о своего
скакуна, гнедого в яблоках.
   У Перрина не было времени разбираться с капризами мурандийца. Ранд послал
его привезти Масиму, и Масима собирался  в  путь.  Как  всегда  в  последнее
время, цвета закружились у Перрина в голове, стоило только  ему  подумать  о
Ранде, и, как всегда, он не уделил им внимания. Масима был  слишком  большой
проблемой, чтобы ещ„ волноваться из-за  каких-то  цветов.  Проклятый  Пророк
считал кощунством касаться Единой Силы кому бы  то  ни  было,  кроме  самого
Ранда. Ранд, видите ли, не простой смертный, его плоть рождена самим Светом!
Так что не будет Перемещения, не будет простого и быстрого скачка в  Кайриэн
через переходные врата, созданные одним из Аша'манов. Не будет, как бы он ни
пытался Масиму переубедить. Им прид„тся ехать верхом все четыре сотни лиг, а
то и больше, и один Свет ведает, что они встретят на сво„м пути. К тому  же,
по указаниям Ранда, необходимо держать в тайне, кто они такие.
   - Я вижу только один способ сделать это, парень, - произн„с  Илайас,  как
будто Перрин говорил вслух. - Хотя шансы и невелики. Мы  могли  бы  стукнуть
этого типа по голове и с боем вырваться из города.
   - Да знаю, - прорычал Перрин. Он обдумывал этот вариант уже не раз, и  не
один час они его обсуждали. Если бы и Аша'маны, и Айз Седай, и Хранительницы
Мудрости - все стали направлять, возможно, успех и был бы достигнут.  Но  он
уже видел битву,  которая  велась  Единой  Силой,  людей,  в  мгновение  ока
превращавшихся  в  кровавые  ошм„тки,  землю,  расцветавшую   огн„м.   Абила
превратилась бы во двор мясника. По своей воле он больше такого не увидит.
   - И как, по-твоему, Пророк ко всему этому отнес„тся? - спросил Илайас.
   Перрину пришлось очистить  разум  от  видений  Колодцев  Дюмай  и  Абилы,
выглядевшей как поле боя у Колодцев Дюмай, лишь тогда он  смог  осознать,  о
ч„м говорил Илайас. Ах да. Как он собирается совершить невозможное.  -  Меня
не волнует, как он ко всему отнес„тся. - И так  было  ясно,  что  с  ним  не
обер„шься бед.
   В раздражении он поскр„б бороду. Надо бы е„ подстричь. Точнее,  чтобы  е„
подстригли. Ведь возьмись он за ножницы, Фэйли тут же отбер„т  их  и  отдаст
Ламгвину. До сих пор не верилось, что этот неуклюжий громила  с  устрашающей
физиономией и сбитыми костяшками пальцев должен  стать  его  личным  слугой.
Свет!  Личным  слугой.  Он  старался  противостоять  Фэйли  в  е„   странных
салдэйских обычаях, но, чем  больше  старался,  тем  больше  она  умудрялась
делать по-своему. Конечно, женщины  всегда  так  поступают,  но  иногда  ему
казалось, что из огня он угодил в полымя.  Может,  попробовать  те  властные
окрики, которые, кажется, так ей нравятся?  Мужчина  должен  быть  способным
сбрить бороду, если хочет. Впрочем, он сомневался, что будет кричать.  Когда
она начинала первой, это было нелегко. Но, так или иначе,  глупо  думать  об
этом сейчас.
   Наблюдая, как его спутники идут к лошадям, он изучал их так,  словно  они
были инструментами, необходимыми для выполнения тяж„лой работы.  Масима,  он
боялся, сделает их путешествие самой худшей работой из всех, что  когда-либо
выпадали на его долю, а инструменты его далеки от совершенства.
   Сеонид и Масури приостановились, капюшоны их плащей были  низко  опущены,
скрывая лица среди теней. Бритвенно-острая дрожь придавала особую окраску их
запаху, смешиваясь с приторным ароматом духов, то был контролируемый  страх.
