.
   Карпатиу продолжал смотреть на экран,  где  Си-эн-эн  давало  повторы
сцен нападения на проповедников и падение нападавших.
   - Да, - пробормотал он. - Наверно, это было что-то  подобное.  Что-то
совершенно необъяснимое. Разрыв сердца, говорят.
   - Простите?
   - Нападавшие умерли от разрыва сердца.
   - Я не слышал об этом.
   - Да. И "Узи" не заело - автомат в прекрасном состоянии.
   Казалось, что Карпатиу был ошеломлен увиденным. Продолжая  наблюдать,
он сказал:
   - Меня интересует ваше мнение о моем выборе пресс-секретаря.
   - Я был поражен.
   - Я думал, что именно такое впечатление это  произведет  на  вас.  Но
посмотрите: проповедники ни разу не прикоснулись ни к одному из  них.  В
чем дело? Они были напуганы до смерти, так что ли?
   Вопрос был риторическим. Бак не стал отвечать.
   - Н-да, - произнес Карпатиу.
   Это были самые нечленораздельные звуки, которые Бак от него слышал.
   - Действительно странно. Так что нет сомнения, что Планк справится  с
работой, вы согласны?
   - Конечно. Но я думаю, вы понимаете, какой удар нанесли по "Уикли"?
   - А я думаю, что укрепил позиции журнала.  Как  заполучить  человека,
которого хочешь назначить на более высокую должность?
   Бак пожал плечами, испытав облегчение от того, что Карпатиу, наконец,
отвернулся от телевизора.
   - Я начинаю чувствовать себя похожим на Джонатана
   Стонагала, который переставляет людей с места на место.
   Он рассмеялся. Бак был рад тому, что тот начал шутить.
   - А вы слышали о том, что случилось с Эриком Миллером? - спросил Бак.
   - А, это ваш друг из "Сиборд мансли"! Нет, а что?
   - Он утонул прошлой ночью. Карпатиу выглядел ошеломленным:
   - Не говорите! Ужасно!
   - Послушайте, мистер Карпатиу...
   - Пожалуйста, Бак! Зовите меня просто Николае!
   - Я не уверен, удобно ли это. Я хочу извиниться за то, что  привел  к
вам эту девушку. Она всего лишь стюардесса и...
   - Ни про кого нельзя говорить "всего лишь", - сказал Карпатиу и  взял
Бака за руку - Все люди равноправны, независимо от их положения.
   Карпатиу повел Бака к дверям,  настаивая  на  том,  чтобы  знакомство
состоялось. Хетти держалась подобающе и сдержанно. Она только  прыснула,
когда Карпатиу расцеловал ее в обе щеки. Он  попросил  ее  рассказать  о
себе, о семье, о работе. Баку пришло в голову, не прошел ли он у Карнеги
курс, как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей.
   - Камерон, - шепотом сказал Розенцвейг, - к телефону. Бак  подошел  к
телефону в соседней комнате. Это была Мардж.
   - Я так и думала, что вы здесь, - сказала она. - Тут звонит  Каролина
Миллер, жена Эрика. Она совершенно потрясена и очень хочет  переговорить
с вами.
   - Я не могу позвонить ей отсюда, Мардж.
   - Возвращайтесь скорее.
   - А в чем дело?
   - Не имею представления, но в ее голосе звучало отчаяние.  Вот  номер
ее телефона.
   Когда Бак вернулся, Карпатиу уже прощался с Хетти и целовал ей руку.
   - Я очарован, - сказал  он.  -  Спасибо  вам,  мистер  Уильямс.  Мисс
Дерхем, мне будет приятно, если мы еще встретимся с вами.
   Когда Бак провожал  ее,  он  почувствовал,  что  она  чуть  ли  не  в
обмороке.
   - Прекрасный человек! - сказал он.
   - Он дал мне свой телефон! - сказала она, почти взвизгнув от радости.
   - Свой телефон?
