ькая женщина, с
веселым  огоньком  в  больших  черных  глазах,  словно  она  знала  какую-то
неведомую  другим  шутку. Совершенный  овал лица обрамляли блестящие  черные
волосы, а глубокий  вырез серого  платья с красным  пояском  открывал крайне
соблазнительный вид. Женщина улыбнулась Мэту, и глаза сверкнули еще веселее.
     -  При вашей удаче,  лорд  Коутон,  -  промолвила госпожа  Анан, лукаво
улыбаясь' Мэту, - моему мужу  следовало бы советоваться с вами,  куда  лучше
посылать рыбачьи лодки.
     Голос ее почему-то звучал сухо.
     Услышав титул,  Мэт  и бровью не  повел.  В Эбу Дар бросить вызов лорду
могли  осмелиться не  многие,  не  считая других  лордов, а  поскольку лорды
встречаются гораздо реже простолюдинов, лучше уж  пользоваться титулом,  чем
ежеминутно гадать, не вздумает ли кто-нибудь пырнуть тебя  ножом.  Ему и так
за последние десять дней пришлось раскроить головы троим.
     - Боюсь, госпожа Анан, на такие вещи моя удача не распространяется.
     - Мэт, давай сходим на бега?  - воодушевленно предложил  невесть откуда
взявшийся Олвер.
     Фрилль, средняя дочка госпожи  Анан,  подскочила и схватила паренька за
плечи.
     - Прошу прощения, лорд Коутон, - промолвила она с искренним огорчением.
- Я присматривала за ним, но он от меня удрал. Свет свидетель, взял и удрал!
     Стройную   шею   девушки   плотно   охватывало   серебряное   ожерелье,
предназначенное для брачного ножа, - она собиралась выйти замуж и, со смехом
уверяя,  будто намерена завести шестерых сыновей, сама  вызвалась приглядеть
за мальчуганом. Мэт заподозрил, что теперь она стала подумывать о дочках.
     Приметив спускавшегося по лестнице  Налесина, Мэт  метнул на него такой
взгляд,  что  тот замер  на  месте. Это  Налесин  приохотил Олвера к  бегам.
Ветерок  дважды участвовал в  состязаниях, причем оба раза скакал  на нем не
кто иной,  как  Олвер, - в этих краях  мальчишкам  разрешали  скакать. А Мэт
узнал обо всем лишь впоследствии. То,  что Ветерок оказался достойным своего
имени и дважды выиграл состязания, значения не имело - две победы еще больше
подогрели страсть Олвера к такого рода забавам.
     - Ты  ни в  чем  не виновата, - промолвил  Мэт,  обращаясь  к Фрилль. -
Советую тебе, раз уж  ничего другого не остается, посадить  его в бочку. Я в
претензии не буду.
     Олвер  бросил на Мэта укоризненный  взгляд, но уже  в следующую секунду
обернулся  к Фрилль и  одарил  девицу подцепленной невесть от кого нахальной
улыбкой. Лопоухий, с  огромным ртом, выглядел мальчишка препотешно  - вот уж
из кого не выйдет красавчика.
     -  Я  буду  сидеть тихонько,  -  промолвил малец, -  если ты  позволишь
любоваться твоими глазами. Они
     очень красивые.
     Фрилль, походившая  на  мать  не только  внешне, весело  рассмеялась  и
ласково потрепала паренька по подбородку. Он залился краской, а госпожа Анан
и сидевшая рядом с ней большеглазая молодая женщина отвели
     глаза и улыбнулись.
     Мэт покачал головой и направился вверх по лестнице. Для себя  он решил,
что непременно  поговорит с Олвером.  И  очень серьезно. Нельзя же улыбаться
женщине таким манером, да еще и нахваливать ее глаза!  В  эдаком возрасте! И
где он только этого нахватался?