Масима, дай ему волю, убил бы обеих на месте. А охранники могли сделать  это
и сейчас, сумей кто-нибудь  из  них  распознать  лицо  Айз  Седай.  В  толпе
наверняка нашлись бы способные на это.
   Масури была выше второй женщины почти на ладонь, однако Перрин вс„  равно
смотрел сверху на обе  макушки.  Не  обращая  внимания  на  Илайаса,  с„стры
обменялись  быстрыми  взглядами  из-под  капюшонов,  затем  Масури  негромко
произнесла:
   - Видишь теперь, почему его необходимо убить? Он просто... бешеный. - Что
ж, Коричневая нередко говорила без обиняков. К счастью, никто из  стражников
не был столь близко, чтобы е„ услышать.
   - Ты могла бы найти место  и  получше,  чтобы  говорить  такое  вслух,  -
ответил Перрин. Ему совсем не  хотелось  вновь  выслушивать  их  доводы,  ни
сейчас, ни когда-либо ещ„.  В  особенности  сейчас.  И,  как  оказалось,  не
пришлось.
   Эдарра и Карелле, головы которых были обмотаны  т„мными  шалями,  выросли
позади Айз Седай. То немногое, что спадало на грудь и спину  едва  ли  могло
послужить хоть какой-то защитой от холода,  но  Хранительниц  Мудрости  куда
сильнее холода беспокоил снег, просто фактом своего существования. Т„мные от
солнца лица могли  скрывать  вс„  что  угодно,  но  в  их  запахе  ощущалась
отточенность  стали.  Во  взгляде  голубых  глаз  Эдарры,  обычно  спокойных
настолько, что это казалось странным  для  е„  юных  черт,  сквозила  та  же
острота. Сталь прятало под собой е„ спокойствие.
   -  Не  место  для  разговоров,  -  мягко  произнесла  Карелле,  поправляя
выбившуюся из под шали прядь огненно рыжих волос. Эта женщина, не уступавшая
ростом многим мужчинам, всегда была мягкой. Для Хранительницы Мудрости.  Что
означало лишь, что перед тем, как оттяпать тебе нос, она тебя предупредит. -
Ступайте к своим лошадям.
   Коротко поклонившись, те поспешили вскочить в с„дла, словно и не были Айз
Седай. Они и не были ими, для Хранительниц  Мудрости.  Перрин  подумал,  что
никогда к этому не привыкнет. Даже если  к  этому  привыкли  сами  Масури  и
Сеонид.
   Со вздохом он вскочил  в  седло  Трудяги,  когда  Хранительницы  Мудрости
последовали за своими ученицами. Жеребец загарцевал, застоявшись, но  быстро
успокоился,  почувствовав  колени  всадника  и  тв„рдую  руку  на  поводьях.
Айильские женщины ездили верхом по-прежнему неловко, несмотря на весь  опыт,
полученный за последние несколько недель. Их тяжелые юбки задрались, обнажив
ноги в шерстяных чулках выше коленей.  Эдарра  и  Карелле  разделяли  мнение
сест„р по поводу Масимы, так же как и Хранительницы Мудрости,  оставшиеся  в
лагере. Да, слишком горячее  варево,  чтобы  донести  его  до  Кайриэна,  не
ошпарившись!
   Грейди и Айрам были уже в с„длах, и он не смог выделить их  запахи  среди
других. Впрочем, особой нужды в этом не было.  О  Грейди  он  раньше  всегда
думал как о фермере, несмотря на ч„рный мундир и серебряный меч  на  вороте.
