.
Французскими войсками командовал маршал Ланн.  Сражение  окончилось  без
явного перевеса в ту или иную сторону, и, как всегда в таких случаях бы-
вает, обе стороны рапортовали своим государям о победе. Ланн донес Напо-
леону, что русские с тяжелыми потерями отброшены от Пултуска, а  Бенниг-
сен донес Александру, что он разбил самого Наполеона (которого и в поми-
не не было ни в Пултуске, ни даже в далекой окружности от Пултуска).
   Но французы уже по этому сражению увидели, что им придется иметь дело
не с пруссаками, павшими духом, а со свежими, стойко борющимися русскими
войсками.
   Наполеон расположился зимними лагерями в Польше, подтягивая из  Фран-
ции подкрепления. К русской армии тоже подходили новые силы из  внутрен-
них губерний.
   Всего в Польше у Наполеона было около 105 тысяч человек, из них около
30 тысяч были расположены гарнизонами в городах и  оставлены  на  всякий
случай заслоном между Торном и Грауденцем против возможного движения  из
Мемеля, хотя у Фридриха-Вильгельма почти никаких сил не было.  Беннигсен
располагал 80-90 тысячами. Обе стороны искали встречи.
   Она произошла 8 февраля 1807 г. при г. Эйлау (точнее Прейсиш-Эйлау) в
восточной Пруссии. Наполеон лично командовал французской армией.
   Битва при Эйлау, одна из самых кровопролитных битв того времени, пре-
восходящая в том отношении почти все сражения, до тех пор данные Наполе-
оном, кончились вничью. Беннигсен потерял больше трети  армии.  Огромные
потерн были и у Наполеона. Русская артиллерия в этом сражении  оказалась
гораздо многочисленнее французской, и не все маршалы вовремя  подошли  к
месту действия. Почти весь корпус маршала Ожеро  был  истреблен  русским
артиллерийским огнем. Сам Наполеон с пехотными полками стоял на кладбище
Эйлау, в центре схватки, и чуть не был убит русскими  ядрами,  падавшими
вокруг него. На его голову сыпались поминутно ветки деревьев, обламывае-
мые пролетавшими ядрами и пулями. Наполеон всегда считал, что  главноко-
мандующий не должен рисковать своей жизнью без самой  крайней  необходи-
мости. Но тут, под Эйлау, он видел, что снова, как под Лоди, как на  Ар-
кольском мосту, наступила именно эта крайняя необходимость. Но там,  под
Лоди или под Арколе, нужно было броситься первому на  мост,  чтобы  этим
порывом и жестом увлечь замявшихся гренадер за собой, под Эйлау же  тре-
бовалось заставить свою пехоту стоять терпеливо часами под русскими  яд-
рами и не бежать от огня.
   Наполеон и окружавшие его видели, что только личное присутствие импе-
ратора удерживает пехоту в этом ужасающем положении.  Император  остался
неподвижно на месте, отдавая новые и новые приказания через  тех  редких
адъютантов, которым удавалось уцелеть при приближении к  тому  страшному
месту, где стоял окруженный несколькими ротами пехоты  Наполеон.  У  его
ног лежало несколько трупов офицеров и солдат.  Пехотные  роты,  вначале
окружавшие императора, постепенно истреблялись русским огнем  и  заменя-
лись подходившими егерями, гренадерами гвардии  и  кирасирами.  Наполеон
отдавал приказания хладнокровно и дождался в конце концов удачной  атаки
всей французской кавалерии на главные силы русских. Эта атака спасла по-
ложение. Кладбище Эйлау осталось за французами, центр  боя  перенесся  в
другие места громадного пространства, где происходило сражение.
   Когда мрак ночи окутал поле, французы считали себя победителями,  по-
тому что Беннигсен отошел. Наполеон в своих бюллетенях говорил о победе.
Но, конечно, он первый понимал, что никакой настоящей победы он  в  этот
кровавый день не одержал, хотя и потерял большое  количество  людей.  Он
знал, что русские потеряли гораздо больше, чем он (хотя, впрочем,  вовсе
не половину своей армии, как утверждали французы). Но Наполеон  понимал,
что Беннигсен сохранил еще грозное, очень  боеспособное  войско  и  нис-
колько не считает себя побежденным, а, напротив, тоже трубит о своей по-
беде.
