блюдать  и  подробно
фиксировать происходящие события.
   После нескольких минут холлокоста Бак  осознал,  что  снаружи  смерть
угрожает не в большей степени, чем в убежище. Это  была  не  бравада,  а
чувство своей исключительности.
   Он окажется единственным человеком на командном посту, которому будет
дано увидеть и понять, каким оружием они были убиты. На ватных ногах  он
прошел к выходу. Кажется, никто не обратил на него внимания, по  крайней
мере, не предостерег. Наверное, все чувствовали себя приговоренными.  Он
открыл дверь в горнило печи. Яркий блеск, от  которого  невозможно  было
укрыться, слепил ему глаза. Все небо  горело  огнем.  Он  мог  различать
звуки самолетов сквозь рев и гул пламени на  земле.  Отдельные,  ставшие
редкими взрывы ракет взметывали в  небо  новые  ливни  огня.  Он  стоял,
охваченный ужасом, потрясенный, наблюдая, как  огромные  военные  машины
обрушивали на город  свои  снаряды.  Но  они  падали  между  домами,  на
безлюдные улицы и  пустыри.  Все  атомные  заряды  и  прочие  взрывчатые
вещества взрывались высоко в атмосфере. Бак стоял в этом пекле, его лицо
покрывалось волдырями,  тело  -  испариной.  Что  же,  в  конце  концов,
происходило?
   А затем посыпался град - градины достигали размеров мяча для  гольфа.
Баку пришлось прикрыть голову своей курткой. Земля гудела и сотрясалась.
Из-за этих мощных  толчков  Бак  еле  удерживался  на  ногах.  Град  еще
продолжал сыпаться, но теперь к нему прибавился дождь. Неожиданно  звуки
в небе стали затихать, остался только рев. Потом стало казаться,  что  и
он исчезает, опускаясь на землю. Рев продолжался еще десять минут. После
него лишь отдельные вспышки огня мерцали на земле. Блеск  пожарищ  исчез
так же быстро, как разгорелся. На землю опустилась тишина.
   Когда  легкий  бриз  унес  облака  дыма,  ночное  небо  вновь   стало
иссиня-черным,  на  нем  мирно  засияли  звезды,  как  будто  ничего  не
произошло.
   Бак повернулся к зданию, держа в руках грязную куртку. Дверная  ручка
была еще горячей. В помещении офицеры содрогались от рыданий.  По  радио
можно  было  слышать  донесения  израильских  пилотов.  Они  не   сумели
своевременно подняться в воздух, чтобы что-то предпринять, и сейчас были
свидетелями того, как вся нордландская армада самоуничтожилась.
   Свершилось чудо! Во всем Израиле не было ни одной жертвы! Бак подумал
было, что  из-за  какого-то  невероятного  сбоя  нордландские  ракеты  и
самолеты уничтожили друг друга. Но свидетели утверждали,  что  нападение
было  отражено  пронесшимся  огненным  штормом  с   дождем   и   градом,
сопровождавшимся землетрясением.
   Был ли метеоритный дождь ниспослан Богом? Но как объяснить, что сотни
и тысячи кусков раскаленного,  искореженного,  расплавившегося  металла,
засыпавшего Хайфу, Иерусалим, Тель-Авив, Иерихон и  Вифлеем,  совершенно
уничтожили древние  стены,  но  не  нанесли  ни  единой  царапины  живым
существам?  Дневной  свет  прояснил  картину  случившегося:  обнаружился
тайный союз Нордландии со странами Ближнего Востока, особенно с Эфиопией
и Ливией.
   Среди руин израильтяне нашли такое количество топлива, что в  течение
шести лет они  могли  пользоваться  им,  экономя  собственные  природные
ресурсы. Отряды специального назначения эффективнее, чем канюки и грифы,
собрали  останки  врагов,  прежде  чем  они  смогли   стать   источником
заражения.

