е на ферму же!
   Очевидно, даже для  Колавир  это  оказалось  чересчур.  Глаза  у  нее
закатились, и она, оседая, начала падать спиной на ступеньки.
   Перрин бросился, чтобы подхватить ее, но его опередили. Прежде чем он
успел подскочить к ней, падение прекратилось. Колавир замерла в воздухе,
зависнув над ступенями помоста. Тело  с  безвольно  болтающейся  головой
поднялось, развернулось в воздухе и  мягко  опустилось  перед  Солнечным
Троном.
   Ранд. Перрин был уверен, что  Аша'маны  дали  бы  ей  упасть  Анноура
негромко хмыкнула. Она не выглядела  ни  удивленной,  ни  взволнованной,
если не считать того, что нервно потирала большими  пальцами  обеих  рук
указательные.
   - Думаю, она предпочла бы иметь дело с палачом. Я присмотрю  за  ней,
если ты прикажешь своему человеку... своему... Аша'ману...
   - Пусть она тебя не волнует, - резко сказал Ранд. - Она жива и... она
жива. - Он глубоко,  прерывисто  вздохнул.  Мин  оказалась  около  него,
прежде чем он успел остановить ее. Просто стояла рядом,  хотя  казалось,
что ей хотелось сделать что-то еще. Его лицо окаменело.  -  Анноура,  ты
отведешь меня к Берелейн. Джахар, освободи ее, у  нас  не  будет  с  ней
хлопот. Ей одной с нами девятью не справиться.  Я  хочу  разобраться  во
всем, что произошло в мое отсутствие, Анноура. И в том,  с  какой  стати
Берелейн у меня за спиной привезла тебя сюда. Нет,  не  говори.  Я  хочу
услышать это от нее. Перрин, я знаю, ты хочешь поговорить с Фэйли. Я...
   Взгляд Ранда медленно заскользил по залу, по лицам вельмож, застывших
в молчаливом ожидании. Под этим взглядом никто не осмелился  сделать  ни
единого движения. Запах страха усилился, судорожно выплескиваясь мощными
волнами. За исключением Охотников, все находившиеся здесь  давали  Ранду
ту же самую клятву, что и Колавир. Кто знает, может, среди  них  есть  и
еще изменники?
   Перрин, во всяком случае, этого не знал.
   - Прием окончен, - объявил Ранд. -  Я  забуду  лица  тех,  кто  уйдет
немедленно.
   Впереди стояли люди самого высокого звания, наиболее могущественные и
родовитые. Они начали без излишней торопливости продвигаться  к  дверям,
обходя Дев и Аша'манов, стоявших в проходе, в  то  время  как  остальные
просто растерянно наблюдали за их действиями. Мозги всех  присутствующих
усиленно заработали, обдумывая сказанное Рандом. Что именно  он  имел  в
виду? Ноги  задвигались  быстрее,  женщины  подхватили  юбки.  Охотники,
стоявшие ближе всех к дверям, начали выскальзывать из зала,  сначала  по
одному, потом хлынули потоком. Увидев это,  менее  знатные  кайриэнцы  и
тайренцы кинулись к выходу, опережая более знатных. В  дверях  мгновенно
образовался затор. Все, мужчины и  женщины,  отпихивали  и  расталкивали
друг друга локтями, стремясь вырваться наружу. И ни  один  не  оглянулся
назад, на женщину,  лежащую  перед  троном,  который  она  занимала  так
недолго

Глава 6

СТАРЫЙ СТРАХ, НОВЫЙ СТРАХ

   Ранд прошел сквозь толпу отпихивающих друг друга людей без  малейшего
труда. Может быть, сыграло свою  роль  присутствие  Дев  или  Аша'манов.