Сейчас же, неподвижный в  сво„м  седле,  точно  статуя,  коренастый  Аша'ман
рассматривал стражников со зловещим видом человека, решающего,  где  сделать
первый разрез. И второй, и третий - столько, сколько потребуется.  У  Айрама
над плечом возвышалась рукоять меча,  яркий  ж„лто-зел„ный  плащ  Лудильщика
развевался на ветру. На лице же его было написано такое волнение, что сердце
Перрина упало. В Масиме Айрам наш„л человека, который отдал жизнь, сердце  и
душу Возрожд„нному Дракону. А в его глазах Возрожд„нный Дракон  стоял  сразу
после Перрина и Фэйли.
   Ты не сделал парню ничего полезного, - сказал однажды Илайас. - Ты  помог
ему отбросить то, во что он верил, и вс„, во что он верит теперь - это ты  и
тот меч. А этого недостаточно. Ни для кого. -  Илайас  знал  Айрама  ещ„  до
того, как он коснулся меча, знал тогда, когда он ещ„ был Лудильщиком.
   Кое для кого варево могло обернуться отравой.
   С каким бы любопытством стражники ни взирали на Перрина, с места никто не
двигался, и только когда кто-то крикнул им из  окна,  раздались  в  стороны,
освобождая узкий проход. Нелегко было прийти к Пророку без  его  позволения.
Покинуть же его без позволения было невозможно.
   Оставив позади Масиму с  его  стражей,  Перрин  пов„л  коня  шагом  столь
быстрым, сколь возможно это было на запруженных людьми улицах. Не так  давно
Абила была большим, процветающим городом,  с  каменными  зданиями  рынков  и
четырехэтажными домами  с  крытыми  шифером  крышами.  Город  и  сейчас  был
большим, но кучи камней и щебня красовались на  месте  разрушенных  домов  и
трактиров. Не осталось в Абиле ни одного трактира  или  же  такого  дома,  в
котором  не   поторопились   прославить   величие   Возрожд„нного   Дракона.
Неодобрение Масимы никогда не было неуловимым.
   Немногие в толпе походили на местных, неопрятный люд в неопрятной одежде,
по большей части, пугливо спешащий по улицам,  прижимаясь  к  стенам  домов.
Детей видно не  было.  И  собак  тоже:  голод,  похоже,  был  здесь  большой
проблемой. Повсюду группы вооруж„нных людей  пробирались  через  покрывающую
улицы  грязь,  которая  ещ„  прошлой  ночью  была  снегом,  двадцать  здесь,
пятьдесят там, расталкивающих  тех,  кто  не  был  достаточно  быстр,  чтобы
убраться с их  дороги;  даже  повозки  объезжали  их  стороной.  В  пределах
видимости их было сотни. В городе их должно было быть тысячи.  Армия  Масимы
была  сбродом,  но  количество  их  с  лихвой  искупало   этот   недостаток.
Благодарение Свету, что тот согласится взять с собой только одну сотню.  Это
потребовало часа уговоров, но он согласился. В конце концов, желание  Масимы
быстрее добраться до Ранда, пусть и без Перемещения, взяло  вверх.  Немногие
его последователи имели лошадей, и, чем больше пойд„т пешком, тем  медленнее
они будут двигаться. Так что до  лагеря  Перрина  Масима  добер„тся  уже  до
темноты.
   За исключением  его  собственного  отряда  Перрин  не  видел  ни  единого
всадника, и со  всех  сторон  на  них  бросали  взгляды.  Каменные  взгляды,
лихорадочные взгляды. Богато  одетые  люди  приходили  к  Масиме  достаточно
часто, знать и купцы, понадеявшиеся, что смирением добьются больших  благ  и
меньших взысканий, но они обычно  уходили  без  лошадей.  Однако  преградить
Перрину  путь  никто  не  пытался,  и  им  не  приходилось  уступать  дорогу
последователям Масимы. Они верхом - значит, такова воля Пророка.  И  вс„  же
Перрину не было нужды  напоминать  своим  людям  держаться  ближе.  Ожидание
полнило Абилу, и никто в здравом уме не хотел бы оказаться поблизости, когда
это ожидание закончится.
