акие-то звуки в комнате Хлои, но света у нее уже не было.
   - Дорогая, я отвечу, - сказал он. Рейфорд поспешил к  своему  ночному
столику и снял трубку.
   - Мистер Стил, это я, Бак.
   - Алло, Бак! Вы как будто уже перестали обращаться ко  мне  "мистер".
Так вы заставляете меня снова почувствовать себя стариком.
   - А разве вы уже не старик? - спросил Бак.
   - Не остроумно. Зовите меня Реем. Чем могу быть полезен?
   - Хлоя еще не спит?
   - Не знаю, но могу посмотреть.
   - Да нет, не надо, - ответил Бак. - Пусть она позвонит мне, когда  ей
будет удобно.
   Он назвал Рейфорду свой новый номер телефона.
   - Папа, - с упреком сказала через минуту Хлоя, - ты же знал, что я не
спала.
   - Но ты не откликнулась, когда я сказал, что отвечу, - возразил он, -
поэтому я не был вполне уверен, что ты не спишь. А ты  не  думаешь,  что
это может быть даже к лучшему? Пусть он подождет до утра.
   - Ох, папа, - сказала она, - я не  знаю.  Как  ты  думаешь,  чего  он
хотел?
   - Понятия не имею.
   - Ох, как мне это надоело.
   - А мне это нравится.
   - Да уж, тебе, конечно, нравится.

ГЛАВА 3

   В субботу утром Бак отправился в  "Церковь  новой  надежды",  надеясь
застать  Брюса  Барнса  на  месте.  Его  секретарь  сказала,   что   тот
заканчивает приготовления к проповеди, но,  насколько  ей  известно,  он
хотел бы видеть Бака.
   - Вы ведь входите в узкий круг Брюса, не так ли? - уточнила она.
   Бак кивнул в знак согласия. Он полагал, что так оно и есть. Должен ли
он считать это за честь? Как последователь  Христа  он  чувствовал  себя
ребенком,  который  делает  только  первые  шаги.  Мог   ли   кто-нибудь
предвидеть подобное? А кто мог вообразить, что произойдет восхищение? Он
с раздумьем покачал головой. "Пожалуй, могли представить  те,  кто  были
внутренне готовы к нему", - решил он.
   Узнав, что его ждет Бак, Брюс тотчас распахнул двери и обнял его. Для
Бака эти  объятия  были  пока  непривычны,  особенно,  когда  обнимались
мужчины. Брюс выглядел изможденным.
   - Что, еще одна бессонная ночь? - спросил Бак. Брюс кивнул в ответ.
   - Зато еще один праздник  встречи  со  Словом.  Вы  же  понимаете,  я
наверстываю упущенное. Долгие  годы  все  это  было  у  меня,  да  я  не
пользовался.  Вот,  думаю,  как  бы  мне  объявить  в   будущем   месяце
прихожанам, что собираюсь  отправиться  в  поездку.  Боюсь,  люди  будут
возражать.
   - Вы боитесь что они почувствуют себя брошенными?
   - Да. Но ведь я не бросаю церковь. Я буду находиться  здесь  столько,
сколько смогу. Я уже говорил вчера вам со Стилом, что Бог  возлагает  на
меня эту миссию - я это чувствую. Здесь есть и радостная сторона: я  сам
многое узнаю, многому научусь. Но вместе с  тем  меня  это  тревожит.  Я
ощущаю, что пока не вполне готов к этой миссии, если только  Святой  Дух
не поддержит меня. Думаю, это часть цены, которую я должен заплатить  за
то, что не сразу принял истину. Но вы ведь пришли  не  для  того,  чтобы
выслушивать мои жалобы?
   - У меня к вам только два небольших дела, и потом я сразу  же  отпущу
вас к вашим занятиям. Во-первых, меня ужасно мучает все то, что  связано
с Хетти Дерхем, все последние дни я  не  могу  отделаться  от  угрызений
совести. Вы, может быть, помните ее? Это бывшая стюардесса Рейфорда...
   - Женщина, которую вы представили Карпатиу? Конечно,  помню.  Рейфорд
чуть было не закрутил с ней роман.
   - Да, и мне кажется, что он тоже  чувствует  какую-то  неловкость  по
отношению к ней.
   - Насчет него я ничего  не  могу  сказать,  Бак,  но,  насколько  мне
помнится, вы ведь пытались предостеречь ее насчет Карпатиу.
   - Да, я сказал ей, что она может стать марионеткой в его руках. Но  в
то время я еще совершенно не представлял, кем он является на самом деле.
   - Она ведь отправилась в Нью-Йорк по собственной инициативе. Это  был
ее собственный выбор.
   - Но, Брюс, если бы я не познакомил их, он бы ее не пригласил.
   Брюс откинулся назад, сложив руки.
   - Так вы хотите спасти ее от Карпатиу, так что ли?
   - Конечно.
   - Не представляю, как вы можете добиться этого,  не  поставив  самого
себя под угрозу.
   - Несомненно, она в восторге от своей новой жизни.  Стюардесса  стала
личным помощником самого могущественного в мире человека.
   - Личным помощником и,  как  знать,  может  быть,  кем-то  еще.  Брюс
кивнул.
   - Возможно, это и так. Думаю, он выбрал ее не  из-за  ее  религиозных
убеждений. Так что вы намерены сделать? Позвонить ей и сказать,  что  ее
новый босс - Антихрист и чтобы она от него бежала?
   - Вот поэтому я у вас, - ответил Бак. - Я не знаю, что мне делать.
   - И вы полагаете, что я знаю?
   - Я надеюсь на это. Брюс устало улыбнулся
   - Теперь я понимаю, что имел в виду мой бывший старший  пастор,  Берн
Биллингс, когда говорил, что люди считают,  будто  пастор  должен  знать
все.
   - Так значит вы ничего не можете посоветовать?
   - Это может прозвучать как банальность, Бак,  но  вы  должны  сделать
только то, что должны.
   - В каком смысле?
   - В том  смысле,  что  вы  должны  молиться,  и  если  в  самом  деле
почувствуете, что Бог направляет вас поговорить с Хетти,  сделайте  это.
Но вы должны отчетливо представлять себе  все  последствия  этого  шага.
Карпатиу будет первым  человеком,  которому  станет  об  этом  известно.
Вспомните все его прежние поступки по отношению к вам.
   - Да, тут много неясного, - сказал Бак. - Мне нужно каким-то  образом
узнать, что известно Карпатиу. Считает ли он, что ему удалось стереть из
моей памяти, что я был участником  собрания,  как  удалось  в  отношении
остальных. Или для него не тайна, что я помню обо  всем  происшедшем.  В
таком случае мне грозят всякого рода  опасности  -  худшие,  чем  только
понижение в должности, перемещение на периферию и тому подобное.
   - Вот и не удивляйтесь, что я так переживаю, - отозвался Брюс. -  Мое
чутье  подсказывает,  что  если  бы  Карпатиу  стало  известно  о  вашем
обращении ко Христу, о полученной свыше защите от промывания мозгов,  он
бы уже уничтожил вас. Если же он думает, что по-прежнему имеет над  вами
такую же власть, как над теми  людьми,  в  чьих  душах  нет  Христа,  он
попытается вас использовать.
   Бак откинулся назад и уставился в потолок:
   - То, что вы мне сказали, интересно.  Это  подводит  меня  к  другому
вопросу, о котором я хотел поговорить с вами.

