я возникли у нас с муниципальной
гвардией?
   - Не знаю. Могу только догадываться.
   - Я  вам  скажу.  Они  поставили  вопрос  ребром,  и  мне  нечего  им
возразить! Наша агентура  сообщает,  что  они  начали  создавать  тайные
склады некоторых видов  тяжелого  вооружения.  Они  против  моего  плана
присоединиться к плану уничтожения девяноста процентов оружия и передачи
десяти  процентов  ООН,  или,  как  это  теперь   называется,   Мировому
Сообществу. Мне хотелось бы верить, что у него искренние мотивы, что это
последний и решительный шаг к подлинному миру, но  кое-что,  вроде  этой
истории с самолетом, заставляет  меня  сомневаться.  Мы  получили  новый
самолет, нам нужен новый пилот. Меня не интересует, кто будет  управлять
этой штуковиной, лишь бы это  был  опытный  пилот.  Мы  получили  список
кандидатур от людей, которым можно доверять, но вдруг  оказывается,  что
Великого Правителя Мира устраивает только одно имя из этого списка Он-то
и должен получить эту должность. Впрочем, теперь меня это не  беспокоит,
поскольку, как я понимаю, мы отдали Карпатиу и самолет, и команду!
   Он снова разразился бранью.
   - Сэр, я не знаю, что тут сказать. Жаль, правда, что у вас  не  будет
работать этот новый пилот. Я знаком с ним, это, в самом деле, прекрасный
пилот.
   - Ну ладно, прекрасный пилот.  Вы  же  не  думаете,  что  я  не  могу
получить лучшего пилота моей страны? Нет!  И  я  ничего  не  преувеличил
насчет нового титула Карпатиу. Тут уже подготовлен проект  решения  ООН,
простите, Мирового Сообщества. Он скоро будет поставлен на голосование в
Совете Безопасности. Там предусматривается установление для генерального
секретаря "более адекватного титула", с учетом того, что скоро он станет
главнокомандующим  всеми  остающимися  вооруженными  силами  и   главным
финансовым директором-распорядителем Мирового банка.  Самое  скверное  в
этом то, что проект был выдвинут нашим послом, и я  ничего  не  знал  об
этом, пока он не поступил на  рассмотрение  комитета.  У  меня  остается
только один выход - настаивать на том, чтобы он  либо  голосовал  против
собственного предложения, либо снял его,  либо  подавал  в  отставку.  И
какое же впечатление произведу я, увольняя человека только за то, что он
предлагает дать более громкий титул главе Мирового Сообщества,  которого
все обожают?
   Президент не давал Баку возможности вставить ни  полслова,  что  было
для него очень кстати, потому что он совершенно не представлял, что  тут
можно сказать.
   Фитцхью наклонился вперед и сказал шепотом.
   - А вся эта затея с прессой! Мы  согласились  с  ним,  что  некоторая
неопределенность  в  наших  законах  о  частных  интересах,  а  также  в
законодательстве всех стран мира, ведет к слишком большим  ограничениям.
Мы не хотели чинить препятствий ООН в предоставлении  ей  более  широких
прав публикаций, особенно учитывая близость  утверждения  мира  во  всем
мире. Мы пошли на то, чтобы сделать для него кое-какие  лазейки.  И  вот
что мы получили. Не успели мы спохватиться, как он вот-вот  закупит  все
газеты и журналы, радио и телевидение! Откуда он берет деньги,  Уильямс?
Вы можете мне это сказать?
   Бак почувствовал, что его совесть попала в тупик. С одной стороны,  в
свое время он дал понять Карпатиу, что он никому не скажет о  наследстве
Стонагала. Но, с другой стороны, обязан ли  он  держать  слово,  которое
было дано дьяволу? Не равносильно ли это вопросу о том,  нравственно  ли
лгать бандиту, если он спрашивает, где находятся ваши близкие?