Может быть, сам ранд или один из его спутников в черных мундирах призвал
на помощь Силу, но толпа расступалась  перед  ним.  Он  шел  сквозь  нее
вместе с  Мин,  вцепившейся  в  его  руку,  покорной  Анноурой,  которая
пыталась заговорить с ним, и Лойалом. Огир, несмотря на  все  трудности,
умудрялся на ходу строчить в записной книжке, конечно,  не  выпуская  из
рук топор. Неотрывно глядя  друг  на  друга,  Перрин  и  Фэйли  упустили
момент, когда можно было присоединиться к остальным;  толпа  сомкнулась,
оставив их позади.
   Некоторое время  оба  молчали.  То,  что  Перрину  хотелось  сказать,
невозможно было произнести здесь, в присутствии Айрама, уставившегося на
них с выражением почтительности и обожания  -  так  смотрит  на  любимых
хозяев собака. И в присутствии Добрэйна, хмуро взиравшего на все еще  не
пришедшую в сознание  женщину,  предоставленную  его  попечению.  Больше
никого на помосте не осталось. Хавьен  отправился  с  Рандом  на  поиски
Берелейн, и как только Ранд ушел, остальные фрейлины кинулись к  дверям,
ни разу не оглянувшись на Перрина и Фэйли. И на Колавир. Точнее  говоря,
они вообще не смотрели по сторонам. Приподняв полосатые юбки, они тут же
бросились бежать. Из свалки у дверей  доносились  пыхтение,  ворчание  и
проклятия, и отнюдь не все голоса принадлежали мужчинам. Хотя Ранда  уже
не было в зале, эти люди стремились поскорее  вырваться  отсюда.  Может,
они думали, что Перрин остался здесь, чтобы наблюдать за ними,  а  потом
доложить Ранду. А ведь стоило им хоть раз оглянуться, и они  поняли  бы,
что ему нет до них никакого дела.
   Подойдя к Фэйли, Перрин взял ее за руку и, вдохнув, отчетливо  ощутил
исходящий от  нее  запах.  Теперь,  когда  он  находился  совсем  рядом,
остальные запахи не мешали ему. Все отступило, осталась только она одна.
Фэйли вытащила откуда-то красный кружевной веер и, прежде  чем  раскрыть
его, прикоснулась сначала к своей щеке, потом к щеке мужа. В  ее  родной
Салдэйе существовал целый язык вееров.  Это  прикосновение  было  совсем
легким. Хотел бы он знать, что оно означает; наверно, что-то хорошее.  С
другой стороны, в ее запахе присутствовал оттенок обиды, который был ему
слишком хорошо знаком.
   - Зря он не отправил ее на плаху, -  пробормотал  Добрэйн,  и  Перрин
пожал плечами, испытывая неловкость. По тону  Добрэйна  невозможно  было
определить, что он имеет в виду - что так все было бы по закону или  что
так было бы милосерднее. Добрэйн не понимал, почему Ранд  поступил  так.
Наверно, Ранд в каком-то смысле перерос его.
   Веер Фэйли теперь еле двигался,  она  искоса  взглянула  на  Добрэйна
поверх красных кружев.
   - Наверно, для всех было бы лучше, если бы она умерла. Она  заслужила
возмездие. Что вы будете делать, лорд Добрэйн?  -  Несмотря  на  то  что
Фэйли не смотрела ему в лицо, взгляд ее был настойчив и многозначителен.
   Перрин нахмурился. Ни слова ему, зато вопросы  к  Добрэйну?  И  в  ее
запахе чувствовался оттенок ревности, заставивший его вздохнуть.
   Кайриэнец ответил ей спокойным взглядом, засовывая перчатки за  пояс,
на котором висел меч:
   - То, что мне приказано. Я верен своим клятвам, леди Фэйли.
   Веер хлопком открылся и закрылся, быстрее, чем мысль.
   - Он действительно отослал  Айз  Седай  к  айильцам?  Они  и  вправду
пленницы? - недоверчиво спросила Фэйли.
   - Только некоторые,  леди  Фэйли.  -  Добрэйн,  казалось,  колебался.
