ли люди,  которых  Бак  признал
как свидетелей, о которых говорилось в Писании.
   Они называли себя Мойша и Илия и действительно, казалось, явились  из
другого времени и другого мира. Они ходили  босиком,  носили  оборванные
одежды из материала, похожего  на  мешковину.  Их  кожа  была  грубой  и
смуглой,  тела  -  жилистыми,  с   выступающими   костями   и   длинными
мускулистыми руками и ногами. У  обоих  были  длинные  темные  волосы  и
нестриженые  бороды.  Любой,  кто  осмеливался   приблизиться   к   ним,
чувствовал запах дыма. Те, кто пытался  напасть  на  них,  умирали.  Это
происходило просто. Несколько человек стреляли в них из  автоматического
оружия, но в результате словно  попадали  в  невидимую  стену  и  падали
замертво. Других испепелил на месте огонь, исходивший из уст свидетелей.
   Они постоянно читали проповеди на языке Библии и с ее интонациями,  и
то, что они говорили, звучало как ересь для ушей  набожных  евреев.  Они
проповедовали Иисуса Христа и его распятие, провозглашали  его  Мессией,
Сыном Божиим.
   Единственный раз, когда их видели не у Стены плача, это была акция на
стадионе  Тедди  Коллека,  когда  они  появились  на  сцене   вместе   с
новообращенным  христианином  раввином  Ционом  бен-Иегудой.   Программы
новостей по всему миру показывали  этих  двух  странных  людей,  которые
говорили в унисон, не пользуясь микрофонами, и  тем  не  менее  их  было
отчетливо слышно в самых последних рядах:
   - Подойдите ближе и слушайте, - прокричали они, - слушайте избранного
слугу Всевышнего Господа! Он один из первых 144000,  которые  выйдут  из
этого и многих других народов, чтобы провозгласить  Евангелие  Христа  в
мире! Те, кто восстанет на него, как и  те,  кто  восставал  на  нас  до
определенного часа, найдут верную смерть.
   Свидетели не остались на сцене и вообще на  стадионе  во  время  этой
первой большой евангелической акции на стадионе Коллека. Они  исчезли  и
вернулись к Стене плача к тому времени, когда собрание было закончено. В
течение  следующих  полутора  лет  эта  встреча  на  огромном   стадионе
воспроизводилась десятки раз почти в каждой стране  мира,  в  результате
чего десятки тысяч людей обратились к вере.
   Враги раввина бен-Иегуды пытались "восстать на него" в  течение  этих
восемнадцати месяцев, как и  предупреждали  свидетели.  Другие,  видимо,
поняли,  в  чем  дело,  и  раскаялись  в  своих  намерениях.   Временный
трех-четырехнедельный перерыв с  момента  последнего  покушения  на  его
жизнь был приятной передышкой для неутомимого бен-Иегуды. Но  теперь  он
был в бегах, а его семья и его водитель - убиты.
   По иронии судьбы последний  раз  Бак  был  у  Стены  плача  вместе  с
раввином бен-Иегудой, чтобы посмотреть и послушать двух свидетелей.  Той
же ночью они вернулись  туда  и  осмелились  приблизиться  к  решетке  и
заговорить с людьми, которые убивали всех, кто пытался подойти к ним так
близко.  Бак  понимал,  что  они  говорят  на  своем  языке,  хотя   его
магнитофонная запись происходившего позднее показала, что  они  говорили
на иврите. Раввин бен-Иегуда начал цитировать слова Никодима,  сказанные
им во время знаменитой ночной встречи с Иисусом,  и  свидетели  ответили
словами Иисуса. Это была самая страшная ночь в жизни Бака.
   Теперь он был здесь один. Он искал бен-Иегуду, который передал  Хаиму
Розенцвейгу, что Бак поймет, где начинать поиски. Он  не  мог  придумать
лучшего места.
   Как обычно, перед свидетелями собралась  огромная  толпа,  хотя  люди
были  достаточно  научены  горьким  опытом  своих   предшественников   и
старались соблюдать дистанцию. Даже гнев и ненависть Николае Карпатиу до
сих пор не повредили Мойше и Илии. Не раз, и даже на  публике,  Карпатиу
спрашивал, неужели не найдется человек, который бы избавил мир  от  этих
двух  нарушителей  спокойствия.  Военные  руководители   с   извинениями
сообщили ему, что, судя по всему, никакое оружие не  способно  причинить
им вред. Сами свидетели постоянно говорили о тщетности таких попыток  до
"определенного часа".