   "В течение четырех месяцев мы не могли добиться никакого результата с
русскими, и господь знает, когда мы их  настигнем!"так  писал  Коленкур,
герцог Виченцский, вовсе не склонный, вообще говоря, терять бодрость ду-
ха. На парижской бирже после Эйлау сразу пали все государственные  обли-
гации. Вдали от Франции, лицом к лицу с русской армией, которая  нанесла
ему ничуть не менее жестокий удар, чем сама от него  получила.  Наполеон
должен был готовиться к решающей схватке. Неудача или даже новая нереши-
тельная битва вроде второго Эйлау могла  стать  началом  всеевропейского
восстания против завоевателя.
   Стояла зима, холодная, туманная, нужно было расположиться лагерями  в
дотла разоренной Польше и восточной Пруссии. Госпитали были  переполнены
тяжелораненными после Эйлау. С полей битв на много километров вокруг шли
миазмы от десятков тысяч разложившихся  и  неубранных  трупов,  вынуждая
уходить подальше.
   Наполеон решил выжидать наступления весны для  возобновления  военных
действий. Непрерывно лично контролируя и ревизуя  самые  далекие  пункты
громадного района, он посещал госпитали, следил за  подвозом  провианта,
комплектовал поредевшие ряды своей армии новыми  силами-подходившими  из
Франции новобранцами. Император принимал во внимание, что русские  почти
у себя дома, в двух шагах от своих границ, а он отдален от Франции  всей
толщей,- правда, побежденных, почти покоренных,- тайно ненавидевших  его
европейских государств. Необходимые жизненные припасы приходилось  полу-
чать издалека. Местные жители, вконец разграбленные войсками, сами  уми-
рали голодной смертью, бродили вокруг французских лагерей  с.  женами  и
детьми, выпрашивая подаяние.
   Наполеон не желал проводить эту зиму в комфорте одного из занятых  им
городов, в Познани, в Бреславле или в роскошном варшавском  дворце.  Ему
хотелось личным примером подбодрить солдат в этом тяжелом походе. "Я  не
снимал ни разу сапог в течение 15 дней... Мы - среди снега и грязи,  без
вина, без водки, без хлеба, едим картошку и мясо, делаем долгие марши  и
контрмарши, без всяких удобств, бьемся обыкновенно штыковым боем или под
картечью, раненых везут в открытых санях на расстоянии 50 лье... Мы  ве-
дем войну изо всех сил и во всем ее ужасе",- так писал император с  этих
зимних стоянок своему брату Жозефу, которого он назначил королем  неапо-
литанским.
   Месяцы невольного военного затишья были для Наполеона временем  самой
кипучей деятельности. Почти каждые 3-4 дня прибывали курьеры из  Парижа,
из Амстердама, из Милана, из Неаполя, из Берлина с докладами  министров,
с реляциями маршалов и наместников, с донесениями  послов.  Самодержавно
правя несколькими большими государствами. Наполеон  всегда  оставлял  за
собой окончательное решение по всем существенным вопросам. Жил он  то  в
амбаре (в Остероде), то в крестьянской избе и там читал бумаги и  дикто-
вал приказы и резолюции. В течение дня он писал приказ об усилении тамо-
женного надзора и подписывал с изменениями устав института для  офицерс-
ких дочерей, делал выговор голландскому королю,  другому  своему  брату,
Людовику, или требовал от баварского короля  усилить  надзор  в  Тироле.
Приказывал испанским Бурбонам увеличить прибрежную охрану и, одновремен-
но следя за литературой, гневался на нелепые, по его мнению,  литератур-
ные взгляды журнала "Mercure de France" и  приказывал  министру  полиции
Фуше немедленно переменить все литературные мнения этого журнала,  а  уж
кстати подыскать нового редактора, и чтобы новый редактор был умный.  Он
осведомлялся и о шелковом производстве в Лионе и  почему  позволяют  па-
рижским актрисам государственного театра интриговать друг против друга и
этим вредить делу. Приказывал изгнать из  Парижа  г-жу  Сталь  за  либе-
ральный образ мыслей и проверял отчеты и доклады министерства финансов и
обнаруживал в них ошибки и неточности. Увольнял и назначал чиновников  в
Италии, отдавал распоряжения  о  бдительном  наблюдении  за  Австрией  и
австрийскими военными приготовлениями и назначал ревизии в города и села
Пруссии.