Остальные на коленях дали  ему  клятву  верности.  Это  я  видел  своими
собственными глазами. Они тоже у айильцев, но не  думаю,  что  их  можно
назвать пленницами.
   - И я тоже это видел, миледи. - Айрам подошел поближе, и на лице  его
расплылась широкая  улыбка,  когда  Фэйли  взглянула  на  него.  Красное
кружево замелькало быстрее. Фэйли, казалось, не отдавала себе  отчета  в
том, что движения веера связаны с ее реакцией на услышанное.
   - Значит, вы оба все видели. - Облегчение,  которое  ощущалось  в  ее
голосе - и запахе,  -  было  настолько  сильным,  что  Перрин  удивленно
посмотрел на жену.
   - Как это понимать, Фэйли? С  какой  стати  Ранд  стал  бы  лгать,  в
особенности о том, что происходило у всех на глазах?
   Вместо того чтобы тут же ответить, Фэйли, нахмурив брови,  посмотрела
на Колавир:
   - Она все еще без сознания? Хотя это не  имеет  значения.  Она  знает
больше того, о чем я сказала. Ей известно все, что  мы  с  таким  трудом
старались сохранить в тайне. Она слишком разоткровенничалась с Майре. Ей
слишком много известно.
   Добрэйн не слишком нежно и довольно неуклюже приподнял веко Колавир.
   - Точно удар булавы. Жаль, что она не сломала себе шею о ступени.
   Теперь ей придется отправиться в изгнание  и  научиться  обрабатывать
землю К запаху Фэйли прибавился оттенок досады и тут же исчез Внезапно -
точно удар молнии! - до Перрина дошло, на что намекала его  жена  и  что
Добрэйн отверг, хотя и достаточно уклончиво. Каждый волосок на его  теле
встал дыбом. С самого начала Перрин знал, что женился на  очень  опасной
женщине. Хотя опасная - это еще слабо сказано. Айрам смотрел на Колавир.
Дурные мысли, бродившие в голове, заставили его лицо потемнеть,  а  губы
искривиться. Этот человек готов был сделать для Фэйли все, что угодно  -
Не думаю, что Ранду понравится, если что-то  помешает  ей  добраться  до
этой самой фермы, - твердо сказал Перрин, посмотрев поочередно на Айрама
и Фэйли. - Мне это тоже не понравилось  бы.  -  Он  подумал,  что  может
гордиться собой. Как-никак и ему удалось сказать то, что  он  хотел,  не
называя вещи своими именами, так же, как до этого поступили они.
   Айрам коротко наклонил голову  -  он  понял,  но  Фэйли,  прикрывшись
порхающим веером, сделала невинные глаза, выражение которых должно  было
убедить, что она понятия не имеет, о чем говорит Перрин. И тут  до  него
дошло, что запах страха исходил не только от людей, все еще  толпившихся
в дверях. Тонкая, дрожащая струйка  его  тянулась  и  от  Фэйли.  Страх,
который она пыталась скрыть и который все же несомненно присутствовал.
   - В чем дело, Фэйли? О Свет,  ты,  наверно,  подумала,  что  победили
Койрен и все остальные Айз  Седай,  а  не...  -  Выражение  ее  лица  не
изменилось, но струйка страха стала гуще. - Вот почему ты заговорила  не
сразу, да? - мягко спросил Перрин. - Ты боялась, что мы появились тут по
их приказу, точно марионетки, которых они дергают за ниточки?
   Фэйли бросила быстрый взгляд через Большой Зал на людей,  толпившихся
в дверях. Они были достаточно далеко и по-прежнему  создавали  приличный
шум, но она все равно понизила голос:
   - Я слышала, что Айз Седай способны на это. Муж мой, никто лучше меня
не знает, что даже Айз Седай было бы очень трудно заставить тебя плясать
под свою дудку, точно марионетку,  может,  еще  труднее,  чем  человека,
который всего лишь Дракон Возрожденный. Но когда вы вошли, я  испугалась
так, как не пугалась ни разу с тех пор, как ты уехал.
