товская, это уж точно.
   Бери повыше - спецслужба.  А  чернозадые,  расположившиеся  за  тремя
сдвинутыми столиками, птицы не такого  уж  высокого  полета,  чтобы  ими
занимались  спецслужбы.  Наверняка   дальше   мелкооптовой   контрабанды
сигаретами  и  спиртным  они  не  идут,  может,  девочками   по   мелочи
приторговывают...  Но  и  портить  себе  обед  тоже  не  хочется.  Доем,
поднимусь и пойду.
   Посмотрим, что он предпримет. Если и впрямь фээсбэшник - двинется  за
мной или попытается связаться с начальством по рации. Не переживай и  не
спеши, возможно, ты ошибаешься".
   Мерцалов допил кофе и с показной непринужденностью закурил.
   "Значит, у меня в распоряжении есть минут  пять,  -  подумал  капитан
Сергачев. - По-моему, он ничего  не  заподозрил  и  вряд  ли  поднимется
раньше, чем выкурит сигарету".
   Оставив на столе сложенную газету, он поднялся из-за стола и вышел из
зала. Туалет  располагался  рядом  с  гардеробом.  И  тут  Сергачеву  не
повезло: отставник, работавший в гардеробе, очень не  ко  времени  решил
воспользоваться унитазом. И капитан, примостившись в узком  облицованном
кафелем проходе, не рисковал  доставать  телефон,  в  то  время  как  за
дверцей кабикки пыхтел от натуги гардеробщик. Капитан не собирался вести
секретный разговор государственной важности, пока не останется в туалете
один...
   "Отлично, самое время", - решил Мерцалов, лишь только  капитан  исчез
из зала.
   Олег подозвал официанта,  быстро  расплатился  и  торопливо  пошел  к
гардеробу.
   "Черт, куда же подевался этот гардеробщик?" - Мерцалов несколько  раз
постучал номерком по стойке, затем перегнулся через нее  и  заглянул  за
простенок.
   Там, на небольшом ободранном журнальном столике, лежала  кипа  газет,
придавленная сверху очками в массивной оправе с толстыми стеклами.
   "Значит, не далеко ушел, - подумал Мерцалов.  -  Дождусь  его.  Самое
главное - успеть заметить выражение  лица  этого  не  то  мента,  не  то
фээсбэшника, когда он увидит, что я собрался уходить. Рванет за мной или
останется здесь? Дождусь его появления".
   Взгляд наемного убийцы стал ленивым, но внутренне Мерцалов собрался и
даже расстегнул пиджак, чтобы можно было быстро выхватить  висевший  под
мышкой в желтой кожаной кобуре тяжелый  армейский  пистолет,  заряженный
бронебойными пулями. Он прислушивался к каждому звуку, доносившемуся  из
туалета, жалея о том, что не заглянул туда  раньше.  Ему  было  жизненно
необходимо знать, сколько там кабинок - одна или две -  и  находится  ли
там кто-то еще, кроме незнакомца.
   Но и даром терять времени Мерцалов  не  стал.  Он  продолжал  изучать
обстановку.  И  сделал   приятное   и   полезное   открытие.   Дверь   в
противоположной стене гардероба, которую он  заприметил  раньше,  сейчас
была приотворена, и выяснилось, что она ведет не в  какую-нибудь  глухую
подсобку, как он предположил первоначально, а в длинный коридор с  парой
дверей.
   "Наверное, кабинет директора и бухгалтерия".
   В конце коридора виднелось окно, выходившее во двор.
   Мерцалов еще несколько раз  нервно  ударил  пластиковым  номерком  по
стойке гардероба. Он не видел, что в этот момент неподалеку от  входа  в
ресторан остановился светло-голубой "рафик" с занавесками на окнах.
   А если бы и  увидел,  то  рассмотреть,  кто  сидит  внутри,  было  бы
невозможно. Занавески не просто висели на окнах - они надежно прикрывали
от посторонних глаз салон микроавтобуса.