   Хетти показала ему визитную карточку, которую дал  ей  Карпатиу.  Там
был указан его титул президента республики Румыния,  но  в  адресе,  как
этого можно было бы ожидать, вообще не  указывался  Бухарест.  Там  были
указаны отель "Плаза", номер апартаментов, номер  телефона  и  все.  Бак
вдруг лишился дара речи. Карпатиу  написал  карандашом  еще  один  номер
телефона, не в  отеле,  а  какой-то  другой  телефон  в  Нью-Йорке.  Бак
запомнил его.
   - Мы могли  бы  пообедать  в  клубе  "Панкон",  -  сказала  Хетти.  -
Вообще-то мне не очень хочется встречаться с этим  пилотом,  но  я  горю
желанием похвастаться встречей с Карпатиу.
   - А теперь Николае, так? - вставил Бак, все еще  не  оправившийся  от
потрясения от увиденного на визитной карточке Карпатиу -  Хотите,  чтобы
вас кто-то приревновал?
   - Что-то вроде этого, - сказала она.
   - Вы разрешите мне отлучиться на секунду? - спросил он. -  Мне  нужно
позвонить. А потом мы отправимся.
   Хетти осталась ожидать в вестибюле, а Бак прошел  за  угол  и  набрал
номер Каролины Миллер.  Ее  голос  звучал  так  жутко,  что  можно  было
почувствовать, что она прорыдала несколько часов и вообще не спала.  Как
это и было на самом деле.
   - О, мистер Уильямс, я благодарю вас за звонок.
   - Мэм, я разделяю вашу скорбь по поводу постигшей вас утраты. Я...
   - А вы помните, что мы встречались?
   - Извините, нет. Напомните мне, миссис Миллер.
   - На президентской яхте два года тому назад.
   - Да, конечно, простите меня.
   -  Я  просто  не  хотела,  чтобы  вы  думали,  будто  мы  никогда  не
встречались. Мой муж позвонил мне вчера  перед  посадкой  на  паром.  Он
сказал, что отслеживал большую сенсацию в "Плаза" и встретил там вас.
   - Да.
   - Он как-то сумбурно рассказал мне, что вы чуть ли не  подрались  или
что-то в этом духе из-за интервью с этим румыном, который выступал на...
   - Вообще-то, да. Но,  мэм,  это  не  было  чем-то  серьезным.  Просто
небольшие разногласия. Никакой ожесточенности.
   - Я так и поняла. Но это был мой последний  разговор  с  ним,  я  это
сводит меня с ума. Вы помните, что вчера вечером было холодно?
   - Да, как мне помнится, было прохладно, - сказал Бак, удивляясь,  как
резко она сменила тему.
   - Было холодно, сэр. Слишком холодно для того, чтобы стоять на  борту
парома, не так ли?
   - Да, мэм.
   - И даже если он вдруг решил подняться наверх, он прекрасно плавал. В
университете он был чемпионом.
   - При всем уважении, мэм, это все-таки было - сколько?  тридцать  лет
назад?
   - Но он и сейчас был хорошим пловцом, поверьте мне, я это знаю.
   - Что вы хотите этим сказать, миссис Миллер?
   - Я не знаю! - воскликнула она, рыдая. - Я просто хотела  узнать,  не
прольете ли вы какой-то свет на все это. Я имею в виду, что  он  упал  с
парома и утонул. Это какая-то бессмыслица!
   - Я тоже ничего не знаю, мэм. Я хотел бы вам  помочь,  но  ничего  не
могу сделать.
   - Я понимаю, - ответила она, - но я на что-то надеялась.
   - Мэм, есть кто-нибудь, кто мог бы о вас позаботиться?
   - Да, с этим все в порядке, у меня здесь семья.
   - Я буду думать о вас.
   - Спасибо.
   Бак мог видеть отражение Хетти. Было похоже, что она еще не  потеряла
терпения. Тогда он позвонил своему знакомому в телефонной компании.