   - Ничего не могу вам сказать, - ответил Бак.
   Он не считал себя обязанным быть лояльным по отношению к Карпатиу, но
может ли он позволить себе отомстить ему, нарушив оказанное ему  доверие
в таком важном вопросе. Ему следует полагаться на свои собственные  силы
- до тех пор, пока он в состоянии держаться.
   -  Знаете,  что  сообщает  нам  агентура?  -  продолжал  Фитцхыо.   -
Существует план  подчинить  глав  десяти  государств,  представленных  в
Совете  Безопасности,  их  послам.  Таким  образом,  десять  послов  под
руководством Карпатиу станут царями мира.
   Бак помрачнел.
   - Другими словами, вы, президент  Мексики  и  премьер-министр  Канады
будете подчиняться послу Северной Америки в ООН?
   - Именно так, Уильямс. И забудьте  про  ООН.  Теперь  это  -  Мировое
Сообщество.
   - Моя ошибка.
   - Конечно, ошибка, только не ваша.
   - Сэр, могу я быть чем-нибудь полезен?
   Президент Фитцхью посмотрел в потолок и вытер  рукой  пот  со  своего
лица.
   - Не знаю. Наверное, мне просто  нужно  было  облегчить  душу.  Может
быть, я думал, что у вас найдется какая-нибудь идея. Все,  что  мы  пока
можем сделать в отношении этого человека, это немножко притормозить его.
Должно же быть и у него слабое место.
   - Я бы хотел оказаться  более  полезным,  -  сказал  Бак,  неожиданно
осознав, как он преуменьшает в этой фразе свои  возможности.  Но  он  не
станет разоблачать Николае Карпатиу как убийцу и лжеца, как  Антихриста,
обладающего сверхъестественными гипнотическими силами. 1Т хотя Бак будет
противостоять  ему,  без  помощи  Христа  никто  не  услышит  его  и  не
согласится с ним. Кром*л того, из Священного Писания было очевидно,  что
даже последователи Христа не смогут сделать ничего большего, как  только
стойко держаться перед его лицом. Появление Антихриста было  предсказано
за сотни лет. Эта драма должна быть доиграна до самого конца.
   Николае Карпатиу хочет проглотить  президента  Соединенных  Штатов  и
всех, кто стоит на его пути. Он добьется высшего могущества Вот тогда  и
разразится настоящая война - битва между небесами и преисподней.  Оконча
нием холодной войны  станет  эта  смертельная  битва.  Бак  почувствовал
своеобразное удовлетворение  в  том,  что  с  самого  начала  ему  точно
известен конец.., если бы только он был  известен  ему  всего  несколько
недель назад
   Помощник, который представил Бака президенту Фитцхью, вежливо прервал
их.
   - Извините, мистер президент,  генеральный  секретарь  просит  вас  о
пятиминутной встрече перед началом церемонии.
   Фитцхью снова выругался.
   - Думаю, нам надо прощаться, Уильямс. Во всяком случае, я  ценю,  что
вы выслушали меня и благодарен за конфиденциальность.
   - Конечно, сэр. Будет лучше, если Карпатиу не увидит меня здесь, а то
он будет спрашивать, о чем был разговор.
   - Конечно. Послушай, Роб, выйди отсюда и скажи  людям  Карпатиу,  что
эта комната не подходит, что мы встретимся с ним через минуту  в  другом
помещении. И приведи ко мне Толстяка.
   Оказалось, что "Толстяк" была кличка того  агента,  который  встречал
Бака. Кличка никак не подходила элегантному молодому человеку.
   - Толстяк,  выведи  отсюда  Уильямса  так,  чтобы  люди  Карпатиу  не
заметили его.
   Президент завязал галстук, застегнул куртку, и его  повели  в  другую
комнату для встречи с Карпатиу. Толстяк прикрывал Бака, пока  проход  не
был очищен. Потом Бак отправился в помещение, примыкающее к  сцене,  где
ею представят как члена американской делегации.