     Как только Мэт поравнялся с Налесином, тот
     сказал:
     - Они  снова выбрались незаметно, разве нет? - По существу, это  не был
вопрос. Мэт  кивнул.  Налесин  сердито  дернул  свою  бородку,  выругался  и
промолвил: - Я соберу людей.
     В комнате  Мэта  Нерим  хлопотливо  наводил порядок,  протирая тряпицей
стол,  словно  служанки не  сделали  этого  утром.  Сам  он делил  с Олвером
соседнюю  маленькую каморку и редко покидал гостиницу, утверждая, что в  Эбу
Дар царит беспутство и нет даже тени порядка.
     -  Милорд собрался на улицу? -  печально  промолвил Нерим, стоило  Мэту
взяться  за  шляпу. - В таком кафтане?  Боюсь, что после вчерашнего на плече
осталось пятно от вина. Я бы его  вывел,  но милорд  поутру натянул кафтан в
такой спешке... И рукав порезан. Не иначе  как ножом. Я мог бы зашить,  если
милорд...
     Мэт позволил ему подать другой кафтан  - серый, с серебряным  шитьем на
манжетах и высоком вороте.
     -  Надеюсь,  милорд постарается  хоть сегодня  не выпачкаться в  крови.
Кровавые пятна выводить очень непросто'.
     Мэт и Нерим постепенно выработали негласное  соглашение: Мэт  мирился с
кислой физиономией, вечным нытьем и  привычкой без конца чистить и  подавать
ему  вещи,  которые он и  сам мог без труда  взять, Нерим же  скрепя  сердце
согласился позволить своему "лорду" одеваться самостоятельно.
     Проверив  упрятанные  в  рукава и за  голенища  ножи,  Мэт  спустился к
парадному выходу  из гостиницы. Копье он оставил в комнате,  рядом  с луком.
Брать его  с  собой  не  стоило,  ибо  любители подраться  слетались  на это
копьецо, словно мухи на мед.
     В помещении было относительно прохладно, но стоило выйти  на солнцепек,
как, несмотря на широкополую шляпу, на лице выступили  бусинки пота.  Окинув
взглядом  заполненную  народом  площадь  Мол Хара,  Мэт хмуро  уставился  на
Таразинский  дворец.  Он  не  мог  взять в  толк,  каким  образом они  снова
умудрились исчезнуть, хотя  внутри их  караулили Джуилин  с Томом, а снаружи
Ванин.  После того как такое случилось три раза подряд, Мэт расставил  своих
людей возле всех многочисленных дверей и  ворот дворца. Еще до рассвета  все
занимали свои места, но толку  от этого не было. Выходивших  женщин не видел
никто, но  появившийся около полудня  Том  сообщил,  что  те вновь  покинули
дворец.  Менестрель  с досады готов был вырвать  собственные усы, а  Мэт  не
сомневался, что они устраивают это специально, чтобы позлить его.
     Налесин,  дожидавшийся  Мэта  во  главе  кучки угрюмых  солдат, сердито
ощупывал рукоятку меча, словно испытывал желание пустить оружие в ход.
     -  Поищем сегодня за рекой, - заявил Мэт,  и воины отряда Красной  Руки
обеспокоенно  переглянулись.  Они  уже  наслышались  историй  о  порядках  в
заречье.
     Ванин переступил с ноги на ногу и покачал головой.
     - Пустая трата времени, - уверенно заявил  он. - Леди Илэйн  никогда не
пошла бы в такое место. Айилка -  да, и Бергитте, пожалуй, тоже, но никак не
леди
     Илэйн.
     Мэт на  мгновение  прикрыл  глаза.  И как это  Илэйн удалось  за  столь
короткое время испортить прекрасного человека? Мэт надеялся, что вдали от ее
вредоносного влияния Ванин вновь станет самим собой, но  уже начинал в  этом
сомневаться. О Свет, от всех этих леди одни
     только неприятности.
