м, папа?  Ты
что, думаешь, она не понимала, что между  вами  происходит?  И  как  она
теперь это истолкует? Она может придти, чувствуя себя победительницей.
   - Но я собираюсь объяснить ей  свои  намерения.  Сейчас  они  у  меня
абсолютно порядочные, более, чем когда-либо. Сейчас  я  ничего  не  могу
предложить ей.
   - Итак, ты хочешь поменять роль ухажера на роль проповедника?
   Он хотел возразить, но не сумел.
   - Сейчас я забочусь о ней как о человеке. Я хочу, чтобы  она  познала
истину и могла поступать в соответствии с ней.
   - А если она не захочет?
   - Ну, тогда уже это будет ее дело. Я могу только сыграть свою роль.
   - Похоже, что так же ты думаешь и обо мне? Если я не  буду  поступать
так, как ты хочешь, ты удовлетворишься тем, что сыграл свою роль?
   - Да. Но безусловно, о тебе я забочусь гораздо больше, чем о Хетти.
   - Тебе следовало подумать  об  этом  еще  до  того,  как  ты  решился
приударить за ней.
   Рейфорд снова почувствовал обиду. Но подумал, что заслужил это.
   - Возможно, поэтому я так ничего и не предпринял, а только подумал об
этом.
   - Это новости для меня. А я - то надеялась,  что  ты  удержался  ради
жены и детей.
   - Практически это так.
   - Давай подведем итоги. Что, если твоя  стратегия  сделает  тебя  еще
более привлекательным для нее? Что если она станет более привлекательной
для тебя? Получается, что ты не женат, если  ты  убежден,  что  мама  на
небесах?
   Рейфорд заказал десерт и положил салфетку на стол.
   - Может быть, я наивен, но то, что твоя мама на небесах,  равносильно
утрате ее из-за внезапной смерти. Сейчас я меньше всего думаю  о  других
женщинах, и уж, конечно, не о Хетти. Она слишком молода.  Мне  неприятно
вспоминать о том, что я увлекся  ею.  Я  лишь  хочу,  чтобы  она  сидела
напротив меня, а я бы выслушал, что она скажет. Вот и  все,  что  сейчас
происходит в моей душе.
   - Ты собираешься устроить ей тест?
   - Хлоя, я тебя люблю, но порой ты бываешь чересчур резкой.
   - Прости. Я не нарочно. Но если говорить серьезно,  как  ты  узнаешь,
что она говорит тебе правду? Если ты скажешь, что раньше был увлечен ею,
и что теперь ты считаешь это безнравственным,  то  почему  бы  и  ей  не
признать, что она рассчитывала на тебя?
   Рейфорд пожал плечами:
   - Наверное, ты права. Но я должен вести себя  честно  По-отношению  к
ней, даже если она не  будет  со  мной  откровенна.  У  меня  перед  ней
моральный долг. Я хочу, чтобы она всерьез восприняла все, что,  как  мне
кажется, необходимо ей сейчас.
   -  Не  знаю,  папа,  но  мне  кажется,  что  вести  ее  к  Богу  пока
преждевременно.
   - Как определить - своевременно или преждевременно? Тут  нет  никакой
грани, особенно сейчас.

***

   Стив извлек из  нагрудного  кармана  корреспондентскую  аккредитацию,
предоставляющую право присутствия при выступлении  Николае  Карпатиу  на
Генеральной Ассамблее ООН. Аккредитация была оформлена  на  имя  Джорджа
Орешковича.
   - Что я могу сделать для тебя?
   - Все это как во сне, - сказал Бак.  -  Сколько  времени  у  нас  еще
остается?
   - Около часа, - ответил Стив, подняв руку, чтобы остановить такси.  -
И как я сказал, он хочет тебя видеть.
   - Но ведь он читает газеты, не так ли? Он должен считать, что я убит.
   - Я думаю, да. Но  сегодня  утром  я  заверил  его,  что  интервью  с
Джорджем Орешковичем будет иметь  для  него  не  меньшее  значение,  чем
интервью с легендарным Камероном Уильямсом.
   - Ну хорошо, Стив. Если он такой же, как и  прочие  политики,  то  он
понимает, что его имидж зависит от первоклассных  журналистов.  Нравится
это кому-то или не нравится, но я стал журналистом высокого класса.  Как
же, в таком случае, ты сумел подсунуть ему человека без имени?
   - Я не знаю. Может быть, я даже сказал, что на самом деле это  -  ты.