   Вначале ее слова звучали почти шутливо  -  точно  крошечные  пузырьки
защекотали нос; на Перрина нахлынули теплая нежность,  и  любовь,  и  ее
собственный запах, чистый,  отчетливый  и  сильный.  Но  все  это  сразу
растаяло, оставив ту же тонкую дрожащую струйку страха.
   - Ради Света, Фэйли, поверь, все это правда. Каждое слово,  сказанное
Рандом. Ты же слышала, что говорили Добрэйн и Айрам. -  Она  улыбнулась,
кивнула и снова замахала веером. Однако струйка страха все еще дрожала в
его ноздрях. Кровь и пепел, как ее убедить? - Как мне убедить  тебя?  Ты
бы поверила, если бы он  у  тебя  на  глазах  заставил  Верин  танцевать
сасара? Она сделает все, что он прикажет.
   Он сказал это, просто чтобы разрядить обстановку. Он  знал  о  сасара
лишь  то,  что  танец  этот...  не  слишком  приличный;  Фэйли   однажды
призналась,  что  умеет  его  танцевать;   хотя   потом,   как   обычно,
отказывалась от своих слов, говоря, что вовсе не то имела в виду. Перрин
сказал  это,  чтобы  разрядить  обстановку,  но  Фэйли  закрыла  веер  и
постучала им по своему запястью.  Он  знал.  что  это  означает.  Думай,
прежде чем говорить - Не знаю, как можно меня убедить, Перрин.  -  Фэйли
еле заметно вздрогнула. - Разве существует что-то,  чего  Айз  Седай  не
сделает или не вытерпит, если Белая Башня прикажет? Я изучала историю, к
тому же умею читать между строк. Машера Донавелле родила  семерых  детей
от человека, которого ненавидела, что бы об этом ни болтали; и Айсибелле
Тобани выдала врагам своих братьев, которых любила, а  заодно  отдала  и
трон Арад Домана. И Джестиан Редхилл...  -  Она  вздрогнула  снова,  уже
гораздо заметнее.
   - Все в порядке, - пробормотал Перрин, обняв  ее.  Он  и  сам  прочел
несколько книг по истории, но эти имена ему ни о чем не  говорили.  Дочь
лорда получает не такое образование, как подмастерье кузнеца. - Это и  в
самом деле правда.
   Добрэйн отвел взгляд, то же сделал и Айрам, но с довольной усмешкой.
   В первый момент Фэйли воспротивилась,  но  не  очень  сильно.  Перрин
никогда не знал точно, в какой момент она настроена  против  объятий  на
людях, а в какой готова отнестись к ним благосклонно. Ему было  известно
лишь, что если она не хотела, то умела сделать так, чтобы у него на  сей
счет не осталось никаких сомнений, с помощью слов или  без  них.  Сейчас
она прижалась  лицом  к  груди  мужа  и  крепко  обхватила  его  руками,
стискивая все сильнее.
   - Если какая-нибудь Айз Седай посмеет обидеть тебя, - прошептала она,
я убью ее. - И Перрин верил ей. - Ты - мой, Перрин т'Башир Айбара.  Мой!
- И в это он тоже верил.
   По мере  того  как  объятия  Фэйли  становились  все  горячее,  запах
ревности усиливался. Перрин чуть не засмеялся. Она  способна  вонзить  в
него нож, лишь бы он больше никому не достался. Он и рассмеялся бы, если
бы не струйка страха, которая не исчезла. И то, что Фэйли  рассказала  о
Майре.  Он  не  ощущал  собственного  запаха,  но  не  сомневался,   что
почувствовал бы в нем. Страх.
   Старый страх из-за того, что могло случиться с ней в его  отсутствие,
и новый - из-за того, что их ожидало.
