ростонал
Налесин. - Не стоило нам ставить все на одного.
   Мэт даже не  потрудился  ответить.  У  него  в  кармане  еще  звенели
деньжата.
   Он называл их своими  семенами;  пусть  это  всего  несколько  монет,
всегда можно получить с их помощью прекрасный урожай, играя в  кости,  и
возместить себе все убытки,  что  бы  ни  случилось  сегодня  утром.  На
половине обратного пути Ветерок все еще лидировал, а  мышастый  держался
вплотную за ним, опережая остальных лошадей на корпус. Пегий шел  пятым.
После поворота наездники отставших коней получали возможность  хлестнуть
тех, кто оказался впереди и скакал им навстречу.
   Взгляд Мэта скользнул по коням, метнулся  к  лицу  женщины  с  острым
личиком, потом снова на поле и... вернулся обратно. Крики  и  рев  толпы
исчезли. Женщина махала своим "опахалом",  возбужденно  подпрыгивая,  но
Мэт неожиданно увидел ее  в  бледно-зеленом  платье  и  роскошном  сером
плаще, с волосами, схваченными сеткой пенистых кружев.  Приподняв  юбки,
она осторожно  ступала  по  конюшне.  Все  это  случилось  в  деревеньке
неподалеку от Кэймлина.
   Ранд по-прежнему лежал на соломе и стонал, хотя жар, казалось,  спал;
по крайней мере он больше не кричал, обращаясь к людям, которых  тут  не
было.
   Мэт подозрительно посмотрел на женщину, когда та опустилась на колени
рядом с Рандом. Может, она и  в  самом  деле  в  состоянии  помочь,  как
утверждала, но Мэт не доверял теперь уже почти никому. Что  эта  изящная
леди делает в деревенской конюшне? Поглаживая украшенную рубином рукоять
спрятанного под курткой кинжала, он подумал: а есть  ли  вообще  кто-то,
кому можно доверять?
   До сих пор это никогда ни к чему хорошему не приводило. Никогда.
   - ...слаб, как новорожденный котенок,  -  произнесла  она,  скользнув
рукой под плащ. - Думаю...
   Нож, нацеленный прямо Мэту в горло, возник в ее  руке  так  внезапно,
что ему наверняка пришел бы конец, не будь он  настороже.  Опрокинувшись
спиной на пол, он схватил ее за запястье, оттолкнув ее руку от себя,  он
приставил кривой клинок из Шадар Логота  к  тонкой  белой  шее.  Женщина
застыла, глядя вниз, на острый кончик кинжала, который  в  любой  момент
мог разрезать кожу. У Мэта  возникло  острое  желание  и  в  самом  деле
зарезать  ее.  Особенно  когда  он  посмотрел  на  стену  конюшни,  куда
воткнулся  ее  кинжал.   Вокруг   тонкого   клинка   расширялся   черный
обуглившийся круг, и  узкий  серый  усик  дыма  поднимался  от  готового
вот-вот вспыхнуть дерева.
   Вздрогнув, Мэт потер рукой глаза. Он знал, что нож  из  Шадар  Логота
прогрыз дыры в его памяти и чуть не прикончил его, но как  можно  забыть
женщину, которая пыталась тебя убить? Женщина была Другом Темного - сама
призналась, и, обезоружив, Мэт посадил ее под замок, в кладовку. А когда
Мэт бросил  в  ведро  кинжал,  которым  она  пыталась  его  убить,  вода
мгновенно вскипела. Эта Приспешница Темного охотилась  за  Рандом  и  за
Мэтом.  Неужели  это  случайность  -  что  она  оказалась  в   Эбу   Дар
одновременно с ним, на одном и том же забеге, в  один  и  тот  же  день?
Ответ, возможно, заключается  в  том,  что  он  та'верен,  -  эта  мысль
доставляла Мэту ровно столько же удовольствия, сколько и воспоминание  о
проклятом Роге Валир. Но факт оставался фактом:
   Отрекшимся  известно  его  имя.  Попытка   погубить   Мэта   Коутона,
предпринятая в той конюшне, была не последней.
   Он пошатнулся, когда Налесин неожиданно ударил его по спине:
   - Посмотри на него, Мэт! Свет небесный, ты только взгляни на него!