Пока ты будешь разговаривать с ним, я дам информацию,  что  сообщение  о
твоей смерти оказалось  ошибочным,  что  сейчас  ты  берешь  интервью  у
Карпатиу, которое будет помещено на первой полосе.
   - На  первой  полосе?  А  помнишь,  совсем  недавно  ты  называл  его
чиновником низкого ранга в стране, не имеющей стратегического значения?
   - Бак, я побывал на его пресс-конференции, разговаривал с ним. Теперь
я могу, по крайней мере, оценить уровень его  компетенции.  Если  мы  не
дадим  его  яркого  портрета,  мы  окажемся  единственным   американским
журналом, который не сделал этого.
   - Как я уже говорил, если это типичный политик.....
   - Выбрось  это  из  головы,  Бак.  Ты  убедишься,  что  этот  человек
абсолютно не похож на типичного политика. Ты еще будешь благодарить меня
за то, что я организовал тебе эксклюзивное интервью с ним.
   - Я думаю, эта идея шла от него из-за колоссальной известности  моего
имени, - сказал Бак с улыбкой.
   - Ах так! Так я могу все переиграть.
   - Ну да, и оказаться главным редактором  единственного  национального
журнала, на обложке которого не будет  портрета  гостя  Америки,  приезд
которого вызвал такой ажиотаж по всей стране.
   - Поверь мне, Бак, - сказал Стив, когда они подъезжали к зданию  ООН,
-  это  произведет  освежающее  впечатление  после   мрачной   атмосферы
Страшного Суда, в которой мы находимся все последние дни.
   Оба предъявили свои  аккредитационные  карточки  при  входе.  Но  Бак
отстал от своего коллеги и не  стад  проталкиваться  в  зал  Генеральной
Ассамблеи, пока все не уселись. Стив занял для него место в заднем ряду,
так что когда он проскользнул в последнюю минуту в зал, никто не обратил
на него внимания. Между тем Стив по  сотовому  телефону  уже  пересказал
историю возвращения Бака, так что она должна была  попасть  в  последние
новости дня.
   Карпатиу вошел в  зал  с  достоинством,  в  сопровождении  пяти-шести
человек, включая Хаима Розенцвейга и еще  одного  из  финансовых  гениев
французского правительства. В нем не было ничего такого,  что  могло  бы
вызывать антипатию. Рост Карпатиу на пару дюймов  превышал  шесть  футов
. Это был атлетического сложения,
подтянутый и широкоплечий загорелый блондин. Копна густых  волос  вокруг
шеи, ушей и бачков аккуратно причесана. Одет он  был  в  очень  скромный
синий в полоску костюм и соответствующий галстук.
   Даже с большого расстояния было  видно,  что  этот  человек  держится
скромно, но целеустремленно. Он сразу же захватил аудиторию, хотя в  нем
не чувствовалось никакой самоуверенности. Бак  продолжал  изучать  черты
его лица - крупные римские нос и  подбородок,  пронзительные  глаза  под
густыми бровями. Его поразило, что в руках у Карпатиу  не  было  никаких
записей. Он предположил, что заметки к речи лежат у него в  кармане  или
же будут переданы ему помощником. Но  Бак  ошибся:  никаких  записей  не
оказалось вовсе.
   Генеральный секретарь Мвангати Нгумо из  Ботсваны  провозгласил,  что
Генеральная Ассамблея имеет честь выслушать нового  президента  Румынии.
Официально  гостя  представит  достопочтенный  доктор  Хаим  Розенцвейг,
которого все знают.
   Розенцвейг  взбежал  на  подиум  с   такой   энергией,   которая   не
соответствовала его возрасту. Его приняли даже  с  большим  энтузиазмом,
чем Карпатиу. Известный израильский  государственный  деятель  и  ученый
сказал:
   - Мне очень приятно представить этому благородному собранию  молодого
человека, которого я уважаю и которым восхищаюсь больше, чем кем-либо из
известных  мне  людей.  Прошу  приветствовать   его   превосходительство
президента Румынии Николае Карпатиу.
   Карпатиу встал, повернулся к  Ассамблее,  сделал  скромный  поклон  и
обменялся теплым рукопожатием с Розенц-вейгом. Он вежливо стоял рядом  с
кафедрой, пока старый ученый не занял свое место. Затем он непринужденно
и с улыбкой занял  место  за  кафедрой.  Он  совершенно  не  пользовался
заметками, не делал ошибок и оговорок и не отводил глаз от аудитории.
