то
посвятить Тебе всю мою оставшуюся  жизнь.  Я  буду  делать  то,  что  Ты
хочешь, отправляться туда, куда Ты  будешь  посылать  меня,  подчиняться
Тебе, несмотря ни на что.
   Он вытащил из кармана диктофон и перемотал  ленту.  Когда  послышался
разговор, свидетелем которого он был совсем  недавно,  Бак  был  поражен
тем, что не услышал английского. Потом он подумал,  что  удивляться  тут
нечему - подобные вещи происходили в течение всего этого дня. Но ведь он
слышал, по крайней мере, три языка. Бак распознал еврейский, хотя  и  не
знал его. Он распознал греческий, хотя и его не знал. И еще  один  язык,
которого, по убеждению Бака, он вообще  никогда  не  слышал.  Этот  язык
свидетельствующие  использовали,  когда  напрямую   цитировали   Христа.
Наверное, это был арамейский.
   В  конце  записи  Бак  услышал,  как  бен-Иегуда  что-то   спрашивает
по-еврейски. Он вспомнил, что тогда он воспринял это как английский: "Вы
больше не будете говорить с нами?" Но после этого он не услышал никакого
ответа.
   Потом  были  записаны  его  собственные  слова:  "У  меня  еще  много
вопросов" и после паузы - "До свидания и спасибо". Но то, что  эти  люди
говорили его душе, не записалось.
   Бак взял  ручку  и  пометил  наклейку,  чтобы  исключить  возможность
случайной перезаписи этой бесценной кассеты.
   Единственное, что оставалось сделать, - это поделиться  с  Хлоей.  Он
посмотрел на часы. В Израиле была полночь, значит, в Чикаго около  шести
вечера. Когда Бак дозвонился до Хлои, говорить он мог с большим  трудом.
Кое-как он сумел пересказать
   События вечера, перемежая рассказ слезами, и Хлоя  плакала  вместе  с
ним.
   - Бак, - сказала она под конец, - сколько лет мы прожили без  Христа!
Я буду молиться за раввина.

***

   Спустя несколько минут Рейфорда разбудил телефон. Он подумал, что это
звонит Бак, и надеялся, что тот еще ни от  кого  не  услышал  новости  о
планах Карпатиу в отношении средств массовой информации.
   - Папочка, это я! - раздался в трубке голос  Хлои.  -  Я  только  что
разговаривала с Баком, но у меня  не  было  желания  говорить  с  ним  о
проблемах прессы. Ты ведь слышал про это?
   Рейфорд ответил, что слышал, и  спросил,  уверена  ли  она,  что  Бак
ничего не знает. Она передала ему все, что Бак рассказал ей  о  вечерних
событиях.
   - Я постараюсь позвонить ему утром, - сказал Рейфорд. - К тому  же  я
уверен, что он уже слышал об этом от своих коллег, так что я не  окажусь
первым.
   - Он был так  взволнован,  папа.  Сейчас  неподходящее  время,  чтобы
сообщать ему  такие  новости.  Не  представляю,  как  он  будет  на  это
реагировать. Как ты думаешь, что с ним будет?
   - Бак выплывет. Ему придется присмиреть, поскольку,  куда  бы  он  ни
устроился, работать все равно придется на Карпатиу.  Но  все  обойдется.
Насколько я его знаю, он  найдет  способ  говорить  людям  правду,  либо
эзоповым языком в изданиях Карпатиу,  либо  в  изданиях,  которые  будут
продаваться из-под прилавка.
   - Похоже, что Карпатиу хочет взять под свой контроль абсолютно все.
   - Безусловно, это так.
   Рейфорд попытался позвонить Баку в половину седьмого утром, но уже не
застал его.

***

   Бак никогда не видел, чтобы Стив Планк так спешил.
   - Эта работа мне по-прежнему нравится, - сказал Планк,  собираясь  со
своей свитой в короткую поездку по старому городу. - Карпатиу  наступили
на больную мозоль, и он поддал мне жару.
   - А в чем дело?
   - Ничего особенного. Просто у нас во всем должен  быть  порядок,  вот
так.
   - И ты пытаешься уговорить меня работать с ним? И не подумаю.
   - Ты что, собираешься обдумывать этот вопрос еще пару недель?
   - Да.
   Бак внутренне улыбнулся. Он уже принял решение отвергнуть предложение
насчет "Трибюн" и остаться в "Глобал уикли".
   - Ты собираешься с нами в Багдад?
   - Пока не знаю, как туда добраться. Но только не с вами.