     - Ищем там, - повторил Мэт. - Коли они отправились в Рахад, отыскать их
будет  нетрудно, там  они должны выделяться,  словно жаворонки в стае черных
дроздов. Так  или иначе, я намерен  их  найти - даже  если они прячутся  под
кроватью в самой Бездне Рока. Искать, как обычно, будем, разбившись по двое,
- каждый прикрывает  спину напарнику. Сейчас найдем каких-нибудь лодочников,
и  нас перевезут  на другой берег. Чтоб мне сгореть, не  все же  они продают
фрукты на суда Морского Народа.
     Улица  выглядела такой, какой Илэйн  запомнила ее по  Тел'аран'риоду, -
разбитая  мостовая  и  высокие,  в пять-шесть  этажей здания с  облупившейся
штукатуркой. Солнце стояло прямо над головой, и тени исчезли, повсюду тучами
вились мухи. В  отличие от Мира Снов, люди на улицах были,  хотя и не так уж
много,   но  из  окон  свисало  выстиранное  белье,  а  запах   стоял  такой
отвратительный, едкие миазмы упадка, что Илэйн предпочла бы вовсе не дышать.
К сожалению,  эта улица  ничем не  отличалась  от прочих - все  улицы Рахада
выглядели одинаково.
     Попридержав Бергитте за руку, она задержалась возле  кирпичной  громады
шестиэтажного  дома.  Из  окон свисало  выцветшее  белье,  откуда-то изнутри
доносился тонкий плач ребенка. Илэйн была уверена - в  том  доме должно быть
шесть этажей. Найнив полагала, что пять.
     -  Зря  мы вот  так стоим и таращимся  на  окна, - тихонько  прошептала
Бергитте. - Мы привлекаем внимание.
     Бергитте   тревожилась  об  Илэйн.  По  улице   с  самодовольным  видом
расхаживали  оборванные, а то и полуголые мужчины с медными серьгами в ушах.
Солнечные лучи играли на цветных стеклышках, вставленных в их медные перстни
вместо драгоценных камней.  Они  походили  на  бродячих  псов,  способных не
только показать зубы, но и укусить. Женщины  в  поношенных платьях, носившие
украшения  из  стекла и меди,  держались примерно так же. И те и другие были
вооружены  кривыми кинжалами,  у некоторых за поясом  торчали еще  и обычные
рабочие ножи.
     Однако,  по правде  сказать,  Бергитте преувеличивала - несмотря  на ее
вызывающее лицо и необычно высокий для женщины из Эбу Дар  рост, ни  на нее,
ни на Илэйн  никто особого внимания не обращал. Обитатели Рахада видели их в
том  облике, какой придала им Илэйн с помощью хитроумных плетений  Воздуха и
Огня.  Бергитте  выглядела  немолодой  темноволосой  женщиной  с проблесками
седины и сеточкой  морщинок в уголках черных глаз. Изменение облика давалось
тем легче, чем меньше приходилось отступать от подлинной внешности, а потому
свисавшие на спину  Бергитте, перевязанные в четырех  местах  рваной зеленой
лентой волосы  были  гораздо  длиннее, чем  обычно носили  женщины  Эбу Дар.
Впрочем, Илэйн и сама  не  подрезала свои волосы, - похоже,  прически  здесь
никого особо не интересовали. Маскировка казалась превосходной;
     если бы еще и не потеть,  то и желать больше нечего. Добавив хитроумное
кружево Духа, маскирующее способность направлять Силу, Илэйн преспокойненько
вышла  из  дворца,  пройдя  в двух  шагах  от  Мерилилль.  Это  плетение  ей
приходилось  сохранять и  в Рахаде -  они не раз видели  за рекой Вандене  и
Аделис.
