них крики. Четыре толстых,  как
ноги,  щупальца  обвились  вокруг Исчезающего, и  Получеловек  и  его  лошадь
задергались в захлестнувшем их тумане, забились в дикой пляске, капюшон  спал
с головы, обнажив бледное, безглазое лицо. Исчезающий испустил вопль.
 Этот  крик  был беззвучен, как и троллоковы, но однако что-то прорвалось  до
слуха  Ранда:  жалобный вой, за гранью слышимости, словно  бы  все  осы  мира
впились  в  уши  юноше, в звуке был весь существующий  в  мире  ужас.  Облако
судорожно   дернулся,  словно  тоже  услышал  этот  немой  крик,  и,   словно
подстегнутый им, помчался дальше с новыми силами. Тяжело дыша, Ранд  цеплялся
за поводья изо всех сил, в горле у него пересохло, как в песчаной пустыне.
 Спустя  немного  он  понял,  что больше не слышит безмолвного  предсмертного
вопля  Исчезающего, и сразу же в ушах у него громом раздался грохот  копыт  в
галопе.  Ранд  рванул поводья, останавливая Облако рядом с  зубчатой  стеной,
чуть  не  доехав  до перекрестка. Во тьме впереди него возвышался  непонятный
монумент.
 Тяжело  осев  в седле, Ранд прислушался, но не услышал ничего,  кроме  стука
крови  у себя в ушах. Холодный пот бусинками выступил на лице, и, когда ветер
дернул за плащ, юноша вздрогнул.
 Наконец Ранд выпрямился. Облака порой закрывали усеивающие небо. звезды,  но
низкую  красную звезду на востоке заметить было нетрудно. Жив ли  кто-нибудь,
видит  ли  ее  кто? Свободны они или попали в лапы троллоков? Эгвейн,  ослепи
меня  Свет,  почему ты не поскакала за мной? Если они живы и на  свободе,  то
обязательно  будут держаться этой звезды. Если же нет... Руины огромны  -  на
поиски  здесь  можно потратить дни и не найти никого, даже  если  повезет  не
нарваться  на  троллоков. А еще есть Исчезающие, и Мордет, и Машадар.  Скрепя
сердце. Ранд решил двинуться к реке.
 Он  подобрал  поводья. На боковой улице с отчетливым стуком камень  упал  на
камень. Похолодев, Ранд замер и затаил дыхание. Его скрывали тени, а до  угла
-  один шаг. В голове мелькнула мысль об отступлении. Что там было позади?  А
если  каким-то звуком он выдаст себя? Вспомнить никак не удавалось, а отвести
взгляд от угла дома Ранд боялся.
 Возле  этого угла горбатилась тьма с длинной тенью древка, торчащей из  нее.
Ловчий шест! Едва эта мысль взорвалась в голове у Ранда, он вонзил каблуки  в
бока  Облака и меч его вылетел из ножен; с бессловесным криком юноша бросился
в  атаку,  со  всего  размаху  рубанув мечом.  Лишь  отчаянным  усилием  Ранд
остановил разящий удар. Мэт с визгом опрокинулся на спину, чуть не свалившись
с  лошади и едва не выронив лук. Ранд глубоко вздохнул и опустил меч,  сжимая
его дрожащей рукой.
 - Ты еще кого-нибудь видел? - выдавил он.
 Мэт с трудом сглотнул, потом неуклюже уселся в седле.
 -  Я... я... Только троллоков. - Он провел ладонью по горлу и облизал  губы.
- Только троллоков. А ты? Ранд покачал головой.
 - Наверное, они стараются добраться до реки. Нам лучше поступить так же.
 Мэт  молча  кивнул,  по-прежнему  щупая свое  горло,  и  юноши  двинулись  в
направлении красной звезды.
 Не  успели  они  проехать и сотни шагов, как позади  них  в  глубине  города
взметнулся  клич  троллокова рога. Откуда-то из-за стен,  снаружи,  отозвался
другой рог.