   Последние из  вельмож  покинули  Большой  Зал,  удивительным  образом
никого не затоптав. Перрин отослал Айрама передать  Даниилу,  чтобы  тот
вел двуреченцев в город - и не забыл, что их следует покормить, -  после
чего предложил Фэйли руку и увел ее, оставив Добрэйна с Колавир, которая
в конце концов начала проявлять  признаки  жизни.  Перрину  не  хотелось
оказаться рядом, когда она полностью придет в  себя,  и  Фэйли,  похоже,
разделяла его чувства.
   Как бы то ни было, она положила руку на его запястье, и они поспешили
прочь, страстно желая как можно скорее добраться до своих покоев; весьма
вероятно, что по одной и той же причине.
   Вельможи,  вырвавшись  из  Большого  Зала,  не  остановили   бегства.
Коридоры были пусты, если не считать слуг, которые молча скользили  мимо
с опущенными  глазами.  Однако  Перрин  с  Фэйли  успели  отойти  совсем
недалеко, когда Перрин услышал звук шагов и понял, что за ними идут Вряд
ли у Колавир после случившегося оставались открытые сторонники, но, если
они все же имелись, им вполне могло прийти в голову нанести удар  Ранду,
напав на его друга, идущего со своей женой безо всякой охраны.
   Но когда Перрин положил руку на топор и резко обернулся, у него глаза
полезли  на  лоб.  Это  оказались  Селанда  и  ее  друзья,  которых  они
повстречали в вестибюле, а с ними еще восемь  или  девять  человек.  Они
смущенно переглянулись. Среди них находились и  тайренцы,  в  том  числе
женщина, такая высокая, что выше нее был лишь один из кайриэнцев. Так же
как Селанда и остальные женщины, она была в  куртке  мужского  покроя  и
плотно облегающих штанах, на бедре висел меч. Перрин и не знал, что  это
дурацкое увлечение захватило и тайренцев.
   - Почему вы идете за нами? - требовательно спросил он. - Если в ваших
набитых шерстью головах застряла мысль докучать мне, клянусь, я зашвырну
вас туда, откуда  вы  до  самого  Бэл  Тайн  не  вернетесь!  -  Ему  уже
приходилось сталкиваться с этими недоумками или кем-то  вроде  них.  Они
были помешаны на своей чести, и сражались на дуэлях, и захватывали  друг
друга в гай'шайн.
   Этот последний заскок заставлял айильцев просто скрежетать зубами.
   - Для вас же будет лучше, если вы прислушаетесь к словам моего  мужа,
вмешалась Фэйли. - Он не тот человек, с которым можно шутки шутить.
   Эти остолопы перестали таращиться на них  и,  попятившись,  принялись
кланяться,  состязаясь  друг  с  другом  в  изяществе  манер.  Продолжая
отвешивать поклоны, они растаяли за поворотом коридора.
   - Проклятые сосунки, -  пробормотал  Перрин,  снова  предлагая  Фэйли
руку.
   - Мой муж мудр не по годам, - прошептала она. Тон ее был  чрезвычайно
серьезен, но в запахе явно снова ощущалось еще что-то.
   Перрин чуть не фыркнул. Действительно, некоторые из них  на  год  или
даже два старше его, но все они со своей игрой в айильцев  больше  всего
напоминали детей.
   Теперь,  когда  настроение  Фэйли,  казалось,   заметно   улучшилось,
наступило самое подходящее время  для  того,  чтобы  поговорить  друг  с
другом обо всем, что его волновало. О чем он должен поговорить с ней.
   - Фэйли, как получилось, что ты стала одной из фрейлин Колавир?
