подал стакан с водой. Наталья  жадно  выпила,  оставив  на  краю
стакана след губной помады.
   - Мой разговор может показаться вам странным,  но  я  должен  с  вами
поговорить. Выхода у меня нет.
   - Я слушаю, - женщина уселась, забросила ногу за ногу, затем,  словно
спохватившись, поднялась со своего места.
   - Куда вы? - напружинился Глеб.
   - Никуда, - уже освоившись и чувствуя, что бояться в общем-то нечего,
Наталья с удивлением посмотрела на  своего  непрошеного  гостя,  -  хочу
взять сигарету.
   Она улыбнулась. Глеб улыбнулся в ответ.
   - Да-да, я тоже с вашего разрешения закурю;
   - Конечно курите.
   На столе появилась пепельница. Наталья вернулась из  кухни  с  пачкой
"Мальборо" и блестящей зажигалкой.
   Но Сиверов уже щелкнул своей и поднес огонек к подрагивающему кончику
сигареты. Наталья сделала первую затяжку и тут же закашлялась.
   - Разве вы не курите? - спросил Глеб.
   -  Курю,  но  очень  редко.  Когда  волнуюсь  или   когда   случаются
неприятности.
   - Так вы считаете, сейчас случилась неприятность?
   - Еще не знаю, - пожала  плечами  Наталья,  и  янтарные  бусы  на  ее
длинной шее вздрогнули. Она сняла шляпу, и  копна  темных  густых  волос
буквально рухнула на плечи. Женщина тряхнула головой, приводя  волосы  в
порядок, немного поправила их рукой и откинула на спину.
   - Вы знаете, Наталья, кто такой Петр Разумовский?
   Наталья напряглась. Глеб это понял по се нервной  затяжке,  по  тому,
что в разговоре возникла  пауза.  Наталья  даже  как-то  вся  сжалась  и
втянула голову в плечи, будто ожидая пощечины. И молча кивнула.
   - Значит, знаете.
   - Думаю, что да. Хотя мы с Петром знакомы не очень давно.
   - Сколько?
   - Чуть больше года.
   - А вы знаете, что Петр Павлович Разумовский - генерал?
   - Генерал? - в замешательстве улыбнулась женщина. - Вот уж никогда не
думала, что Петр генерал!
   - А кем он вам представился?
   - Ведущим конструктором какого-то военного конструкторского  бюро.  В
общем,  там  занимаются  какими-то   военными   заказами.   А   еще   он
подрабатывает бизнесом. Он меня не посвящал в свои дела, да я особо и не
интересовалась.
   - Нет, никакой он не конструктор, он генерал ФСК.
   - Мне это мало о чем говорит: ФСК, ФСБ,  КГБ,  ФБР...  Для  меня  все
одно. Я не люблю политику и совершенно в ней не разбираюсь.
   - Как бы то ни было, Петр Павлович Разумовский очень опасный человек,
Наташа.
   - В каком смысле опасный?  А  кто  вас,  собственно  говоря,  послал,
Федор? Его жена, или, может, Петр сам вас  направил  ко  мне,  чтобы  вы
узнали, нет ли у меня еще кого-нибудь, кроме Разумовского?
   - Нет, - сказал Глеб, сбивая с сигареты пепел. - Между прочим, у  вас
хороший кофе.
   - Да, хороший, - взглянув на банку с  зернами,  ответила  женщина,  -
только я его немного  пережгла.  Никак  не  могу  приноровиться  к  этой
электрической плите. На газовой мне все было понятно,  ас  электрической
проблемы. Вечно я пережариваю.
   - Давайте попьем кофе, а?
   - Конечно, конечно. - Свиридова положила сигарету на край  пепельницы
и занялась делом, более для себя приятным и привычным. - Так почему Петр
Разумовский опасен? - засыпая зерна в кофемолку, спросила она.
   - Я не могу вам всего сказать, но поверьте, если я оказался здесь, то
на это есть веские причины.