   Он почувствовал облегчение, когда Балвер на  сво„м  мерине  показался  из
боковой улочки у низкого деревянного моста, что в„л прочь из  города,  почти
такое же, как то, которое испытал, когда они пересекли мост и проехали  мимо
последних стражников. Узколицый  человечек,  весь,  казалось,  состоящий  из
узловатых сухожилий, в неловко висящем  на  н„м  простом  коричневом  плаще,
несмотря на внешность, мог о себе позаботиться. Но Фэйли набрала  подобающую
высокородной особе свиту, и она будет более чем недовольна, позволь  Перрин,
чтобы что-нибудь приключилось с е„ секретар„м. Е„ и Перрина. Сам он  не  был
так уж  уверен,  что  ему  и  вправду  нужен  секретарь,  хотя  тот  обладал
способностями,   куда   большими,   чем   изящное   письмо.   Что    он    и
продемонстрировал, когда они  отъехали  от  города,  и  со  всех  сторон  их
окружили низкие лесистые всхолмья. Почти все ветви были зам„рзшими и голыми,
редкие листья и иголки расцвечивали белое яркими зел„ными пятнами. Кроме них
на дороге никого не было,  но  зам„рзший  между  корнями  снег  не  позволял
скакать быстро.
   - Простите меня, милорд Перрин,  -  пробормотал  Балвер,  наклонившись  в
седле и вглядываясь куда-то мимо Илайаса, -  но  мне  довелось  тут  кое-что
подслушать, и вас это может заинтересовать. -  Он  деликатно  прокашлялся  в
перчатку, затем, поспешно перехватив распахнувшиеся полы, вновь закутался  в
плащ.
   Илайас и Айрам по знаку Перрина отступили назад,  к  остальным.  Впрочем,
знак этот был едва ли нужен:  с  тягой  маленького  сухопарого  человечка  к
секретности все уже свыклись. Как бы то ни было, по  части  подслушивания  и
разнюхивания он проявлял недюжинные способности.
   Балвер склонил голову набок, глядя на Перрина, едущего рядом с ним:
   - У меня два известия, милорд;  одно,  я  полагаю,  важное,  а  другое  -
срочное. - Срочное или нет, голос Балвера звучал сухо,  как  шелест  опавших
листьев.
   - Насколько срочное? - Перрин заключил с собой пари, о ком  будет  первое
сообщение.
   - Возможно, безотлагательное, милорд. Король  Айлрон  встретил  Шончан  в
битве у города Джерамел, приблизительно в ста милях  к  западу  отсюда.  Это
случилось около десяти дней назад. - Балвер сердито поджал губы: он не любил
неточность, не любил незнание. - Над„жной информации мало, но, без сомнения,
армия Амадиции разбита - частично мертва, частично захвачена или рассеяна. Я
бы очень удивился, если среди  сохранившихся  формирований  найдутся  такие,
которые насчитывают более сотни солдат; все они скоро  обратятся  к  разбою.
Сам Айлрон взят в плен, так же как и весь его двор. В  Амадиции  больше  нет
родовой знати, и она потеряла всякое значение.
   Перрин решил, что проиграл пари.  Обычно  Балвер  начинал  с  новостей  о
Белоплащниках. - Что ж, жаль Амадицию. По крайней мере, жаль взятых в  плен.
- По сообщениям Балвера, тем, кто с оружием в руках  противостоял  Шончан  и
был захвачен ими, приходилось несладко. Итак, Амадиция потеряла свою  армию,
и  некому  собрать  и  возглавить  новую.   Никто   не   остановит   Шончан,
продвигающихся  так  быстро,  как  только  вздумается  им  самим;   впрочем,
казалось, не менее стремительно  они  наступали  и  тогда,  когда  встречали
сопротивление. Лучше всего, как  только  Масима  прибудет  в  лагерь,  сразу
отправиться на  восток,  и  скакать  настолько  быстро  и  настолько  долго,
насколько смогут выдержать лошади и всадники.