   Кони обогнули дальние  столбы  и  были  уже  на  обратном  пути.  Шея
вытянута вперед, грива и хвост стелются позади - Ветерок мчался молнией,
Олвер словно прилип к его спине. Мальчишка скакал так, точно  родился  в
седле Отстававший от него на четыре корпуса пегий яростно бил  копытами,
его наездник беспрерывно взмахивал  хлыстом,  тщетно  пытаясь  заставить
коня скакать быстрее. Они один за другим пересекли  финишную  черту,  за
ними,  на  три  корпуса  позади,  -  ближайший  соперник.   Мышастый   с
серебристой гривой  пришел  последним.  Стоны  и  проклятия  проигравших
перекрывали радостные крики победителей. Ненужные листки  тех,  кому  не
повезло, белым ливнем упали на  трек,  и  служители  букмекеров  тут  же
принялись сметать их, чтобы очистить дорожки к следующему забегу.
   - Давай найдем  эту  женщину,  Мэт.  Не  хватало  только,  чтобы  она
сбежала, не заплатив нам то, что должна.
   Насколько Мэту  было  известно,  гильдия  букмекеров  обошлась  очень
сурово с одним из своих  членов,  когда  он  попытался  выкинуть  что-то
подобное, а второго, задумавшего повторить тот же маневр, просто  убили.
Но букмекеры ведь из простолюдинов, не благородные,  и  этого  оказалось
достаточно, чтобы у Налесина возникли сомнения.
   - Она где-то здесь, наверху, посмотри как  следует.  -  Мэт  взмахнул
рукой, не отрывая взгляда  от  Приспешницы  Темного.  Взглянув  на  свой
листок, она швырнула его на землю и  даже  растоптала  ногой,  приподняв
юбки. Уж конечно, не на Ветерка поставила. Скорчив недовольную  гримасу,
женщина начала пробираться сквозь  толпу.  Мэт  замер.  Она  уходила.  -
Получи выигрыш, Налесин, и отведи Олвера обратно в гостиницу. Если он не
прочтет сколько положено, тебе придется поцеловать сестру Темного, чтобы
госпожа Анан отпустила его в другой раз на бега.
   - Куда ты собрался?
   - Я увидел женщину, которая пыталась меня убить, - бросил  Мэт  через
плечо.
   - В следующий раз подари ей побрякушек! - крикнул Налесин ему вслед.
   Потерять женщину из виду было  невозможно  -  с  этой  ее  украшенной
белыми перьями шляпой, которая  покачивалась,  точно  знамя,  на  другой
стороне круга.
   За земляной насыпью открылась свободная площадка, где под  бдительным
надзором  кучеров  и   носильщиков   дожидались   своих   хозяев   яркие
лакированные кареты и паланкины. Типун, конь Мэта, находился среди  тех,
кого охраняли члены Древней и  Почтенной  Гильдии  Конюхов.  В  Эбу  Дар
существовали гильдии почти для всех родов  занятий,  и  горе  тому,  кто
покушался на их привилегии.
   Мэт остановился, но женщина прошла мимо наемных экипажей, на  которых
ездили те, кто  занимал  высокое  положение  или  имел  деньги.  Сначала
выяснилось, что у нее нет служанки, а  теперь  она  и  у  паланкинов  не
остановилась. Никто, у кого имелись деньги, не  ходил  пешком  по  такой
жаре. Или для леди настали трудные времена?
   Серебряный Круг располагался южнее высокой белой городской  стены,  и
женщина легким прогулочным шагом прошла по дороге примерно  сотню  шагов
до широкой стрельчатой арки Молдайнских ворот и скрылась в ней.  Пытаясь
выглядеть так, точно оказался тут случайно, Мэт последовал за  женщиной.
От ворот тянулся неосвещенный туннель десяти спанов длиной, но приметная
шляпа была хорошо видна и там. Люди, вынужденные  ходить  пешком,  редко
носят шляпы с перьями. Женщина двигалась уверенно, похоже,  точно  зная,
куда направляется. Перья покачивались в толпе перед Мэтом  -  незнакомка
не спешила, но и не задерживалась.