   - Ваши веские причины для меня ничего не значат.
   И вообще Петр мне ничего плохого не сделал.
   - - Пока не сделал.
   - А вы что, предполагаете, он меня задушит, как  Синяя  Борода  своих
любовниц?
   - Не знаю... - задумчиво ответил Глеб.
   Хозяйка ссыпала смолотый кофе в турку,  залила  водой,  поставила  на
плиту и через несколько минут объявила:
   - Вот и кофе. Сейчас я вам  налью.  Вам  большую  чашку,  Федор,  или
маленькую?
   - Как вам будет угодно... А вот варите вы кофе замечательно! - сделав
глоток, сказал Глеб.
   И этот комплимент как-то расположил мужчину и женщину, которые видели
друг друга впервые.
   Наталья кивнула головой.
   - Я ценю хороший кофе.
   - Знаю.
   - Откуда?
   Глеб пожал плечами и не стал раскрывать свою  тайну.  Рассказывать  о
том, как он сидел над вентиляционной шахтой во время свидания Натальи  и
Разумовского, было бы по меньшей мере глупо.
   - Я занимаюсь одним важным делом, в котором фигурирует Петр  Павлович
Разумовский и выглядит весьма неблаговидно.
   - Глеб говорил свободно, он помнил,  что  хозяйка  закрыла  дверь,  и
поэтому чувствовал себя в безопасности.
   - Но он генерал, а вы, извините, по-моему, капитан...
   - Это не имеет значения в подобных делах, - сказал  Глеб,  делая  еще
один глоток обжигающего ароматного напитка. - Хоть бы  он  был  маршалом
войск, он опасен.
   - Но на чем основываются ваши выводы?
   Сиверов пропустил этот вопрос мимо ушей и задал свой:
   - Как вы оказались в этой квартире?
   - Ее снял для меня Петр.
   - Вы давно здесь живете? Судя по вещам, не очень.
   - Да, чуть больше месяца.
   - А раньше где вы жили?
   - Раньше - в Черемушках. - Она назвала  адрес.  -  Ту  квартиру  тоже
снимал для меня Разумовский.
   - А почему вы переехали сюда?
   - Так решил Петр.
   - А чем он это мотивировал?
   - Ничем, собственно. Сказал, Что так будет лучше, что ему сюда ездить
удобнее. И в общем, надеюсь, вы понимаете, я не могла спросить напрямую,
почему он меня переселяет. Ведь не я же хозяйка квартиры!
   - Понимаю, понимаю... - и, улыбнувшись, Глеб спросил:
   - А можно еще чашечку кофе? Он у вас получается не хуже, чем у меня.
   - А вы что, тоже любитель кофе?
   - Да, уважаю этот напиток и с уважением отношусь ко всем  поклонником
кофе.
   - Тогда с удовольствием налью еще.
   Глеб вместо того чтобы разговаривать о деле, принялся объяснять,  как
лучше всего готовить кофе и как  на  электроплите  правильно  обжаривать
зерна с  помощью  хлебной  корочки.  Для  Натальи  Свиридовой  это  было
новостью.
   - А вы крупный специалист. И может, - Наталья кокетливо улыбнулась, -
вы никакой не офицер ФСБ, а повар ресторана или бармен?
   - Нет, что вы. Я действительно офицер, но кофе люблю. А если я что-то
люблю, то стараюсь узнать об этом все, что возможно.
   - Вы и обо мне хотите узнать все?
   - Вообще-то да.
   Наталья, налив вторую чашечку кофе своему  непрошеному  гостю,  вдруг
подумала. "А с какой это стати я должна доверять  абсолютно  незнакомому
человеку, который неизвестно как попал ко мне в квартиру, насмерть  меня
напугал, а сейчас пьет мой кофе, пудрит мне мозги, расточая комплименты,
и пытается что-то выведать о Петре. Почему  я  должна  выворачивать  ему
душу?"
   Наталья пристально и уже совсем не так, как минуту  назад,  взглянула
на Глеба. Он перехватил этот взгляд.