   Карпатиу говорил страстно,  убежденно,  часто  улыбаясь  и  время  от
времени сдабривая свою  речь  уместным  юмором.  С  большим  так-том  он
отметил то, что прошла неделя с того дня, когда  во  всем  мире  исчезли
миллионы людей, включая многих, кто сейчас находился  бы  в  этом  зале.
Карпатиу говорил на  прекрасном  английском  с  еле  заметным  румынским
акцентом. Он не проглатывал ни одного слова и  четко  произносил  каждый
звук. Время от времени он переходил на один из девяти  языков,  которыми
он свободно владел, но каждый раз сам же переводил на английский.
   Бака поразило, как в  самом  начале  речи  Карпатиу  сказал,  что  он
испытывает робость и смятение, впервые посетив это историческое место, к
которому обращали свои взоры один за другим народы Земли. Один за другим
прибывали они сюда со всех концов планеты,  словно  паломники  в  Святую
Землю, обращая свои лица к теплу восходящего солнца.  Здесь  они  раз  и
навсегда утвердили мир, приняв на себя твердые обязательства оставить  в
прошлом войны и кровопролития. У этих народов, больших и малых, огромные
списки погибших и изувеченных граждан.
   - Наши предшественники мыслили глобально еще до того, как я  появился
на свет. В 1944 году,  году,  в  котором  были  учреждены  Международный
валютный фонд и Всемирный банк, эта  гостеприимная  страна,  Соединенные
Штаты Америки, вместе  с  Британским  содружеством  и  Союзом  Советских
Социалистических  Республик  встретились  на  знаменитой  конференции  в
Думбартон Оксе , чтобы предложить план создания этой организации.
   Демонстрируя свое знание истории и фотографическую память дат и мест,
Карпатиу подчеркнул:
   - С момента своего официального учреждения 24  октября  1945  года  и
первого собрания Генеральной Ассамблеи 10 января  1946  года  в  Лондоне
народы собрались вместе, чтобы объявить о своей искренней приверженности
к миру, братству и международному единству.
   Он заговорил почти шепотом:
   - Они пришли как издалека, так и из ближних  краев:  из  Афганистана,
Албании, Алжира...
   Он продолжил перечисление всех членов ООН. Его голос то повышался, то
драматически понижался. У Бака появилось ощущение энтузиазма,  любви  ко
всем этим странам, благоговения перед идеалами ООН.  Возникло  ощущение,
будто сам Карпатиу был явно тронут, когда, погрузившись в этот перечень,
он называл страны одну за другой. В его речи не было ни монотонности, ни
скороговорки.
   Собравшиеся отметили, что в тот момент, когда произносилось  название
страны, ее представитель с чувством собственного достоинства  поднимался
со своего места и стоял распрямившись, как будто он снова  отдавал  свой
голос за мир между народами. Карпатиу  улыбался  и  кивал  каждому,  кто
вставал. На Ассамблее были представлены почти  все  страны,  члены  ООН.
Из-за пережитой миром трагедии они прибыли сюда в  поисках  ответов,  за
помощью, за поддержкой.  Сейчас  им  предоставлялась  возможность  вновь
заявить о своих позициях.
   Бак вдруг почувствовал  себя  уставшим,  заросшим  грязью,  одетым  в
двухдневной свежести одежду. Но эти переживания отошли на  задний  план,
когда Карпатиу двинулся дальше по списку. К тому моменту, когда он дошел
до буквы "с", представителей вновь называемых стран стали приветствовать
аплодисментами. Эта демонстрация уважения и восхищения, это  приветствие
всех членов мирового сообщества воодушевили зал.  Аплодисменты  не  были
настолько громкими, чтобы заглушать голос  Карпатиу,  но  это  было  так
искренне и трогательно, что Бак не мог подавить комок в  горле.  Тут  он
обратил внимание на кое-что совершенно непривычное. Представители прессы
из разных стран стали подниматься вместе со своими послами и делегатами.
На какое-то время пресса утратила все свои претензии на объективность  и
предалась тому, что в другое  время  было  бы  расценено  как  шовинизм,
ура-патриотизм и ханжество.
   Бак неожиданно почувствовал в себе желание присоединиться к  встающим
и жалел только о том, что его страна находится почти в конце  списка.  В
нем росло чувство гордости и нетерпения. По мере  того,  как  назывались
все новые страны, а их представители вставали, аплодисменты  становились
громче благодаря увеличению числа  аплодирующих.  Карпатиу  вел  себя  в
соответствии с изменением обстановки, с каждым  новым  названием  страны
его голос становился все более эмоциональным и сильным.