***

   Бак помнил все так живо, как будто это было вчера. Расскажи ему кто о
подобном - он не поверил бы. Но он  находился  там  лично  и  видел  все
происходившее собственными глазами. Однако, чтобы в это поверили также и
читатели "Тлобал уикли", нужно было еще многое.
   Редакция  и  читатели  давали  свое  объяснение  феномену,  но,   как
признавался себе сам Бак, он уверовал в Бога. Еврейские ученые приводили
ему места из Библии, в которых описывалось,  как  Бог  уничтожал  врагов
Израиля огненными бурями, землетрясениями,  градом  и  дождем.  Бак  был
ошеломлен,  когда  прочел  восемнадцатый  и  девятнадцатый  стихи  Книги
пророка Иезекииля о том, как на Израиль напала  огромная  армия  врагов,
поддержанная Персией, Ливией и Эфиопией. Еще  более  поразительным  было
то, что Священное  Писание  предсказало  появление  такого  оружия,  как
огнеметы, а также то, что трупы вражеских солдат пожрут птицы,  если  их
не зароют в общих могилах.
   Друзья-христиане хотели, чтобы Бак сделал следующий шаг и  поверил  в
Христа. Пока что он не был готов пойти так далеко, но, безусловно, с тех
пор стал совершенно другим человеком и журналистом. Теперь для  него  не
было ничего слишком невероятного.

***

   Так  и  не  приняв  никакого  решения  относительно  Хетти,   Рейфорд
почувствовал, что не видеть ее он  больше  не  может.  Освободившись  от
ремней и потрепав по плечу первого пилота, он вышел из кабины.
   - Мы по-прежнему на автопилоте, Кристофер, - сказал он, когда молодой
пилот привстал, натянув шлемофон. - Я хочу размяться по утренней заре.
   Кристофер прищурился и облизнул губы:
   - Пока не похоже на зарю, капитан.
   - Через час-другой. Посмотрю, все ли в  порядке,  не  бродит  ли  там
кто-нибудь.
   - Хорошо, если кого увидишь, передай от меня привет.  Рейфорд  кивнул
со смешком. Когда он открыл дверь кабины, на него  чуть  было  не  упала
Хетти Дерхем.
   - Не шуми, - сказал он, - я уже иду.
   Старшая  стюардесса  потащила  его  в  глубину  прохода,  но   в   ее
прикосновении он  совсем  не  почувствовал  страсти.  Сейчас  ее  пальцы
скрючились, как когти, а сама она дрожала.
   - Хетти?
   Она прижала капитана к кухонному отсеку  и  приблизила  к  нему  свое
лицо. Если бы Рейфорд уже не  был  испуган,  он  был  бы  в  восторге  и
непременно ответил бы объятием.  Когда  она  попыталась  заговорить,  ее
колени начали подкашиваться, а голос стал плачущим и хриплым.
   - Там  исчезают  люди,  -  смогла  она  наконец  произнести  шепотом,
прислонив голову к его груди.
   Он взял ее за плечи и попытался отстранить от себя, но она упиралась.
   - Что ты говоришь?
   Теперь она уже плакала, не пытаясь владеть собой:
   - Многих пассажиров нигде нет, они просто исчезли!
   - Хетти, это огромный самолет. Они пошли  в  туалет  или...  мало  ли
куда.
   Она притянула его голову к себе и стала говорить  прямо  ему  в  ухо.
Хотя Хетти и не могла перестать плакать, все же она попыталась добиться,
чтобы он принял ее всерьез.
   - Я была везде. Говорю же тебе, пропали десятки людей.
   - Хетти, сейчас темно. Они потом найдутся...
   - Не думай, что я сошла с ума! Посмотри сам! Пройди но всему самолету
- люди исчезли!
   - Ерунда! Они где-то спрятались...
   - Рей, осталась вся их одежда, ботинки, носки, все-все,  а  их  самих
нигде нет!