***

   Рейфорд все утро потратил на телефонные переговоры, выясняя  вопросы,
связанные с его сертификацией для полетов на семьсот  пятьдесят  седьмых
"боингах". Выяснилось,  что  в  понедельник  утром  он  должен  вылететь
пассажирским рейсом из аэропорта "О'Хара" в Даллас,  где  ему  предстоит
пройти практику по взлетам и посадкам на военной базе в нескольких милях
от аэропорта "Даллас-форт".
   - Извини, Хлоя, - сказал он, когда наконец повесил трубку, - я забыл,
что ты хотела утром позвонить Баку.
   - Тут требуется  сделать  уточнение,  -  ответила  она,  -  я  хотела
позвонить ему вчера вечером. А по правде говоря, я хотела бы  поговорить
с ним тогда, когда он сам позвонит.
   Рейфорд поднял руки вверх, давая понять, что сдается.
   - Это моя ошибка. Виноват. Телефон в полном твоем распоряжении.
   - Сказала бы спасибо, да благодарить-то не за что. Рейфорд  посмотрел
на дочь.
   - В чем дело? Из-за меня ты собираешься наказать Бака?  Позвони  ему,
не откладывая.
   -  Нет,  я  думаю,  что  и  впрямь  все  получилось  к   лучшему.   Я
действительно хотела поговорить с ним вчера вечером,  но  ты,  наверное,
сделал  правильно.  Должно  быть,  я  и  вправду   показалась   чересчур
навязчивой, чересчур  прямолинейной.  К  тому  же  он  сказал,  чтобы  я
позвонила ему,  когда  мне  будет  удобно.  Не  стоит  начинать  утро  с
телефонного звонка. В конце концов, мы с ним увидимся завтра  в  церкви,
так ведь?
   Рейфорд покачал головой.
   - Теперь тебе уже захотелось затеять с ним какую-то  игру?  Вчера  ты
переживала, что влюбилась в него как школьница, а  теперь  ты  и  впрямь
ведешь себя, как школьница.
   Хлоя посмотрела на него с обидой.
   - Спасибо, папа. Только припомни, что заставить его ждать было  твоей
идеей.
   - Это было вчера. И вообще, хватит об этом, а то  у  меня  разболится
голова.