   К  ресторану  "У  Константина"  прибыло  шесть  омоновцев  в   полной
экипировке: короткие автоматы  без  прикладов,  бронежилеты,  на  поясах
наручники и дубинки -  не  гладкие,  как  у  милиции,  а  шипованные,  с
металлическими стержнями внутри литой резины.
   ОМОН  действовал  по  испытанной,  уже  не  раз  проверенной   схеме,
разработанной специально для борьбы  с  преступными  группировками.  Эти
бойцы прибыли из Твери, в  то  время  как  группа  московских  омоновцев
направилась в Тверь, чтобы провести аналогичную операцию. Так  сводилась
к минимуму возможная утечка информации.
   Операция была разработана достаточно грамотно.
   Во всяком случае, кавказцы, которых собирался захватить  ОМОН,  ни  о
чем не подозревали и продолжали свое совещание в ресторане.
   - Все готовы? - спросил лейтенант, кладя  руку  на  рычаг  открывания
двери.
   - Да, - послышались глухие голоса.
   Лейтенант отодвинул занавеску, отделявшую салон  от  места  водителя,
глянул на окна ресторана сквозь  лобовое  стекло  микроавтобуса.  Отсюда
можно было рассмотреть, что делается в зале.
   Лейтенант усмехнулся:
   - Отлично, ребята, они здесь. Вы двое, - он  указал  на  двух  рослых
бойцов, сидевших поближе к двери, - перекрываете выход на кухню.  Первым
делом обыскиваем клиентов. Потом забираем с собой и везем на базу.  Всем
все ясно?
   Не дожидаясь ответа, он распахнул дверь  и  выпрыгнул  на  засыпанный
снегом асфальт. На то,  чтобы  преодолеть  двадцать  метров,  отделявших
"рафик" от двери ресторана, омоновцам  потребовалось  несколько  секунд.
Растолкав прохожих на тротуаре, они ворвались в ресторан.
   - Стоять! Не двигаться! - гаркнул сержант-омоновец,  направляя  ствол
автомата прямо на Мерцалова.
   Двое бойцов остались возле гардероба, остальные вбежали в зал. Тут же
послышались шум, крики. Кавказцы сопротивляться не  стали.  Лейтенант  с
еще   одним   бойцом   старательно   обыскивали   темноволосых   мужчин,
выстроившихся лицом к стене с поднятыми над  головой  руками.  Лейтенант
листал паспорта, а сержант  разряжал  найденное  оружие  -  три  газовых
пистолета.
   "Черт, - подумал Мерцалов, - угораздило  же  меня  попасть  на  чужую
свадьбу!"
   Возможно, все и обошлось бы, но Мерцалова подвел смуглый цвет лица  -
омоновцы заподозрили в нем кавказца.
   - Лицом к стене! - скомандовал сержант, поводя стволом автомата.
   - Ребята, я здесь ни при  чем,  посмотрите  документы,  -  миролюбиво
проговорил Мерцалов, лихорадочно думая, как выкрутиться.
   - Лицом к стене! - бесцветным голосом повторил сержант,  и  его  рука
легла на дубинку.
   Мерцалов медленно, как бы нехотя, повернулся, встал лицом к зеркалу.
   - Руки положи на стену!
   Мерцалов выполнил и это приказание.
   Капитан Сергачев, потерявший терпение и  уже  было  доставший  трубку
радиотелефона, вновь  спрятал  ее,  лишь  только  заслышал  переполох  в
ресторане.
   "Черт, что там такое?!" - он переложил  пистолет  в  карман  пиджака,
осторожна открыл дверь и выглянул наружу.
   Первое, что он увидел, так это ствол нацеленного  на  него  автомата.
Оружие  казалось  не  настоящим,  а  игрушечным  -  таким  огромным  был
омоновец, державший его.