   Брюс  Варне  объяснил  "Отряду   Скорби",   что,   действительно,   в
определенный момент Бог сделает свидетелей  уязвимыми  и  на  них  будет
совершено нападение. Это  событие  произошло  более  полутора  лет  тому
назад, по примерным подсчетам Бака, но  даже  воспоминания  о  нем  были
кошмаром для его души.
   Этим вечером свидетели делали  то  же,  что  делали  каждый  день  со
времени  подписания  соглашения   между   Израилем   и   Карпатиу:   они
провозглашали наступление Судного дня  Господня.  И  они  заявляли,  что
Иисус  -  "Господь  Вседержитель,  Предвечный  Отец  и  Царь  Мира.   Не
позволяйте ни одному человеку называть себя Правителем Мира! Каждый, кто
говорит это, есть не Христос, но Антихрист, и смерть не минует  его!  Да
будет  проклят  тот,  кто  проповедует   другое   Евангелие!   Иисус   -
единственный истинный Бог, создатель небес и земли!"
   Бака всегда пугали и трогали проповеди свидетелей. Он оглядел толпу и
увидел людей из разных  стран,  принадлежащих  разным  культурам,  и  по
собственному опыту знал, что многие  из  них  не  понимали  иврита.  Они
понимали свидетелей на своих языках, так же, как и он сам.
   Бак на четверть пробился сквозь толпу, состоявшую  примерно  из  трех
сотен людей. Он привстал на цыпочки, чтобы увидеть свидетелей.  Внезапно
оба свидетеля прекратили свою проповедь и направились вперед к  решетке.
Толпа как один отступила,  опасаясь  за  свою  жизнь.  Свидетели  теперь
стояли  в  нескольких  дюймах  от  решетки,  толпа  отступила  футов  на
пятьдесят, оставив Бака впереди.
   Баку стало ясно, что свидетели заметили его. Оба смотрели прямо ему в
глаза, и он не мог  пошевельнуться.  Не  изменив  выражения  лица  и  не
двигаясь, Илия начал проповедь: "Имеющий уши да услышит! Не бойся, ибо я
знаю, что ты ищешь Иисуса распятого. Его нет здесь; ибо Он воскрес,  как
сказал".
   Верующие в толпе забормотали "аминь" и выразили  свое  согласие.  Бак
сосредоточился.  Мойша  сделал  шаг  вперед,  и,   казалось,   обращался
непосредственно к нему: "Не бойся, ибо я знаю,  кого  ты  ищешь.  Он  не
здесь".
   Илия подхватил: "Пойди скорее и скажи Его ученикам, что Он воскрес из
мертвых!"
   Мойша, по-прежнему пристально глядя на Бака, продолжил: "Воистину, Он
предваряет тебя в Галилее: там Его увидишь; вот, я сказал тебе".
   Свидетели замерли и стояли молча так долго, что казалось,  будто  они
окаменели. Толпа стала нервничать и начала расходиться. Некоторые ждали,
не заговорят ли свидетели снова,  но  они  молчали.  Вскоре  только  Бак
остался стоять там, где он стоял последние несколько минут.  Он  не  мог
отвести своего взгляда от глаз Мойши. Оба свидетеля просто стояли  около
решетки и пристально смотрели на него. Бак  начал  приближаться  к  ним,
подойдя на расстояние около  двадцати  футов.  Свидетели  не  двигались.
Казалось, они даже не дышали. Бак не заметил,  чтобы  они  моргнули  или
шевельнули хоть одним мускулом. В сгущающихся  сумерках  он  внимательно
разглядывал их лица. Ни один из  них  не  раскрыл  рта,  и  все  же  Бак
абсолютно четко услышал фразу на своем языке: "Имеющий уши да услышит".

ГЛАВА 9

   Интерком вызвал Рейфорда к входной двери его дома, где ждал  водитель
Хетти. Он проводил его к белому длинному  "Мерседесу"  и  открыл  заднюю
дверь. На сидении рядом с Хетти было место, но Рейфорд  предпочел  сесть
напротив нее. Она была одета не слишком вызывающе, как и просил Рейфорд,
но даже в простой одежде выглядела очень мило. Он решил не  говорить  ей
об этом.
   Ее лицо выглядело беспокойным:
   - Спасибо, что ты согласился встретиться со мной.
   - Да, пожалуйста. Что случилось?
   Хетти бросила взгляд в сторону водителя:
   - Давай поговорим за обедом, - сказала она. - В "Бистро", хорошо?

***

   Бак стоял как вкопанный перед свидетелями,  когда  зашло  солнце.  Он
огляделся вокруг, чтобы убедиться, что по-прежнему был с  ними  наедине:
"И это все, что я имею? Он в Галилее?"