   Все эти бесчисленные и разнохарактерные дела решались Наполеоном  яс-
но, точно, без всяких замедлений, и он не только решал те дела,  которые
ему присылались министрами, генералами, послами, но и сам  ставил  новые
вопросы и срочно приказывал разработать соответствующие доклады. Курьеры
летели сломя голову в указанном направлении, и  приказание  исполнялось.
Все это делалось Наполеоном одновременно с главными его трудами по  дип-
ломатической и военной подготовке наступающей весенней кампании.
   Наполеону блистательно удалось то, к чему он стремился  уже  с  конца
1806 г.: он побудил султана турецкого, объявившего России войну, к более
энергичным действиям. Он написал султану (в марте 1807 г.) письмо, очень
ловко составленное, а перед тем искусно сумел поссорить султана Селима и
с Англией, так что Селим повел себя гораздо  энергичнее.  Это  отвлекало
часть русских сил от Вислы и Немана, где  должна  была  решиться  участь
кампании.
   Вел Наполеон некоторое время и переговоры с укрывавшимся в Кенигсбер-
ге прусским двором. Его условия  показались  слишком  жестокими  Фридри-
ху-Вильгельму III, который после Эйлау несколько воспрянул духом.  Пере-
говоры были прерваны королем по настоянию Александра. А 26 апреля король
лично повидался с Александром в Бартенштейне и стал  совсем  непримирим:
он выставил условия, на которые Наполеон ни за что не пошел бы даже пос-
ле тяжкого поражения.
   Наполеон не признавал, что на войне могут быть мелочи, и поэтому  все
взвесил, все предусмотрел, зная, от каких мелочей иногда  зависит  исход
боя в решительной момент. Новые солдаты, новая  артиллерия,  огнеприпасы
подходили в императорские лагери и распределялись  самим  Наполеоном  по
корпусам. Он в свое время издал ряд постановлений и заключил целую серию
договоров, по которым пополнялась теперь его армия немцами, итальянцами,
голландцами.
   Европа в тот момент до такой степени была запугана, что Наполеон  де-
лал решительно все, что заблагорассудится, даже с теми державами,  кото-
рые вовсе ни с ним и ни с кем вообще не воевали. Так, например,  работая
над пополнением армии к  предстоящему  новому  столкновению  с  русскими
войсками. Наполеон установил, что от Испании можно потребовать около  15
тысяч человек (не имея, впрочем, на то ни малейших прав  или  оснований,
тем более что Испания вовсе и не состояла в войне ни с  Пруссией,  ни  с
Россией). Немедленно в Мадрид летит бумага, в которой Наполеон  обращает
внимание испанского министра дона Годоя на то, что эти 15 тысяч человек,
"абсолютно бесполезные" сами по себе, ему Наполеону, напротив,  были  бы
очень полезны. Этот аргумент (других не было, да и быть не могло)  пока-
зался испанскому правительству настолько убедительным, что требуемые  15
тысяч испанцев были немедленно отправлены к Наполеону в восточную  Прус-
сию, а отчасти на север Германии. К маю 1807 г. у Наполеона в распоряже-
нии было восемь маршалов, в корпусах которых числилось 228  тысяч  чело-
век, да еще около 170 тысяч стояли в  оккупированной  Пруссии,  пока  не
привлеченные к участию в начинавшейся весенней кампании. Дела с провиан-
том весной поправились. 26 мая сдался маршалу Лефевру Данциг после срав-
нительно продолжительной осады, и там было найдено  огромное  количество
провианта и запасов всякого рода. Близилась развязка. Русская армия,  за
эти месяцы (после Эйлау) также пополненная численно, была  гораздо  хуже
снабжена, чем великая армия Наполеона. Злоупотребления происходили,  ко-
нечно, и во французской армии; преследуя воров и взяточников,  спекулян-
тов и подрядчиков, недобросовестных финансистов  и  скупщиков.  Наполеон
все-таки в этой борьбе победы не одержал, и во  Франции  даже  говорили,
что эти воры только усмехаются, когда при них называют императора "непо-
бедимым". Только что говорилось, как трудно жилось французам в этой  ра-
зоренной стране зимой 1807 г.; русским жилось,  вне  всякого  сравнения,
еще хуже. Русские солдаты голодали, холодали, умирали.