   - Кто там еще? - омоновец толкнул дверь ногой и  оттеснил  Сергачева.
Рванул на себя дверь кабинки, за которой сидел гардеробщик.
   Сержант ОМОНа и Мерцалов на какое-то время  остались  один  на  один.
Омоновец опустил автомат и только собирался обыскать Мерцалова, как  тот
резко присел и, повернувшись к сержанту  лицом,  выхватил  из-под  мышки
пистолет. Мерцалов никогда не тянул время, прежде чем  сделать  выстрел.
Он поступил так же и  на  этот  раз.  Бронебойная  пуля,  как  картонку,
прошила бронежилет.
   Сержант взмахнул руками и рухнул на пол. Мерцалов  перепрыгнул  через
стойку  гардероба,  схватил  пальто.  В  этот  момент,  отталкивая  один
другого, из туалета вырвались  омоновец  и  капитан  Сергачев.  Мерцалов
хладнокровно выстрелил - дважды.
   Первым упал омоновец, следом свалился как сноп Сергачев.
   На бегу надевая пальто, Мерцалов захлопнул за собой дверь, ведущую  в
коридор, повернул ручку замка и рванул к окну.
   Первым в гардероб  вбежал  лейтенант  ОМОНа  и,  ничего  не  понимая,
уставился на три трупа - двух своих  бойцов  и  незнакомца  в  штатском.
Из-под отброшенной полы пиджака-незнакомца выглядывала кобура.
   Мерцалов в  этот  момент  уже  успел  открыть  окно,  он  спрыгнул  с
подоконника на снег и пересек двор. Арка вывела его  на  другую  сторону
квартала. Он торопливым шагом, застегиваясь  на  ходу,  дошел  до  угла,
оказавшись на людной площади, и нырнул в подземный переход.
   Затем поднялся из него  на  другой  стороне  площади,  сел  в  первый
попавшийся двухвагонный троллейбус и через заднее стекло  стал  смотреть
на переулок, из которого он только что  вышел.  Троллейбус  тронулся,  а
преследователи в переулке так и не появились.
   А тем временем лейтенант ОМОНа с одним из бойцов уже выломали дверь и
матерясь выбирались из распахнутого окна. Они  пробежали  вдоль  цепочки
следов, ведущих к сквозной арке.
   Сколько они ни расспрашивали, никто из  прохожих  не  заметил,  чтобы
кто-то выходил из этой арки.  Минут  через  пять  пришлось  поворачивать
обратно - лейтенант понял: преступнику удалось скрыться.
   Когда они вернулись к месту происшествия, лейтенанта ожидал еще  один
малоприятный сюрприз.
   - Товарищ лейтенант, посмотрите, вот что обнаружено у убитого!
   Офицер посмотрел на разложенные на  стойке  гардероба  веши:  тяжелый
пистолет с полной обоймой, удостоверение сотрудника ФСБ на имя  капитана
Сергачева и  отпечатанная  с  большой  степенью  разрешения  на  цветном
лазерном принтере фотография какого-то мужчины.
   - Кто это? - лейтенант ткнул пальцем в бумажную фотографию.
   - Это тот, кто застрелил наших и фээсбэшника, - доложил подчиненный.
   "Ну и влипли мы", - подумал лейтенант ОМОНа.
   Он еще не был уверен, что фээсбэшника застрелили не омоновцы.  Вполне
могла получиться накладка: тот выхватил оружие, и бойцы  открыли  огонь;
возможно, убежавший тоже имеет удостоверение спецслужб.
   - Точно, что он стрелял?
   - Да, товарищ лейтенант, я уже посмотрел - наши не  стреляли:  гильзы
только пистолетные, три штуки.
   Всех уложил этот.
   - Вы уже сообщили в ФСБ?
   - Да, их люди вот-вот будут здесь.
   Кавказцы уже и не пытались  договориться  с  ОМОНом  полюбовно:  дело
приняло серьезный оборот.