   - Бак, туда не так просто добраться. У нас есть место, а тебе так или
иначе придется  работать  на  Карпатиу.  Так  что  поедем  вместе.  Тебе
понравятся его планы насчет Нового Вавилона, и если  верить  сообщениям,
дела там уже идут прекрасно.
   - Я буду работать на Карпатиу? Мне казалось, мы уже все  выяснили  по
этому поводу.
   - Это всего лишь вопрос времени, мой мальчик.
   - Надейся, - ответил Бак.
   Его заинтересовал удивленный взгляд Планка. В этот момент Бак  увидел
Джима Борланда, который разбирался в своих заметках.
   - Привет, Джим, - сказал он.
   Борланд посмотрел на него исподлобья.
   - Еще не интервьюировали Карпатиу?
   - Нет, - ответил Борланд. - Он сейчас озабочен тем,  чтобы  перенести
подписание.
   - Перенести подписание?!
   - Он опасается этих пророков у Стены Плача.  Солдаты  могут  очистить
площадь от туристов, но тогда  эти  парни  у  Стены  получат  аудиторию,
состоящую из толпы принимающих участие в подписании договора.
   - Огромная толпа! - заметил Бак.
   - Не смейся! Я не понимаю,  почему  они  не  убрали  этих  бродяг  из
города.
   - Ты не понимаешь?
   - В чем дело, Бак? Ты думаешь, эти старые придурки зальют своим огнем
целую армию? Смотри на вещи серьезно. Ты веришь в эти бредни об огне?
   - Я видел того парня, Джимми. Он был сожжен.
   - Ставлю миллион против одного, что это было самосожжение.
   - Это не было принесением себя в жертву, Джим. Он упал  на  землю,  и
один из тех двоих испепелил его
   - Огнем из своего рта?
   - Я видел это собственными глазами.
   - Хорошо, что не за тобой основная  статья,  Бак.  Ты  теряешь  себя.
Может, ты скажешь, что ты также получил у них эксклюзивное интервью?
   - Не совсем эксклюзивное и не совсем интервью.
   - Другими словами - нет, если называть вещи своими именами.
   - Нет. Я был у них поздно вечером;  разговора  типа  вопрос-ответ  не
получилось. Это все, что я могу сказать.
   - Если ты собираешься заняться  фантастикой,  тебе  следует  поискать
себе другое место. Ты можешь, конечно, публиковаться у Карпатиу, но вряд
ли у него ты получишь намного больше свободы.
   - Я не буду работать у Карпатиу.
   - Тогда тебе вообще не найдется места в прессе.
   - О чем ты говоришь?
   Борланд  рассказал  ему  о  заявлении  по  поводу  средств   массовой
информации.
   - Включая "Глобал уикли"! - спросил Бак, побледнев.
   - Включая? Если ты спрашиваешь меня, я скажу, что это один  из  самых
лакомых кусочков.
   Бак покачал головой. Получается, что так или иначе  он  будет  писать
свои статьи для Карпатиу.
   - Не удивительно, что все выглядят  какими-то  потрясенными.  Значит,
если договор не будет подписываться возле Стены, то где же это будет?
   - В кнессете.
   - Внутри здания?
   - Не думаю.
   - А удобно ли снаружи?
   - Мне кажется, что нет.
   - Послушай, Джимми, ты собираешься смотреть днем выступление  раввина
бен-Иегуды?
   - Если его будут показывать на самолете в Багдад
   - Ты достал билет?
   - Я полечу на флагмане Мирового Сообщества.
   - Ты продался?
   - Невозможно продать себя собственному боссу.
   - Но пока он еще не твой босс.
   - Это всего  лишь  вопрос  времени,  дружок.  Пробегавший  мимо  Хаим
Розенцвейг остановился.
   - Камерон? - крикнул он. - Подойдите! Подойдите ко мне!
   Бак последовал за ссутулившимся старым человеком до угла.
   - Пожалуйста, останьтесь со мной. У Николае сегодня неприятности.  Мы
направляемся в кнессет. Все волнуются.  Он  хочет,  чтобы  все  ехали  в
Вавилон. Некоторые отказываются. По правде говоря, он лично убил бы этих
двоих у Стены Плача, если бы у  него  была  возможность.  Все  утро  они
громко кричали о несправедливости подписания, что договор говорит  о  не
праведном союзе между народом, который не сумел увидеть своего Мессию  в
первый раз, и правителем,  который  отвергает  существование  Бога.  Но,
Камерон, Николае не атеист. В крайнем случае, он  агностик.  Но  я  тоже
агностик!