   Эбу Дар сверкал белизной под лучами утреннего солнца. Белые дворцы  с
белыми же колоннами и металлическими балконами, снабженными  защищающими
от солнца экранами, располагались бок о  бок  с  белыми  оштукатуренными
лавками ткачей, рядами  торговцев  рыбой  и  конюшнями.  Огромные  белые
здания с жалюзи и ставнями, закрывающими сводчатые окна; белые гостиницы
с ярко намалеванными вывесками, висящими на виду; открытые база  ры  под
длинными кровлями, где теснились живые овцы,  цыплята,  телята,  гуси  и
утки - казалось, находишься рядом со скотным двором, - и тут  же  бок  о
бок со всей этой живностью, уже мертвые, подвешены на крюках. Все белое,
камень и штукатурка,  лишь  тут  и  там  мелькали  вкрапления  красного,
голубого и золотого - на луковичных куполах с остроконечными  шпилями  и
огибающими их балконами. На  каждом  шагу  попадались  площади,  забитые
народом, непременно со статуей на пьедестале - выше человеческого  роста
- или с брызгающим фонтаном, вид которого лишь усиливал ощущение жары. В
городе было полно беженцев и всевозможных торговцев.  Они  не  причиняли
беспокойства, напротив, приносили неплохой доход. То, что Салдэйя прежде
отправляла в Арад Доман, теперь шло вниз  по  реке  к  Эбу  Дар,  то  же
происходило с товарами, которые Амадиция раньше продавала Тарабону.  Все
сновали туда-сюда, суетились - ради одной монеты, или тысяч, или  только
ради куска хлеба. Повисший в  воздухе  густой  запах  состоял  из  смеси
приятных ароматов, пыли и пота.  Однако  повсюду  отчетливо  ощущался  и
запах отчаяния.
   Забитые баржами каналы делили  город  на  части,  берега  соединялись
между собой множеством мостов. Некоторые были настолько узки, что на них
с трудом могли разминуться два человека,  другие,  напротив,  достаточно
широки для того, чтобы вдоль них рядами вытянулись лавки,  некоторые  из
которых нависали над водой. На одном из таких мостов  Мэт  заметил,  что
шляпа с белыми перьями неожиданно остановилась. Он сделал то  же  самое,
не обращая внимания  на  обтекающий  его  людской  поток.  Лавки  здесь,
собственно говоря, представляли собой всего  лишь  крошечные  деревянные
клетушки с распахнутыми настежь ставнями из  тяжелых  досок  -  ими  они
запирались на ночь. Сейчас ставни были подняты, и на каждом  красовалось
изображение того,  чем  здесь  торговали.  На  клетушке,  перед  которой
остановилась шляпа с перьями, были нарисованы золотые весы и молоточек -
знак гильдии ювелиров, хотя хозяин лавки явно не относился  к  числу  ее
процветающих членов. Сквозь образовавшуюся на мгновение  брешь  в  толпе
Мэт заметил, что женщина оглянулась, и  торопливо  отвернулся  к  узкому
прилавку  справа  от  себя.  В  глубине,  на  задней  стене,   виднелись
выставленные на  продажу  кольца,  а  на  прилавке  сверкали  ограненные
драгоценные камни.
   - Милорд желает новое кольцо с печаткой? - спросил похожий  на  птицу
торговец за прилавком, поклонившись и потирая сухие ладошки. Тощий,  как
вешалка, он мог не беспокоиться, что кто-то покусится на его добро.
   Затиснутый в угол, на табуретке сидел одноглазый мужчина, -  наверно,
нелегко целыми днями торчать здесь, стоя столбом. Между массивных  колен
у него стояла длинная дубина, усеянная гвоздями. - Я могу  выгравировать
любой узор из тех, образцы которых выставлены здесь, и  у  меня  имеются
пробные кольца для определения размера.
   - Дай мне посмотреть  вот  это.  -  Мэт  наобум  ткнул  пальцем.  Ему
требовался какой-то предлог, чтобы оставаться  здесь,  пока  женщина  не
двинулась дальше. Заодно возникла хорошая возможность поразмыслить,  что
же он, собственно говоря, собирается предпринять.
   - Прекрасный образец "продолговатого" стиля,  милорд,  многим  сейчас
нравится. Это кольцо золотое, но я работаю и с серебром. Смотрите-ка,  и
размер, кажется, подходит. Может, милорд попробует его надеть? Не желает
ли милорд хорошенько рассмотреть тонкие детали резьбы? Что  предпочитает
милорд - золото или серебро?
   Ворча что-то невразумительное, что, как он надеялся, будет воспринято
в качестве ответа хотя бы на некоторые вопросы, Мэт натянул предложенное
кольцо на средний палец левой руки и сделал вид, что внимательно изучает
темный овал резного камня. На самом деле он видел лишь,  что  камень  по
длине целиком закрывает сустав его пальца. Опустив голову, Мэт  краешком
глаза поглядывал на женщину - насколько позволяли просветы в толпе.  Она
держала в руках широкое плоское золотое ожерелье, подняв  его  к  свету,
чтобы разглядеть получше.
   В Эбу Дар существовала Гражданская Стража, которую редко  можно  было
увидеть на улицах и от которой вообще не очень-то много проку. Если  Мэт
обвинит женщину... Его слово против ее, только и всего, и даже если  ему
поверят, несколько монет позволят ей вскоре оказаться на свободе, в  чем
бы ни состояло предъявленное обвинение. Гражданская Стража  была  беднее
городских судей, но ведь подкупить можно любого - если действовать не на
глазах у начальства и если в кармане побрякивает золото.