   - Одной из ее служанок, Перрин, - тихо сказала  она;  так  тихо,  что
никто даже в двух шагах не расслышал бы ни слова. Ей было известно о его
остром слухе и о волках. Такие  вещи  невозможно  скрыть  от  жены.  Она
прикоснулась  веером  к  уху"  предупреждая,  чтобы  он  разговаривал  с
осторожностью.  -  Слуги  здесь  делают  все,  чтобы  мы  забыли  об  их
существовании, и у них это хорошо получается, даже слишком. Однако  и  у
слуг есть уши. Можешь не сомневаться, они  слышат  гораздо  больше,  чем
нужно Вряд ли  попадавшиеся  им  на  глаза  слуги  в  ливреях  стали  бы
подслушивать.
   Те, кто, заметив Перрина и Фэйли, не нырял в боковые коридоры,  чтобы
скрыться с глаз долой, тут же переходили почти на бег, опустив  глаза  в
пол и стараясь сжаться, чтобы стать как  можно  незаметнее.  Но  все  же
слухи и впрямь распространялись по Кайриэну  с  удивительной  быстротой.
Наверняка уже весь город знал, что произошло в Большом Зале. Сейчас слух
об этом, скорее всего, прокатился по улицам и вышел за  пределы  города.
Можно не сомневаться, что в Кайриэне имелись глаза и уши и Айз Седай,  и
Белоплащников, и, тем более, правителей других стран.
   - Колавир не слишком-то торопилась брать меня к  себе,  -  продолжала
Фэйли чуть слышно, - ведь она знала, кто я такая. Решилась,  лишь  когда
узнала, кто мой отец и как зовут мою кузину. - По-видимому, она считала,
что этого объяснения достаточно Неплохой ответ. Почти хороший. Ее отец -
Даврам, Верховная  Опора  Дома  Башир,  лорд  Башира,  Тайра  и  Сидоны,
Протектор Королевства, Защитник Народа, Маршал-Генерал королевы  Тенобии
Салдэйской.
   Кузиной Фэйли была  сама  Тенобия.  С  точки  зрения  Колавир,  этого
оказалось вполне достаточно, чтобы из злорадства сделать Фэйли одной  из
своих фрейлин.
   Но у Перрина было время обдумать то, чему он сегодня стал свидетелем.
Он испытывал определенную гордость от того, что начинает понимать манеру
Фэйли говорить обиняками и даже сам с успехом прибегает к  ней.  Женатый
человек многому учится. Например, понимать женщин; по крайней мере, одну
женщину.
   Отвечая ему, она кое о чем умолчала, и это  уже  о  многом  говорило.
Фэйли вообще не волновала опасность, даже если дело касалось ее самой.
   Не стоило, однако, говорить обо всем этом здесь, в коридоре. Если  бы
Перрин начал шептать, Фэйли ничего не услышала бы, не имея  таких  ушей,
как у него. К тому же она  сама  напомнила  ему  о  том,  что  их  могут
подслушать.
   Сдержав свое нетерпение, Перрин повел ее дальше, и в конце концов они
добрались до  отведенных  им  комнат,  где  он  не  был,  казалось,  уже
давным-давно.  Темные   полированные   стены   мерцали,   отражая   свет
многочисленных светильников,  на  высоких  деревянных  панелях  вырезаны
вписанные друг в друга прямоугольники. Камин, тоже прямоугольной  формы,
чисто выметен, в нем лежала охапка небольших  веток  болотного  мирта  с
зеленоватыми листьями Фэйли направилась прямо к столику, где на  подносе
стояли два позолоченных кувшина, покрытых бусинками влаги.
   - Они оставили нам чай из голубики, муж мой,  и  винный  пунш.  Вино,
кажется, из Тарона, а пунш тут охлаждают в баках в  дворцовых  подвалах.
Что предпочитаешь?
   Перрин расстегнул пояс и бросил его на кресло вместе с топором.  Пока
они шли, он тщательно обдумал все, что собирался сказать.  Иногда  Фэйли
бывала очень колючей.
   - Фэйли, я скучал по тебе так, что не выразить словами, и беспокоился
о тебе, но...
   - Беспокоился обо  мне!  -  воскликнула  она,  повернувшись  к  нему.
Прямая, высокая, в глазах огонь - т