***

   В  соответствии  с  билетом  Рейфорду  досталось  место  недалеко  от
американских правительственных сановников. Он был одним из тех немногих,
кто знал, что свидетельствующие у Стены Плача правы, что они праздновали
заключение не праведного союза. Знать-то он знал, но  чувствовал  полное
свое бессилие. Никто не может повернуть колесо истории.
   Этому его научил Брюс Варне.
   Рейфорд уже скучал по Брюсу. Ему нравились их ночные  встречи,  и  он
ценил те знания, которые получал там. У  Брюса  была  хорошая  интуиция.
Святая земля вновь стала ареной важнейших  в  мировой  истории  событий.
Если  отсюда  выйдут  первые  из  ста  сорока  четырех  тысяч  еврейских
новообращенных, Брюсу нужно находиться здесь.
   Брюс говорил Рейфорду, Хлое и Баку, что  новообращенные  двинутся  со
всех концов земного шара  и  пожнут  невероятную  жатву  -  может  быть,
миллион душ. Эти сто сорок четыре тысячи будут  евреями,  по  двенадцать
тысяч  от  каждого  из  двенадцати  израильских  колен.  Но  они   будут
собираться со всего мира с  учетом  рассеяния  евреев  в  ходе  истории.
Рейфорд вообразил, как евреи организуют церковные общины в своих странах
и, проводя службу на своих языках, привлекут к Иисусу-Мессии миллионы.
   Несмотря  на  все  предстоящие  страдания  и  муки,  будет   одержано
множество величайших побед.  Рейфорд  предвидел  их.  Но  он  был  не  в
восторге от того, что будут возникать и  множиться  Отряды  скорби.  Кто
знает, как повернется судьба Бака, если Карпатиу действительно  приберет
к рукам всю прессу. Если сложатся отношения  между  Баком  и  Хлоей,  им
придется уехать куда-нибудь далеко.
   Он повернулся в своем кресле и  осмотрел  собравшихся.  Места  заняли
сотни людей. Охрана была очень плотной. К исходу  часа  он  увидел,  как
загорелись красные лампочки на телевизионных камерах.  Музыка  зазвучала
громче. Репортеры заговорили шепотом в свои микрофоны. Публика притихла.
Рейфорд выпрямился, держа фуражку на коленях, и подумал о том, сможет ли
его увидеть Хлоя в Чикаго? Там уже середина ночи, и вряд  ли  она  будет
высматривать его так же, как Бака. Заметить Бака было очень  просто.  Он
сидел  на  возвышении,  прямо  за  креслом  одного   из   представителей
подписывающих сторон, доктора Розенцвейга.
   Под вежливые аплодисменты были названы  высокие  лица:  старые  члены
кнессета, послы разных стран мира, американские государственные  деятели
и бывшие президенты, затем пошел второй ряд  -  те,  кто  находились  за
первыми креслами. Бак был представлен как "мистер Камерон "Бак" Уильямс,
бывший ведущий журналист,  а  ныне  обозреватель  Средневосточного  бюро
"Глобал уикли", Соединенные Штаты Америки". Рейфорд улыбнулся тому,  что
Бак получил холодный прием. Очевидно, все недоумевали, кто  он  такой  и
почему приравнен к сановникам.
   Самые громкие аплодисменты  были  припасены  для  последней  пятерки:
главного раввина Израиля, лауреата  Нобелевской  премии  ботаника  Хаима
Розенцвейга из Израиля, премьер-министра Израиля, президента Соединенных
Штатов и генерального секретаря Мирового Сообщества.
   Когда был объявлено имя Карпатиу и он вошел в зал со своим  фирменным
сочетанием скромности и уверенности, аудитория встала. Рейфорд  неохотно
поднялся и сделал вид, что аплодирует, засунув фуражку  под  мышку.  Ему
было трудно примирится с аплодисментами врагу Христа.