 У  Ранда  дрогнуло  сердце,  но он сдержал себя и  продолжал  ехать  тем  же
быстрым  шагом, следя за самыми темными местами и по возможности избегая  их.
Разок  дернув  за  уздечку,  словно собираясь  погнать  лошадь  галопом,  Мэт
последовал  примеру  друга. Больше рога не трубили, и  висела  тишина,  когда
юноши приблизились к пролому в опутанной диким виноградом и плющом стене, где
некогда были ворота. Сохранились лишь башни, вонзившиеся в черное небо своими
обломанными верхушками.
 В воротах Мэт заколебался было, но Ранд тихо сказал:
 - Здесь что, безопаснее, чем снаружи?
 Сам  он  серого придерживать не стал, и через мгновение Мэт следом за другом
выехал из Шадар Логота, стараясь смотреть сразу во все стороны. Ранд медленно
выдохнул воздух из легких; во рту у него пересохло. У нас все выйдет. Свет, у
нас вот-вот все получится!
 Городские  стены  растворились во тьме, скрылись за покровом  ночи  и  леса.
Прислушиваясь к малейшему шуму. Ранд держал путь прямо на красную звезду.
 Неожиданно сзади выскочил и пронесся, мимо них галопом на своем мерине  Том,
успев крикнуть:
 - Скачите, вы, дурни!
 Через   мгновение   крики  погони  и  треск  кустарника  позади   менестреля
возвестили о взявших его след троллоках.
 Ранд  ударил  каблуками коня, и Облако бросился догонять Томова мерина.  Что
случится, когда мы доберемся до реки без Морейн? О Свет, Эгвейн!

 Перрин на своей лошади затаился в тени, наблюдая за открытыми воротами  чуть
подальше  и  в стороне от него, и рассеянно водил большим пальцем по  топору.
Казалось,  что  эти  ворота  представляют собой простой  и  легкий  выход  из
разрушенного  города, но он сидел тут уже минут пять, разглядывая  их.  Ветер
трепал его лохматые кудри и старался сорвать с плеч плащ, но Перрин натягивал
плащ  и  кутался  в него совершенно машинально, совсем не думая  о  том,  что
делает.
 Он  знал, что Мэт, да и почти всякий в Эмондовом Лугу считают его тугодумом.
Отчасти  такое  отношение  к  нему складывалось из-за  того,  что,  отличаясь
высоким  ростом  и  крепким сложением, двигался он обычно с  осторожностью  -
всегда  боялся,  что может случайно что-нибудь разбить или ненароком  задеть,
ушибить  кого-то,  -  с тех пор как стал больше других  мальчишек,  вместе  с
которыми  рос;  но Перрин и в самом деле предпочитал обдумать  дело  со  всех
сторон,  от  начала до конца, если это было возможно. Скорый на  решения,  не
думающий о последствиях Мэт раз за разом влипал в разные истории и попадал со
своим  скоропостижным  умом на горячую плиту, а  то  и  втягивал  в  котел  с
неприятностями Ранда, или Перрина, или их обоих.
 Горло  у  Перрина перехватило. Свет, нечего размышлять о разных  котлах.  Он
попытался собраться с мыслями. Самый верный способ - тщательно все обдумать.
 Сразу  перед  воротами города некогда было нечто вроде площади,  с  огромным
фонтаном  в  центре. От фонтана мало что уцелело: несколько разбитых  статуй,
стоящих  в  большой  круглой чаше, а потому вся площадь  теперь  была  просто
пустым пространством. Чтобы добраться до ворот, нужно проскакать почти  сотню
спанов, и защитой от ищущих глаз будет одна только ночь. Такая мысль тоже  не
прибавляла бодрости. Перрин слишком хорошо помнил тех невидимых сторожей.
