на к Баку.
   Потом она повернулась к Розенцвейгу:
   - Доктор, генеральный секретарь просит вас присоединиться  к  встрече
минут через двадцать пять.
   - Хорошо, - откликнулся старый ученый.
   Он подмигнул Баку и пожал плечами.
   Пока Бак следовал  за  Хетти  мимо  нескольких  столов  в  отделанный
красным деревом коридор, он подумал, что еще никогда  не  видел  ее  без
униформы. Сегодня на ней был строгий костюм, как у одетой  по  последней
моде богатой дамы из высшего общества. Этот костюм только подчеркивал ее
поразительную красоту. Как ему показалось, даже речь Хетти  стала  более
культурной. Общение с Николае Карпатиу явно облагородило ее.
   Хетти тихо постучала в дверь кабинета и заглянула туда:
   - Мистер генеральный секретарь и мистер  Планк,  Камерон  Уильямс  из
"Глобал уикли" - Хетти распахнула дверь и улетучилась. Николае  Карпатиу
пошел навстречу,  пожав  протянутую  руку  Бака  обеими  своими  руками.
Странно, но ни сам этот человек, ни его улыбка  не  вызвали  у  Камерона
никакой обеспокоенности.
   - Бак! - сказал он, - можно мне называть вас просто Бак?
   - Так всегда и было.
   - Входите, входите, садитесь. Со Стивом вы хорошо знакомы.
   Бак был  поражен  внешностью  Стива  гораздо  больше,  чем  тем,  как
выглядел  Карпатиу.  Николае  всегда  был  одет  официально,  с  отлично
подобранными аксессуарами, бутоньеркой - все на своем  месте.  Стив  же,
несмотря на свое положение  ответственного  редактора  одного  из  самых
престижных  журналов  мира,  одевался  так,  как  никто  не  ожидал   от
журналиста такого ранга. Конечно, он всегда носил подтяжки и  рубашки  с
длинными рукавами, но его  галстук  обычно  бывал  приспущен,  а  рукава
закатаны. Он выглядел как яппи ,   достигший
солидного возраста, или даже как студент Ivy League .
   Однако  сегодня  Стив  смотрелся   совсем   по-другому:   теперь   он
представлял собой почти точную копию Карпатиу.
   В руках он держал портфель из тонкой черной кожи,  а  одет  был  так,
будто сошел с обложки пятисотого выпуска журнала "Форчун". На  нем  были
новые изысканные очки; черный, смоляного оттенка костюм; белая рубашка с
воротничком, булавкой и галстуком, который стоил столько, сколько раньше
он заплатил бы за хороший спортивный костюм; а  также  туфли  из  мягкой
кожи, похоже, итальянские. Даже причесан он был по последней европейской
моде: модельная стрижка  с  гладко  выбритыми  висками,  волосы  уложены
феном, усики. Кроме того, Баку показалось, хотя он боялся ошибиться, что
на правой руке Стива поблескивало кольцо с бриллиантом.
   Карпатиу выдвинул еще один стул и,  подвинув  его  к  тем  двум,  что
стояли перед его столом, уселся рядом с  Баком  и  Стивом.  "Правила  из
руководства  по  менеджменту,  -  подумал  про  себя   Бак,   -   сломай
психологический барьер между собой и подчиненными". Однако, несмотря  на
попытку создать атмосферу равенства, было очевидно, что все это делалось
лишь для того, чтобы произвести впечатление на  Бака.  И  действительно,
это произвело должное впечатление. Хетти и  Стив  изменились  настолько,
что стали почти неузнаваемыми. Всякий раз, когда Бак смотрел на крупные,
угловатые черты лица Карпатиу,  его  быструю,  поистине  обезоруживающую
улыбку, ему очень хотелось, чтобы человек, который сидел перед ним,  был
таким, каким казался. Но  Бак  ни  на  минуту  не  забывал  о  том,  что
находится в обществе самого хитроумного,  самого  скрытного  человека  в
мире.
   Бак испытывал симпатию к Стиву, однако они не общались с тех пор, как
тот ушел из "Глобал уикли" в команду Карпатиу. Теперь же, как бы Баку ни
хотелось поделиться с ним своей верой, он не мог доверять своему бывшему
шефу. Если только Карпатиу не  наделен  сверхъестественной  способностью
проникновения в мысли окружающих, то он не узнает, что Бак - агент врага
в их лагере.
   - Позвольте  мне  начать  с  одной  юмористической  фразы,  -  сказал
Карпатиу, - ну а потом мы извинимся перед Стивом и  поговорим  некоторое
время тет-а-тет, ладно? Вскоре после приезда сюда,  в  эту  страну,  мне
привелось услышать выражение "труп в шкафу". Вы слышали его, Бак?