   Она выскользнула из его рук и съежилась в  углу,  продолжая  плакать.
Рейфорду хотелось  успокоить  Хетти  и  заручиться  ее  поддержкой,  или
вызвать Криса, чтобы обойти вместе с ним самолет. Но  больше  всего  ему
хотелось, чтобы в конце концов оказалось, что Хетти сошла  с  ума.  Одно
было очевидно: она на самом деле верит, что люди исчезли. Только что  он
предавался мечтам в кабине. Может, он все еще спит? Он  закусил  губу  и
почувствовал боль. Значит, не спит.  Тогда  он  вошел  в  салон  первого
класса. Пожилая дама спросонок рассматривала свитер и брюки своего мужа,
держа их в руках.
   - Что случилось? - воскликнула она, - Гарольд!
   Рейфорд окинул взглядом все помещение салона. Большинство  пассажиров
спали, в том числе  и  молодой  человек  с  портативным  компьютером  на
откидном столике. Но несколько сидений и в самом деле были пусты.  Когда
глаза Рейфорда привыкли к  тусклому  освещению,  он  быстро  двинулся  к
лестнице. Он уже начал спускаться вниз, когда его позвала женщина.
   - Сэр, мой муж...
   Рейфорд приложил палец к губам и прошептал:
   - Я знаю. Мы найдем его и тотчас вернемся назад. "Какая чушь! - думал
он, спускаясь вниз и осознавая, что Хетти идет следом. -  Найдем  ли  мы
его?"
   Хетти задержала его прикосновением к плечу и спросила:
   - Может, нужно включить свет в салоне?
   - Нет, - ответил он шепотом, - чем меньше людей  мы  потревожим,  тем
лучше.
   Рейфорд всегда старался быть решительным, иметь на все  ответы,  быть
примером для команды, для Хетти.  Но  спустившись  в  нижний  салон,  он
понял, что конец полета превратится  в  сплошной  хаос.  Теперь  он  был
напуган так же, как и все остальные. Просмотрев ряд за рядом все  места,
Рейфорд уже не мог сопротивляться панике. Он остановился около уступа за
переборкой и закрыл лицо руками.
   Это не могло быть  какой-либо  проделкой,  фокусом  или  наваждением.
Случилось что-то совершенно  несуразное,  от  чего  невозможно  было  ни
скрыться,  ни  убежать.  В  смятении  и  ужасе  командир  терял  остатки
присущего ему самообладания. Он был совершенно  неподготовлен  к  такому
событию, а ведь все будут обращаться именно к нему. Но что же произошло?
Что он может сделать? Что он должен делать?
   Еще один человек, следом другой вскрикнули, обнаружив, что их  соседи
исчезли, оставив свою одежду лежать в  креслах.  Внезапно  Хетти  крепко
охватила руками его шею сзади, так что он чуть было не задохнулся:
   - Рейфорд, что это?
   Он отвел ее руки и повернулся к ней лицом.
   - Послушай, Хетти, я знаю не больше, чем ты. Но мы  должны  успокоить
этих людей и посадить самолет. Сейчас  я  сделаю  объявление,  а  ты  со
своими девушками постарайся удержать их в креслах, хорошо?
   Она кивнула, но было очевидно, что чувствует она себя совсем неважно.
Когда  Рейфорд,  торопясь,  проходил  мимо  нее  к  кабине,  он  услышал
очередной вскрик. "Делать все для спокойствия пассажиров",  -  продолжал
думать он, когда повернувшись, увидел ее стоящей на коленях  в  проходе.
Она держала в руках блайзер, рубашку и галстук. В  ногах  у  нее  лежали
брюки. Она повернула блайзер  к  тусклому  свету  и,  прочитав  бирку  с
именем, едва не лишилась чувств. "Тони! - застонала она. - Ушел Тони!"