   - Наверное  вы,  Наталья,  подумали:  а  с  какой  стати  должны  мне
доверять, совершенно незнакомому человеку?
   - Вы угадали.
   - У меня нет возможности долго убеждать вас,  вы  просто  должны  мне
поверить на слово.
   - Как это - вот так взять и поверить? - усмехнулась женщина.
   - Взять и поверить. Неужели с вами никогда в жизни  ничего  подобного
не случалось? Вы же как-то доверились Петру Павловичу?
   - Это другое дело, и у нас совсем другие отношения.
   - Я знаю.
   - Что вы знаете?
   - Достаточно много.
   - Тогда  какого  черта,  вы  спрашиваете  у  меня,  если  вам  многое
известно?
   - Многое, но не все...
   И вдруг зазвенел телефон. Глеб вздрогнул, а Свиридова побледнела. Они
оба не двинулись с места. А  телефон  продолжал  звонить,  настойчиво  и
нервно, а может, им просто казалось, что нервно, ведь телефон - создание
бездушное.
   Наталья нерешительно посмотрела на Глеба. Он сказал:
   - Возьмите трубку, это же звонят вам, а не мне.
   Только, пожалуйста, не говорите, что я у вас.
   Наталья сняла с холодильника телефон  и,  увлекая  за  собой  длинный
провод, пошла  в  комнату.  Глеб  поставил  чашку  на  блюдце,  поставил
бесшумно, фарфор даже не звякнул, и стал прислушиваться.
   - Алло!
 
*** 
 
   - Да, добрый вечер.
   Глеб, естественно, слышал лишь то, что говорила женщина. А она решила
вести разговор так, чтобы гость ни о чем не догадался, поскольку  звонил
Разумовский.
   - Послушай, дорогая, минут через десять-пятнадцать, а скорее всего, в
течение часа, к тебе заедут двое моих знакомых. Они оставят тебе папку с
документами.
   Поверь, это очень важно.  А  ближе  к  ночи  я  заеду  и  заберу  ее.
Договорились? И кое-что привезу для тебя.
   - Хорошо.
   - Ты что, не рада?
   - Рада, - в голосе Натальи прозвучала неискренность.
   - Пожалуйста, не отлучайся, побудь часок дома.
   А после девяти я к тебе заеду. И поверь, ты  обрадуешься.  Я  привезу
тебе то, о чем ты мечтала.
   - Договорились, - односложно ответила Наталья, после чего услышала  в
трубке чмокающий звук.
   Посылать поцелуй в микрофон Наталья не стала и  торопливо  нажала  на
рычаги аппарата. Затем с телефоном в руках она вернулась  на  кухню,  но
поставила аппарат не на холодильник, а прямо на пол, у своих ног.
   Глеб не спешил спрашивать, кто звонил,  рассудив,  что  если  Наталья
посчитает нужным, то скажет об этом сама.
   - А можно еще кофе? - делая вид, что телефонный разговор  его  ничуть
не интересует, с открытой улыбкой спросил Сиверов.
   - Еще кофе? Да вы все мои запасы уничтожите.
   Впрочем, я тоже еще выпью чашечку.
   Глеб видел:  женщина  взволнована  и  явно  не  его  присутствием,  а
телефонным звонком.  Интуиция  подсказывала  Сиверову,  что  звонил  сам
Разумовский.
   Глеб, возможно, так и ушел бы, если бы  не  этот  телефонный  звонок.
Сиверову очень хотелось узнать, о чем же говорил Разумовский с Натальей.
Кроме этого он опасался, что уйди он сейчас - женщина тут же  перезвонит
своему любовнику.
   Пока варился  кофе,  Глеб  с  разрешения  хозяйки  выкурил  еще  одну
сигарету.
   - А почему вы ничего больше не спрашиваете? - вдруг  заинтересовалась
женщина.
   - Я жду, что вы сами расскажете.