   - Вы имеете в виду людей, которые собрались вместе и не говорят вслух
о том, что всем известно, например, о том, что одному из  них  поставлен
диагноз смертельного заболевания?
   - Правильно. Но мы поступим как раз  наоборот:  сначала  поговорим  о
"трупе в шкафу", чтобы покончить с этим и  больше  никогда  к  этому  не
возвращаться. А потом мы перейдем к  тому,  что  нам  предстоит  сделать
дальше, хорошо?
   Бак снова кивнул, и его пульс участился.
   - Признаюсь, я сконфужен и даже уязвлен тем, что вы не присутствовали
на том частном совещании, когда я представлял новых послов. Однако,  как
потом выяснилось, вас это травмировало не в меньшей  степени,  чем  всех
остальных.
   Все, что Бак мог сделать в данной ситуации, это лишь воздержаться  от
сарказма. Он не мог позволить себе пуститься  в  оправдания  и  не  стал
этого делать. Как мог он сказать, что  сожалеет  о  том,  что  пропустил
собрание, которого на самом деле не пропускал?
   - Я хотел быть там, - произнес Бак.
   Казалось, Карпатиу хочет заглянуть в его  нутро.  Он  сидел,  как  бы
ожидая, каким образом Бак закончит свою мысль.
   - Честное слово, -  добавил  Бак.  -  Весь  день  представляется  мне
сплошным мутным пятном.
   "Пятном - с такими живыми деталями, которые никогда не забудутся".
   Баку  показалось,   что   Карпатиу   почувствовал   облегчение.   Его
первоначальная официальная поза смягчилась, он наклонился вперед, уперся
локтями в колени, посмотрел сначала на Бака,  потом  на  Стива  и  снова
перевел взгляд на Бака. Он выглядел обиженным.
   - Ну ладно, -  сказал  он.  -  Значит,  никаких  оправданий,  никаких
извинений, никаких объяснений.
   Бак посмотрел на Стива, который явно  старался  передать  ему  что-то
своим  взглядом  и  мимикой:  "Ну,  скажи  что-нибудь,  Бак!   Извинись!
Объяснись!"
   - Ну, что я могу сказать, - промямлил Бак. - Весь день я очень  плохо
себя чувствовал.
   Кажется, это было близко к тому, что они хотели ОТ него услышать. Бак
знал, что Стива упрекать не в чем. Тот и вправду был  уверен,  что  Бака
там не было. Карпатиу же, конечно, заранее продумал и срежиссировал  всю
эту мизансцену. Показать, что он раздосадован, не получив ни  извинений,
ни объяснений, было прекрасным ходом. Карпатиу  явно  стремился  уловить
какой-нибудь признак того, что Камерону  известно  все  произошедшее  на
самом деле. Баку оставалось только продолжать отмалчиваться,  уклоняться
от ответа и молить Бога,  чтобы  Тот  как-нибудь  скрыл,  что  Бак  стал
верующим, прозрел и благодаря этому получил защиту от гипнотической силы
Карпатиу.
   -  Ну,  ладно,  -  повторил  Карпатиу,  снова  откинувшись  назад   и
задумавшись. - Всем нам плохо, не так  ли?  Я  скорблю  об  утрате  двух
соратников, один из которых был моим другом в течение многих лет.
   Бак почувствовал холод в животе.
   - А теперь, Бак, я хочу поговорить с вами как  с  журналистом.  И  мы
попросим нашего друга Планка оставить нас вдвоем.
   Стив встал и спокойно пошел к дверям, слегка потрепав Бака по  плечу.
Бак мучительно осознал, что теперь он оказался один на один с Карпатиу и
помочь ему может только Бог. Они сидели буквально лицом  к  лицу,  почти
упираясь друг в друга коленями.
   Но это длилось недолго. Неожиданно  Карпатиу  встал  и,  обойдя  свой
стол, подошел к председательскому креслу.  Прежде  чем  сесть  он  нажал
кнопку селектора, и  Бак  услышал,  как  позади  него  открылась  дверь.
Прошептав "извините", Хетти Дерхем поставила выдвинутый стул  на  место.
Уходя, она слегка поправила положение стула, на котором  сидел  Стив.  И
так  же  тихо  исчезла.  Баку  показался  очень   странным   этот   явно
разработанный сценарий всей встречи, начиная от  формального  объявления
его прихода и до того, кто где  должен  сидеть.  Теперь,  когда  кабинет
вернулся к первоначальному виду и Карпатиу устроился за своим  массивным
столом, видимость равенства полностью исчезла.