   - Алекс! Окажи мне услугу. Если  я  назову  тебе  номер,  ты  сможешь
сказать мне; за кем он числится?
   - Только если ты никому не скажешь об этом.
   - Ну ты же меня знаешь, дружище.
   - Диктуй.
   Бак назвал номер, который он запомнил. Через несколько  секунд  Алекс
прочитал ему информацию с экрана своего компьютера:
   - Нью-Йорк, ООН, кабинет генерального секретаря, персональная  линия,
минуя секретаря. О'кей?
   - О'кей, Алекс. Я очень тебе обязан.
   Бак был совершенно ошеломлен. Он ничего не мог понять. Он  подошел  к
Хетти. Мне нужна еще минута, вы не возражаете?
   - Нет. Хорошо, если мы вернемся к часу.  Я  не  знаю,  сколько  будет
ждать этот пилот. Он приехал с дочерью.
   Бак вернулся к телефону,  очень  довольный  тем,  что  ему  не  нужно
бороться за расположение Хетти ни с Карпатиу,  ни  с  этим  пилотом.  Он
позвонил Стиву. Ответила Мардж, и он коротко бросил ей:
   - Слушай, это я. Мне срочно нужен Планк.
   - Ладно. Приятного тебе дня, - и соединила его.
   - Стив, - сказал он быстро. - Твой босс уже сделал первую ошибку.
   - О чем ты говоришь, Бак?
   - Как я понял, твое первое задание состоит в том,  чтобы  объявить  о
назначении Карпатиу новым генеральным секретарем?
   Молчание в трубке.
   - Стив, где ты?
   - Ты хороший репортер, Бак. Самый лучший. Как ты это узнал?
   Бак рассказал ему про визитную карточку.
   - Фью! Это не похоже на Николае. Я  не  думаю,  что  это  оплошность.
Должно быть, он сделал это специально.
   - Может быть, он думал, что эта Дерхем такая пустышка, что ничего  не
поймет, - сказал Бак, -  или  что  она  не  станет  показывать  мне  эту
карточку. Но почему он решил, что ей не взбредет в голову прежде времени
позвонить по этому телефону и спросить его?
   - Если она дотерпит до завтра, Бак, все будет в порядке.
   - До завтра?!
   - Ты никому не скажешь об этом, ладно? Нас не записывают?
   - Стив,  ты  соображаешь,  с  кем  ты  разговариваешь?  Ты  что,  уже
работаешь у Карпатиу? Пока что ты - мой босс. Если ты не хочешь, чтобы я
давал ход какой-то информации, - просто скажи мне, понятно?
   - Хорошо, скажу. Тогда я  расскажу  тебе  еще  кое-что.  В  Ботсване,
откуда родом  генеральный  секретарь  Нгумо,  большую  часть  территории
занимает пустыня Калахари. Завтра он возвращается туда героем, первым  в
мире лидером, получившим доступ к израильской формуле удобрений.
   - И как же он этого добился?
   -   Разумеется,   благодаря    своим    выдающимся    дипломатическим
способностям!
   - И при этом предполагается, что в этот звездный в  истории  Ботсваны
час он не сможет одновременно  заниматься  делами  и  Ботсваны,  и  ООН.
Правильно, Стив?
   - А  почему  он  должен  делать  это?  Если  есть  кто-то,  способный
прекрасно его заменить. Мы ведь были в ООН в понедельник, Бак. Станет ли
там кто-нибудь возражать?
   - Уж конечно не ты.
   - Я думаю, все пройдет блестяще.
   - Стив, ты станешь прекрасным пресс-секретарем. А  я  принял  решение
занять твой прежний пост.
   - Это хорошо. Только подожди до завтра, ладно?
   - Обещаю. Тогда скажи мне еще одну вещь.
   - Если смогу.
   - К чему так близко подошел Эрик Миллер? На какой след он напал?
   Голос Стива стал глухим, а интонация жесткой.