   Снова, не открывая губ, свидетели сказали: "Имеющий уши да услышит".
   Галилея? Существовала ли она вообще? Где и с чего Баку начинать?  Ему
страшно не хотелось торчать здесь всю ночь. Он должен  был  знать,  куда
идти, сориентироваться. Бак  обернулся  посмотреть,  нет  ли  поблизости
такси,  но  увидел  только  несколько  машин.  Он  снова  повернулся   к
свидетелям: "Если я вернусь позже, ночью, смогу ли я узнать больше?"
   Мойша отошел от решетки и сел на  мостовую,  прислонившись  к  стене.
Илия начал  жестикулировать  и  сказал  громко:  "Птицы  небесные  имеют
гнезда, а Сын Человеческий не имеет, где преклонить голову".
   - Я не понимаю, - ответил Бак, - объясните мне.
   - Имеющий уши... Бак расстроился.
   - Я вернусь в полночь. Я очень надеюсь на вашу помощь.
   Илия теперь тоже пошел назад: "Итак, Я пребуду с  вами  все  дни,  до
скончания века".
   Бак,  странным   образом   согретый   этим   последним   таинственным
предзнаменованием,  все-таки  принял  решение  сейчас  уйти,  но   затем
намереваясь вернуться. Не  сам  ли  Иисус  говорил  с  ним  устами  этих
свидетелей? Какая  несказанная  честь!  Он  поймал  такси  и  отправился
обратно в отель "Царь Давид", уверенный в  том,  что  в  скором  времени
снова встретит Циона бен-Иегуду.

***

   Рейфорд и Хетти были  приняты  с  распростертыми  объятиями  хозяином
"Глобал Бистро". Конечно, он узнал Хетти, а не Рейфорда.
   - Ваш обычный столик, мэм?
   - Нет, спасибо, Джеффри.  Нам,  наоборот,  хотелось  бы  укрыться  от
посторонних взглядов.
   Их проводили к столу, накрытому на четверых. И хотя  двое  официантов
поспешили убрать со стола лишние приборы, а один из них придвинул  Хетти
стул, указав Рейфорду на второй,  рядом  с  ней,  Рейфорда  не  покидало
ощущение неблаговидности своего поступка. Он сел прямо  напротив  Хетти,
понимая, что им придется почти кричать, чтобы услышать друг друга в этом
шумном месте. Официант  помедлил  с  растерянным  видом,  но  пододвинул
столовые приборы так, чтобы  они  находились  перед  Рейфордом.  Раньше,
глядя на эти манипуляции, Хетти и Рейфорд прыснули бы от смеха. У них  в
прошлом было полдюжины тайных обедов, когда  каждый  из  них,  казалось,
ломал голову над тем, что думает другой об их будущем. Хетти всегда была
больше склонна к флирту, чем Рейфорд, но он никогда не охлаждал ее пыл.
   Телевизоры,  расставленные  по  всему  "Глобал  Бистро",   передавали
бесконечные новости о войне, которая шла по всему  миру.  Хетти  сделала
знак хозяину, который подбежал к ней.
   - Я сомневаюсь, что босс одобрил бы эти постоянные новости, наводящие
депрессию на клиентов, которые пришли немного отдохнуть, - тихо  сказала
она.
   - Боюсь, мэм, что это по всем программам.
   - Что, нет какого-нибудь музыкального канала?
   - Я проверю.
   Через минуту все телевизоры в "Глобал Бистро" показывали  музыкальные
видеоклипы. Многие зааплодировали, но Рейфорд  почувствовал,  что  Хетти
почти не заметила этого.
   Раньше,  когда  они  играли  на  грани  легкой   интрижки,   Рейфорду
приходилось  напоминать  Хетти,  чтобы  она  сделала  заказ,   а   потом
уговаривать ее съесть что-нибудь. Ее внимание всегда было  сосредоточено
на нем, и это льстило ему и приводило его в  волнение.  Теперь,  похоже,
происходило нечто совершенно противоположное.
   Хетти изучала меню так, словно завтра с утра ей предстояло  сдать  по
нему выпускной экзамен. Он была красива как никогда.  Ей  было  двадцать
девять, и она  впервые  ждала  ребенка.  Срок  был  очень  маленький,  и
догадаться об этом было бы трудно, если бы она сама не сказала  Рейфорду
и  Аманде  во  время  их   последней   встречи.   Тогда   она   казалась
взволнованной,  гордилась  своим  бриллиантом  и  не   могла   дождаться
предстоящего бракосочетания. Она сообщила Аманде, что Николае "собирался
сохранить ее доброе имя".
