определил: Ирина не спит.
   - О чем ты думаешь? негромко спросил он, поглаживая шелковистую  кожу  ее
плеча.
   - Я думаю о том, - не открывая глаз, сказала Ирина,  -  что  мы  с  тобой
очень мало были вместе. Может быть, только сейчас  мы  по-настоящему  узнаем
друг друга.
   Вернее, это я по-настоящему узнала тебя здесь, в Париже, когда нам  никто
не мешал, когда нам некуда было спешить. Хотя я все время  чувствовала,  что
долго счастье длиться не может, что обязательно кто-то его разрушит.
   - Не переживай, возможно, еще ничего и не  произошло,  возможно,  еще  на
пару недель мы останемся здесь.
   - Хорошо бы. Но мне уже в  это  не  верится.  Хорошее  кончается  быстро.
Плохое - никогда. Глеб посмотрел на часы. Стрелки показывали без  нескольких
минут семь. Снова уснуть не удастся. Будто крепкого кофе глотнул.
   - Давай погуляем по утреннему городу? Выпьем внизу  кофе?  -  озвучил  он
свою мысль.
   - Да-да, сейчас...
   Ирина быстро поднялась и, даже не набрасывая халат, направилась в ванную.
   А Глеб лежал, глядя на узкую полоску  света  на  паласе  продолжение  той
самой полоски света, ласкавшей лицо Ирины. "Хорошо бы все бросить  к  черту!
Забыть про бандитов, про ФСБ и тихо жить с этой замечательной  женщиной!  Но
нет... нет, я так не могу. Я обязательно что-то должен делать.  Я  не  такой
человек, чтобы вести жизнь обеспеченного пенсионера. Хотя, конечно же, никто
меня и не осудил бы, если бы я отказался работать. Но я  сам  не  могу  себе
этого позволить".

Глава 8

   В это весеннее утро наконец-то установилась  погода  -  нереально  теплая
даже для лета. Ухе само это делало день знаменательным/необычным,  когда  не
хочется думать о делах, а хочется просто отдохнуть. Никаких  особенных  дел,
встреч у Шанкурова на этот день намечено  не  было,  и  Аркадий  Геннадьевич
решил провести его так, как даст судьба.
   С самого утра он поехал с Анжеликой в Москву, прошелся с ней  по  десятку
салонов, разрешая покупать ей все, что только она пожелает. После обеда  они
катались на лошадях по берегу озера, а уже поближе к сумеркам Шанкуров решил
немного выпить, ощутив, что сил сдержаться и не напиться как свинья  у  него
хватит.  Территория  государственных  дач  хороша  тем,  что  на  ней  можно
обходиться без охраны. Посторонних сюда не пропускали, а простор  здесь  был
таким, что легко отыскать место, откуда не видно забора, и можно воображать,
что ты свободный, ничем не ограниченный человек.
   Солнце уже садилось за  лес,  позолотив  поверхность  озера.  Дул  легкий
ветер, уносивший надоедливых первых, а  потому  голодных,  комаров.  Аркадий
Геннадьевич с Анжеликой сидели на аккуратно отесанных, выбеленных дождями  и
солнцем бревнах возле обложенного камнями костра. Жена, как  обычно,  что-то
говорила о деньгах, о том, что ей нужна большая сумма  на  покупку  какой-то
сверхмодной шубы.
   Шанкуров слушал вполуха, он слишком хорошо  знал  свою  супругу:  к  зиме
самая модная сейчас шуба покажется ей не заслуживающим внимания старьем.
   Он прикрыл глаза и принялся мысленно твердить "Они придут сами... Деньги
придут. Я знаю, я уже чувствую их приближение".
   Шанкуров поднял веки и посмотрел на слепящее закатное солнце. Пройдет еще
пара  минут,  и  сияющий  диск  потускнеет,  словно   отполированная   медь,
покрывшаяся окисью. Наступало неустойчивое равновесие между днем и  вечером,
когда воздух кажется напоенным ультрамарином, густым и даже осязаемым. В эти
минуты Аркадий Геннадьевич совсем не жалел о том, как сложилась  его  жизнь.
Ему казалось, успех продлится. вечно, не  подведут  партнеры,  не  возникнут
осложнения с законом. Он знал, гибнут только фирмы с "узким  горлом"  -  те,
которые пытаются урвать лишь для себя, ни с кем не делясь. У  него  же  тылы
были обеспечены: не один десяток депутатов  прикормлен  им,  не  одна  сотня
чиновников поживилась его доходами.
   "Деньги притягивают деньги, - думал  Шанкуров.  -  Это  кто-то  правильно
подметил.