   - Насчет Эрика Миллера мне известно только то, что он слишком  близко
подошел к перилам парома.

ГЛАВА 19

   Рейфорд наблюдал, как Хлоя прогуливается  по  клубу  "Панкон",  потом
выглянул в  окно.  Он  чувствовал  себя  тряпкой.  Изо  дня  в  день  он
уговаривал себя не давить на нее, не приставать к ней.  Он  хорошо  знал
ее. Она была похожа на него. Если на нее надавить  слишком  сильно,  она
сделает наоборот. Она ведь уговаривала его отделаться от  Хетти  Дерхем,
если та появится.
   Что с ней? Раньше никогда такого не было и, наверно, больше не будет.
Если Брюс Варне прав, исчезновение праведников -  только  начало  самого
катастрофического периода истории мира. "Вот, я забочусь о  сбившихся  с
пути людях, - думал  Рейфорд.  -  Но  я  могу  так  переусердствовать  в
попытках помочь своей дочери не сбиться с истинного пути, что она угодит
прямо в ад".
   Рейфорд продолжал переживать о своих отношениях с Хетти. Он плохо вел
себя, ухаживая за ней, и теперь вновь и вновь сожалел об этом. Теперь он
не мог относиться к ней с прежним юношеским пылом.
   Но больше всего его мучило то, что,  как  говорил  Брюс,  в  эти  дни
многие могут обманываться. Следует относиться с подозрением ко всем, кто
провозглашает мир и единство. Мира не будет. Не будет никакого единства.
Это начало конца. Из всего происходящего родится только хаос.
   Но хаос сделает еще более привлекательными  миротворцев  и  тех,  кто
говорит о покое. Людей, которые не хотят признать, что за исчезновениями
стоит Бог, устроит любое другое объяснение. Теперь не время для вежливых
бесед, чутких убеждений. Рейфорд должен направлять  людей  к  Библии,  к
содержащимся  в  ней  пророчествам.  Но  вместе  с  тем  он  чувствовал,
насколько  ограниченно  его  понимание.  Он  всегда  был   эрудированным
читателем,  но  то,  что  содержалось  в  книгах  Откровения,   Даниила,
Иезекии-ля было для него новым и непривычным. Как это ни  было  страшно,
во всем, что там содержалось, был глубокий смысл. Он стал брать с  собой
Библию Айрин повсюду, куда бы ни шел, и  читал  ее  при  всяком  удобном
случае. Если первый пилот  читал  в  свободное  время  журналы,  Рейфорд
вытаскивал Библию.
   "Что нового в мире?" - спрашивали его. И, не  смущаясь,  он  отвечал,
что находит в Библии ответы и наставления,  которых  никогда  раньше  не
замечал. А вот с родной дочерью и другом он слишком деликатничал.
   Рейфорд посмотрел на часы. До часа оставалось  несколько  минут.  Дав
знать Хлое,  что  собирается  позвонить,  он  позвонил  Брюсу  Барнсу  и
рассказал ему о своих раздумьях.
   - Ты прав, Рейфорд. У меня тоже были такие дни, когда я  переживал  о
том, что думают обо мне люди, не отталкиваю ли я  их.  Но  теперь-то  ты
начинаешь соображать? Правда?
   - Нет, Брюс. Мне нужна поддержка. Боюсь, что  я  стану,  невыносимым.
Если Хлоя намеревается  насмешничать  или  делать  по-своему,  я  должен
каким-то образом заставить ее принять решение.  Она  должна  в  точности
опознать свои поступки. Она должна увидеть то, что мы нашли в Библии,  и
вдуматься в это. Мне кажется,  что  только  этих  двух  проповедников  в
Израиле достаточно, для того чтобы убедиться, что все происходит  именно
так, как, сказано в Библии.
   - Ты смотрел телевизор сегодня утром?
   - Здесь, в терминале, - издалека. Они дают повторы сцены нападения.
   - Рейфорд, немедленно подойди к телевизору!