   Сейчас Хетти надела свое претенциозное обручальное кольцо бриллиантом
вниз, так что был виден только ободок кольца. Ясно, что  Хетти  не  была
счастлива, и Рейфорд гадал, не был ли холодный прием, который ей  оказал
Николае в аэропорту, причиной этого. Рейфорду очень хотелось  поговорить
с ней, но он понимал, что встреча  была  ее  идеей,  поэтому  она  скоро
скажет то, что хотела.
   Хотя название "Глобал Бистро" звучало на французский лад, Хетти  сама
помогала организовывать это заведение. В меню была  широко  представлена
американская кухня. Она сделала чрезвычайно  большой  заказ,  а  Рейфорд
заказал только сэндвич. Хетти была неразговорчива, пока  не  доела  все,
включая десерт. Рейфорд знал все эти клише вроде того,  что  теперь  она
ест за двоих, но считал, что она ела так много потому, что нервничала  и
пыталась отложить серьезный разговор, ради которого они были здесь.
   - Даже не верится, что прошло уже два года с тех пор, как ты работала
у меня старшей стюардессой, - сказал он, запуская пробный шар.
   Хетти села прямо на своем стуле, сложила руки на  коленях  и  немного
подалась вперед.
   - Рейфорд, это было самое невероятное время в моей жизни.
   Рейфорд посмотрел на нее выжидающе, не понимая, в  каком  смысле  она
это сказала.
   - Ты расширила свой горизонт, - сказал он.
   - Рейфорд, единственное, чем я хотела заниматься в жизни, - это  быть
стюардессой. Все  девчонки  из  средней  школы  Мэйн  Ист  хотели  стать
стюардессами. Мы все  подали  заявления,  но  прошла  только  я.  Я  так
гордилась собой, но когда начала работать, полеты быстро  утратили  свою
привлекательность. Сколько я себя помнила, я  летела  куда-то,  а  когда
прилетала, то тут же отправлялась обратно. Но  я  любила  людей,  любила
свободу, которую дают путешествия, любила бывать  в  разных  местах.  Ты
знаешь, что у меня было несколько постоянных парней то тут, тот там,  но
это никогда ни к чему не приводило. Когда  я  наконец  пробилась  на  те
самолеты и маршруты, к которым допускают только опытных  людей,  у  меня
была неудачная попытка завести отношения с одним из моих пилотов, но так
у меня в итоге получалось всегда.
   - Хетти, давай не будем ворошить старые неприятности. Ты  же  знаешь,
как я отношусь к этому периоду моей жизни.
   - Знаю, прости. Из этого бы все равно ничего не вышло, хотя  я  могла
рассчитывать на большее. Я приняла твои  объяснения  и  извинения  и  не
собиралась говорить об этом.
   - Это хорошо, поскольку, как ты знаешь, я снова женился и счастлив  в
браке.
   - Завидую тебе, Рейфорд.
   - Я думал, ты и Николае собираетесь пожениться.
   - Я собиралась, но теперь не уверена, что хочу этого.
   - Если ты хочешь поговорить об этом, я с удовольствием послушаю, хотя
и не эксперт в сердечных делах, так что скорее  всего  не  смогу  помочь
тебе советом.
   Хетти подождала, пока убрали посуду, и спросила официанта:
   - Мы посидим у вас некоторое время?
   - Я запишу  это  на  ваш  счет,  -  ответил  он.  -  Сомневаюсь,  что
кто-нибудь станет подгонять вас.
   Довольный своей шуткой, он улыбнулся Рейфорду, который в свою очередь
попытался в ответ изобразить на лице нечто подобное улыбке.
   Рйфорду показалось, что когда официант ушел, Хетти почувствовала, что
может продолжать.
   - Рейфорд, ты, наверное, не подозреваешь об этом, но в свое время мне
очень нравился Бак Уильямс. Ты помнишь, он был на твоем  самолете  в  ту
ночь.
   - Конечно, помню.
   - Тогда по отношению к нему я не была романтически настроена,  потому
что влюбилась в тебя. Но он был очень мил и привлекателен. И у него была
такая серьезная и важная работа. И кроме того, мы одного возраста.
   - И?..
   - Честно говоря, когда ты бросил меня...
   - Хетти, я никогда тебя не бросал. Мы же не были с тобой близки.
   - И все-таки.