   Он высказал свои мысли вслух, и Балвер  кивнул,  с  тонкой  одобрительной
улыбкой. Ему нравилось, когда Перрин видел значимость его донесений.
   - Ещ„ один момент,  милорд,  -  продолжил  он.  -  Белоплащники  в  битве
участвовали, но, по-видимому, к е„ концу Валда сумел  увести  большинство  с
поля боя. Похоже, ему сопутствовала удача самого Т„много.  Никто  не  видел,
куда они направились. Вернее, каждый, кто об этом говорит,  да„т  совершенно
новое направление. Если  мне  дозволительно  высказать  сво„  мнение,  я  бы
предпоч„л восток. Прочь от Шончан. - И, конечно  же,  получается  в  сторону
Абилы.
   Что ж, пари проиграно не было. Хотя  Балвер  начал  не  с  этой  новости.
Наверное, ничья. В вышине, в безоблачном небе парил ястреб,  держа  путь  на
север. Он достигнет лагеря намного раньше них. Перрину вспомнились  времена,
когда заботами он был обремен„н не больше, чем этот ястреб. По крайней мере,
по сравнению с тем, что стало теперь. Да, времена эти миновали давным-давно.
   - Я полагаю, Белоплащники больше заинтересованы  в  том,  чтобы  избежать
встречи с Шончан, чем досаждать нам. В любом случае, двигаться из-за них ещ„
быстрее мы вс„ равно не сможем. Было ли это вторым известием?
   - Нет, милорд. Просто интересный момент.  -  Казалось,  Балвер  ненавидел
Детей Света, в особенности самого Валду. Перрин подозревал, что  когда-то  в
прошлом они плохо с ним обошлись. Но, как и вс„ остальное в  этом  человеке,
его  ненависть  была  сухой,  холодной,  бесстрастной.  -  Второе   известие
заключается в том, что Шончан сражались в ещ„ одной битве,  на  этот  раз  в
южной  Алтаре.  Возможно,  против  Айз  Седай,  хотя   некоторые   упоминают
направлявших Силу мужчин. - Полуобернувшись в седле, Балвер бросил взгляд на
Грейди и Неалда в их ч„рных мундирах. Грейди беседовал с Илайасом, а Неалд -
с Айрамом, но при этом оба Аша'мана, так же как и замыкавшие  отряд  Стражи,
не спускали глаз с  окружавшего  дорогу  леса.  Айз  Седай  и  Хранительницы
Мудрости вполголоса переговаривались между собой. - Против кого бы Шончан не
сражались, милорд, совершенно ясно, что они потерпели поражение и  отступили
назад, в Эбу Дар.
   - Хорошие новости, - невыразительно отозвался  Перрин.  Видение  Колодцев
Дюмай вспыхнуло в его сознании с новой силой. На мгновение он  вновь  ощутил
себя спина к спине с Лойалом в гуще  того  сражения,  того  отчаянного  боя,
когда каждый вздох казался последним. Первый раз за  день  он  задрожал.  По
крайней мере, Ранду известно о Шончан. По крайней мере,  об  этом  не  нужно
беспокоиться.
   Внезапно он осознал, что Балвер не сводит  с  него  глаз,  словно  птица,
рассматривающая необычное насекомое.  Тот  заметил  его  дрожь.  Но  как  бы
маленькому человечку ни нравилось вс„  знать,  существовали  такие  секреты,
выведать которые не дано никому.
   Взгляд Перрина вновь обратился к ястребу, уже едва различимому вдали даже
для его зорких глаз, а мысли - к Фэйли,  его  неистовой  жене-соколице.  Его
прекрасной  жене-соколице.  Он  выбросил   из   головы   сражения,   Шончан,
Белоплащников и даже Масиму. По крайней мере, до поры до времени.
   - Давайте немного ускорим шаг, - обратился он к остальным. Пусть ястреб и
увидит Фэйли раньше него, он-то, в отличие от птицы, сможет вновь  лицезреть
ту, что принесла любовь в его сердце. И сегодня он не закричит на не„, ни за
что ни закричит, что бы она ни сделала.