   Ситуация как с водой, которая, промыв  маленькую  ложбинку,  подмывает  и
подмывает берег, расширяет русло. И там, где журчал узенький ручеек,  вскоре
мчится поток.
   А не успеешь оглянуться - уже течет полноводная река, которую ничто не  в
силах остановить - разве что те же деньги". Ему хотелось оборвать Анжелику и
поделиться с нею этими простыми мыслями. Но его жена относилась к  категории
женщин, которые никогда не задумываются о том, откуда берутся  деньги  у  их
мужей. Она умела только отсасывать их у тех,  кто  уже  материализовал  свои
мечты.
   Шанкуров, не говоря ни слова,  поднялся,  подошел  к  озеру  и  зачерпнул
пригоршню чистой прохладной  воды,  в  которой  сверкали  блики  отраженного
солнца.
   Вода остудила разгоряченное после дня лицо, сняла усталость. Во  рту  еще
сохранялся приятный привкус хорошего коньяка и еле заметная горечь лимона.
   "Вернуться, что ли, и выпить еще маленькую рюмочку,  ровно  такую,  чтобы
хватило смочить горло? - подумал Шанкуров. - Но тогда вновь придется  делать
вид, что слушаю болтовню Анжелики".
   Аркадий Геннадьевич еще зачерпнул воды. На этот раз прохлада не  принесла
облегчения. Он отметил с досадой, что прожил этот день зря, лишь потратил, а
не  заработал  деньги.  "Плюс"  не  покрыл  "минус".  "Нельзя  давать   себе
послабление! - такой вывод сделал Шанкуров. - Жизнь - это гонка,  в  которой
невозможно присесть на обочину, отдохнуть, иначе  ухе  никогда  не  догонишь
убежавших вперед. В этой гонке можно только упасть, обессилев, и  умереть...
или бежать вперед".
   Послышался шорох. Шанкуров обернулся. Вдоль берега озера  шел  человек  с
удочками, в старой шляпе,  тяжелых  рыбацких  сапогах.  Аркадий  Геннадьевич
хорошо знал всех своих соседей, этого же видел впервые. На вид ему было  лет
сорок пять. Уверенная поступь, осанка выдавали в нем военного. Когда мужчина
приблизился, то стало заметно, что он немного пьян  и  настроен  благодушно,
"Случайных людей здесь появиться не могло, скорее всего, это  кто-нибудь  из
соседских гостей", - прикинул Шанкуров.
   Тропинка уходила в сторону, огибая место для костра. Но рыбак не пошел по
ней, а последовал  дальше  по  траве  прямо  к  сидевшей  у  огня  Анжелике,
Казалось, он не замечает Шанкурова,  его  привлекла  женщина,  к  ней  он  и
направился.
   - Добрый вечер, - раздайся надломленный, с легкой хрипотцой голос.
   - Аркадий Геннадьевич, - позвала  Анжелика"  пропустив  приветствие  мимо
ушей.
   Шанкуров вернулся к костру. Рыбак добродушно улыбнулся полупьяной улыбкой
и не стал скрывать:
   - А я думал, барышня одна сидит, хотел с ней поговорить, побалакать.
   - Ничего страшного, -  ответил  Шанкуров,  -  случается  и  такое,  Рыбак
приложил ладонь к шляпе, словно отдавал честь, и уже собирался  свернуть  на
тропинку, как Шанкуров, сам еще не зная зачем, остановил его:
   - Присаживайтесь.
   Тот не стал отказываться, сдержанно поблагодарил:
   - Спасибо, - и устроился на  одном  из  трех  бревен  напротив  Анжелики,
поближе к  Шанкурову.  Аркадий  Геннадьевич  налил  коньяк  в  две  рюмки  и
посмотрел на жену,  застыв  с  бутылкой,  наклоненной  над  третьей  рюмкой.
Анжелика отрицательно качнула головой:
   - Нет, я больше не буду.
   - Как знаешь.
   - Берегу цвет лица, ради тебя.
   Она изобразила на лице  смертельную  скуку,  поднялась  и  направилась  к
озеру.
   - За знакомство, - поднял рюмку рыбак и представился:
   - Виктор Иванович Сазонов, полковник. Шанкурову тоже пришлось назваться.
   - Аркадий Геннадьевич Шанкуров, живу здесь, - последние слова  прозвучали
подобно военному званию. Они  выпили,  закусили  лимоном.  Сазонов  закурил,
хитро посмотрел на Аркадия Геннадьевича и пробормотал:
   - Да, случается...
   - Что? - не понял Шанкуров.
   - Прямо как черт попутал. Показалось - одна сидит,  -  и,  быстро  сменив
тон, поинтересовался:
   - А вы в каком чине?