   - В чем дело?
   - Я вешаю трубку, Рей. Посмотри, что происходит с  нападающими!  Быть
может,  это   подтверждает   все   то,   что   мы   прочитали   о   двух
свидетельствующих.
   - Брюс...
   -  Иди,  Рейфорд.  И   начинай   сам   свидетельствовать   с   полной
уверенностью.
   Брюс повесил трубку. Несмотря  на  то,  что  они  познакомились  лишь
недавно, Рейфорд знал его уже настолько хорошо, чтобы  не  обидеться,  а
заинтересоваться. Он поспешил к  телевизору  и  услышал  поразившее  его
сообщение о смерти нападавших. Он извлек Библию Айрин и прочел стихи  из
Откровения, о которых сказал  ему  Брюс.  Эти  люди  в  Иерусалиме  были
свидетелями, проповедующими Христа. На них было совершено  нападение,  а
они даже не стали  защищаться.  Нападавшие  были  сражены  насмерть,  не
причинив никакого вреда проповедникам.
   Сейчас в репортаже Си-эи-эн Рейфорд увидел, как толпа хлынула к Стене
Плача, чтобы слушать свидетельствующих. Люди падали на колени,  плакали,
некоторые падали  ниц.  Это  были  те  же  люди,  которые  считали,  что
проповедники оскверняют священное место. Теперь, кажется, они  уверовали
в то, о чем говорили проповедники. Или это был просто страх?
   Но Рейфорд знал, что это. Он знал, что перед его глазами - первые  из
ста сорока четырех тысяч евангелистов, обратившихся ко Христу. Не отводя
глаз от экрана, он молча  молился:  иГосподи,  наполни  меня  смелостью,
силой - всем, что мне нужно для того, чтобы стать свидетелем.  Яне  хочу
ничего бояться, я не хочу больше ждать, я не хочу переживать, что я могу
кого-то обидеть. Даруй мне убедительность,  которая  заложена  в  истине
Твоего Слова. Я знаю, что Твой Дух движет народами, но используй и меня.
Я хочу достучаться до Хлои,  я  хочу  достучаться  до  Хетти.  Смилуйся,
Господи, помоги мне!"

***

   Без сумки с репортерским снаряжением Бак чувствовал  себя  голым.  Он
был готов к работе только тогда, когда  при  нем  был  сотовый  телефон,
магнитофон и новый компьютер. Он попросил таксиста остановиться у  офиса
"Глобал уикли", чтобы захватить сумку. Хетти осталась ждать в такси,  но
предупредила его, что не будет в восторге, если  опоздает  на  свидание.
Бак задержался у окна.
   - Я вернусь через минуту, - сказал он. - А вообще-то мне  показалось,
что вы не очень-то уверены, что хотите видеть этого человека.
   - Хорошо, я подожду. Можете называть это местью,  насмешкой  или  чем
угодно, но не так уж часто случается, что  та  общалась  с  кем-либо,  а
другой - нет.
   - Вы говорите о Николае Карпатиу или обо мне?
   - Очень смешно. С вами-то он, во всяком случае, встречался.
   - Так это капитан того рейса, на котором мы с вами познакомились?
   - Да. И торопитесь!
   - Я, пожалуй, хотел бы встретиться с ним. - Бегите!
   Бак позвонил Мардж снизу:
   - Не могли бы вы поднести к лифту мою репортерскую сумку?  Меня  ждет
такси.
   "Сделаю, - ответила она. - Но вас спрашивают и Стив, и старик.
   "Что там еще?" - подумал он. Бак посмотрел на часы, желая, чтобы лифт
поднимался скорее. Что за жизнь в небоскребах!
   Он подхватил свою сумку у Мардж, влетел в офис Стива и спросил:
   - В чем дело? Я тороплюсь.
   - Нас хочет видеть босс.
   - В чем дело? - спросил Бак, пока они шли по коридору.