 Перрин  подумал  об  услышанных  им  рогах,  протрубивших  где-то  в  городе
немногим  раньше.  Он  уже  почти  повернул обратно,  решив,  что  кто-то  из
остальных мог быть захвачен, когда понял: если они даже и пленены, помочь  им
в  одиночку  он не в силах. Не против - как говорил Лан - сотни  троллоков  и
четырех Исчезающих. Да и Морейн Седай велела пробираться к реке.
 Перрин  вернулся  к  разглядыванию ворот. Тщательное размышление  мало  дало
ему,  но  решение  он принял. Юноша выехал из густых теней в  менее  глубокую
bl,c.
 В  этот  миг на дальнем краю площади появилась другая лошадь и остановилась.
Перрин  тоже  остановился и нашарил топор; тот, правда, не  дал  ему  большой
поддержки. Если та темная фигура - Исчезающий...
 - Ранд? - донесся слабый нерешительный голос. Перрин облегченно вздохнул.
 - Это Перрин, Эгвейн, - откликнулся он, почти так же тихо.
 Во  тьме  эти  слова все равно прозвучали чересчур громко. Лошади  съехались
возле фонтана.
 -  Тебе кто-нибудь еще встретился? - спросили друг у друга оба - и Перрин, и
Эгвейн - одновременно, и оба отрицательно покачали головами.
 -  С  ними все будет хорошо, - пробормотала Эгвейн, похлопав Белу по шее.  -
Правда?
 -  Морейн  Седай и Лан присмотрят за ними, - ответил Перрин. - А как  только
мы доберемся до реки, они присмотрят и за нами.
 На последнее он очень надеялся.
 Едва  оказавшись за воротами, Перрин почувствовал огромное облегчение,  даже
если  в  лесу есть троллоки. Или Исчезающие. Перрин отогнал эти мысли.  Голые
ветви не были так густы, чтобы заслонить от него путеводную красную звезду, и
теперь  они  вне  досягаемости Мордета. Он напугал Перрина куда  больше,  чем
троллоки до того.
 Вскоре  они окажутся у реки, встретятся с Морейн, и она сделает так,  что  и
троллоки их не достанут. Перрин верил в это, потому что ему нужно было в  это
верить. Ветер царапал ветви одну о другую, шуршал на них листвой и хвоей.  Во
мраке  раздался одинокий крик козодоя, и Перрин с Эгвейн придвинулись поближе
друг  к  другу,  словно  одновременно подумали, что  так  будет  теплее.  Они
чувствовали себя очень-очень одинокими.
 Где-то  позади  них  протрубили рога троллоков - торопливые,  воющие  звуки,
настойчиво   подгоняющие  охотников,  -  быстрей,  быстрей.   Затем   хриплые
получеловеческие  завывания, подстегнутые еще не успевшими  стихнуть  рогами,
разорвали  ночь.  Вой троллоков, почуявших человеческий след,  стал  резче  и
сильнее.
 Перрин  пустил  свою лошадь галопом, крикнув: "Давай!" Эгвейн  понеслась  за
ним  следом,  оба всадника нещадно били своих лошадей каблуками,  не  обращая
внимания ни на хруст подлеска, ни на ветки, хлещущие по ним.
 Когда  они  скакали  между  деревьев, ведомые больше  инстинктом  и  тусклым
лунным сиянием, Бела отстала. Перрин оглянулся. Эгвейн подгоняла ее каблуками
по  бокам и, словно плеткой, хлестала поводьями, но толку от этого было мало.
Судя  по крикам, троллоки к ним приближались. Перрин придержал лошадь,  чтобы
не оставлять девушку одну.
 -  Торопись! - крикнул он. Теперь юноша мог различить снующие среди деревьев
темные  фигуры  троллоков, которые ревели и рычали так,  что  в  жилах  стыла
кровь.  Перрин сжал рукоять висящего у пояса топора, пальцам стало больно.  -
Быстрее, Эгвейн! Быстрее!
 Вдруг  лошадь  его  тонко заржала, и Перрин вылетел из  седла.  Он  выбросил
вперед  руки, чтобы не разбить лицо о землю, и ухнул головой вперед в ледяную
воду - его сбросило с лошади у самой кромки отвесного обрыва реки Аринелле.