   Александр I страшился нового Аустерлица. В русских правящих  и  прид-
ворных кругах давно уже возникла мысль о необходимости напрячь не только
материальные, но и все духовные силы русского народа и воодушевить его к
великой борьбе. Курьезнейшие последствия имела  эта  мысль.  На  предмет
одушевления народа обратились к синоду. Синод - неизвестно, по чужому ли
внушению или под наитием собственного наплыва мыслей,- решился на стран-
ный поступок, повергший тогда многих в полное недоумение. Появилось пос-
лание ко всем православным христианам от их духовных пастырей, в котором
сообщалось, что Наполеон есть предтеча антихриста,  что  он  -  исконный
враг веры христовой, создатель еврейского синедриона, что он в свое вре-
мя отрекся от христианства и предался Магомету (это был намек на  Египет
и Сирию), что войну с Россией он затеял и ведет с прямой и главной целью
разрушить православную церковь.
   Таково было главное содержание этого изумительного документа, который
читался во всех церквах России с церковного амвона. Не успела эта  идео-
логическая подготовка России к борьбе с антихристовым воинством  должным
образом развернуться, как уже пробил решительный час.
   С начала мая, по приказу Наполеона, все части, находившиеся в городах
и деревнях, выступили в лагери, и вскоре армия была в полной боевой  го-
товности. Не зная этого, Беннигсен решил начать наступление в начале ию-
ня. Его очень торопил приехавший к армии  Александр  I,  основываясь  на
преувеличениях самого же Беннигсена, который, приукрашивая свое первона-
чальное повествование о битве под Эйлау, довел, наконец, царя до убежде-
ния, будто Наполеону был нанесен 8 февраля страшный удар и  что  теперь,
когда зима кончилась и дороги стали проходимыми, не следует терять  вре-
мени.
   Наступление русской армии началось уже 5 июня: по приказу  Беннигсена
Багратион напал на корпус маршала Нея, выдвинутый впереди всех  по  нап-
равлению к русскому расположению, а казачий атаман Платов перешел  через
реку Алле. Ней с боем стал отходить; против него действовали и ему в об-
щем угрожали до 30 тысяч человек - гораздо больше, чем было у него.  Од-
новременно последовало наступление русских войск и в других пунктах.
   Наполеон думал начать наступление на русскую армию 10 июня. Внезапное
наступление русских заставило его сейчас же составить новый план. Немед-
ленно прибыв на место действия, он  с  удивлением  увидел,  что  русские
вдруг, по непонятной причине, остановились, прекратив преследование кор-
пуса Нея, и, постояв меньше двух суток,  неожиданно  повернули  обратно.
Быстро сосредоточив в один кулак шесть  корпусов  и,  кроме  того,  свою
гвардию (в общей сложности больше 125  тысяч  человек).  Наполеон  отдал
приказ маршалам об общем контрнаступлении на  русских.  У  Беннигсена  в
этот момент было по одним подсчетам 85, а по другим -  около  100  тысяч
годных к бою солдат. В окрестностях Гейльсберга Беннигсен остановился на
укрепленной позиции, и здесь произошла 10  июня  битва,  длившаяся  нес-
колько часов. Французский авангард потерял убитыми и  ранеными  около  8
тысяч человек, русские - около 10 тысяч. Наполеон направил  два  корпуса
на Кенигсбергскую дорогу, и в результате этого маневра Беннигсен  отсту-
пил к Бартенштейну, на северо-восток. Беннигсен был ранен в бою.  Сраже-
ние при Гейльсберге, по мысли Беннигсена, должно было  несколько  задер-
жать Наполеона, но император направил главные свои силы через Эйлау пря-
мо на Кенигсберг. Он предвидел, что  Беннигсен  попытается  спасти  этот
главный город восточной Пруссии. И действительно, в три часа ночи 14 ию-
ня маршал Ланн заметил, что русская армия, накануне вошедшая в  местечко
Фридланд, готовится оттуда перейти на западный берег реки Алле и  высту-
пить по направлению к Кенигсбергу. Немедленно маршал Ланн открыл огонь.
   Так завязалась громадная битва 14 июня 1807 г., кончившая эту  войну.
