было пинать скалу.  Крики женщины  смолкли, как только  он  затащил ее
внутрь. Снова зазвенели молоты, заглушая плач детей.
     Один меч был  готов,  над другим шла работа,  и два предстояло сковать.
Демандред  никогда  прежде  не  видел, чтобы  здесь дожидалось своей очереди
послужить Великому  Повелителю Тьмы менее  пятидесяти пленников  зараз.  Да,
Мурддраалы наверняка скрежещут зубами.
     - Ты  медлишь,  тогда как  тебя призывает Великий  Повелитель! -  Голос
прозвучал словно шорох прелой листвы. Демандред медленно обернулся. Он хотел
возмутиться тем, что Получеловек осмелился говорить с ним  в таком  тоне, но
уничижительные  слова  замерли  на его устах.  И  конечно,  вовсе  не  из-за
леденящего взгляда безглазого  лица,  повергавшего в трепет любого человека.
Он, Демандред,  давно  забыл,  что  такое страх.  Скорее  его  ошеломил  вид
облаченного  в  черное  существа.  Обычно  Мурддраал,  змееобразное  подобие
человека,  не  превосходил  ростом  высокого мужчину,  но  у  этого и  плечи
возвышались над головой Демандреда.
     - Я отведу тебя к Великому Повелителю,'- заявил Мурддраал. - Я - Шайдар
Харан.
     Он  повернулся  и  начал  взбираться по склону, проворно,  словно змея.
Чернильно-  черный плащ свисал с плеч неестественно прямо и не шевелился при
движении. Демандред поморщился. Сколько он помнил,  Полулюдям всегда  давали
имена  на Троллоковой тарабарщине -  язык,  выговаривая, сломаешь. Но Шайдар
Харан  на Древнем Наречии означало Рука  Тьмы.  Это  было  неожиданностью, а
неожиданностей Демандред не любил, особенно у Шайол Гул.
     Вход в гору мог  бы сойти  за одну  из многочисленных покрывающих склон
каверн, но от него не исходило ни пара, ни дыма. В эту пещеру могли бы войти
и два человека  рядом, но Мурддраал пошел  впереди. Тоннель  вел вниз, резко
под  уклон, пол его был истоптан до того, что  казался полированным. По мере
того как Демандред спускался все ниже, следуя  за широкой спиной Мурддраала,
холод уступал место все нарастающей жаре.  Демандред  ощущал  это, хотя и не
позволял жаре коснуться себя. От каменных плит тоннеля исходил бледный свет,
казавшийся  ясным в сравнении с сумерками снаружи. С потолка свисали  острые
колючие  зубья,  готовые  в  любой   момент  защелкнуться,  чтобы  разорвать
неверного или предателя.  Их  называли клыками Великого Повелителя. Конечно,
это были не настоящие зубы, но разорвать они могли вполне как настоящие.
     Неожиданно для себя он  отметил нечто странное. Всякий  раз,  когда ему
прежде случалось проходить по этому тоннелю, острые  зубья едва  не царапали
макушку.  Но  сейчас  между головой шедшего  впереди Мурддраала  и каменными
клыками оставалось пространство в добрых две ладони. Демандреда это удивило.
Удивило не то, что изменилась высота  тоннеля, - здесь постоянно происходили
самые  невероятные  вещи,  -  а  то,  что  проход  расширился,   давая  путь
Получеловеку. Великий Повелитель намекал Мурддраалу на свою благосклонность,
словно тот был человеческим существом. Этот факт стоило взять на заметку.
     Неожиданно тоннель  вывел  на широкий уступ над  озером  расплавленного
камня. Черно- красная магма клокотала, выбрасывая танцующие языки  пламени в
рост  человека. Потолка у  огромной  пещеры  не было, и  сквозь  отверстие в
вершине горы виднелось небо. Но не небо Такан'дара. В  сравнении с этим даже
такан'дарское,  с  его странными,  трепещущими, будто от  порывов ураганного
ветра, бороздчатыми облаками, казалось обычным. Это  место именовали Бездной
Рока, хотя мало кто догадывался, сколь точно это название.
     Даже после многочисленных посещений - а в первый  раз  он побывал здесь
более трех  тысячелетий назад - Демандред испытывал  трепет. Здесь он ощущал
Отверстие, давным- давно просверленное в узилище, где с момента Творения был
заточен Темный. Здесь, благодаря некой  разреженности в Узоре, чувствовалось
присутствие  Великого Повелителя,  хотя в физическом  смысле  это место было
ничуть не ближе к Отверстию, чем любое Другое в мире.
     Демандред едва не улыбнулся. Какими все же глупцами должны быть те, кто
пытается  противиться   Великому  Повелителю.  Конечно,  Отверстие  все  еще
оставалось закрытым, но уже не так прочно, как  в момент его пробуждения.  И
не так  велико, каким  было оно запечатано в конце Войны Силы, когда и он, и
все его соратники тоже были заточены в  Шайол Гул. Но со времени пробуждения
Демандред  бывал  здесь  неоднократно  и  с  каждым  разом  все  -явственнее
чувствовал, как слабеют  печати. Скоро их  сила  падет  и Великий Повелитель
вновь коснется мира. Наступит День Возврата, и  он, Демандред,  станет вечн