   - А если я попрошу вас покинуть мою квартиру?
   - Мне бы этого не хотелось, - не стал скрывать Глеб.
   - Мне кажется,  вы  что-то  держите  про  запас,  -  Наталья  пытливо
взглянула на него, - и это важно для меня.
   - Вы не ошиблись.
   Глеб понял, что подобрался к самому главному. Наталья  сама  осознала
опасность, почувствовала ее, хотя гость лишь намекал об этом.
   - Наталья, признайтесь честно: в последнее время  Разумовский  ничего
не привозил к вам в квартиру и не просил это спрятать?
   Наталья насторожилась. Она помнила  коробки,  которые  однажды  ночью
привез Разумовский на старую квартиру  в  Черемушках.  Тогда,  наверное,
случилось что-то из ряда вон выходящее. И именно  с  этим  было  связано
скоропалительное, буквально в течение суток, переселение Натальи.
   Разумовский тогда, глядя ей прямо в глаза и держа за руки,  произнес:
"Ты ничего, Наташа, не видела и ничего  не  знаешь.  В  эту  квартиру  я
ничего не привозил. О коробках забудь".  И  хотя  она  тогда  ничего  не
спросила, Разумовский пояснил: "Это оргтехника. Она нигде не учтена, и о
ней никто не должен знать, потом я внесу ее в  уставной  фонд.  Иначе  у
меня будут очень  крупные  неприятности,  а  следовательно,  и  у  тебя,
дорогая. Ты поняла?" Наталья тогда  кивнула  и  почти  сутки  прожила  в
квартире, где стояли четыре большие коробки. Разумовский ночевал  вместе
с ней, чего раньше никогда не делал. Она боялась к  этим  коробкам  даже
прикасаться.
   Коробки были очень тяжелые - когда она,  чтобы  добраться  до  шкафа,
попыталась подвинуть одну из них, это ей удалось с трудом.
   - Сюда он ничего не привозил, - уклончиво ответила женщина, но по  ее
тону Сиверов догадался, что  она  что-то  знает,  но  говорить  пока  не
решается.
   Раздалась трель дверного звонка. Глеб тихо спросил:
   - Вы кого-то ждете?
   - В общем-то да.
   - Кого?
   - Тут должны кое-что передать.
   - От Разумовского? - настороженно прошептал Глеб.
   - Да нет, соседка по площадке просила, - соврала Свиридова. - Я пойду
открою?
   - Звонок продолжал трещать. Звонивший явно был  уверен,  что  хозяйка
дома.
   Глеб кивнул, давая согласие на то, чтобы Наталья открыла дверь.
   - Иду! - из прихожей громко крикнула  Наталья.  Не  глядя  в  глазок,
щелкнула замками, открыла дверь; на площадку.
   Ей не  хотелось,  чтобы  знакомые  Разумовского  застали  в  квартире
постороннего мужчину. Объясняться  с  любовником  пришлось  бы  долго  и
нудно: Разумовский, кроме всего прочего, был довольно-таки ревнив.
   - Вы от Петра Павловича? - спросила  Наталья  у  двух  дюжих  парней,
которых  видела  впервые  в  жизни,  Это  были  Олег  Барташов  и   Илья
Железовский.
   - Да, от Петра Павловича, - сказал Барташов, заходя женщине за  спину
и, перекрывая таким образом дорогу к двери.
   Только сейчас она заметила, что никакой  папки  с  документами  ни  у
одного, ни у другого в руках  нет.  И  еще  ее  неприятно  удивило,  что
визитеры были в перчатках, несмотря на то, что на улице не шел  дождь  и
стояла довольно теплая погода. Барташов уловил замешательство женщины.
   - Наталья, - сказал он, - Петр Павлович попросил, чтобы мы  вместе  с
вами приехали к нему..
   - Мне он такого не говорил. Он сказал, что вы привезете документы.
   - Документы мы уже отвезли куда надо, а сейчас мы должны забрать вас.