   Рейфорд вырвал кипу одежды из ее рук и сунул за переборку.  Потом  он
поставил Хетти на ноги и отвел в сторону.
   - Хетти, до посадки еще несколько часов. Мы не  сможем  справиться  с
пассажирами, если они впадут в панику. Я сделаю объявление, а ты  будешь
исполнять свои обязанности. Ты сможешь?
   Она кивнула, но глаза ее были пусты. Он заставил ее
   Посмотреть ему в глаза.
   - Ты сделаешь? - спросил он. Она снова кивнула:
   - Рейфорд, мы ведь умираем?
   - Нет, - ответил он, - Я уверен.
   Но на самом деле он ни в чем не был уверен. Что он мог  знать?  Лучше
бы загорелся мотор, или случилась неисправность в управлении. Падение  в
океан и то было  бы  лучше,  чем  это.  Как  заставить  людей  сохранить
спокойствие в этом кошмаре?
   Теперь уже отсутствие света в салонах  приносило  больше  вреда,  чем
пользы. Он был рад, что можно было дать Хетти конкретное указание.
   - Я еще не знаю, что скажу, - продолжал он, - но  пока  включи  свет,
тогда мы сможем точно посчитать, кто  есть,  а  кого  нет,  И  приготовь
декларации для иностранных туристов.
   - Зачем?
   - Сделай это, пусть они будут на всякий случай.
   Рэйфорд не знал, правильно ли он поступил, оставив на  попечительство
Хетти пассажиров и команду. Когда он  поднимался  по  лестнице,  ему  на
глаза попалась другая стюардесса в боковом проходе. Она  плакала.  Итак,
теперь только бедный Кристофер  в  кабине  не  знал,  что  происходит  в
самолете.
   Ужасная истина заключалась в том, что теперь-то он все отлично понял.
Айрин была права. Он и большинство пассажиров - оставлены.

ГЛАВА 2

   Камерон Уильямс проснулся, когда пожилая женщина, сидевшая  в  кресле
напротив него, обратилась к пилоту. Пилот шикнул  на  нее,  поэтому  она
обернулась к Баку. Он провел рукой по своим длинным  светлым  волосам  и
подавил слабую улыбку.
   - Какие-то проблемы, мэм?
   - Что-то с моим Гарольдом, - ответила она.
   Бак вспомнил, как он помогал пожилому человеку уложить его  шерстяное
в елочку пальто и коробку со шляпой. Этот Гарольд был  невысокого  роста
подвижный человек в дешевых мокасинах, коричневых  брюках  и  коричневом
вязаном жилете поверх рубашки и галстука. Он был лысоват, и Баку  пришло
в голову, что когда включат кондиционер, ему захочется достать шляпу.
   - Ему что-нибудь нужно?
   - Он ушел!
   - Простите?
   - Он исчез!
   - Я уверен, что он отправился в уборную, когда вы заснули.
   - Окажите мне услугу, поищите его. И возьмите, пожалуйста, одеяло.
   - Простите, мэм?
   - Мне кажется, он ушел нагишом.  Он  глубоко  религиозный  человек  и
поэтому может страшно смутиться.
   Бак подавил улыбку, когда  заметил  на  лице  женщины  страдальческое
выражение. Он перегнулся через спящего в проходе человека, который  явно
перебрал свою норму, и наклонился, чтобы взять одеяло у пожилой женщины.
Действительно, одежда Гарольда была  аккуратно  сложена  горкой  на  его
сиденье, сверху лежали его очки и слуховой аппарат.  Штанины  свисали  с
края кресла, заканчиваясь носками и обувью.
   "Очень странно, - подумал Бак, -  к  чему  такая  аккуратность?"  Ему
вспомнился школьный товарищ, страдавший эпилепсией. Иногда он терял  над
собой контроль, хотя внешне казался  вполне  нормальным.  Он  мог  снять
обувь  и  носки,  находясь  в  обществе,  или  выйти  из   туалета,   не
застегнувшись.