***

   Хаим  Розенцвейг  повернулся,  чтобы  посмотреть  на  Бака,   который
улыбнулся ему. Баку хотелось бы спасти своего друга от этой  катастрофы,
но сейчас это было невозможно.  Он  мог  лишь  предоставить  Розенцвейгу
наслаждаться этим моментом, поскольку впереди его ждет не так  уж  много
подобных мгновений.
   - Это великий день, Камерон, - прошептал он, взяв, руку Бака в свои.
   Он похлопал Бака по руке, как будто тот был его сыном.
   На какой-то короткий миг Баку почти  захотелось,  Чтобы  Бог  не  мог
видеть  его.  Повсюду  мелькали  вспышки,   запечатлевая   для   истории
сановников, подписывающих исторический договор. А Бак был  единственным,
кто знал,  кем  является  Карпатиу,  знал,  что  с  подписания  Договора
формально начинается время скорби.
   Тут Камерон вдруг вспомнил про припасенную по наказу  Стентона  Бейли
карточку "Глобал уикли", которую он положил в  боковой  карман  пиджака.
Бак не обратит внимания на то, что из-за его неловких  движений  липучка
приклеила его пиджак к подлокотнику кресла. В  результате  этого,  когда
Бак приподнялся, чтобы прикрепить  карточку,  его  незастегнутый  пиджак
остался в кресле, а Бак оказался в одной рубашке. Пока он разбирался  со
своей одеждой его десятки раз сфотографировали  как  какого-то  нелепого
акробата.
   Когда смолкли аплодисменты и все сели,  Карпатиу  поднялся,  держа  в
руках микрофон.
   - Это исторический день, - начал он,  широко  улыбаясь.  -  Хотя  все
произошло в рекордно короткое время,  потребовались  гигантские  усилия,
чтобы собрать необходимые для этого ресурсы. Сегодня мы  должны  воздать
должное многим: во-первых, моему любимому другу  и  учителю,  блестящему
доктору Розенцвейгу из Израиля.
   Аудитория  откликнулась  с   энтузиазмом;   Хаим   слегка   привстал,
согнувшись, сделал небольшой поклон и как-то по-детски  улыбнулся.  Баку
хотелось похлопать его по спине,  поздравить,  но  ему  было  больно  за
своего  друга  Розенцвейга  попросту  использовали,  его  превратили   в
маленькую составляющую дьявольского заговора, в результате которого  мир
станет небезопасным для него самого и для его близких.
   Затем  Карпатиу  пропел  хвалу  главному  раввину,   премьер-министру
Израиля  и,  наконец,  "достопочтенному  Джеральду  Фитцхью,  президенту
Соединенных Штатов Америки, самому большому другу  Израиля  за  всю  его
историю".
   Бурная овация. Фитцхью приподнялся на несколько  сантиметров  в  знак
признательности и,  когда  аплодисменты  уже  начали  стихать,  Карпатиу
заставил их продолжить сунув микрофон под мышку и громко зааплодировав.
   Фитцхью, по-видимому, был очень смущен и почти растерян, он посмотрел
на Карпатиу, как бы спрашивая, что ему делать. Карпатиу излучал  улыбку,
как будто испытывая восторг за  своего  друга  президента.  Он  протянул
микрофон Фитцхью. Сначала президент никак на это не  реагировал,  потом,
по-видимому, отверг его. Наконец, ему пришлось взять микрофон в руки под
гром всей аудитории.
   Бак снова был поражен способностью Карпатиу контролировать толпу. Это
была явная инсценировка. Но что теперь будет делать Фитцхью? Безусловно,
единственной  соответствующей  реакцией  будет  поблагодарить  людей   и
сделать несколько комплиментов  своим  добрым  друзьям-израильтянам.  И,
несмотря на  то,  что  президент  Фитцхью  начинает  видеть  дьявольскую
сущность Карпатиу, ему придется принять роль Николае в деле  утверждения
мира.
   Кресло Фитцхью шумно заскрипело, когда он вставал,  неловко  подвинув
его в сторону государственного  секретаря.  Ему  пришлось  ждать,  когда
толпа успокоится, но  казалось,  что  этому  не  будет  конца.  Карпатиу
подбежал к нему и поднял вверх его руку, как это делают рефери, объявляя
победу боксера. Израильская аудитория возликовала еще сильнее.
   Наконец, Карпатиу отступил назад  и  президент  Фитцхью  оказался  на
середине сцены, вынужденный  сказать  несколько  слов.  Бак  понял,  что
Карпатиу добился своего.  Не  то  чтобы  Бак  боялся,  что  может  стать
свидетелем убийства, как в  Нью-Йорке,  но  он  отчетливо  понимал,  что
Карпатиу каким-то образом все обращает во зло.  Вот  и  сейчас  Джеральд
Фитцхью, выступающий перед полной энтузиазма толпой,  представлял  собой
нечто  совсем  другое,  чем  растерявшийся  президент,  с  которым   Бак
встречался несколько минут назад.
   Когда Фитцхью заговорил, Бак почувствовал, что его бросило в жар,  он
ощутил слабость в коленях. Он наклонился  вперед  и  вцепился  в  спинку
кресла  Розенцвейга  в  напрасной  попытке  удержаться  от  дрожи.   Бак
явственно ощущал присутствие Зла. Его почти тошнило.
   - Последнее, что я хотел бы  сделать  в  подобный  момент,  -  сказал
президент Фитцхью, - это преувеличить свою роль в данном событии. Однако
с вашего разрешения и  разрешения  лидера  так  удачно  переименованного
Мирового  Сообщества  я  хотел  бы  сделать  пару  коротких   замечаний.
Во-первых, для меня большой  честью  было  стать  свидетелем  того,  что
сделал Николае Карпатиу за эти  несколько  коротких  недель.  Мы  должны
согласиться, что благодаря ему в мире стало  больше  доброжелательности,
больше спокойствия.
   Карпатиу сделал попытку забрать микрофон,  но  президент  Фитцхью  не
отдал его.
   - Сейчас мое слово, сэр, если вы не возражаете.
   Это вызвало всплеск смеха.
   - Как я уже говорил раньше, и буду  повторять  снова  и  снова,  идея
генерального секретаря о всеобщем разоружении гениальна.  Я  поддерживаю
ее без каких-либо оговорок и горжусь  тем,  что  первым  сделал  шаг  по
скорейшему уничтожению девяноста процентов нашего вооружения и  передаче
остальных десяти процентов Мировому Сообществу под руководством  мистера
Карпатиу.
   Бак почувствовал, что у него начинает кружиться голова, ему с  трудом
удалось сохранить равновесие.
   - В качестве осязаемого выражения  моей  личной  поддержки,  а  также
поддержки всей нашей  страны,  мы  подарили  Мировому  Сообществу  новую
модель нашего  флагмана,  оплатив  его  модернизацию  и  переименование.
Сейчас самолет можно видеть в международном аэропорту имени Бен Гуриона.
А теперь я передаю микрофон судьбоносному человеку, лидеру, чье нынешнее
звание отнюдь не отдает должного масштабу его авторитета, моему  личному
другу и соратнику Николае Карпатиу!
   Со стороны выглядело,  будто  смущенный  всеобщим  вниманием  Николае
неохотно берет микрофон в свои руки. Кажется, он просто  не  знает,  что
делать с таким несдержанным человеком, как президент Соединенных Штатов,
который не понимает, что во всем нужно соблюдать меру.
   Когда наконец стихли аплодисменты, Карпатиу заговорил самым смиренным
тоном.
   - Я прошу извинить  моего  восторженного  друга,  проявляющего  такую
доброжелательность и щедрость, что Мировое Сообщество оказывается  перед
ним в неоплатном долгу.