   - Я думаю, Эрик  Миллер.  Может,  еще  что-то  другое.  Мое  короткое
сообщение не разволновало Бейли. Он просто согласился, зная, что ты  уже
взялся за дела, потому что ты знаешь все, что планируется  на  ближайшие
недели.
   В офисе Бейли перешел прямо к делу:
   - Я хочу задать вам два четких вопроса и получить  быстрые  и  прямые
ответы. Происходит масса событий, и мы должны  быть  в  курсе  их  всех.
Во-первых,   Планк,   пошли   слухи,   что   Мвангати   Нгумо   созывает
пресс-конференцию, и все считают, будто он собирается подать в  отставку
с поста генерального секретаря.
   - В самом деле? - спросил Планк.
   - Не делайте из меня дурака,  -  прорычал  Бейли.  -  Не  нужно  быть
гением, чтобы сообразить, что там происходит. Если он подает в отставку,
ваш хозяин знает об этом. Вы забываете,  что  я  работал  в  африканском
бюро, когда Ботсвана стала ассоциированным членом Общего рынка. За всеми
этими делами стоит  Джонатан  Стонагал.  Всем  известно,  что  он  -  из
покровителей Карпатиу. Какая тут связь?
   Бак видел, что Стив  побледнел.  Бейли  явно  знал  больше,  чем  они
ожидали. Впервые за много лет голос Стива  прозвучал  нервозно,  даже  с
оттенком паники.
   - Я скажу вам то, что я знаю, - объявил он, но Бак  догадывался,  что
знает он больше, чем скажет. - Мое первое поручение на  завтрашнее  утро
состоит в том, чтобы отрицать заинтересованность  Карпатиу  в  получении
этого поста. Он скажет, что у него слишком много радикальных идей и  что
он будет настаивать на их единогласном одобрении со  стороны  постоянных
членов. Они должны согласиться с его идеями по реорганизации, изменением
акцентов и кое с чем другим.
   - Конкретно?
   - Я не имею права...
   Бейли встал с побагровевшим лицом.
   - Я вам  кое-что  скажу,  Планк.  Вы  мне  нравитесь,  я  считаю  вас
суперзвездой журналистики. Я поднял  вас  наверх,  когда  еще  никто  не
понимал, чего вы стоите. Я уступил вас этому молокососу, и  мы  заставим
его сделать, чтобы это выглядело пристойно. Я  платил  вам  шестизначные
суммы задолго до того, как вы их заслужили, потому  что  знал,  что  это
когда-нибудь окупится. Окупилось. Так вот, все, что  вы  скажете  мне  в
этих стенах, за их пределы не выйдет. Вы, ребятки, думаете, что  если  я
два-три года тому назад отошел от дел, у меня не осталось контактов, что
у меня ушки не на макушке? Так вот, я вам скажу: не успели вы утром уйти
от меня,  как  мой  телефон  начал  надрываться  без  умолку.  Я  нутром
чувствую, что предстоит что-то крупное. Так в чем дело?
   - И кто же вам звонил, сэр? - спросил Планк.
   - Во-первых, мне позвонил близкий знакомый  вице-президента  Румынии.
Этот парень спросил его, можно ли в  ближайшие  дни  ожидать  перемен  в
Румынии. Тот ответил, что он не намерен становиться  новым  президентом,
поскольку у них уже есть президент. Из этого я  заключил,  что  Карпатиу
намерен пробыть здесь какое-то время. Затем, люди, с которыми  я  знаком
по Африке, сказали мне, что Нгумо интересуется израильской формулой.  Но
он будет не в восторге, если эта сделка потребует его отставки  из  ООН.
Он готов пойти на это, но возникнут трудности, если не  будут  выполнены
все данные ему обещания. Дальше. Мне позвонил издатель "Сиборд мансли" и
рассказал, что он, Камерон,  и  его  журналист,  который  вчера  утонул,
работали над одним и тем же сюжетом - о Карпатиу - и спросил,  не  д