   - Я вообще-то не по военной части, - неохотно ответил Шанкуров.
   - Так вы коммерсант? тут же спросил полковник Сазонов.
   - Можно и так сказать. Но коммерсант - это тот,  кто  что-то  докупает  и
продает, а я произвожу, оказываю услуги.
   - Заводчик по-старому.
   Шанкуров перехватил взгляд полковника, нацеленный на  бутылку.  Вновь  по
глотку коньяка перекочевало в рюмки. Виктор Иванович пил не  спеша,  смакуя,
рассматривая собеседника.
   - А я вот жалею, что в бизнес не подался, - внезапно признался он.
   - Была возможность?
   - Такая возможность у каждого есть, а я свое упустил. Не на тех поставил.
   Теперь служить приходится. Просчитался, короче.
   - Еще неизвестно, как все повернется, может, служить  и  лучше,  -  думая
абсолютно о другом, проговорил Шанкуров и  прижал  дольку  лимона  языком  к
небу, наслаждаясь тем, как жжение от коньяка сменяется  прохладой  лимонного
сока.
   Сазонов сидел, глядя сквозь языки пламени на Анжелику, стоявшую на берегу
озера.
   - Такая женщина, небось, денег больших стоит.
   Где-нибудь в гостиной за столом этот вопрос был бы бестактен. Сейчас двое
мужчин сидели у костра на природе, их объединяли только  две  выпитые  рюмки
коньяка. И поэтому ничего обидного вроде бы не прозвучало. Поэтому  Шанкуров
с легкостью подтвердил:
   - Да, стоит, - и решил перевести разговор в другое русло:
   - Я раньше вас тут не видел.
   - И не могли видеть, недавно я приехал, дела кое-какие решать.
   - Откуда? - спросил из вежливости Аркадий Геннадьевич.
   - С Украины.
   - Ну, там-то наши войска еще .долго стоять будут. До конца света.
   - Долго... - усмехнулся полковник Сазонов.  -  Был  бы  я  танкистом  или
летчиком, не беспокоился бы.
   - Ракетчик? - с сочувствием поинтересовался Аркадий Шанкуров.
   - Хуже, - скривился Виктор Иванович.
   И тут из  разговора  выяснилось,  что  полковник  Сазонов  в  свое  время
занимался,  да  и  сейчас  занимается,  довольно  узкой  проблемой.  Аркадий
Геннадьевич и не подозревал, что во времена СССР  существовала  целая  такая
служба. В планы партии  и  правительства,  оказывается,  входила  не  только
победоносная война, но и  проигрывался  вариант  на  случай  захвата  врагом
Украины, Белоруссии, Прибалтики и Молдавии. Во  всех  крупных  городах  были
заложены шахты, в  которые  установили  ядерные  фугасы.  В  случае  захвата
войсками НАТО Минска, Киева,  Харькова,  Вильнюса,  Риги  и  других  крупных
городов дистанционным управлением эти ядерные фугасы привелись бы в действие
и миллионные города взлетели на воздух вместе с захватчиками. Ядерные фугасы
не входили ни в один из договоров о разоружении, поскольку  там  учитывались
только наступательные виды вооружения, но не оборонные. В натовских  войсках
ядерные фугасы на вооружении не стояли. И вот  теперь  группа,  занимавшаяся
обслуживанием этих шахт и  их  оборудования  на  Украине,  сворачивала  свою
деятельность. С Украины вывозились последние российские ракеты, а  вместе  с
ними и фугасы, часть из которых была ликвидирована в семидесятые годы, когда
СССР еще не подписал конвенции о запрещении всех  видов  ядерных  испытаний.
Тогда  фугасы  использовали  для  подземных  взрывов,  устраивали  по  такой
технологии  нефтехранилища   недалеко   от   крупных   нефтеперерабатывающих
комбинатов. Шанкурова  настораживало,  что  полковник  Сазонов  так  открыто
говорит  с  ним  о  вещах  хотя  и  подлежащих  уничтожению,  но  безусловно
секретных. Чувствовалась во всем  этом  какая-то  недосказанность  или  даже
Провокация. Аркадий Геннадьевич особо не расспрашивал, полковник  Сазонов  и
так объяснял все очень конкретно.
   - Самое главное - непонятно, что с ними теперь делать, - жаловался Виктор
Иванович. - Вот уберем их, и кончится моя служба. Придется искать, чем  себе
на хлеб зарабатывать.
   Мужчины  допили  бутылку  коньяка,  и   Шанкуров,   захмелев,   предложил
полковнику Сазонову повидаться завтра. На этом и разошлись.