   - Но вы ведь перестали быть агностиком после вторжения нордландцев!
   - Ну, может быть,  и  так,  но  те  двое  употребляют  такие  сильные
выражения против Николае...
   - Я думал, что сегодня утром вообще никого не пустят к Стене, кому же
они все это говорят?
   - Там журналисты со своими микрофонами. К тому же у этих людей  такие
могучие легкие! Николае все утро звонил в Си-эн-эн,  настаивая  на  том,
чтобы они прекратили показ этих двоих на все эти дни. Си-эн-эн, конечно,
возражает. Но когда он их купит, они будут делать все, что он  будет  им
приказывать. Тогда станет легче.
   - Хаим! Вы  хотите,  чтобы  установился  такой  режим?  Контроль  над
средствами массовой информации?
   - Я так устал от прессы, Камерон. Вы знаете, что лично вас  я  ставлю
очень высоко. Вы один из немногих журналистов, кому я доверяю.  Огромное
большинство остальных - это просто критиканы и очернители. Мы должны раз
и навсегда объединить мир.  И  тогда  утвердится  надежная,  управляемая
государством, система информации.
   - Это ужасно, - сказал Бак.
   Ему стало обидно за своего старого друга, который, повидав так много,
готов  был  капитулировать  перед  человеком,  которому  совершенно   не
следовало доверять.

ГЛАВА 16

   Определился распорядок дня Рейфорда, а с ним, как  он  чувствовал,  и
его будущее. Сначала он будет присутствовать на праздновании,  затем  на
такси отправится в международный аэропорт имени  Бен  Гуриона  в  девяти
милях восточнее Тель-Авива. Ко времени его приезда команда должна быть в
сборе  и  полной  готовности,  и  он  начнет  предполетные  проверки.  В
соответствии  с  графиком  днем  был  запланирован  полет  в  Багдад,  а
затем-беспосадочный перелет до Нью-Йорка. Полет на запад в это время дня
он считал противоречащим всем принятым нормам аэронавигации  и  здравому
смыслу. Но Карпатиу был теперь боссом Рейфорда  -  как  на  время  этого
полета, так, может быть, и на все продолжение его карьеры.
   Рейфорд собирался переночевать в Нью-Йорке,  прежде  чем  отправиться
домой. Нужно было  решить,  действительно  ли  возможно  выполнять  свои
обязанности, живя в Чикаго. Может быть, ему и Хлое придется переехать  в
Нью-Йорк. То, что ему предлагалось пилотировать флагман Военно-воздушных
сил США для президента, безусловно,  было  уловкой.  Его  работой  будет
управлять Карпатиу.  Рейфорд  чувствовал  необходимость  заставить  себя
сконцентрировать всю свою волю, весь свой ум. По каким-то  причинам  Бог
требовал от него этого. И поскольку он не имел права  жить  во  лжи,  он
должен был проделать над собой это насилие, по край ней мере, сейчас.
   Из того, что он  узнал  от  Брюса,  и  из  собственных  раздумий  над
пророчествами, было ясно, что наступит день,  когда  Антихрист  отбросит
маску обольстителя. Он откроет свое истинное лицо и будет править  миром
железной рукой. Он сокрушит своих врагов и будет убивать всех нелояльных
его режиму.  Это  приведет  к  тому,  что  каждый  последователь  Христа
окажется  перед  риском  мученической  смерти.  Рейфорд  предвидел,  что
наступит день, когда ему придется оставить службу у Карпатиу,  удариться
в бега, стараться выжить и помогать выжить другим верующим.

***

   Бак  увидел,  что  прямо  к  нему  направляется  агент   американской
секретной службы.
   - Камерон Уильямс?
   - Кто спрашивает?
   -  Секретная  служба,  и  вы  это  знаете.  Могу  я  посмотреть  ваши
документы?
   - Меня уже проверяли сотни раз
   - Я знаю.
   Агент посмотрел документы Бака.
   - Вас хочет видеть Фитц. Я должен быть уверен,  что  приведу  к  нему
того человека, который ему нужен.
   - Президент хочет меня видеть?  -  Агент  ощупал  бумажник  Бака,  не
раскрывая его, и вернул, кивнул:
   - Следуйте за мной.
   В небольшом помещении в  задней  части  здания  кнессета  около  трех
десятков представителей прессы боролись  за  выгодное  место  у  дверей,
чтобы наброситься  на  президента  Джеральда  Фитцхыо,  когда  он  будет
выходить из дверей, направляясь на церемонию. Еще два агента со значками
на отвороте униформы, с наушниками и руками, сложенными на груди  стояли
у дверей.