   Он уже гремел, а люди вставали и аплодировали.
   - Сомали! Южная Африка! Шри Ланка! Судан! Суринам! Свазиленд! Швеция!
Сирия!
   В течение всех пяти минут перечисления Карпатиу не  терял  темпа.  Ни
одного раза он не замешкался, не запнулся, не ошибся в произношении. Бак
уже сидел на краю своего сидения,  когда  оратор  закончил  перечисление
стран, название которых начиналось с буквы "т" и перешел к "у":
   - Уганда! Украина! Объединеное  Королевство!
Соединенные Штаты Америки! .
   Бак сразу же вскочил на ноги, рядом с  ним  поднялся  Стив  вместе  с
десятком других представителей прессы.
   Что-то произошло после исчезновения людей по всему миру. Журналистика
никогда  не  была  одинаковой.  Да,  были  скептики  и  те,  кто  обожал
объективность. Но случилось ли что-нибудь с братской любовью?  Случилось
ли что-нибудь с зависимостью друг от друга? Случилось  ли  что-нибудь  с
братством людей и народов?
   Все это вернулось. Когда никто не  ожидал,  что  пресса  может  стать
пропагандистом новой политической звезды, Карпатиу всех  их  привлек  на
свою сторону. В конце своей литании почти двухсот наций молодой  Николае
Карпатиу   достиг    пика    эмоционального    воздействия.    Благодаря
наэлектризованности и силе простого перечисления  названий  всех  стран,
которые стремились объединиться друг с другом, Карпатиу поверг  толпу  к
своим ногам - и прессу, и  дипломатических  представителей.  Даже  такие
циники, как Стив Планк и Бак Уильямс продолжали аплодировать, ничуть  не
смущенные тем, что потеряли свою позицию отстраненной объективности.
   Николае Карпатиу продолжал свое наступление. В следующие  полчаса  он
обнаружил такое глубокое знание истории деятельности ООН, как будто  сам
изобрел и построил эту организацию.  Для  человека,  нога  которого  еще
никогда не ступала на землю Америки, не говоря уже о посещении  ООН,  он
обнаружил поразительное понимание ее внутренних механизмов.
   В своей речи он коснулся  деятельности  всех  генеральных  секретарей
ООН, начиная от Трюгве Ли из Норвегии до Нгумо.  Он  не  просто  называл
сроки их службы по годам, но отмечал даты их вступления  в  должность  и
отставки Он продемонстрировал понимание принципов работы  шести  главных
органов ООН, их функций, поименно назвал их нынешних членов и их  личные
установки.
   Затем он перечислил восемнадцать  агентств  ООН,  приводя  их  полное
название,  имя  директора  и  указывая  города,   где   расположены   их
штаб-квартиры. Это была поразительная  картина.  Теперь  уже  никого  не
удивляло, что этот человек так быстро возвысился  в  своей  стране,  что
предыдущий президент уступил ему свое место. Не удивительно, что  теперь
Нью-Йорк заключил его в свои объятья. После всего этого Бак подумал, что
Николае Карпатиу станет героем Америки, а затем и всего мира.

ГЛАВА 14

   Самолет Рейфорда приземлился в Чикаго к концу дня в понедельник.
   За то время, пока он и Хлоя добирались до своих машин, у них не  было
возможности продолжить свой разговор.
   - Помнишь, ты обещал мне  позволить  повести  домой  твою  машину,  -
сказала Хлоя.
   - Для тебя это так важно? - спросил он.
   - Нет, конечно, просто мне хочется. Можно?
   - Конечно. Только я возьму свой  телефон  оттуда.  Я  хочу  выяснить,
когда Хетти приедет к нам обедать. Ты ведь не возражаешь?
   - При условии, что ты  не  рассчитываешь,  будто  я  буду  заниматься
кухней и прочей домашней работой.
   - Я вообще не думал об этом. Ей нравится китайская  кухня.  Я  закажу
что-нибудь в ресторане.
   - Ей нравится китайская кухня? - повторила  Хлоя.  -  Ты  так  близко
знаком с этой женщиной? Рейфорд покачал головой:
   - Все это совсем не так. Возможно, я действительно знаю о ней немного
больше, но о кулинарных вкусах каждого из членов моего  экипажа  я  могу
рассказать тебе очень много. Хотя о чем-нибудь другом я мало что знаю.