   Однако Карпатиу все равно не утратил обаяния. Он  скрестил  пальцы  и
посмотрел на Бака с улыбкой.
   - Камерон Уильямс, - произнес он медленно, - скажите, каково это быть
самым знаменитым журналистом нашего времени?
   Ну что это за вопрос? Может  быть,  Бак  именно  потому  был  хорошим
журналистом, что никогда не задавался такими вопросами.
   - В данный момент я - разжалованный литературный поденщик, -  ответил
он.
   - К тому же великий скромник, - сказал Карпатиу, улыбаясь. -  Я  хочу
вам сказать, что хотя ваши акции в "Глобал уикли" упали, они не упали  в
глазах всего мира и, безусловно, не упали в моих глазах. Я был расстроен
вашим отсутствием на моем собрании больше, чем  ваш  издатель.  Он  явно
перегнул. Но оставим это и пойдем дальше. Одна ошибка  не  перечеркивает
всех достижений жизни.
   Карпатиу остановился, как будто ожидая ответа,  но  Баку  все  больше
нравилось  придерживаться  принятой  линии   поведения:   отмалчиваться.
По-видимому, это как раз и было  правильным  по  отношению  к  Карпатиу.
Безусловно, так научил его  вести  себя  Бог  во  время  того  кровавого
собрания, когда Карпатиу заставлял всех говорить, что же они видели. Бак
был убежден, что тогда молчание спасло ему жизнь.
   - Кстати, - сказал Карпатиу, когда ему стало ясно, что Бак так ничего
ему и не ответит. - Когда Вы закончите вашу обзорную  статью  о  теориях
исчезновений?
   Бак не смог скрыть своего удивления.
   - Фактически я ее уже закончил.
   Карпатиу пожал плечами.
   - Стив говорил мне об этом. Я был бы рад познакомиться с ней.
   - Боюсь, что до тех пор, пока  я  не  сдам  в  "Уикли"  окончательный
вариант, я не смогу показать ее никому.
   - Но они уже ознакомились с вашим рабочим вари антом?
   - Конечно.
   -  Стив  говорил,  что  вы  хотели  бы  получить  от  меня   одно-два
высказывания по этому поводу.
   - Честно говоря, только если у вас есть что-то  новенькое.  Я  думаю,
что ваша точка  зрения  так  широко  распространена  благодаря  радио  и
телевидению, что она не будет новостью для наших читателей.
   Казалось, Карпатиу обиделся.
   - Я имею в виду, - уточнил Бак, - что вы по-прежнему  придерживаетесь
идеи, будто это ядерная реакция природного происхождения, не так ли? Что
электрические разряды в атмосфере производят спонтанное взаимодействие с
накопленным ядерным оружием и...
   - Вы знаете, что ваш друг  доктор  Розенцвейг  придерживается  именно
этой теории?
   - Я знаю это, сэр.
   - Она будет представлена в вашей статье?
   - Обязательно. Вопрос состоял в том,  не  изменилась  ли  ваша  точка
зрения. Если она осталась прежней, мне не нужны дополнительные цитаты.
   Карпатиу посмотрел на свои часы.
   - Как вы знаете, у меня очень жесткое расписание. С поездкой все было
нормально? Удобно устроились?  Хорошо  позавтракали?  Доктор  Розенцвейг
проинформировал вас?
   Бак кивал в ответ на все эти вопросы.
   - Я предполагаю,  он  сказал  вам,  что  через  неделю  в  Иерусалиме
состоится подписание договора между ООН и Израилем. Я прошу вас  принять
мое личное приглашение присутствовать при этом.
   - Я сомневаюсь, что "Умом" направит на международное  событие  такого
масштаба сотрудника Чикагского бюро.
   -  Я  не  приглашаю  вас  присоединиться  к  многотысячному   корпусу
журналистов всего  мира,  которые  будут  добиваться  аккредитации,  как
только об этом будет сделано официальное сообщение. Я  приглашаю  вас  в
качестве члена моей делегации, вы будете находиться за одним  столом  со
мной. Это привилегия, которой  не  будет  удостоен  больше  ни  один  из
представителей средств массовой информации.
   - В "Глобал уикли" существует правило, согласно которому никто из его
сотрудников не имеет права пользоваться  чьей-либо  протекцией,  которая
может...
   - Бак, Бак, - прервал его Карпатиу, - извините меня за то, что я  вас
перебиваю, но я буду чрезвычайно изумлен, если вы проработаете в "Умклы"
больше недели. Очень удивлен.