   Разговор  не  выходил  у  банкира  из  головы.  Уж  очень  явственно  ему
представилось, как взлетает на воздух  огромный  город  вместе  с  жителями,
домами, войсками, оккупировавшими его. Тяжело  было  думать,  что  несколько
десятков небольших приспособлений, каждое  из  которых  можно  перевезти  на
обыкновенном грузовике, двадцать  с  лишним  лет  угрожали  жизни  миллионов
жителей столиц и крупных городов.
   Возможно, Шанкуров и забыл бы об этом разговоре, если бы назавтра  он  не
встретился с одним из своих постоянных покупателей. Тот сам позвонил ему.
   Измаил официально являлся сотрудником торгового представительства Ирака в
России, занимался поставкой продуктов и медикаментов в свою страну  в  обмен
на нефть, проданную по квотам Западу. Через Измаила ушло  несколько  крупных
партий наркотиков, и каждая - удачно. Во время прошлой встречи Измаил  завел
речь о том, что мог бы организовать покупку партии  стрелкового  оружия.  Но
Шанкуров сразу отказался, хоть Измаил и напомнил ему  о  его  знакомстве  со
многими соседями-генералами.
   - Оружие - это политика, - сказал тогда Шанкуров, - а я  не  собираюсь  в
нее вмешиваться.
   В тот раз Измаил пообещал неплохие комиссионные зато, чтобы  банкир  хотя
бы свел  его  с  кем-нибудь  из  военных  ненадежнее,  из  тех,  кто  сможет
обеспечить сделку. И Аркадий Геннадьевич скрепя сердце согласился. Но  не  с
тем чтобы помочь, а из нежелания  терять  выгодного  покупателя.  Теперь  же
прошлый разговор предстал перед  Шанкуровым  совсем  в  ином  свете.  Партия
стрелкового оружия - это сущая ерунда по сравнению  с  тем,  что  он  сможет
сейчас предложить иракцу. К тому же сам Шанкуров в  этом  деле  будет  всего
лишь посредником, а почти вся прибыль останется у него.
   Измаил, приехав в офис к Аркадию Геннадьевичу  и  войдя  в  его  кабинет,
первым делом приложил палец к губам, показывая этим, что об оружейной сделке
лучше всего поговорить в другом месте. Наскоро обсудив безобидные проекты  с
лекарствами, Шанкуров, уже и  сам  снедаемый  нетерпением,  предложил  гостю
поехать пообедать.
   На улице Измаил настоял воспользоваться его  машиной,  уверив  Шанкурова,
что там уж наверняка подслушивающей аппаратуры нет.
   Они отъехали от офиса на приличное расстояние. Измаил остановил машину  в
безлюдном переулке, включил магнитолу и,  повернувшись  к  Шанкурову,  задал
вопрос, ответ на который страстно желал получить:
   -  Вы,  Аркадий  Геннадьевич,  переговорили  с  кем-нибудь  насчет  моего
предложения?
   - Да, - не моргнув глазом сказал Шанкуров.
   - На каких условиях вам предложили осуществить проект?
   Набрав побольше воздуха и немного сробев, Аркадий Геннадьевич произнес:
   - Мне предложили дело куда более значительное, чем то,  о  котором  мы  с
вами говорили. Глаза иракца загорелись.
   - Какое?
   - Тех, с  кем  вы  работаете,  интересует  ядерное  оружие?  я  Измаил  с
недоверием посмотрел  на  собеседника,  сглотнул  слюну  и  в  свою  очередь
спросил:
   - Вы не шутите?
   - Нет, говорю вполне серьезно.
   - Вы уверены, что вас не хотят подставить?
   - Абсолютно. Единственная опасность в том, что я до конца не уверен,  что
задуманное можно осуществить, -  честно  предупредил  Шанкуров.  -  Но  если
появятся подходящие деньги, думаю, можно попытаться.
   - Что именно вы можете предложить?
   - Ядерный фугас.
   Измаил, насколько понял Шанкуров, не был специалистом по ядерному оружию,
потому что не поинтересовался ни мощностью, ни типом  заряда.  На  него  уже
произвело свое  магическое  действие  одно  только  словосочетание  "ядерное
оружие".
   Аркадий Геннадьевич и сам не смог бы объяснить,  откуда  у  него  берется
наглость предлагать то, чего у него нет. Но он хорошо разбирался в  людях  и
знал, что полковник Сазонов не зря , завел с ним разговор на  берегу  озера,
он видел по глазам полковника, что тот готов на отчаянный шаг.  Его  военная
карьера клонилась к закату, и соблазн сорвать .напоследок солидный  куш  был
очень велик.