   Рейфорд забрал из Бэ-эм-вэ свой телефон и  включил  зажигание,  чтобы
проверить, достаточно ли топлива.
   - Тебе повезло. Бак почти полон. Чтобы доехать  до  дому  тебе  этого
вполне достаточно. А вот  бак  машины  твоей  мамы  совершенно  пуст.  Я
надеюсь, что ты  спокойно  доберешься  сама.  Я  тем  временем  заеду  в
бакалейный магазин.
   Хлоя замялась.
   - Мне почему-то страшно оказаться там одной, - сказала она.
   - Это совсем не надолго. Мы ведь уже привыкли к этому.
   - Ты прав, - незамедлительно отозвалась она. - Я еду. В привидения  я
не верю. Все будет отлично, тем более, что это ненадолго.

***

   По окончании  пресс-конференции  в  ООН  президента  Румынии  Николае
Карпатиу Уильямс на некоторое время оказался в центре  внимания.  Многие
узнавали Бака, подходили и выражали свое удивление и радость видеть  его
живым. Он старался всех успокоить, свидетельствовал, что  тут  произошло
какое-то недоразумение. Но настоящий фурор начался после того, как  Хаим
Розенцвейг, увидев Бака, поспешно направился ему навстречу, обхватил его
руки своими руками и заявил во всеуслышание:
   - Я счастлив видеть вас живым и здоровым. Я слышал страшное сообщение
о вашей  гибели.  Президент  Карпатиу  также  был  чрезвычайно  удручен,
услышав об этом. Он ведь очень  хотел  встретиться  с  вами  и  уже  дал
согласие на эксклюзивное интервью.
   - Это все еще возможно?  -  шепотом  спросил  Бак  под  шик  и  свист
конкурентов.
   - Ну уж ты-то готов сделать все, что угодно,  чтобы  сорвать  куш,  -
проворчал кто-то. - Даже организовать себе взрыв.
   - Это возможно, но лишь поздно вечером, - ответил Розенцвейг.
   Он обвел рукой помещение, переполненное телекамерами,  светильниками,
микрофонами и представителями прессы.
   - Его день полностью расписан. Вечером будут фотосъемки  для  журнала
"Ямил". После этого предполагается мой с ним разговор.
   - Каким образом вы связаны? - спросил Бак, но старик приложил палец к
губам и отошел, чтобы сесть рядом с Карпатиу, так как  пресс-конференция
уже начиналась.
   Молодой румын производил такое же яркое  впечатление  и  был  так  же
убедителен. Он начал пресс-конференцию своим  заявлением,  не  дожидаясь
вопросов.  Он  вел  себя  как  опытный  професссионал,  хотя  Баку  было
известно, что его выступлений  перед  прессой  в  Румынии  и  нескольких
европейских странах, которые он посетил, было явно  недостаточно,  чтобы
приобрести такой опыт.
   Бак отметил, что время от времени Карпатиу смотрел  в  глаза  каждому
человеку в зале, хотя бы мимолетно. Он никогда не опускал глаз,  никогда
не поднимал их вверх, никогда не  смотрел  в  сторону.  Все  это  вместе
создавало впечатление, что ему нечего  скрывать  и  нечего  бояться.  Он
безупречно владел  собой  и,  по-видимому,  его  совершенно  не  смущала
атмосфера волнения и напряженного внимания.
   Очевидно, он обладал необычайно острым зрением. Он мог  читать  имена
на табличках всех присутствующих в зале. Всякий раз, когда он говорил  с
представителем прессы, он обращался к нему по имени  как  мисс  такая-то
или мистер такой-то. Сам он предлагал, чтобы его называли любым  именем,
кому как нравится. "Можно даже  Ник",  -  сказал  он,  улыбаясь.  Никто,
конечно, так не сделал. Все следовали этикету и обращались к  нему  "м-р
президент" или "м-р Карпатиу".
   Карпатиу говорил в той же страстной манере,  четко  произнося  слова,
как говорил он на Генеральной Ассамблее. Бак подумал  мимоходом,  всегда
ли одинакова эта его манера - на публике и в личных беседах? Что еще  он
принесет на мировую сцену? Он уже продемонстрировал мастерское  владение
широкой аудиторией, в котором ему не было ему равных.
   - Позвольте сказать, что для меня это огромная честь -  находиться  в
этой стра