   - Как это забрать? Что я, вещь какая-то?
   - Извините, я не правильно выразился.
   - Пусть Петр Павлович мне позвонит сам, и тогда я с вами поеду. А  вы
ждите на лестнице.
   - На это, к сожалению, нет времени. Так что давайте собирайтесь.
   Наталью охватило чувство грозящей опасности.
   - Я никуда не поеду!
   Наталья  попятилась  в  квартиру.  Но  тут  же  наткнулась  на   руку
Барташова.
   Илья Железовский смотрел на женщину исподлобья, и взгляд его не сулил
ничего хорошего. И она поняла, что даже если захочет  закричать,  то  не
успеет - ей заткнут рот. И поэтому она сделала вид, что согласилась.
   - Ну ладно. А Петр Павлович там будет? - уже  другим  тоном  спросила
Наталья.
   - Конечно. Он же нас ждет, ждет всех вместе.
   - Тогда мне надо одеться.
   Ей позволили зайти в квартиру, но первым прошел Барташов. Он  взял  с
вешалки плащ и подал Свиридовой.
   - Ой, погодите, - она всплеснула руками, -  у  меня  плита  включена,
сейчас кофе выкипит!
   Она хотела пойти на кухню, но Барташов, будто  чуя  какой-то  подвох,
остановил се, крепко сжав локоть.
   - Я умею выключать плиту, не беспокойтесь. Я сам это сделаю.
   Полными  ужаса  глазами  Наталья  смотрела  на   Барташова,   который
направился на кухню. Дверь с матовым стеклом была закрыта. Сквозь стекло
светлел лишь прямоугольник окна и неясно виднелся угол холодильника.
   Наталья прекрасно помнила, что выходя в прихожую, оставила  дверь  на
кухню открытой.
   Барташов зашел на кухню, и уже оттуда послышался его голос:
   - Плита выключена, хозяйка!
   Железовский вопросительно взглянул на Наталью.
   - Совсем забыла, - пробормотала она, - все в голове перемешалось...
   Наталья и вправду не знала, что думать,  ведь  Федора  Молчанова  она
оставила на кухне и тот никак не мог  проскочить  незамеченным  рядом  с
открытой дверью.
   Между тем из кухни не доносилось ни звука, Барташов словно исчез.
   - Эй, Олег, что ты там делаешь? Иди сюда, - позвал Железовский, потом
подошел к входной двери, проверил замки и втолкнул Наталью в комнату.  В
его правой руке появился пистолет,  вороненая  сталь  мягко  блеснула  в
полумраке прихожей, и Железовский вновь позвал:
   - Олег, где ты там?
   В ответ раздалось невнятное мычание.
   - Ты что, перекусить решил? - весело бросил Илья. - Так у нас на  это
нет времени. Пошли!
   Вдруг из кухни послышалось:
   - Иди  сюда,  -  голос  был  явно  Барташова,  но  звучал  он  как-то
придушенно.
   С пистолетом  в  руке,  готовый  в  любой  момент  нажать  на  курок,
Железовский медленно двинулся к кухне.
   Олег Барташов стоял у  плиты,  ему  в  затылок  упирался  пистолетный
ствол. А Глеб шептал на ухо:
   - Ну-ка позови еще раз! Прикажи, пусть идет сюда.
   Иначе я продырявлю тебе башку!
   - Илья, иди сюда! - сочтя лишним  препираться  в  подобной  ситуации,
позвал напарника Барташов.
   Илья, точно предчувствуя недоброе, застыл на месте.
   - Что с тобой? Выходи!
   В дверном проеме кухни появился Барташов. За его спиной стоял высокий
мужчина.
   - Брось пистолет! - твердым голосом сказал  незнакомец,  обращаясь  к
Железовскому. - Брось, я кому сказал!
   Проход на кухню был довольно узкий, и, возможно, Железовский выполнил
бы приказание Сиверова, если бы в этот момент  громко  не  вскрикнула  в
комнате Наталья. Железовский метнулся туда, схватил ее за шею, прижал  к
себе и приставил пистолет ей к виску и с женщиной выскочил в прихожую.