   Бак поднял брови и скептически посмотрел на Карпатиу.
   - Может быть, вы знаете что-нибудь, чего не знаю я?
   И как только эти слова сорвались с его уст, Бак понял,  что  нечаянно
он задал самый главный вопрос этой встречи.
   Карпатиу рассмеялся.
   - Нет-нет, ни о каких  планах  вашего  увольнения  из  журнала  я  не
слышал. Думаю, вы уже достаточно пострадали  за  то,  что  один  раз  не
выполнили порученное. И хотя вы однажды уже отклонили мое предложение, я
глубоко убежден, что сейчас мне  предоставляется  возможность  заставить
вас изменить свое мнение.
   "И не рассчитывай на это", -  подумал  Бак  про  себя.  Но  вслух  он
сказал:
   - Я вас внимательно слушаю.

ГЛАВА 6

   - Прежде чем я перейду к сути дела, - сказал Карпатиу, отклоняясь  от
начатой темы (черта, которая всегда чуть ли не до исступления раздражала
Бака), - позвольте  мне  вернуться  к  некоторым  прошлым  событиям.  Вы
помните, как однажды я пообещал вам решить некоторые проблемы, которые в
тот момент остро стояли перед вами?
   Помнил ли об этом Бак? Вплоть до дня кровавой развязки это было самым
болезненным моментом в  отношении  Бака  к  Карпатиу.  Товарищ  Бака  по
колледжу, валлиец,  обсуждавший  с  ним  проблемы  мировой  экономики  и
регулярно снабжавший его  ценной  информацией,  был  убит,  когда  узнал
слишком многое о всемирной банковской системе, в которой участвовал  его
непосредственный начальник, президент Лондонской фондовой  биржи  Джошуа
Тодд-Котран.
   Бак вылетел в Лондон, чтобы вместе со своим другом  из  Скотланд-Ярда
расследовать это убийство. Во время их встречи агент Скотланд-Ярда погиб
от взрыва бомбы, подложенный в его автомобиль, а сам Бак  чудом  уцелел.
Камерон разгадал, что официальная версия о самоубийстве его  валлийского
друга была сфабрикована для того, чтобы  скрыть  произошедшее  на  самом
деле убийство. Самому Баку пришлось скрываться из  Англии  по  подложным
документам. Когда Камерону удалось добраться до Нью-Йорка, не  кто  иной
как Карпатиу поообещал ему, что если Тодд-Котран действительно замешан в
этой истории, сам Карпатиу накажет  его.  Вскоре  Тодд-Котран  был  убит
рукой Карпатиу на глазах у Бака. Память об  этом  событии,  по-видимому,
сохранилась только у него.
   - Помню, - ответил Бак без всякого выражения, самым сдержанным тоном.
   - Тогда я объявил, что не потерплю  неискренности  и  интриганства  у
сотрудников моей администрации в  ООН.  Положение,  в  котором  оказался
Тодд-Котран, заставило его самого сделать должный  вывод,  не  дожидаясь
пока его передадут в руки правосудия, так ведь получилось?
   "Сам Тодд-Котран сделал должный вывод", - повторил про себя  Бак,  но
ничего не сказал вслух.
   - Вы верите в судьбу, мистер Уильямс?
   - Нет!
   - Вы верите в то, что удача приходит только к  тем,  кто  делает  все
так, как надлежит делать?
   - Нет!
   - А я верю. И верил в это всегда. Иногда бывает, что некоторое  время
может везти бездарности  или  даже  преступнику.  Но  обычно  чем  лучше
человек делает свою работу, тем большего  он  добивается.  Вы  понимаете
меня?
   - Нет!
   - Я постараюсь сказать об этом проще. Вот вы оказываетесь в  страшной
опасности. Вокруг вас погибают люди. Я обещал, что помогу вам, но сам  я
лично не сделал ничего. Честно признаюсь, что когда я столь  категорично
сказал, что спасу вас из вашего  трудного  положения,  я  совершенно  не
представлял, каким образом я сумею это сделать. Я не  религиозен,  но  в
этом случае  могу  сказать,  что  мне  содействовала  благая  карма.  Вы
согласны с этим?
   - Сэр, честно говоря, я совершенно не понимаю, о чем вы говорите.
   - Вы удивляетесь, почему я вас так люблю? Карпатиу улыбнулся  широкой
улыбкой.
   - Вы - тот, человек, который мне нужен! И у вас, и у меня  были  свои
трудности. Вы попали в чей-то черный список.  Два  человека,  которым  я
доверял, оказались замешанными  в  очень  серьезных  преступлениях.  Мой
старый друг Стонагал, совершив самоубийство  и  непроизвольно  застрелив
при этом Тодд-Котрана, тем самым разрешил наши проблемы -  вашу  и  мою.