   - Не было ли у вашего мужа случаев эпилепсии?
   - Нет.
   - Лунатизма?
   - Нет.
   - Я сейчас вернусь.
   В уборных первого класса никого не было, но когда Бак  поднимался  по
ступенькам, он встретил в проходе еще несколько пассажиров.
   - Извините меня, я ищу тут одного человека.
   - Кого-то нет? - спросила женщина.
   Бак миновал несколько  человек  и  обнаружил  очереди  к  туалетам  в
бизнес-классе и экономическом классе. Мимо него молча прошагал пилот,  а
за ним - старшая стюардесса.
   - Сэр, я прошу вас вернуться на свое место и пристегнуть ремни.
   - Я ищу...
   - Все кого-то ищут, - сказала она. -  Через  несколько  минут  у  нас
будет для вас информация. Пожалуйста.
   Она направила его обратно к лестнице и побежала впереди, перепрыгивая
через ступеньки.
   Пройдя половину лестницы, Бак  обернулся,  чтобы  увидеть  поражающую
воображение картину. За окнами самолета было темно, на часах -  середина
ночи, и в этот  момент  в  салоне  внезапно  загорелся  яркий  свет.  От
увиденного Бак содрогнулся. По всему самолету были видны люди, державшие
в руках предметы одежды. У некоторых от  изумления  были  раскрыты  рты.
Другие кричали.
   До него постепенно стало доходить, что это не сон,  не  галлюцинация.
Он почувствовал, что точно такой же ужас он испытал  в  Израиле,  ожидая
смерти. Что он мог сказать сейчас жене Гарольда? Что вы не  одна  такая?
Что множество людей также исчезли, оставив свою одежду лежать в креслах?
   Пока он спешил к своему месту, его  сознание  лихорадочно  обшаривало
базу данных его памяти в поисках того, что ему довелось  видеть,  читать
или слышать относительно способов незаметно освобождать людей от одежды,
а затем каким-то образом  удалять  их  от  окружающих.  Как  бы  это  ни
делалось, и кто бы это ни сделал, находятся ли они в самолете? Будут  ли
они выдвигать требования? Последует ли новая волна исчезновений?  Станет
ли он сам их жертвой? Где он может тогда оказаться?
   Когда Камерон вернулся к своему спальному месту, салоном уже овладела
паника. Он наклонился над спинкой кресла пожилой женщины.  "Похоже,  что
пропали многие люди", - сказал  он  ей.  Вид  у  нее  был  изумленный  и
испуганный, как, по-видимому, и у него самого.
   Он уселся в свое кресло как раз тогда, когда включилась трансляция, и
к пассажирам обратился капитан.  Приказав  им  занять  свои  места,  тот
сказал:
   - Я намерен дать указание стюардессам проверить  все  туалеты,  чтобы
получить гарантию, что все находящиеся на борту пассажиры учтены. Далее,
я попросил  вручить  вам  для  заполнения  иммиграционные  бланки.  Если
кто-либо в вашей группе отсутствует, прошу вас заполнить  бланк  на  его
или ее имя и вписать в него любую деталь, которая вам запомнилась:  дату
рождения, характерные приметы и тому подобное. Уверен, что вы понимаете,
в какой опасной ситуации мы оказались. Бланки со сведениями о  пропавших
позволят нам подсчитать их число. Таким образом, мы будем обладать  хоть
какими-то данными, чтобы потом передать их властям.  Мой  первый  пилот,
мистер Смит, произведет  сейчас  беглый  подсчет  пустых  мест.  Я  буду
пытаться установить связь с компанией "Панконтиненталь".  Однако  должен
вам  сказать,  что  при  нашем  местоположении  связь  с  землей  крайне
затруднительна, даже через  спутники.  Как  только  мне  удастся  что-то
узнать, я сразу сообщу вам. Пока  же  выражаю  надежду,  что  вы  будете
сотрудничать с нами и соблюдать спокойствие.