   В водовороте толпы промелькнул Белоплащник -  в  коническом  шлеме  и
длинной  кольчуге,  сверкающей,  точно  серебряная,  в  белоснежном,   с
изображением золотого солнца плаще, колышущемся при каждом шаге.  Вид  у
Белоплащника был на редкость самодовольный, точно  он  не  сомневался  в
том, что все  расступятся  перед  ним.  Так  и  происходило,  мало  кому
улыбалась мысль оказаться на пути одного из Детей Света. Тем  не  менее,
хотя многие при виде этого человека с будто вырезанным  из  камня  лицом
отводили взгляд, было немало и тех, кто поглядывал на него одобрительно.
Женщина  с  острым  подбородком   не   только   открыто   взглянула   на
Белоплащника, но и улыбнулась.
   Предъяви Мэт ей обвинение и окажись она в тюрьме  -  если  допустить,
что ему повезет, - кто знает, к чему это приведет? Дети Света  только  и
искали повода подзудить толпу, а по городу и без того ходили слухи,  что
во Дворце Таразин обосновались Друзья Темного. С точки зрения Чад Света,
все Айз Седай были Приспешницами Темного. Нет, не  стоило  привлекать  к
себе внимание, обращаясь к представителям  власти...  Когда  Белоплащник
прошел мимо  нее,  женщина  положила  ожерелье,  явно  с  сожалением,  и
повернулась, намереваясь продолжить путь.
   - Ну что, нравится милорду? Мэт вздрогнул. Он и думать забыл о  тощем
человечке и его кольце.
   - Нет, я не хочу...
   Нахмурившись, он изо всех сил дернул кольцо. Оно не снималось!
   - Не нужно так тянуть; можно расколоть камень. - Теперь, когда Мэт не
был больше потенциальным  покупателем,  он  перестал  быть  и  милордом.
Охранник засопел и сверлящим взглядом вперился в Мэта - чтобы у  того  и
мысли не возникло сбежать. - У меня есть сало. Дерил, где у нас горшок с
салом?
   Охранник заморгал и поскреб голову, будто впервые услышал о том,  что
у них вообще есть горшок с салом. Шляпа с белыми  перьями  была  уже  на
полпути к концу моста.
   - Я беру это, - быстро сказал Мэт. Торговаться было некогда.  Вытащив
пригоршню монет из кармана куртки, он швырнул их на прилавок. В основном
там было золото и немного серебра. - Этого хватит?
   Торговец вытаращил глаза.
   - Даже многовато, - дрожащим голосом произнес он, неуверенно протянул
руку к монетам и двумя пальцами подтолкнул к Мэту пару серебряных пенни.
Столько?
   -  Отдай  их  Дерилу,  -  проворчал  Мэт,  когда   проклятое   кольцо
соскользнуло наконец с пальца.
   Тощий продавец торопливо сгреб остальные монеты.  Теперь  уже  поздно
отказываться от покупки. Интересно, много ли он переплатил? Сунув кольцо
в карман, Мэт заторопился в  том  же  направлении,  куда  ушла  женщина.
Однако, сколько он ни вглядывался, шляпки нигде не было видно.
   У моста стояла  скульптурная  группа  из  двух  фигур  -  женщины  из
бледного мрамора, больше спана высотой, у каждой одна грудь обнажена,  а
поднятая рука указывает  вверх.  В  Эбу  Дар  открытая  грудь  считалась
символом  искренности  и  честности.  Не  обращая  внимания  на  взгляды
прохожих, Мэт влез на пьедестал, обхватив за  талию  одну  из  мраморных
женщин. Вдоль канала тянулась улица, справа и слева  от  Мэта  виднелись
два ответвляющихся от нее  переулка;  везде  полно  пешеходов  и  телег,
паланкинов, повозок и экипажей. Кто-то громко и грубо пошутил о том, что
Мэту лучше отправиться под бочок к живой женщине, она, дескать, обогрела
бы, и многие в толпе засмеялись. Белые перья  показались  из-за  голубой
лакированной кареты близ уходящего влево переулка.