   -  Когда  можно  ожидать  его  выхода?   -   набрасывались   на   них
корреспонденты
   Но агенты ничего не отвечали. Общение с прессой не входило в круг  их
обязанностей, за исключением того, чтобы держать их на расстоянии, когда
это необходимо. Агенты знали лучше, чем пресс-секретарь, когда президент
будет перемещаться из одного места в другое. Но Косого  другого  это  не
касалось
   Бак настраивался на новую встречу с президентом. Прошло несколько лет
с тех пор, как он подготовил Материал о Фитцхыо как о Человеке  года.  В
том году Фитц был переизбран президентом на второй срок и во второй  раз
получил признание со стороны  "Глобал  уикли".  Баку,  кажется,  удалось
тогда нарисовать портрет  президента,  который  был  похож  на  молодого
Линдона Джонсона. Фитцхью  было  пятьдесят  два,  когда  он  был  избран
впервые. Сейчас ему было пятьдесят девять. Это был здоровый,  моложавый,
жизнерадостный, грубоватый человек. Оп часто прибегал к сквернословию, и
хотя в присутствии Бака Фитц ни разу не раздражался, сотрудники аппарата
президента рассказывали легенды о его вспышках.
   Но  на  этот  раз  Бак  смог  лично  познакомиться   с   проявлениями
президентского характера. Когда эскорт Бака провел  его  через  толпу  к
дверям, агенты у дверей узнали своих коллег  и  расступились,  дав  Баку
возможность  войти.  Американские  журналисты   дружно   выразили   свое
недовольство тем, что Бак был пропущен.
   - Как он это все проворачивает?
   - Он никогда не терпит неудачи!
   - Дело не в том, сколько вы знаете и  сколько  энергии  затрачиваете,
дело в том, с кем вы знакомы!
   - Имеющему да прибавится!
   Бак мог только желать, чтобы они оказались правы. Он сам  был  бы  не
прочь пробиться и получить эксклюзивное интервью у президента. Но сейчас
Бак совершенно не представлял, зачем он здесь.
   Эскорт Бака передал его президентскому  помощнику,  который  подтянул
рукава и потащил его в угол комнаты,  где  на  краешке  большого  кресла
сидел президент Его  куртка  была  расстегнута,  галстук  приспущен,  он
шепотом разговаривал со своими советниками.
   - Мистер президент, Камерон Уильямс из "Глобал уикли", - провозгласил
помощник
   - Минуту, - сказал Фитцхью.
   Помощник и два советника стали отходить в сторону. Президент  схватил
за руку одного из советников.
   - Это не относится к вам, Роб! Сколько вам нужно проработать со  мной
прежде, чем вы начнете понимать? Вы мне нужны  здесь.  Когда  я  сказал:
"дайте мне минуту", я не имел в виду вас.
   - Извините, сэр.
   - И прекратите извиняться.
   - Извините.
   Сказав это, Роб  сообразил,  что  он  не  должен  был  извиняться  за
извинение.
   - Хорошо, извините, то есть, окей! Глаза Фитцхью сделались круглыми.
   - Кто-нибудь дайте стул  Уильямсу!  Если  нам  придется  кричать,  мы
далеко не продвинемся. В нашем распоряжении всего несколько минут.
   - Одиннадцать, - сказал Роб извиняющимся тоном.
   - Прекрасно. Одиннадцать. Бак протянул руку.
   - Здравствуйте, мистер президент! - сказал он.
   Фитцхью небрежно пожал руку Бака, не поднимая на него глаз.
   - Садитесь, Уильямс
   Лицо у Фитцхью было побагровевшим, по нему скользили капельки пота.
   - Прежде всего, все, что сейчас  будет  сказано,  -  не  для  печати.
Договорились?
   - Как вам будет угодно, сэр.
   - Не так! Я много раз слышал эти заверения, а потом все нарушалось.
   - Только не мной, сэр
   - Да, не вами, но я помню, что когда однажды я вам кое-что сказал,  а
потом оговорил, что это не для  печати,  то  вы  сослались  на  какой-то
ерундовый пункт, когда, согласно закону, сведения могут и когда не могут
публиковаться
   - Насколько я  помню,  я  привел  вам  кое-какие  выдержки  по  этому
вопросу.
   - Да, так вы тогда сказали.
   - Практически это означает, что вы не можете сказать, что это не  для
печати после совершившегося факта. Все должно оговариваться заранее.