Ланн послал адъютанта известить Наполеона.  Император  сейчас  же  отдал
приказ всем своим войскам идти к месту боя и туда же  помчался  сам.  Он
открыл губительную ошибку Беннигсена, который, торопясь  перейти,  через
реку, сосредоточил значительную массу своей армии в излучине реки  Алле,
где она была сдавлена. Маршал Ней получил опасное поручение -  врезаться
в массу русских войск. Русские (особенно  кавалергарды  под  начальством
Кологривова) защищались очень храбро, и часть корпуса Нея,  построенного
для атаки чрезвычайно плотно, была истреблена при атаке. Французы с боем
вошли во Фридланд, разрушив мосты через реку Алле. Наполеон лично  руко-
водил боем. Когда над его головой пролетела бомба и стоявший рядом  сол-
дат быстро нагнулся, то император сказал испуганному  солдату:  "Если  б
эта бомба была предназначена для тебя, то даже если бы ты  спрятался  на
100 футов под землю, она нашла бы тебя". Несмотря на  храбрость  русских
войск, роковая ошибка главнокомандующего Беннигсена погубила их  оконча-
тельно: русские войска должны были бросаться в реку, чтобы уйти от  огня
французской артиллерии. Часть их побежала вдоль реки,  часть  сдалась  в
плен, но сдавшихся оказалось немного, потонувших  было  гораздо  больше.
Почти вся русская артиллерия попала в руки Наполеона. После утраты своей
артиллерии и страшных потерь (больше 25 тысяч убитыми, ранеными и  плен-
ными) Беннигсен быстро отступил к  реке  Прегель,  теснимый  французами.
Единственный шанс спасения от полного истребления заключался в  бегстве.
Сейчас же после битвы при Фридданде маршал Сульт вошел в Кенигсберг, где
захватил огромные боевые запасы, хлеб, одежду,- все это как  раз  только
что было привезено с моря англичанами, не  предвидевшими  такой  близкой
катастрофы. Армия Наполеона подошла к Неману 19 июня,  через  пять  дней
после битвы под Фриддандом. Остатки русской армии  успели  переправиться
через реку. Наполеон стоял на границе Русской империи, у Тильзита.
   19 июня вечером на аванпосты французской кавалерийской дивизии,  сто-
явшей на берегу Немана, явился под белым парламентерским флагом  русский
офицер из отряда Багратиона, просивший передать маршалу Мюрату письмо от
русского главнокомандующего Беннигсена.  Беннигсен  предлагал  заключить
перемирие. Мюрат немедленно переслал письмо императору. Наполеон изъявил
согласие. Кровопролитная борьба окончилась.
   До последней минуты Александр не считал своего дела проигранным.  Еще
12 июня, когда в Тильзите были получены известия о битве при  Гейльсбер-
ге, кончившейся тяжкими потерями и отступлением русской армии, брат царя
Константин Павлович настойчиво советовал Александру, и я.  очень  резких
выражениях, немедленно мириться с Наполеоном. "Государь,- вскричал Конс-
тантин,- если вы не хотите мира, тогда дайте лучше каждому русскому сол-
дату заряженный пистолет и прикажите им всем застрелиться.  Вы  получите
тот же результат, какой даст вам новая  (и  последняя!)  битва,  которая
откроет неминуемо ворота в вашу империю французским войскам".  Александр
решительно воспротивился. Он выехал из Тильзита навстречу русским резер-
вам вечером 14 июня, как раз когда русская армия погибала у Фридланда  в
волнах Алле, а уже с утра 15-го в Тильзит стали приходить первые  извес-
тия о происшедшей катастрофе: что треть русской гвардии  истреблена  под
Фридландом, что войска, геройски сражаясь, все же утомлены  и  не  хотят
больше воевать, что Беннигсен потерял голову и  не  знает,  что  делать.
Слухи сменились самыми точными  сведениями:  русскую  армию  постиг  под
Фридландом почти такой же страшный разгром, как в 1805 г. под  Аустерли-
цем; Наполеон с великой армией может немедленно начать вторжение в  Рос-
сию. В верхах русской армии царила полная паника.
   Знаменитый впоследствии партизан  Денис  Давыдов,  наблюдавший  армию
сейчас же после Фридланда, писал: "Я прискакал 18 июня в главную кварти-
ру, которую составляла толпа людей различного рода. Тут были