     Разумеется, их  одежда  -  поношенные  шерстяные  платья  с обтрепанной
вышивкой  по рукавам  и узкому, глубокому вырезу,  грубые шерстяные чулки  и
сорочки  - была настоящей.  Настолько настоящей, что Илэйн неудержимо тянуло
чесаться. Платьями  местного фасона  их снабдила Тайлин, сопроводившая  свой
подарок множеством полезных  советов. Так, она  предложила им носить брачные
ножи  в белых  ножнах -  замужних женщин задирали реже, чем  незамужних, а к
вдовам, не пожелавшим вступить во второй брак, цеплялись еще меньше. Конечно
же, помогал и возраст - кто станет приставать к седовласой бабуле?
     - Думаю, сюда стоит заглянуть, - промолвила Илэйн.
     Положив  руку  на рукоять ножа,  Бергитте  шагнула вперед  и распахнула
неокрашенную дверь. За  ней тянулся полутемный коридор с  рядами сколоченных
из досок дверей.  Он вел к узкой, крутой лестнице из выщербленного  кирпича.
Вздохнуть с облегчением Илэйн не решалась.
     Сунуться без спросу  в чужой дом было прекрасным способом напороться на
нож - даже если у тебя на шее белые ножны. К тому же могли привести и лишние
вопросы. Тайлин предупредила  об этом, и в первый день девушки посещали лишь
гостиницы,  единственным  внешним  отличием  которых являлись  окрашенные  в
голубой  цвет  двери. Разбившись  на пары -  Илэйн  с  Бергитте  и Найнив  с
Авиендой,  - они представлялись старьевщицами, скупающими всякий хлам, чтобы
подновить  его,  а  потом  продать.  Здешние гостиницы  оказались настоящими
притонами  -  дважды  пришлось  уносить  ноги,  пока  не начались  серьезные
неприятности, причем во второй раз Илэйн  вынуждена была  наскоро  направить
Силу, чтобы отделаться от двух пытавшихся увязаться за ними женщин. Даже при
этом Бергитте пребывала  в  уверенности, что весь  оставшийся день  за  ними
кто-то  следил. Найнив  с Авиендой  сталкивались с  такими же затруднениями,
хотя их, кажется, никто не  преследовал.  Найнив даже  пришлось  огреть одну
женщину  табуретом. В  конце  концов  они  отказались  и от  самых  невинных
вопросов и, ступая на порог, всякий раз думали, как бы не нарваться на нож.
     Бергитте первой поднялась  по крутой  лестнице, то  и дело оглядываясь.
Дитя умолкло, но  где-то в  глубине здания принялась кричать женщина.  Когда
девушки поднялись на третий этаж. одна из дверей открылась и оттуда выглянул
плечистый полуголый малый. Под  хмурым взглядом Бергитте он поднял обе руки,
выставив ладонями вперед, подался назад и  ногой с  силой захлопнул за собой
дверь. На верхнем  этаже - будь это то самое  здание, кладовая находилась бы
именно там - у порога своей клетушки сидела на табурете худощавая  женщина в
одной лишь  льняной  сорочке. И  сосредоточенно  точила  кинжал.  Она  резко
повернулась лицом к вошедшим,  рука с кинжалом  замерла  на точильном камне.
Она не  отводила  глаз  до тех пор,  пока Илэйн  и Бергитте, попятившись, не
спустились  по  лестнице  до  середины пролета. До них  вновь  донесся  звук
затачиваемого о камень металла. Только тогда Илэйн наконец
     вздохнула с облегчением.