 Холодная волна ожгла, он судорожно вдохнул и порядком нахлебался воды,  пока
выныривал  на  поверхность.  Он скорее почувствовал,  чем  услышал  еще  один
всплеск, и решил, что это, наверное, Эгвейн, - раз она скакала за ним следом.
Пыхтя и отфыркиваясь, Перрин молотил руками и ногами по воде.
 Держаться  на плаву оказалось непросто: куртка и плащ отяжелели  от  воды  и
сапоги  были  уже полны. Он поискал взглядом Эгвейн, но увидел  лишь  отблеск
лунного сияния на покрытой рябью черной воде.
 - Эгвейн! Эгвейн!
 Прямо  перед его глазами мелькнуло копье, и в лицо плеснуло водой.  Потом  и
другие  копья зашлепали в реку вокруг юноши. На берегу разгорелась перебранка
гортанных голосов, и троллоковы копья падать перестали, но Перрин на какое-то
время решил воздержаться от повторных окликов.
 Течение несло его вниз по реке, но хриплые крики и рычание следовали за  ним
вдоль  берега  не отставая. Развязав завязки, Перрин отдал плащ реке.  Теперь
его  тянула ко дну куда меньшая тяжесть. С упрямством юноша поплыл к  другому
!%`%#c. Там троллоков нет. Вся его надежда была только на это.
 Перрин  плыл  так,  как плавал дома, в прудах Мокрого Леса,  -  по-лягушачьи
загребая  двумя руками, толкаясь ногами, держа голову над водой.  По  крайней
мере, стараясь держать голову над водой, что оказалось не так-то легко.  Хотя
плаща  не  было, но куртка и сапоги по отдельности, казалось, весили  столько
же, сколько он сам. Да и топор болтался на поясе, угрожая если и не утянуть в
глубину,  то перевернуть. Перрину пришла в голову мысль избавиться  от  него,
подарив топор реке; эта идея не выходила из головы. Это же так легко, намного
проще,  чем  отделаться от сапог, например. Но всякий  раз,  задумавшись  над
таким решением, Перрин размышлял и о предстоящем: выползаешь на тот берег,  а
там  уже  ждут  не  дождутся троллоки. Топор вряд  ли  много  поможет  против
полудюжины  троллоков - или даже, быть может, и против одного, -  но  все  же
лучше оказаться перед ними не с голыми руками.
 Вскоре  Перрин  уже  не  был уверен, хватит ли у него сил  вообще  взмахнуть
топором,  окажись  на берегу троллоки. Руки и ноги налились  свинцом;  каждое
движение  давалось  с трудом, с каждым гребком лицо все глубже  зарывалось  в
воду.  Он закашлялся: вода попала в нос. Целый день в кузнице не идет с  этим
ни в какое сравнение, устало подумал он и тут же задел обо что-то ногой. Лишь
ударившись  во  второй  раз,  он сообразил,  в  чем  дело.  Дно.  Он  уже  на
мелководье. Он переплыл реку.
 Втягивая  воздух  ртом,  Перрин  шумно  встал  из  воды,  ноги  подгибались.
Замерзшей рукой он вытянул из петли топор и, дрожа на ветру, тяжело шагнул на
берег.  Никаких  троллоков он не увидел. Не увидел он  и  Эгвейн.  На  речном
берегу  стыло  лишь несколько одиноких деревьев, да дрожала на  водной  глади
дорожка лунного света.
 Отдышавшись, Перрин стал окликать друзей. Ответом ему были слабые и  неясные
выкрики  с  дальнего берега; даже с такого расстояния он узнал грубые  голоса
троллоков. Но спутники Перрина не отзывались.