   Спрыгнув вниз, Мэт бросился вслед за женщиной, не обращая внимания на
ругательства тех, кого толкал. Это была нелегкая погоня. В такой  толпе,
с повозками и каретами, постоянно преграждающими дорогу, он то и дело  в
уличной толчее упускал из виду шляпку. В очередной раз  потеряв  ее,  он
взбежал по широким мраморным  ступеням  дворца,  снова  разглядел  белые
перья, стремглав спустился вниз  и  опять  кинулся  вдогонку.  Таким  же
образом Мэт использовал позднее парапет фонтана, перевернутую вверх дном
бочку, стоящую около стены, и корзину, которую только что  выгрузили  из
повозки, запряженной волами. Один раз он даже ухватился за борт повозки,
собираясь влезть на  нее,  но  кучер  погрозил  ему  кнутом.  Без  конца
карабкаясь то туда, то сюда и высматривая женщину в толпе,  Мэт  за  все
это время почти не приблизился к ней. И он по-прежнему понятия не  имел,
что будет делать,  если  нагонит  ее.  В  очередной  раз  потеряв  ее  и
забравшись на узкий парапет, тянувшийся вдоль фасада одного  из  больших
домов, он огляделся, но нигде не увидел белых перьев.
   Мэт лихорадочно скользил взглядом по улице, но белые перья больше  не
качались посреди толпы. Совсем рядом  видны  с  полдюжины  домов,  очень
похожих на тот, около которого  стоял  Мэт,  несколько  дворцов  разного
размера, две  гостиницы,  три  таверны  и  лавка  ножовщика  с  ножом  и
ножницами на вывеске, торговец рыбой за прилавком, на котором выставлено
сортов пятьдесят рыбы, два ткача с развернутыми коврами, разложенными на
столах под навесом, мастерская портного и четыре торговца  одеждой,  две
лавки лакированных изделий, золотых дел мастер, серебряных  дел  мастер,
платная конюшня... Этому перечню, казалось, не было конца. Женщина могла
войти куда угодно. Или никуда. Она  могла  свернуть  куда-нибудь  в  тот
момент, когда Мэт ее не видел.
   Спрыгнув вниз, он поправил соскользнувшую  шляпу,  шепотом  выругался
себе под нос... и увидел женщину - почти на самом верху широкой лестницы
дворца напротив; белые перья уже почти скрылись за высокими колоннами  у
входа.
   Дворец был небольшой, всего с двумя тонкими  шпилями  и  единственным
красным куполом грушевидной  формы.  Во  дворцах  Эбу  Дар  первый  этаж
отводился прислуге, кухням, кладовым и тому  подобному,  лучшие  комнаты
находились наверху, где их  продувал  освежающий  ветер.  Привратники  в
черно-желтых  ливреях  низко  поклонились  и  широко  распахнули   перед
женщиной резные двери.
   Слуга внутри тоже поклонился, сказав что-то, и тут же повел пришедшую
в глубину помещения. Ее тут знали -  Мэт  готов  был  поспорить  на  что
угодно.
   Двери закрылись, но он продолжал стоять на том же месте,  внимательно
разглядывая дворец. Тот принадлежал явно не самому богатому  человеку  в
городе, но несомненно кому-то из вельмож.
   - Проклятье, кто здесь живет-то? - пробормотал в конце концов Мэт  и,
сняв шляпу, принялся обмахиваться ею. Он понятия не имел, ни  кто  такая
эта особа, ни когда появится снова. Может, если  поболтать  с  людьми  в
ближайших тавернах, что-нибудь  и  прояснится.  Но  о  расспросах  могут
узнать во дворце, и тогда его интерес не останется  незамеченным  Кто-то
рядом произнес:
   - Карридин.  -  Голос  принадлежал  сухопарому  седовласому  мужчине,
стоящему неподалеку в тени. Мэт вопросительно взглянул на  него,  и  тот
усмехнулся,  обнажив  дыры  между  зубами.  Сутулые   плечи   и   унылое
морщинистое лицо не соответствовали прекрасной серой куртке. Хотя на шее
виднелись кружева, сухопарый явно переживал сейчас не лучшие времена.  -
Вы спросили,  кто  здесь  живет.  Дворец  Челзейн  сдан  внаем  Джайхиму
Карридину.
   Шляпа Мэта прекратила свое движение.
   - Вы имеете в виду посла Белоплащников?
   - Да. И Инквизитора  Десницы  Света.  -  Старик  постучал  шишковатым
пальцем по похожему на клюв носу.  И  нос,  и  палец  выглядели  изрядно
потрепанными. Не тот человек, которого можно  просто  так  побеспокоить,
если только у вас нет особой нужды, да и в  этом  случае  я  бы  сначала
трижды подумал.
   Мэт невольно пробормотал несколько строк из "Бури в горах".
   Действительно, не тот человек, чтобы его беспокоить. Допросники  были
мерзейшими из всех Белоплащников. Инквизитор Белоплащников,  к  которому
по вызову является Приспешник Темного.
   - Спасибо..