 
*** 
 
   В то время, когда в ресторане "У Константина" оперативная группа  ФСБ
собирала  отпечатки  пальцев,  опрашивала   свидетелей,   Мерцалов   уже
спускался в метро.
   Оказавшись в тесном вагоне, он повернулся правым боком к стене, чтобы
в давке никто ненароком не ощутил в его кармане массивный  пистолет,  и,
глядя через стекло  на  змеившиеся  на  стене  темного  тоннеля  кабели,
пытался разобраться в том, что случилось.
   "Вариант первый, - подумал Мерцалов. - ОМОН приехал брать  кавказцев,
а  я  попал  под  руку  чисто  случайно.  Что  ж,  это  выглядит  вполне
правдоподобно. - Он напряг память:
   - Так, нашивки... Какие нашивки были у них на рукавах?  Да,  ОМОН  не
московский, тверской. Если бы хотели взять  меня,  то  наверняка  захват
производил бы не ОМОН, а приехали бы  люди  из  ФСБ.  Но  этот  мужик  в
штатском, пришедший в ресторан после меня,  кто  он  такой?  -  Мерцалов
попытался  представить  себе  ситуацию  в  другом  свете.  -  Так,  если
предположить почти невероятное: меня решили сдать.
   Кто? - тут же задал он себе вопрос. - Заказчик убийства этого сделать
не может, я действую через посредника, а того ничего,  кроме  денег,  не
интересует. Ладно, допустим, ему предложили деньги за то, что  он  сдаст
меня. Сомнительно, но все-таки возможно. Этот человек  следит  за  мной,
приходит в ресторан и в  момент,  когда  я  готовлюсь  уйти,  выходит  в
туалет, чтобы передать по рации сигнал к  моему  задержанию.  Нет,  этот
вариант тоже следует отбросить - тогда бы я не сумел  уйти,  блокировали
бы не только выход на улицу, но и служебный вход, ведущий во двор".
   Ясности в рассуждениях не прибавилось. Вагон вздрогнул,  остановился.
Половина пассажиров покинула его, но тут же целая толпа  хлынула  на  их
место.
   Вновь  Мерцалова  прижали  к  стене.  Двери   закрылись,   и   вагон,
покачиваясь, помчался в черном тоннеле.
   "По-моему, я зря разгадываю шарады, - уже  начинал  злиться  на  себя
Мерцалов. - Появление ОМОНа говорит лишь об одном - о том,  что  в  этом
злополучном ресторане охота шла не на меня. А парень в штатском,  скорее
всего, из милиции, следил за кем-нибудь из кавказцев".
   Тут в памяти Мерцалова всплыл момент, когда капитан Сергачев выглянул
из-за двери туалета.
   "Нет, о том, кто такой этот в штатском, ОМОНу известно не  было.  Эх,
было бы у меня время, хотя бы  секунд  десять,  чтобы  заглянуть  ему  в
карманы! Ориентировка, удостоверение... - многое бы прояснилось.
   Ненужные вопросы отпали бы сами собой. Может, плюнуть мне на задание,
- мелькнула шальная мысль, - и выйти из игры?  Нет,  слишком  уж  велика
ставка, после этого меня в покое не оставят".
   Поезд проехал еще пару станций, и Мерцалов вышел из вагона.
   "Все-таки случайность, - наконец-то решил он. - Нелепая, опасная,  но
случайность, которую невозможно было предусмотреть".
   Он прошел мимо небольшого гастронома, затем свернул в универсам.
   "Теперь придется обедать, ужинать да и завтракать только дома".
   Мерцалов накупил продуктов. В зале  самообслуживания  ему  совсем  не
приходилось общаться с продавцами, а кассиры, как он  знал,  никогда  не
смотрят на лица людей. Значит, его здесь никто не запомнит.