   - Эй, ты, отпусти моего друга, иначе я этой шлюхе  прострелю  голову.
Понял?! Бросай оружие и вали отсюда!
   На Глеба слова Железовского не произвели  никакого  впечатления.  Он,
держа Барташова за шею так же, как Железовский держал Наталью,  вышел  в
прихожую.
   - Отпусти женщину, - голос Глеба звучал глухо и угрожающе. - Отпусти,
ублюдок, женщину.
   - Мы из ФСК. А ты кто такой? - крикнул Железовский.
   Пистолет в руке Глеба был с  коротким  глушителем,  и  то,  что  Глеб
задумал, было довольно-таки рискованно Но времени на раздумье у него  не
оставалось. Сиверов и Железовский стояли шагах  в  пяти  друг  от  друга
Железовский нервничал, это было видно  по  часто  моргающим  глазам.  Он
переминался с ноги на ногу, прикрываясь  Натальей.  Но  он  был  слишком
высок, слишком широкоплеч, а вот Барташов был примерно  одного  роста  с
Глебом, и тот прекрасно использовал Барташова в качестве щита.
   - Отпусти женщину! - повторил Глеб.
   - Отпустите! Отпустите! - пролепетала и тут же осеклась, еще  плотнее
прижатая к груди Железовского, Наталья.
   Глеб поднял руку  с  пистолетом  вверх,  словно  хотел  выстрелить  в
потолок. Глаза Железовского сузились, он держал пистолет у виска Натальи
Та стояла, скорее, висела, крепко схваченная налетчиком И если бы сейчас
Железовский отпустил ее, то она  бы  наверняка  повалилась  на  пол  без
чувств.
   - Я бросаю свои пистолет, -  сказал  Глеб,  делая  рукой  движение  в
направлении Железовского.
   Его правая рука описала дугу и лишь на какую-то долю секунды замерла,
когда указательный палец Глеба нажал на спусковой  крючок  Глеб  немного
промахнулся - совсем немного. Пуля вошла не  в  лоб  Железовскому,  а  в
правый глаз. Илья качнулся и вместе с Натальей рухнул на  пол,  обрызгав
ее кровью  Рукояткой  пистолета  Сиверов  нанес  сильный  удар  в  висок
Барташову, а затем, отпустив обмякшее тело, скользнул в сторону и ударил
ногой в пах, ударил изо всей силы  Барташов  перегнулся  пополам  у  ног
Глеба.
   - Вставайте, вставайте! - бросился  к  Наталье  Глеб,  разжимая  руку
мертвого Железовского и освобождая женщину.
   Он помог ей подняться. Наталью била истерика,  она  тряслась,  как  в
конвульсиях, зубы стучали.  Захлебываясь  в  безудержных  рыданиях,  она
бормотала что-то бессвязное.
   - Не волнуйтесь, - уверенно и спокойно сказан Глеб, уже  давным-давно
привыкший к подобным ситуациям. Он знал  лишь  одно  -  надо  как  можно
скорее убираться из этой квартиры.  После  этих  двоих  могут  нагрянуть
следующие - возможно, во дворе ждут напарники.
   Глеб быстро обыскал Барташова, извлек из  кармана  документы  на  имя
капитана ФСК, затем перевернул лежавшего лицом вниз  Железовского  и  из
кармана плаща достал удостоверение старшего лейтенанта.
   "Да, это люди Разумовского", - решил Глеб.
   А Наталья, словно очнувшись, заговорила:
   - Это люди Петра, он их прислал Он позвонил...
   Я не сказала вам сразу. Это его люди. Они  были  посланы  им,  должны
были передать мне какой-то пакет с документами...
   - Какие к черту документы! - махнул рукой Глеб, запихивая пистолеты в
свою спортивную сумку. Удостоверения сотрудников ФСК он спрятал в карман
ку