***

   Рейфорд внимательно следил за Баком. Было заметно что у него неважный
вид, он, кажется, был на грани потери сознания. Рейфорд  только  не  мог
определить,  было  ли  это  результатом  теплового  удара,  или  же  Бак
позеленел из-за тошнотворности этого взаимного восхваления.
   Все израильские государственные деятели (разумеется,  за  исключением
Розенцвейга), очевидно, чувствовали неловкость при всех этих  разговорах
об уничтожении оружия и разоружении. В течение многих лет сильная  армия
служила лучшим средством обороны Израиля. Если бы не договор  с  Мировым
Сообществом,  они  были  бы  противниками  выдвинутого  Карпатиу   плана
разоружения.
   Продолжение церемонии после экзальтированной и, по  мнению  Рейфорда,
вызывающей недоумение  и  беспокойство  речи  президента  было  довольно
скучным. Создавалось впечатление,  что  после  каждой  новой  встречи  с
Карпатиу Фитцхью становился все более восторженным его  поклонником.  Но
его взгляды только отражали мнение большей части  населения  мира.  Тем,
кто не был знаком с библейскими пророчествами, кто не умел читать  между
строк, было легко  поверить,  что  Карпатиу  -  это  не  кто  иной,  как
посланник Бога в самый критический момент мировой истории.

***

   Бак  овладел  собой,  когда  остальные  лидеры   начали   произносить
бессодержательные речи,  посыпались  фразы  о  важности  и  историческом
значении документа, который  они  должны  подписать.  Теле-и  кинокамеры
зафиксировали несколько красивых ручек, лежащих на  столе,  затем  бегло
прошлись по подписывающим договор. Вот ручки переходят из  рук  в  руки,
принимаются  напыщенные  позы  и  ставятся   подписи.   После   всеобщих
рукопожатий, объятий и поцелуев в обе щеки было объявлено,  что  договор
подписан.  Ни  один  подписавших  этот  документ   -   за   единственным
исключением - не представлял себе его последствий  и  не  сознавал,  что
стал партнером нечестивого союза.
   Итак, договор был подписан.  Избранный  народ  Бога,  вознамерившийся
восстановить  Храм  и  возродить  систему  жертвоприношений  до  прихода
Мессии, заключил договор с дьяволом.
   Только два человека на сцене знали, что  этот  пакт  означает  начало
конца времени. Один из них  был  исполнен  маниакальных  надежд,  другой
трепетал, представляя, что должно произойти.

***

   У знаменитой Стены двое свидетельствующих со  стенаниями  выкрикивали
слова истины. Их голоса раздавались так громко, что были  слышны  далеко
за пределами Храмовой горы. Они объясняли, что произошло.

***

   Началась  последняя,  страшная  неделя  Господа!  Началась  "неделя",
которой предстояло продлит