 Поднялся ветер, своим стоном заглушив троллоков, и юношу бросило в дрожь  от
его  резких  порывов.  Было не так холодно, чтобы вода,  пропитавшая  одежду,
замерзла, но ощущение было именно таким: его словно ледяным клинком  пронзали
до  костей. Крепко обхватив себя руками, Перрин попытался унять дрожь, но это
не  помогло.  Оставшись теперь один, он с трудом вскарабкался  по  откосу,  в
надежде укрыться где-нибудь от ветра.

 Шепотом  успокаивая  Облако. Ранд похлопывал серого по  шее.  Тот  вскидывал
голову и танцевал на быстрых ногах. Троллоки отстали - или так казалось, - но
Облако  чуял их запах, слишком сильный для него. Ожидая внезапного  нападения
из  ночи,  Мэт  скакал  с  наложенной на тетиву  стрелой,  пока  Ранд  и  Том
выискивали  среди  ветвей  красную звезду на небе, которая  стала  теперь  их
проводником.  Не  терять ее из виду было очень легко, даже с нависающими  над
головой  ветвями, до тех пор пока они скакали прямо на нее. Но затем  впереди
замаячили еще троллоки, и путники галопом рванули в сторону, а следом за ними
завыли  обе  своры. Троллокам удалось удержаться за лошадьми, но  лишь  около
сотни  шагов, и в конце концов трое всадников оставили погоню и  вой  позади.
Но, петляя и сворачивая, они потеряли путеводную звезду.
 -  А  я  говорю, что она там, - повторял Мэт, показывая рукой вправо. -  Под
конец мы ехали на север, и это значит, что восток - там.
 -  Вот  она,  -  вдруг произнес Том. Он ткнул пальцем в переплетение  ветвей
слева, прямо в красную звезду. Мэт что-то буркнул под нос.
 Уголком  глаза Ранд уловил, как из-за дерева сзади него бесшумно  выпрыгнул,
размахивая  ловчим  шестом, троллок. Ранд ударил каблуками,  и  серый  рванул
вперед как раз в тот момент, когда из теней за первым вынырнули еще двое трол
локов. Петля скользнула по затылку и шее Ранда, а по спине пробежали мурашки.
 В  глаз  одной  из звериных морд вонзилась стрела, а затем  рядом  с  другом
поскакал  Мэт; их лошади с трудом пробирались между деревьев. Они  скакали  к
реке,  сообразил Ранд, но он не был уверен, к добру ли это. За  ними  гнались
троллоки, совсем близко, вот-вот дотянутся и ухватят за развевающиеся  хвосты
лошадей. Еще полшага, и ловчие шесты сдернут их обоих с седел.
 Ранд  пригнулся к шее серого, чтобы расстояние между его шеей и петлей стало
как   можно  больше.  Мэт  зарылся  лицом  в  гриву  своего  коня.  Но  Ранда
(-b%`%a."  +.,  куда  подевался  Том.  Не  решил  ли  менестрель,  что  лучше
действовать на свой страх и риск, раз все три троллока увязались за ребятами?
 Вдруг  из  ночи  за  троллоками галопом выскочил  мерин  Тома.  У  троллоков
хватило  времени  лишь  на  то, чтобы в удивлении оглянуться,  а  потом  руки
менестреля  быстро  метнулись назад, затем вперед. Луна сверкнула  на  стали.
Один  троллок  кувырнулся  вперед, покатился по земле  и  замер  бесформенной
грудой,  а  второй со стоном рухнул на колени, закинув руки за спину.  Третий
зарычал, обнажив в оскале звериной морды острые клыки, но, когда его приятели
свалились  замертво,  понесся во мрак. Рука Тома вновь двинулась,  словно  он
щелкал кнутом, и тот завопил, убегая, но крики его стихли вдалеке.
 Ранд и Мэт придержали лошадей и пораженно уставились на менестреля.
 -  Мои лучшие кинжалы! - проворчал Том, но не сделал ничего, чтобы спешиться
и  забрать  их. - Этот обязательно приведет других. Надеюсь, река не  слишком
далеко. Надеюсь...