***

   - Ну что ж, Бак, вот вам и случай  проведать  Хетти,  -  сказал  Брюс
Варне. - Как вы думаете, чего хочет от вас Карпатиу?
   Бак пожал плечами.
   - Понятия не имею!
   - А вы доверяете Стиву Планку?
   - Да, доверяю. Я работал вместе с ним  несколько  лет.  Меня  немного
беспокоит,  что  поздоровавшись  со  мной   на   встрече   перед   самой
пресс-конференцией Карпатиу, показав предназначенное мне место и  назвав
присутствовавших там людей, он спросил меня  потом,  почему  я  туда  не
пришел и добавил, что Карпатиу был очень недоволен моим отсутствием.
   - Вы знаете его достаточно хорошо, чтобы судить, был он с вами вполне
искренним или нет?
   - По правде говоря, Брюс, - это одна из главных причин, по которой  я
верю, что в Карпатиу исполняются  все  пророчества,  которые  мы  сейчас
изучаем. Стив - очень практичный журналист  старой  школы.  То,  что  он
позволил уговорить себя бросить журналистику  и  стать  пресс-секретарем
мирового лидера, является свидетельством способностей Карпатиу влиять на
людей. Я отверг предложение занять этот пост,  но  быть  свидетелем  той
бойни, забыть, что ты там был - это...
   - Неестественно!
   - Вот именно. Однако тут было и кое-что странное. Было во  мне  самом
что-то такое, что мне хотелось поверить Карпатиу, когда он излагал  свою
версию происшедшего. В моем мозгу уже замелькали картины,  как  Стонагал
стреляет в себя, как та же пуля убивает Тодд-Котрана...
   Брюс покачал головой.
   - Признаюсь, что когда вы впервые рассказали все это, я  подумал,  не
сошли ли вы с ума.
   - И я мог бы согласиться с вами, если бы не одно обстоятельство.
   - Какое же?
   - Все присутствовавшие в зале как будто наблюдали  одно  и  то  же  и
вспоминали одно и то же. Мне же запомнилась совершенно  другая  картина.
Если бы Стив сказал мне, что я ошибаюсь, я мог бы подумать, что сошел  с
ума, что мною овладела навязчивая идея, но вместо этого он  сказал,  что
меня там вообще не было! Брюс, ведь ни один человек не помнит того,  что
я был там! Пусть меня подвергли остракизму - все  это  ерунда.  Когда  я
вернулся в свой офис и самым  подробным  образом  записывал  все  детали
произошедшего в  своем  компьютере,  средства  массовой  информации  еще
только получали версию Карпатиу. Если бы меня  там  не  было,  то  каким
образом  я  мог  бы  узнать  и  записать  для  себя,  что  Стонавала   и
Тодд-Котрана вынесли оттуда ногами вперед?
   - Не тратьте время на то, чтобы убедить меня, Бак, - сказал Брюс. - Я
и так на вашей стороне. Проблема в том, чего хочет от вас Карпатиу.  Как
вы считаете, не откроет ли он свое настоящее лицо при встрече с вами? Не
станет ли угрожать? Не даст ли он  вам  понять,  что  ему  известно:  вы
знаете истину?
   - Для каких целей?
   - Чтобы шантажировать вас, чтобы воспользоваться вами.
   - Все возможно. Может быть, он просто хочет  заглянуть  мне  в  душу.
Узнать, удалось ли ему промыть мне мозги.
   - Это очень опасно, вот что я должен сказать.
   - Но я надеюсь, что вы не  ограничитесь  этим,  Брюс.  Я  рассчитывал
получить от вас более конкретные советы.
   - Я буду молиться за вас, - ответил Брюс,  -  но  сейчас  мне  больше
нечего вам сказать.
   - Ну, что ж, по крайней мере, ясно, что мне следует позвонить  Стиву.
Я ведь даже не знаю, хочет ли Карпатиу  только  поговорить  со  мной  по
телефону или встретиться со мной лицом к лицу.
   - Вы не могли бы дождаться понедельника?
   - Конечно, могу. Я могу сказать ему, будто подумал, что  он  ждет  от
меня звонка в рабочее время. Но я не могу поручиться, что  до  этого  он
сам мне не позвонит.
   - У него есть ваш новый номер телефона?
   - Нет, Стив звонил мне на мой автоответчик в Нью-Йорке.
   - Тогда вы свободно можете подождать. Бак пожал плечами и кивнул.
   - Если вы так считаете, я так и сделаю.
   - С каких это пор я стал вашим советником?
   - С тех пор как вы стали моим пастором.