     Оставалось  лишь радоваться  тому, что Найнив не стала биться с ней  об
заклад.  Десять  дней!  Надо  же  было  оказаться  такой  дурехой.  Шел  уже
одиннадцатый  день, а им  не  удалось обнаружить  даже намека на то,  где же
находится  чаша. Порой Илэйн представлялось,  будто все одиннадцать дней,  с
утра до  вечера, они ходят по одной и  той  же улице. Все это  раздражало до
крайности.  Правда, Вандене с Аделис, кажется,  тоже  не слишком преуспели в
своих поисках. В Рахаде, насколько могла судить  Илэйн, никто по доброй воле
не  стал бы  разговаривать  с  Айз  Седай. Поняв,  с  кем имеют  дело,  люди
разбегались и прятались. Две женщины, по недомыслию приняв Аделис за богатую
дуреху, вздумавшую  разгуливать по  Рахаду в шелковом платье, набросились на
нее с ножами. К  тому времени когда Коричневая  сестра подняла  эту  парочку
потоком Воздуха и впихнула в окно второго этажа, улица  словно вымерла.  Так
или иначе,  Илэйн не собиралась позволить Вандене и  Аделис выхватить чашу у
нее из-под носа.
     Стоило Илэйн  выйти  на улицу, как  ей пришлось  вспомнить,  что досада
отнюдь не худшее из того,  что может постигнуть в Рахаде. Стройный мужчина с
окровавленной  грудью  и кинжалом в руке одним прыжком выскочил  из двери  и
резко   развернулся  навстречу  другому  -  более   рослому  и  тяжелому,  с
кровоточащей  раной  на лице.  Выставив  клинки,  они  принялись кружить  по
мостовой, выискивая друг у друга слабое место. Вокруг них мигом образовалась
маленькая толпа зевак:
     люди словно проросли сквозь мостовую.
     Илэйн  и Бергитте  отступили в сторонку,  но не ушли. Уйти  в  подобных
обстоятельствах означало  привлечь  к  себе  внимание,  а этого  им хотелось
меньше  всего. Но и  смотреть на кровавую схватку Илэйн не желала. Незаметно
отведя глаза в  сторону,  она лишь  боковым  зрением  видела мечущиеся тени,
отмечая   быстроту   и   резкость   движения.  Неожиданно   движения  бойцов
замедлились.   Илэйн  моргнула  и   заставила  себя   посмотреть   прямо  на
противников. Один из них - малый с окровавленной грудью - горделиво потрясал
окрашенным кровью ножом. Его  тяжеловесный  соперник,  хрипло  кашляя, лежал
ничком на мостовой - не далее чем в двадцати шагах от девушки.
     Илэйн невольно  шагнула вперед.  Целительницей она была не ахти какой и
прекрасно помнила о том, что обнаруживать себя  крайне  нежелательно, но  не
оставлять же  человека умирать без всякой помощи. Однако сделать  второй шаг
она не  успела,  ибо  рядом с  раненым опустилась  на колени другая женщина.
Выглядела  она чуть  постарше Найнив,  а ее голубое, с красным поясом платье
было  добротнее  и  новее,  чем  у  большинства обитательниц  Рахада.  Илэйн
поначалу  приняла ее  за  подружку умирающего,  -  во всяком  случае, при ее
появлении победитель несколько  умерил свою  похвальбу.  Женщина перевернула
раненого на спину. Толпа не расходилась.
     К удивлению Илэйн, незнакомка не  стала утирать кровь с губ умирающего,
а выхватив из сумы пучок трав,  торопливо сунула их ему в рот. А в следующий
миг -  она и руку-то  едва  успела  одернуть - ее  окружило свечение саидар.
Предназначенные для Исцеления потоки она свивала куда более искусно, чем это
могла  бы сделать Илэйн. Человек  еще раз кашлянул,  отрыгнув большую  часть
трав, дернулся - и вытянулся, уставясь на солнце невидящими глазами.
     - Похоже,  уже  слишком  поздно,  -  промолвила женщина  и, поднявшись,
обратилась к  худощавому  победителю:  - Барис, тебе  придется сказать  жене
Масика, что ты убил ее мужа.