ГЛАВА 2
ПЛЕННИЦА

   Ястреб давно скрылся из виду, а на дороге не  было  других  людей.  Из-за
снега отряд не мог двигаться быстро, в ином случае  лошади  и  седоки  могли
сломать себе шеи. Ветер наш„птывал обещания  снегопада  назавтра.  Было  уже
далеко за полдень, когда отряд свернул с дороги в лес, где лошади  по  брюхо
проваливались в снег. Так они преодолели последнюю милю до  лесного  лагеря,
где Перрин оставил двуреченцев, айильцев, майенцев и  гаэлданцев.  И  Фэйли.
Однако он не ожидал увидеть то, что открылось его взору, когда  расступились
деревья.
   Как всегда, лагерь  был  разбит  на  четыре  части.  Но  костры  Крылатой
Гвардии,  разожж„нные  рядом  с  полосатой  палаткой  Берелейн,  были  давно
позабыты, повсюду валялись перев„рнутые котлы  и  прочая  утварь.  Такие  же
следы поспешного бегства были заметны в лагере  солдат  Аллиандре.  Возницы,
грумы и прочие слуги, сопровождавшие армию, замерли неподвижно,  не  отрывая
глаз от того, что сразу же заметил Перрин.
   В пяти сотнях шагов от каменистого  холма,  где  поставили  свои  палатки
Хранительницы Мудрости, столпились майенцы в серых куртках. Их лошади нервно
переступали с ноги на ногу, а  красные  плащи  и  вымпела  на  пиках  слегка
шевелились  под  морозным  ветерком.  Чуть  в  стороне,  на  ближнем  берегу
зам„рзшего ручья выстроились гаэлданские конники  с  зел„ными  вымпелами  на
пиках. Оливково-зел„ная форма гаэлданцев казалась какой-то грязной  рядом  с
алыми  куртками,  плащами  и  серебряными   кирасами   майенских   офицеров.
Впечатляющее зрелище, чем-то похоже  на  парад.  Но  это  не  было  парадом.
Крылатая Гвардия была пов„рнута  к  гаэлданцам,  гаэлданцы  стояли  лицом  к
холму, а холм был взят в кольцо двуреченскими лучниками с  длинными  луками.
Никто пока не двигался, но войска были готовы. Как будто каждый солдат вдруг
сош„л с ума.
   Перрин ударил каблуками Трудягу  и  галопом  проскакал  до  первой  линии
гаэлданцев, рискуя свернуть шею себе и коню. Здесь была Берелейн в  подбитом
мехом плаще, Галленне, одноглазый Капитан е„ Крылатой Гвардии и Анноура, Айз
Седай советница. Они спорили с Герадом  Арганда,  Первым  Капитаном  Гвардии
Аллиадндре, невысоким и покрытым шрамами  человеком,  который  так  отчаянно
тряс головой, что белый плюмаж на его шлеме болтался из стороны  в  сторону.
Первая Майена, судя по е„ виду, готова была  грызть  сталь,  через  извечную
маску спокойствия Анноуры пробивался гнев, а Галленне  задумчиво  постукивал
пальцами по шлему с  алым  плюмажем,  надетому  на  луку  седла,  как  будто
раздумывал, не стоит  ли  его  надеть.  Заметив  Перрина,  они  замолчали  и
повернули лошадей к нему. Берелейн держалась в седле  прямо,  но  е„  ч„рные
волосы были растр„паны, а бока белой кобылы раздувались,  как  меха,  словно
она только что проскакала галопом немалое расстояние.
   Из разнообразия запахов сложно было выделить какой-то один, но  Перрин  и
без этого чувствовал жуткое  напряжение  в  воздухе.  Прежде  чем  он  успел
спросить, что же, Света  ради,  здесь  происходит,  Берелейн