***

   Вернувшись утром домой после своих тренировочных полетов, по жестам и
резким репликам Хлои Рейфорд понял, что она обижена.
   - Давай-ка поговорим, - предложил он.
   - О чем?
   - О том, что между нами  образовалась  трещина.  Я  никогда  не  умел
хорошо справляться со своими родительскими  обязанностями,  а  теперь  у
меня не складываются отношения со взрослой дочерью. Прости, что я назвал
тебя школьницей. Поступай с Баком так, как ты сама считаешь нужным и  не
обращай на меня внимания, ладно?
   Хлоя улыбнулась.
   - А я и так уже давно не считаюсь с тобой. В  таких  делах  мне  твое
разрешение не требуется.
   - Значит ты прощаешь меня?
   - Не переживай из-за меня, папа. Даже если я иногда  обижаюсь,  я  не
могу сердиться на тебя долго. Мы так нужны друг другу. Кстати, я звонила
Баку.
   - В самом деле? Она кивнула.
   - Телефон не ответил. Я догадываюсь, что он не ждал меня у телефона.
   - Ты оставила ему сообщение?
   - Мне кажется, там еще не установлен автоответчик. Завтра я увижу его
в церкви.
   - Ты скажешь ему о своем звонке? Хлоя ответила ему озорной улыбкой.
   - Скорее всего, нет.