     - Да, Астра, - послушно отозвался мужчина. Астра отвернулась и,  ни  на
кого не глядя,  зашагала прочь. Зеваки расступились, давая ей  дорогу. Когда
она проходила мимо  Илэйн, та обратила внимание  на две  особенности. Первая
касалась Единой Силы. Илэйн рассчитывала ощутить немалую мощь, но незнакомка
оказалась довольно  слабой  -  ей  вряд  ли удалось  бы пройти  испытание на
Принятую.  По  всей  вероятности,  Целительство являлось  самым  сильным,  а
возможно, и единственным из ее Талантов, причем это умение было основательно
отточено практикой.  Возможно, Астра никогда ничему не училась и сама верила
в необходимость  использования трав. Второй  особенностью была  ее  необычно
смуглая  кожа, - приглядевшись, Илэйн поняла, что это вовсе не загар. Скорее
всего, Астра происходила из  Арад  Домана. Но как, во имя Света, доманийский
дичок угодил в  Рахад? Возможно, Илэйн последовала  бы за  этой женщиной, но
Бергитте настойчиво увлекла ее в противоположную сторону.
     - Вижу, какой у тебя взгляд, Илэйн, -  промолвила Бергитте, внимательно
всматриваясь  в улицу, не слышат  ли прохожие. -  Уж  не знаю, чем  тебя так
заинтересовала  эта особа,  но  должна  предупредить:  судя  по  всему,  она
пользуется уважением, и к ней  лучше не цепляться. Не то мы рискуем обратить
против себя столько клинков, что не сладим и вдвоем.
     Это была  чистейшая  правда. Кроме  того,  Илэйн явилась в Эбу  Дар  не
затем, чтобы выслеживать доманийских дичков.
     Коснувшись руки Бергитте, она кивком указала на двоих мужчин, как раз в
этот момент сворачивавших за  угол. Один из них, облаченный в голубой кафтан
с атласными полосами, до кончиков ногтей выглядел самым настоящим тайренским
лордом, каковым  и  являлся.  Лицо  Налесина  блестело  от  пота  под  стать
напомаженной бородке. Он  метал сердитые взгляды на каждого, кто осмеливался
посмотреть в  его сторону, и беспрерывно поглаживал  рукоять  меча  с  таким
видом,  словно был не прочь  пустить его в ход. Рядом с ним  важно вышагивал
Мэт - не будь его физиономия столь хмурой, он походил бы на человека, вполне
довольного собой.  Одет  он был небрежно -  кафтан  расстегнут,  шляпа низко
надвинута на лоб, вокруг шеи повязана косынка - и  выглядел так,  словно всю
ночь болтался  по  тавернам, скорее всего,  именно  этим  он и  занимался. К
своему удивлению, Илэйн поняла, что не вспоминала о нем  уже несколько дней.
У  нее руки чесались  заграбастать его тер'ангриал, но чаша  была бесконечно
важнее.
     - Раньше мне это не приходило  в голову, -  пробормотала Бергитте. - Но
теперь  кажется,  что  Мэт  гораздо  опаснее тех  двоих.  Н'Шар  в Мамерисе.
Интересно, что они делают по эту сторону Элдар?
     Илэйн подняла брови. Что? Где?
     - Скорее всего, они вылакали  все вино в тавернах на  том берегу  реки.
Займемся делом, Бергитте, не стоит отвлекаться на чепуху. - На сей раз Илэйн
предпочла не вдаваться в расспросы.
     Мэт и Налесин еще брели по улице, а Илэйн уже выбросила  их из головы и
сосредоточилась  на своих поисках. Как  здорово было  бы найти чашу сегодня.
Помимо  всего прочего, еще и  потому, что в следующий  раз  Илэйн предстояло
отправиться в Рахад с Авиендой.  Айилка, несмотря на  ее более чем  странные
взгляды  на мужчин вообще и Ранда в  частности,  нравилась Илэйн,  но вот ее
задиристый  нрав здесь казался не к месту -  она словно приглашала встречных
женщин  тянуться к  ножу. Похоже,  Авиенда  испытывала  разочарование, когда
местные забияки отводили глаза под ее вызывающим взглядом.
     -  Зайдем сюда, - предложила Илэйн,  указыва