   - Да, я это помню, я уже сталкивался  с  этим  несколько  раз.  Итак,
сейчас нам ясно, что все будет не для печати, так?
   - Совершенно ясно, сэр.
   - Уильямс, я, черт побери, хочу знать, что происходит с Карпатиу.  Вы
много общались с ним. Вы брали у него интервью. Говорят,  что  он  хочет
взять вас к себе на работу. Так вы знаете этого человека?
   - Не слишком хорошо, сэр.
   - По  правде  говоря,  он  здорово  разозлил  меня.  Но  он  -  самый
популярный человек в мире после самого Христа. Кто я такой, чтобы я  мог
возмущаться?
   Бак был поражен справедливостью этого утверждения.
   -  Мне  казалось,  что  вы  его  во  всем  поддерживаете,  -  Америка
показывает пример и все такое...
   - Да, я поддерживаю! Нет, я хочу сказать:  поддерживал.  Я  пригласил
его в Белый дом! Он выступал  на  совместном  заседании  конгресса.  Мне
понравились его идеи. Я не принадлежал к пацифистам до тех пор, пока  он
не заговорил об этом.  Черт  побери,  вообще-то  я  не  думал,  что  это
всерьез. Но опросы  сейчас  показывают,  что  он  удвоил  бы  количество
голосов в мою поддержку в качестве кандидата в президенты! Но  он  хочет
не этого! Он хочет, чтобы я сохранил свой пост, но при этом он  стал  бы
моим боссом.
   - Он говорил с вами об этом?
   - Уильямс, не будьте наивны. Я бы не стал звать  вас  сюда,  если  бы
думал, что вы все понимаете буквально. Он хитростью  выманивает  у  меня
флагман ВВС, и что вы видите в результате? Его перекрашивают, и теперь у
него есть флагман Мирового Сообщества, а на следующий день он обращается
с благодарностью к гражданам Соединенных Штатов за то, что они  подарили
ему самолет. Мне приходило в голову сказать ему прямо  в  лицо,  что  он
лжет, и подпортить его репутацию.
   - Это не сработает, сэр, - перебил Фитцхью подобострастный Роб, -  вы
не спрашивали меня о подробностях, но в его заявлении говорится, что  он
пытался отказаться, что вы упорно настаивали,  и  он,  в  конце  концов,
неохотно согласился принять этот дар.
   Президент повернулся к Баку.
   - Теперь вы видите? Вы видите, что он вытворяет? Сейчас вы понимаете,
что для меня делиться всем этим с вами чрезвычайно опасно. Он  уже  взял
вас к себе на содержание? Вы уже готовы освистать меня?
   Баку хотелось рассказать ему про то, что он видел  сам,  что  ему  на
самом деле известно про Карпатиу, что говорится в нем в  Библии,  но  он
ограничился короткой репликой.
   - Я не принадлежу к числу поклонников Карпатиу.
   - Хорошо, тогда как вы относитесь к Фитцхью? Я  хочу  знать,  как  вы
голосовали...
   - Я могу спокойно сказать вам об этом. В первый раз  я  голосовал  за
вашего конкурента. А во второй я голосовал за вас.
   - Значит, я привлек вас на свою сторону?
   - Да.
   - Так в чем же состоят ваши личные проблемы  с  Кгфватиу?  Он  всегда
спокоен, убедителен, он заставляет верить себе. Мне  кажется,  он  легко
привлекает к себе почти всех людей, постоянно водя их за нос.
   - Отчасти в этом и заключается моя проблема, - ответил Бак.  -  Я  не
берусь судить о средствах, которыми он пользуется, но они  работают.  Он
получает то, что хочет,  когда  он  действительно  хочет  этого,  и  все
выглядит так, будто это произошло против его желания и воли.
   - Это действительно так, - воскликнул президент, ^больно хлопнув Бака
по колену, - вот это он и проделал со мной.
   - Фитц смачно выругался. Затем выругался  еще  раз.  Вскоре  отборной
бранью сопровождалось уже каждое его слово. Бак испугался,  что  у  него
произойдет кровоизлияние.
   - Я должен остановить это, - неистовствовал он. - Это  уже  переходит
все мыслимые границы. Он хочет 4шть священным и неприкосновенным, а меня
представить сопляком. Одно  дело  видеть  в  Соединенных  Штатах  модель
руководства миром, но  совсем  другое  -  превратиться  в  одну  из  его
марионеток. Я - сильный человек и сильный лидер. А ему удалось выставить
меня каким-то лизоблюдом.
   Он сделал глубокий вдох.
   - Уильямс, вы знаете, какие осложнени