***

   Весь остаток дня Бак  посвятил  шлифовке  своей  статьи  для  "Глобал
уикли" о теориях, объясняющих исчезновения.  Статья  ему  нравилась.  Он
даже подумал, что она может оказаться  лучшей  из  всех,  написанных  им
ранее. Она содержала все - начиная от намеков в духе таблоидов   на призрак  Гитлера,  влияние
УФО, инопланетян, вплоть до уверений, что это  своего  рода  космическое
очищение Земли, ведущее к выживанию наиболее приспособленных.
   В самый центр своей  статьи  Бак  поместил  то,  что  он  сам  считал
истинным, - разумеется, не представляя это как  точку  зрения  редакции.
Это  была,  как  обычно,  строго  аналитическая  статья,  написанная  от
третьего лица. Никто, кроме его новых друзей, не мог бы понять,  что  он
согласен  с  точкой  зрения,  высказанной  летчиком,  пастором   и   еще
несколькими респондентами, будто исчезновения - это  не  что  иное,  как
восхищение Христом Своей Церкви.
   Наибольший интерес для Бака  представляли  толкования  этих  событий,
которые выдвигались членами других церквей. Большинство католиков были в
растерянности, поскольку оставленными оказались очень многие, хотя число
исчезнувших тоже было немалым.  Среди  них  был  новый  папа,  избранный
буквально за несколько Месяцев до исчезновений. Он внес в церковь разлад
своей новой доктриной, которая соответствовала  скорее  "ереси"  Мартина
Лютера, чем исторически установившейся  ортодоксальной  традиции.  Когда
папа исчез, ряд католических ученых выступили с заявлением, что  это  на
самом деле было деянием Господа.
   -  Те,  кто  выступают  против  ортодоксальной   доктрины,   принятой
Матерью-Церковью, должны быть изгнаны из  наших  рядов,  -  сказал  Баку
авторитетный архиепископ штата Цинциннати, кардинал Мэтьюз. -  Священное
Писание утверждает, что последние дни перед концом света  будут  подобны
временам Ноя. Вспомните, что во времена  Ноя  добрые  люди  остались,  а
порочные утонули.
   -  Тогда,  -  сделал  вывод  Бак,  -  тот   факт,   что   мы   здесь,
свидетельствует, что мы хорошие люди.
   - Я не стал бы утверждать это в столь категоричной форме,  -  ответил
архиепископ Мэтьюз, - но в целом я придерживаюсь этой точки зрения.
   - Что же тогда можно сказать обо всех  вполне  добродетельных  людях,
которые оказались в числе исчезнувших?
   - Вероятно, на самом деле они не были столь добродетельными.
   - А как же дети и младенцы?
   Епископ попытался уклониться от ответа.
   - Это решает Бог, - ответил он. - Я склонен верить, что, по-видимому,
Он защищает невинных.
   - От кого или от чего?
   - Я  не  понимаю  апокрифы  буквально,  но  там  содержатся  зловещие
предсказания насчет того, что произойдет в будущем.
   - Значит вы не связываете исчезновение детей с проделками дьявола?
   - Нет. Многих из исчезнувших малышей я крестил лично, так что я знаю,
что они были во Христе и с Богом.
   - Тем не менее, они исчезли?
   - Да, они исчезли.
   - А мы остались?
   - И в этом мы должны найти утешение.
   - Немногим это приносит утешение, ваше преосвященство.
   - Мне это понятно. Вообще мы переживаем очень трудное  время.  Я  сам
скорблю об утрате сестры и тетушки, хотя они и вышли из церкви.
   - Они покинули церковь?
   - Они не во всем были согласны с вероучением. Замечательные  женщины,
очень добрые, честнейшие, но я боюсь, что их тоже отсеяли,  как  плевелы
от зерен. Те из нас, кто остался, должны быть как никогда тверды в своей
вере в Бога.
   У Бака хватило смелости спросить архиепископа, как  "и  истолковывает
стих из Библии: "Ибо благодатью вы спасены через веру, и сие не от  вас,
Божий дар: не от дел, чтобы никто  не  хвалился"  .
   - Как видите, - сказал архиепископ, - я как раз и стою на этой  точке
зрения. В течение многих  столетий  люди  вырывали  отдельные  стихи  из
контекста и пытались строить на них целостную доктрину.
   - Но есть и другие стихи, относящиеся к этому вопросу, - сказал Бак.
   - Я знаю, но вы ведь не католик, не так ли?
   - Нет, сэр.
   - Вы не понимаете широты кругозора Католической церкви.
   - Простите меня, но могли бы вы объяснить, почему, если ваша гипотеза
верна, среди оставшихся так много некатоликов?
   - Это ведает  только  Бог,  -  сказал  архиепископ  Мэтьюз.  -  Он  -
сердцеведец и знает больше нас.
   - Безусловно, - согласился Бак.
   Конечно, Бак не включил в статью собственные замечания и  оценки.  Но
он смог добавить  кое-что  из  Священного  Писания  и  отметить  попытку
архиепископа сослаться на доктрину Божьей благодати. Бак  посчитал,  что
сможет передать  законченную  статью  в  Нью-Йоркскую  редакцию  "Глобал
уикли" в понедельник.
   Во время работы Камерон все время прислушивался к телефону. Его новый
номер был известен лишь немногим людям. Его знали Хлоя и  Рейфорд  Стил,
Брюс, а также  Алиса,  секретарь  Верны  Зи.  Он  предполагал,  что  его
автоответчик, настольный компьютер, факс  и  другая  офисная  аппаратура
будет доставлена в Чикагское бюро в понедельник. Вот тогда, оборудовав в
квартире рабочий кабинет, он будет чувствовать себя в ней  по-настоящему
дома.
   Бак ожидал звонка от Хлои, хотя и не  слишком  рассчитывал  на  него.
Когда они прощались, он сказал, чтобы  она  позвонила,  когда  ей  будет
удобно. Но, может быть, она принадлежит к числу тех женщин,  которые  не
станут звонить  мужчине,  даже  если  пропустят  его  звонок.  С  другой
стороны, ей  еще  не  исполнилось  двадцати  одного,  и  он  должен  был
признать, что не знаком с обычаями и нравами ее поколения. Возможно, она
относилась к нему, как к старшему брату,  и  ей  была  неприемлема  сама
мысль, что он может заинтересоваться ею. Правда, это не  соответствовало
ее поведению и тому, как она смотрела на  него,  когда  они  встретились
накануне. Но ведь он ее не поощрял.
   Он решил  сделать  так,  как  теперь  ему  представилось  правильным:
поговорить с ней, объяснить, что  сейчас  неподходящее  время,  что  они
должны стать близкими друзьями и соратниками в общей борьбе. Но  тут  он
почувствовал нелепость своих рассуждений. А что если она сама не  думает
ни о чем большем, как только об этом? Тогда окажется, что он  ломится  в
открытую дверь, хочет предотвратить то, чего на самом деле вообще нет.
   А может быть, она уже звонила, когда он был утром у  Брюса?  В  конце
концов, он может сам позвонить  ей  сейчас,  пригласить  посмотреть  его
новую квартиру, если у нее есть время,  и  тогда  поговорить.  Он  будет
улавливать ее интонации, пытаясь определить, чего она ожидает. А  там  -
или мягко расставить все по своим местам, или вообще обойти вопрос, если