 Вместо  того  чтобы  сказать,  на что он надеется.  Том  покачал  головой  и
двинулся быстрым кентером. Ранд и Мэт пристроились за ним.
 Вскоре  они  выехали на пологий берег, где у самой кромки  черной  как  ночь
воды,  подернутой  от  ветра рябью, росли деревья.  На  реке  дрожала  лунная
дорожка. Противоположного берега Ранду разглядеть не удалось. Ему не по  душе
была  мысль о переправе на плоту ночью, но еще меньше нравилась идея остаться
на этом берегу. Если нужно будет, я и вплавь переберусь.
 Где-то  в  стороне  от  реки  истошно  завопил  во  мраке  троллочий  рог  -
пронзительно,  торопливо и настойчиво. Эти трубные  призывы  звучали  с  того
момента,  как путники выбрались из развалин. Ранд задумался, не  означают  ли
они, что кто-то из их спутников захвачен в плен.
 -  Никакого толку не будет, если стоять здесь всю ночь, - сказал  Том.  -  В
какую сторону? Вверх по течению или вниз?
 -  Но  Морейн и другие могут быть где угодно, - возразил Мэт. - В  какую  бы
сторону мы ни поехали, это может увести нас от них еще дальше.
 -  Может.  - Том цокнул мерину и повернул его вниз по реке, вдоль берега.  -
Может.
 Ранд посмотрел на Мэта, тот пожал плечами, и они двинулись за менестрелем.
 Какое-то время ничего не происходило. Кое-где берег был выше, кое-где  ниже,
там деревья росли чаще, там попадались небольшие проплешины, но ветер дул все
так  же,  стояла  ночь,  текла  река, обе - холодные  и  мрачные.  И  никаких
троллоков.  От  такой перемены в однообразии их дороги  Ранд  с  радостью  бы
отказался.
 Затем  он  увидел впереди свет, всего-навсего одинокую точку. Когда  путники
подъехали ближе, юноша разглядел, что пятнышко света висит весьма высоко  над
рекой,  словно бы на дереве. Том ускорил шаг мерина и начал что-то  мурлыкать
себе под нос.
 Наконец  все трое ясно увидели источник света - фонарь на верхушке одной  из
мачт большого торгового судна, приставшего на ночь у узкой поляны, окруженной
деревьями.  Судно,  добрых восемнадцати футов в длину, мягко  покачивалось  в
набегавшем  потоке, удерживаемое на месте привязанными к стволам  швартовами.
Снасти  гудели  и  скрипели на ветру. Фонарь вкупе с луной бросал  на  палубу
пятна света, но на виду никого не было.
 -  Итак,  это, - сказал Том, спешившись, - лучше, чем плот Айз Седай,  разве
нет? - Он стоял, уперев руки в бока, и даже в темноте его самодовольство было
очевидно.  -  Не похоже, что корабль приспособлен для перевозки лошадей,  но,
учитывая опасность, в которой оказалась команда и о которой мы собираемся  их
предупредить,  капитан  мог  бы и поддаться уговорам.  Только  позвольте  все
переговоры вести мне. Так что тащите свои одеяла и переметные сумы.
 Ранд слез с коня и принялся отвязывать вьюки, притороченные позади седла.
 - Но вы же не хотите отправиться, не дожидаясь остальных?
 О  том,  как  он  намеревался поступить, менестрель ответить  не  успел.  На
поляну  ворвались  два троллока, воя и размахивая ловчими шестами,  за  ними,
чуть  отстав,  бежали  еще четверо. Лошади встали на  дыбы  и  тихо  заржали.
Громкие  крики,  раздавшиеся невдалеке, подсказали, что на подходе  троллоков
еще больше.
 -  На  корабль! - закричал Том. - Живо! Бросайте все! Бегите! - Слова у него
-%  разошлись с делом: менестрель устремился к кораблю, заплаты трепетали  на
бегу,  а  футляры с инструментами стукались друг о друга у него за с