   "Я становлюсь слишком осторожным, - думал он, поднимаясь  в  лифте  к
своей квартире. - Но это и неплохо. Свидание с родиной расслабило  меня,
и я чуть было не попался по-глупому. Теперь все  контакты  и  выходы  на
люди нужно свести к минимуму".
   Он загрузил принесенные  продукты  в  холодильник,  принял  душ.  Его
пальто неприятно пахло пороховым дымом, ведь он сунул пистолет в карман,
не дождавшись, пока дым стечет  из  ствола.  Мерцалов  вывернул  карман,
отыскал в шкафу плечики, повесил на них пальто и вынес  его  на  балкон.
Потом плотно задвинул занавески на кухне и за столом принялся  разбирать
оружие. Тщательно вычистил его, уничтожив запах,  после  чего  некоторое
время  сидел  неподвижно,  глядя  на  пластиковый   номерок   гардероба,
оставшийся у него после побега из ресторана.
   Мерцалов нацепил номерок на кончик ножа,  щелкнул  зажигалкой.  Пламя
лизнуло блестящую пластмассу.
   Черный  вонючий  дым  двумя  черными  струйками  потек  по   номерку,
потянулся к  потолку.  Пластмасса  занялась,  стала  плавиться.  Тяжелые
огненные капли срывались в потемневшую алюминиевую пепельницу.
   "Как в детстве. Мы называли эти капли зажигательными бомбами".
   Со свистом капли ударялись в дно  пепельницы,  наплавлялись  одна  на
другую, попадали в сигаретный пепел и застывали черными шариками. В огне
исчезли цифры, надпись, осталось лишь пластиковое колечко.
   Огонь подбирался и к нему.
   Последний кусочек номерка -  пластмассовую  дужку  -  Мерцалов  сжег,
зажав ее между двух спичек. И  когда  последняя  огненная  капля  тяжело
плюхнулась на дно пепельницы, а черный дым развеялся в воздухе, Мерцалов
твердо заключил, что все произошедшее  с  ним  -  чистая  случайность  и
менять свои  планы  пребывания  в  Москве  не  стоит.  Нужно  лишь  быть
предельно осторожным  и,  как  всегда,  выбирать  нетривиальные  способы
выполнения задания.
   "Хорошенько подумай, - сказал себе Мерцалов, - выработай сначала один
план, затем отбрось его.  Потому  что  если  тебе  понадобилось  на  его
разработку пять минут, значит, те, кто станут искать тебя, придут к  тем
же выводам, что и ты, порассуждав час, два. Затем придумай второй  план.
И пусть на это уйдут часы, зато ты будешь знать, что твоим  противникам,
чтобы разгадать его, понадобится день, полтора. И вот тогда, когда  тебе
покажется, что все возможности исчерпаны, сам собой сложится  в  голове,
придет к тебе третий план,  самый  невероятный,  самый  трудный,  но,  -
Мерцалов усмехнулся, - этот-то план не сможет разгадать никто. Ведь если
даже тебе он представится невыполнимым, что говорить о тех, кто пытается
вычислить ход твоих мыслей.
   Я правильно делаю, что никогда не доверяю разработку деталей  другим,
полагаюсь только на себя.  Именно  поэтому  мне  удается  выигрывать.  А
секрет моего успеха чрезвычайно прост. Я думаю один, а они всегда думают
коллективно,  выдвигают  версии,  спорят,  пытаются  проникнуть  в   мою
психологию. Но дело в том, что придуманное одним не  в  силах  повторить
несколько людей.
   Каждый член оперативной группы тормозит других.
   И  моя  личная  логика  всегда  будет  выгодно   отличаться   от   их
коллективной логики".
   Мерцалов выдвинул обойму из  рукоятки  пистолета  и  один  за  другим
вставил туда три недостающих патрона.
   Затем погасил в квартире свет и взял в  руки  винтовку  с  оптическим
прицелом. Он чуть-чуть раздвинул шторы на окне в комнате и,  устроившись
за столом, принялся методично, одно за другим рассматривать окна в  доме
напротив.