   - Ну хорошо, все-таки, - согласился он. - Так будет  честнее.  Но  ты
должна признать, что у нас не было по отношению  друг  к  другу  никаких
обязательств, или даже намека на них.
   Было предостаточно различных знаков, Рейфорд.
   - Я вынужден признать и это. И тем не менее  несправедливо  говорить,
что я тебя бросил.
   - Можешь называть это как хочешь,  чтобы  тебе  было  удобнее,  но  я
чувствовала себя брошенной, понятно? Как бы то ни было,  неожиданно  Бак
Уильямс стал очень интересовать меня. Уверена, что  он  думал,  будто  я
использую его для знакомства со знаменитостью,  что  в  конце  концов  и
произошло. Я была гак благодарна Баку за то, что он меня представил
   - Извини, Хетти, но все это для меня не новость.
   - Знаю, но я хочу рассказать тебе еще кое-что. Потерпи немного. Когда
я познакомилась с Николае, то была просто поражена. Он был  старше  Бака
на столько же, на сколько  Бак  был  старше  меня,  но  казался  гораздо
взрослее. Он объездил весь мир,  был  политиком  международного  уровня,
лидером и самым известным в мире  человеком.  Я  знала,  что  он  далеко
пойдет, но чувствовала себя рядом с ним хихикающей школьницей и не могла
даже представить себе, что произведу на него хоть какое-то  впечатление.
Когда он начал проявлять ко мне интерес, то я подумала, что  это  просто
физическое влечение, хотя признаюсь, что моментально пошла бы  с  ним  в
постель, никогда не пожалев об этом. У нас начался роман, и я  влюбилась
в него, но Бог свидетель (ой, прости, Рейфорд, мне не стоит говорить при
тебе такие вещи), я никогда не надеялась, что он всерьез  заинтересуется
мной. Я знала, что все это временно и  мне  нужно  просто  наслаждаться,
пока все не закончится.
   В наших отношениях наступил такой момент, когда я стала  бояться  его
отъездов,  но  постоянно  убеждала  себя,  что  должна  мыслить  трезво.
Внутренне я даже была готова к разрыву отношений, но он шокировал  меня,
когда сделал своим личным помощником, хотя у меня не было ни  опыта,  ни
навыков Я понимала, что это был просто способ держать  меня  поблизости.
Тогда у меня было все нормально, но я не могла и  предполагать,  во  что
может превратиться моя жизнь. У него становилось  все  больше  и  больше
дел, и мои самые  худшие  предчувствия  начинали  сбываться.  Сейчас  он
очарователен, корректен, активен и силен, как и  прежде.  Николае  самый
невероятный человек, какого я когда-либо встречала. Ты  знаешь,  что  он
работает по восемнадцать, а иногда и двадцать часов в день? Но  я  -  то
для него ровным счетом ничего не значу. Сначала меня пытались  втягивать
в некоторые дискуссии, в ходе которых я высказывала свою  точку  зрения.
Но  что  я  понимаю  в  международной  политике?  Я  говорила  глупости,
основанные на моем узком кругозоре, и он либо смеялся  надо  мной,  либо
игнорировал меня. Потом он дошел до того, что вообще перестал  принимать
меня во внимание. Мне позволяли  развлечь  себя  различными  мелочами  -
вроде открытия ресторана или приема групп, которые прибывали для осмотра
штаб-квартиры Мирового Сообщества. А теперь, Рейфорд, я  просто  манекен
на  витрине.  Он  ни  разу  не  позвонил  мне  с  того  момента,  как  я
забеременела, и до сих пор не предложил мне выйти за него замуж.  Думаю,
что это достаточно понятный знак.
   - Но разве, приняв его обручальное кольцо, ты  не  дала  понять,  что
готова выйти за него замуж?
   - О Рейфорд, это было вовсе не так  романтично.  Он  просто  попросил
меня закрыть глаза и вытянуть руку. Потом он надел мне на палец  кольцо,
а я не знала, что и сказать. А он просто улыбнулся.
   - Ты хочешь сказать, что не чувствуешь по отношению  к  нему  никаких
обязательств?
   - Я вообще больше ничего не чувствую. Не  думаю,  что  когда-либо  он
испытывал ко мне какие-нибудь чувства, кроме физического влечения.
   - А все эти украшения?  Деньги?  Твоя  собственная  машина  и  личный
водитель? Полагаю, у тебя есть немалый счет в банке.
   - Да, все это у меня есть, - Хетти выглядела усталой. Она продолжила:
   - Честно говоря, все это барахло для меня то же самое, что и полеты в
самолете. Быстро устаешь  от  повседневной  рутины.  Конечно,  некоторое