Это и есть благая карма, если я правильно понимаю моих восточных друзей.
   - Таким образом, когда вы говорите о своей печали  по  поводу  смерти
ваших друзей, на самом деле вы радуетесь, что оба они мертвы.
   Карпатиу откинулся назад, задумавшись.
   - Действительно, с одной стороны, я рад этому, но, с другой  стороны,
эта утрата для меня - большое горе. Это были мои старые друзья, какое-то
время они были надежными советниками, можно даже сказать - наставниками.
Но когда они сбились с истинного пути, мне следовало что-то предпринять.
Я бы  сделал  что-нибудь,  конечно,  не  позволяя  себе  непростительных
поступков. Но сам Джонатан сделал это за меня.
   - Подумать только! - откликнулся Бак. Глаза Карпатиу в это время  как
бы сверлили его Душу.
   - Я не устаю удивляться тому, - продолжил Карпатиу, - как быстро  все
меняется.
   - С этим я не могу спорить.
   - Еще месяц тому я был членом сената Румынии. Еще мгновение
   - и я президент страны, а спустя какой-нибудь час я  уже  генеральный
секретарь ООН.
   Бак улыбнулся гиперболическому образу Карпатиу, но его восхождение  к
власти действительно было почти таким стремительным. Однако улыбка  Бака
исчезла, когда Карпатиу добавил:
   - Этого в буквальном смысле вполне достаточно для того, чтобы  атеист
поверил в Бога.
   - Вы связывали это с вашей благой кармой, - заметил Бак.
   - По правде говоря, - откликнулся Карпатиу, - это даже принижает меня
самого. Во многих отношениях дело представляется  так,  будто  это  было
предначертано мне судьбой. Но я ни о чем таком не мечтал,  не  помышлял,
не говоря уже о том, чтобы строить подобные планы. После того как я стал
членом сената Румынии, я не стремился ни  к  каким  другим  постам,  все
каким-то образом приходило ко мне само  собой.  Я  не  могу  вести  себя
иначе, как только отдавая делу всего себя, и надеюсь,  что  буду  всегда
поступать достойно, в соответствии с  тем  доверием,  которое  мне  было
оказано
   Еще месяц назад выражение лица обязательно выдало бы Бака. Сейчас  он
мучился вопросом, не отражает ли оно его чувства.  Однако,  по-видимому,
этого не случилось.
   - Бак, - заключил Карпатиу, - вы мне нужны. И на этот раз я не  приму
вашего отказа ни под каким предлогом.

***

   Переговорив с Брюсом Барнсом,  Рейфорд  положил  трубку.  Он  спросил
Брюса, можно ли ему приехать на несколько минут  раньше,  чтобы  кое-что
показать, но не стал говорить, о чем идет речь. Он вытащил записку Хетти
из нагрудного кармана и прикрепил  ее  к  рулю.  Что  это  вообще  могло
значить, и каким образом она, или, скорее, ее босс,  дознался,  где  его
можно отыскать?
   Неожиданно  в  кабине  прозвучал  телефонный  звонок.  Рейфорд  нажал
кнопку:
   - Рей Стил.
   - Папа, у тебя все в порядке с телефоном?
   - Да, а что?
   - Тебе пытался дозвониться Эрл.
   - А в чем дело?
   - Я не знаю. Как будто  что-то  серьезное.  Я  сказала  ему,  что  ты
возвращаешься домой, и он, вроде бы, удивился. Он посетовал,  что  никто
ему  ничего  своевременно  не  сообщает.  Он  думал,   что   ты   будешь
возвращаться из Далласа позднее и...
   - Так я и сделал.
   - Во всяком  случае  он  просил,  чтобы  ты  нашел  его  в  аэропорту
"О'Хара", прежде чем ты поедешь домой.
   - Я позвоню ему. Увидимся вечером. Я собираюсь?  приехать  в  церковь
немножко раньше, чтобы поговорить с Брюсом. Ты можешь поехать со мной  и
дождаться меня в зале или взять второй автомобиль.
   - Хорошо,  папа.  Если  я  буду  ждать  тебя  в  зале,  мне  придется
встретиться с Баком наедине. Мне этого не хочется. Поезжай раньше,  а  я
опоздаю на несколько минут.
   - Ох, Хлоя! Папа, не заводись!

***

   Бак вдруг почувствовал себя смелее. Как ни странно, пришла  смелость.
Безусловно, ему хотелось