   Перекрестие прицела скользило по перекрестиям  рам.  На  одних  окнах
Мерцалов совсем не задерживался, другие  рассматривал  подольше.  Сцены,
открывающиеся его взору в чужих квартирах, менялись, как в видеоклипе.
   Вот мальчик играет на ковре с собакой,  а  в  окне  рядом  мужчина  и
женщина сидят на кухне за столом. Семья ли это, или они живут в соседних
квартирах, а может, в разных подъездах и, возможно, даже не  знают  друг
друга в лицо?
   "Вот так всегда, - думал Мерцалов, -  ты  видишь  разрозненные  части
жизни. Иногда везет, и удастся  связать  их  правильно,  сопоставить.  А
иногда ты ошибаешься и сводишь  воедино  несопоставимое.  Точно  так  же
произошло сегодня со мной".
   Теперь Мерцалов вел прицел от нижних окон к верхним и улыбался. Почти
во  всех  квартирах,  расположенных  на  нижних   этажах,   можно   было
рассмотреть только то, что делается на кухне, остальные же окна  надежно
прикрывали шторы. А  чем  выше  скользил  взгляд  Мерцалова,  тем  более
открытой становилась жизнь в квартирах.
   Наконец он нашел то, что искал.
   - Так я и знал, - пробормотал Олег. - Не может быть,  чтобы  в  таком
огромном доме никто не занимался любовью!
   На седьмом этаже,  за  большим  полукруглым  окном,  он  видел  пару,
расположившуюся на застланном клетчатым  пледом  диване.  Это  были  еще
совсем  юные  парень  и  девушка,  наверное,  старшеклассники.   Девушка
стеснялась своей наготы, сидела, плотно сжав  ноги,  подтянув  колени  к
груди и обхватив их руками. Парень что-то говорил ей на ухо.
   Мерцалов, давно и хорошо научившийся разбирать слова по движению губ,
ловил каждое слово, чувствуя, как его самого охватывает возбуждение.
   - Да что ты ее уговариваешь? - шептал Мерцалов. - Если уже разделась,
значит, обязательно будет трахаться. Ты заметь, как она  поглядывает  на
тебя: ей тоже интересно, как и тебе. Ты только заведи ее -  и  потом  не
остановишь. Вот, правильно ты ей сказал: "Дай посмотреть  на  тебя".  Ну
же, поворачивайся, милая!..
   Девушка неловко повернулась, сидя на диване, и раздвинула ноги.  Руки
школьника   скользнули   по   ее    бедрам,    и    его    лицо    стало
восторженно-напряженным.
   Он, краснея, смотрел, быть может, впервые в жизни на то,  что  прежде
доводилось видеть лишь в видеопорнушках.
   "Я стесняюсь", - прочел Мерцалов по губам девушки.
   Дальнейший  разговор  его  интересовал  мало.  Он   с   удовольствием
разглядывал обнаженное юное тело.
   - Эх, парень, мне бы твои года! - шептал  он.  -  Твои  года  с  моим
теперешним опытом. Она бы визжала сейчас  от  удовольствия  и  лезла  на
стены!..
   Но мальчишке недоставало не то что опыта Мерцалова - было видно,  что
у него опыта нет вообще. Его подружка тоже, похоже, не была  искушена  в
сексуальных  премудростях,  и  когда  их  неумелая  любовь  завершилась,
Мерцалов почувствовал разочарование.
 
Глава 14 
 
   В начале второго ночи  в  квартире  генерала  Потапчука  пронзительно
зазвонил телефон. Федор Филиппович еще  с  вечера  принял  две  таблетки
снотворного и теперь  крепко  спал,  поэтому  не  слышал  звонка.  Жена,
Антонина Андреевна,  проснулась  почти  мгновенно,  оторвала  голову  от
подушки и толкнула мужа.
   - Федор, телеф