   Аркадий . Геннадьевич на себе испытал волшебную силу денег, верил в магию
больших сумм. Чтобы подогреть аппетит иракца,  Шанкуров  принялся  объяснять
ему, что такое ядерный фугас, для чего он предназначается,  умолчав  о  том,
где же именно он сам собирается его взять.
   - Но только хочу предупредить, - в конце разговора напомнил  Шанкуров,  -
я, если все удастся, смогу передать вам ядерный фугас только здесь, только в
России или на территории СНГ, Остальное - ваши проблемы.  Я  слишком  многим
рискую, уже заведя с вами разговор.
   Но это, тем не менее, ничуть не смутило Измаила.
   - Сам я не могу решить такое дело, вы понимаете, Аркадий Геннадьевич,  но
я свяжусь с другими людьми и уверен, их заинтересует ваше предложение.
   - Только, пожалуйста, не обещайте ничего наверняка. Это  не  то  дело,  в
котором можно дать гарантию.
   - Сколько вы хотите за свой товар? -  наконец  они  подобрались  к  самой
щекотливой во всех без исключения сделках теме.
   - Я еще должен навести справки, - признался Шанкуров, - сперва мне  нужно
было получить ваше принципиальное согласие. Тогда я подыщу людей,  подсчитаю
все мои затраты и потом...
   - В качестве задатка я могу пообещать вам два  миллиона,  -  недрогнувшим
голосом сказал Измаил. У Шанкурова перехватило дыхание.  Если  это  задаток,
то, значит, вся сумма составит никак не меньше миллионов десяти. Из них ему,
Аркадию Геннадьевичу, придется отдать не больше миллиона-двух. И это деньги,
которые никто не сможет отследить, деньги, не обложенные налогом.  Он  может
попросить иракца легализовать их в любой стране.
   Измаил в нетерпении смотрел на Аркадия Геннадьевича:
   - Так мы договорились?
   - Да. Задаток в два миллиона.
   - Может быть, и больше. Но деньги вы. получите только в том случае,  если
вероятность успеха будет максимальной.
   - Я обещаю сделать все, что в моих силах.  ,  Они  ударили  по  рукам,  и
Измаил отвез Шанкурова назад в  офис.  Они  договорились  созвониться  через
неделю с тем, чтобы оговорить подробности будущего мероприятия.
   Аркадий Геннадьевич Шанкуров после разговора с, Измаилом был сам не свой.
   Нет, разумеется, большие деньги он видел и раньше, через его руки в общей
сложности прошел не  один  миллион  долларов.  Но  получить  вот  так  сразу
огромные деньги, не учтенные ни в одном реестре,  не  обложенные  налогом...
Это было для него в новинку. И хоть он еще не держал  их  в  руках,  но  уже
чувствовал их близость, и, когда прикрывал глаза, ему казалось,  что  слышит
шелест новых банковских купюр.
   Он был так взволнован, что даже не  стал  заходить  домой.  Когда  машина
подвезла его к самому крыльцу дома, он не взглянул на Анжелику, смотревшую в
окно, и тут же направился  к  озеру,  чтобы  у  кого-нибудь  разузнать,  где
остановился полковник Сазонов, прибывший с Украины.  Обычно  жители  городка
выходили в это время на вечернюю прогулку. К удивлению  и  радости  банкира,
полковник сидел на том  же  самом  месте,  где  они  говорили  вчера,  возле
обложенного дикими камнями кострища  с  дымящимися  углями,  все  в  той  же
нелепой шляпе и резиновых рыбацких сапогах. Снасти лежали  рядом  с  ним,  в
жестяном ведерке плавало четыре рыбины.
   Виктор  Иванович  не  спеша  поднял  голову,  улыбнулся  идущему  к  нему
Шанкурову. Аркадий Геннадьевич тоже изобразил на  лице  улыбку.  Их  взгляды
встретились. И эти взгляды сказали больше, чем все слова,  произнесенные  до
этого, - взгляды двух людей, одержимых одной  и  то  же  мыслью.  И  Аркадию
Геннадьевичу даже подумалось, что вместо глаз у полковника Сазонова  блестят
две новенькие десятицентовые монеты.
   - Не ждали? - протягивая руку для приветствия, поинтересовался Шанкуров.
   - Нет, почему же, - пожал плечами Сазонов, - ждал, еще как ждал, -  затем
Виктор Иванович огляделся и, понизив голос, спросил:
   - Здесь разговаривать безопасно?
   -   Абсолютно.    Меня,    как    вы    понимаете,    Виктор    Иванович,
интересует...Шанкуров замялся, он не мог еще заставить  себя  выговорить