   Бак  увидел  выходящего  из  кабины  первого  пилота.   Тот   был   в
возбужденном состоянии, без фуражки. Он быстро переходил от одного  ряда
к  другому,  переводя  глаза  с  кресла  на  кресло.  За  ним  следовали
стюардессы, раздававшие бланки.
   Сосед Бака проснулся, когда стюардесса  спросила  его,  не  исчез  ли
кто-либо из его группы. "Исчез? Нет! В моей группе нет никого кроме меня
самого". Он снова свернулся и заснул, так ничего и не поняв.

***

   Прошло лишь несколько минут с тех пор, как ушел первый  пилот,  когда
Рейфорд услышал скрип его ключа в  дверях  кабины.  Дверь  открылась,  и
Кристофер плюхнулся в свое кресло,  не  обращая  внимания  на  привязные
ремни. Усевшись, он обхватил голову руками.
   - Рей, что же это такое происходит? - воскликнул он, - У нас  исчезло
больше ста пассажиров. От них не осталось ничего, кроме одежды.
   - Так много?
   - Да, но неужели было бы легче, если бы  их  было  только  пятьдесят?
Как, черт побери, мы объясним, что при посадке  у  нас  окажется  меньше
пассажиров, чем мы взяли на борт?
   Рейфорд только  мотнул  головой.  Он  продолжал  работать  с  рацией,
пытаясь связаться хоть с кем-нибудь в Гренландии  или  на  промежуточных
островах, в конце концов, с кем угодно. Но они были настолько далеки  от
всех, что невозможно было поймать хоть какую-нибудь радиостанцию,  чтобы
услышать новости. Наконец ему удалось установить  связь  с  "конкордом",
летевшим встречным курсом не очень далеко. Он кивнул  Кристоферу,  чтобы
тот надел свой шлемофон.
   - Хватит у вас топлива, чтобы вернуться в Штаты? -  спросил  Рейфорда
пилот "конкорда".
   Рейфорд посмотрел на Кристофера. Тот кивнул и сказал шепотом: "Мы как
раз на полпути".
   - Я, пожалуй, мог  бы  долететь  до  аэропорта  "Кеннеди",  -  сказал
Рейфорд.
   - Забудьте об  этом,  -  последовал  ответ.  -  Посадка  в  Нью-Йорке
совершенно исключена. Пока  еще  открыты  два  коридора  до  Чикаго.  Мы
направляемся туда.
   - Мы вылетели как раз из Чикаго. Разве мы не можем совершить  посадку
в "Хитроу"?
   - Ни в коем случае. Он закрыт.
   - Париж?
   - Послушай,  тебе  надо  возвращаться  обратно.  Час  тому  назад  мы
вылетели из Парижа. Нам  коротко  рассказали,  что  происходит,  и  дали
указание лететь в Чикаго.
   - А что происходит, "конкорд"?
   - Если ты не знаешь, то почему подаешь сигнал бедствия?
   - У меня на борту такая ситуация, о которой я не могу даже рассказать
   - Эх, друг, да знаешь ли ты, что это происходит по всему миру?
   - Совершенно ничего не знаю, - сказал Рэйфорд. - Расскажи.
   - Ты теряешь пассажиров, так?
   - Да, больше ста.
   - Ага. Мы потеряли почти пятьдесят.
   - И что ты думаешь об этом, "конкорд"?
   - Сперва я подумал, что это спонтанное  окисление.  Но  тогда  должен
быть дым, пепел. А эти люди буквально дематериализуются. Единственное, с
чем я могу это сравнить -  старый  фильм  "Звездная  дорога",  где  люди
дематериализуются и восстанавливаются, испуская из себя лучи.
   - Хорошо, я могу сказать моим людям, что их  близкие  появятся  снова
так же быстро, как они исчез