ановил  его  Энтони.  -  Вирджиния,   мне
необходимо кое в чем признаться тебе. Все об этом знают, кроме тебя.
   - Мне нет дела до того, скольких неизвестных  мне  женщин  ты  любил,
если только ты не вздумаешь сам рассказывать о них.
   - Какие женщины? - Энтони принял добродетельный вид. -  При  чем  тут
они? Спроси у Джеймса, с какими женщинами я общался, когда он видел меня
в последний раз.
   - Это были просто страшилища! -  подтвердил  Джеймс  торжественно.  -
Какие-то чудища, лет под пятьдесят, никак не меньше.
   - Спасибо, Джимми, - откликнулся Энтони, - ты настоящий друг. Но  все
гораздо хуже. Вирджиния,  я  тебя  обманул,  я  не  сказал  тебе  своего
настоящего имени.
   - Неужели оно такое ужасное? - заинтересовалась она. -  Надеюсь,  это
не какое-нибудь идиотское имя, вроде Поблс?  Это  ж  надо  -  называться
миссис Поблс!
   - Ну да, ты всегда предполагала во мне самое худшее.
   - Ты прав, я действительно минуту или  две  считала,  что  ты  король
Виктор, но вовремя спохватилась.
   - Между прочим, Джимми, у меня есть для тебя работа - поиски золота в
скалистых ущельях Герцословакии.
   - А что, там действительно есть золотишко? - встрепенулся Джимми.
   - Наверняка, - сказал Энтони, - это замечательная страна!
   - Так ты, значит, следуешь моему совету и едешь туда?
   - Да. Ты и представления не имеешь, что твой  совет  оказался  весьма
кстати. Но мне пора признаваться. Знаешь, Вирджиния, меня не подменили в
колыбели, ничего такого романтичного со  мной  не  произошло,  просто  я
настоящий князь Николай Оболович Герцословацкий.
   - Что ты говоришь, Энтони?! - взвизгнула Вирджиния. - Вот здорово!  И
я - твоя жена! А что нам теперь с этим делать?
   - Мы отправимся в Герцословакию и немножко  поцарствуем,  поиграем  в
короля  и  королеву.  Джимми  Макграт  когда-то  говорил,  что   средняя
продолжительность жизни монарха в этой стране - года четыре,  не  более.
Ты не боишься?
   - Ты меня обижаешь. Ничего лучше быть не может. Я просто в восторге!
   - Разве она не изумительна?.. -  пробормотал  Джимми.  Он  незаметно,
словно растаяв в ночи, исчез, а через несколько  минут  послышался  звук
отъезжающего автомобиля.
   - Всегда надо предоставлять человеку возможность выпутаться самому, -
с удовлетворением отметил Энтони. - Впрочем, я не  знал,  как  иначе  от
него избавиться. Ведь с тех пор, как мы поженились, я ни минуты не  смог
побыть с тобой наедине.
   - Повеселимся по-настоящему, - рассуждала  Вирджиния.  -  Постараемся
отучить бандитов быть бандитами, а  убийц  -  убийцами,  что,  в  целом,
благоприятно скажется на нравственности твоего народа.
   - Мне приятно слышать, какие у тебя  безупречные  идеалы,  -  заметил
Энтони. - Это доказывает, что я не зря старался.
   - Ерунда! -  спокойно  изрекла  Вирджиния.  -  Тебе  понравится  быть
королем, это у тебя в крови. С детства тебя готовили к  роли  наследника
престола, к тому же здесь нужен природный талант, не меньший, чем  быть,
скажем, настоящим водопроводчиком.
   - Я над этим не задумывался, - заметил Энтони.  -  Но,  черт  возьми,
хватит тратить время, обсуждая каких-то там  водопроводчиков.  Пойми,  в
эту  самую  минуту  я  должен  был  заседать  с  Айзекстайном  и  старым
одуванчиком - бароном. Они жаждут поговорить о нефти. К черту нефть! Они
вполне могут подождать мое королевское высочество.  Вирджиния,  вспомни:
ты говорила мне, что мне  придется  очень  постараться,  чтобы  добиться
твоего расположения.
   - Я помню, - тихо ответила она, - но в то  время  в  окно  выглядывал
инспектор Баттл.
   - Но сейчас его нет, - сказал  Энтони.  Он  неожиданно  обнял  ее  и,
прижав к себе, покрыл поцелуями  ее  глаза,  губы,  сверкающие,  золотые
волосы.
   - Я так люблю тебя, Вирджиния! - прошептал он. - Я обожаю тебя! А  ты
любишь меня?
   С высоты своего роста он смотрел  на  нее,  уверенный  в  ее  ответе.
Прижавшись головой к его плечу, тихим, нежным  и  дрожащим  голосом  она
прошептала: "Нисколечко!"
   - Моя маленькая колдунья. -  Энтони  снова  покрыл  ее  поцелуями.  -
Теперь я точно знаю, что буду любить тебя всю жизнь!

31. Дополнительные подробности

   Место действия - Чимниз, 11 часов утра, четверг. Констебль Джонсон  в
одной рубашке копает землю. В воздухе ощущаются  какие-то  кладбищенские
настроения. Друзья и родственники сгрудились у могилы,  каковую  и  роет
этот самый Джонсон.
   У Джорджа Ломакса вид человека, имя которого стоит первым в завещании
покойного.
   Инспектор Баттл по-прежнему с невозмутимым лицом,  кажется,  все-таки
доволен тем, как благопристойно проходит церемония похорон.  Она  делает
ему честь - ведь он выступает в качестве владельца похоронного бюро.
   У лорда Катерхэма  торжественный  вид,  как  у  всякого  англичанина,
присутствующего при свершении религиозного обряда. Но мистер  Фиш  никак
не вписывается в эту группу,  поскольку  он  явно  настроен  не  слишком
серьезно. Джонсон снова наклоняется  и  вдруг  резко  выпрямляется.  Все
взволнованы. Мистер Фиш говорит:
   - Хватит, сынок. Дальше мы справимся сами.
   И сразу становится ясна  его  роль  во  всей  этой  церемонии.  Он  -
семейный  врач-хирург.  Джонсон  удаляется.  Мистер  Фиш  с   подобающей
торжественностью наклоняется над могилой - хирург собирается  приступить
к делу. Он достает из могилы маленький матерчатый  сверток  и  церемонно
передает его инспектору Баттлу, который, в  свою  очередь,  вручает  его
Джорджу  Ломаксу.  Все  формальности  теперь  соблюдены.  Джордж  Ломакс
разворачивает сверток,  вспарывает  промасленную  ткань  и  начинает  ее
прощупывать. На какое-то мгновение на его ладони появляется  нечто,  что
он тут же быстро прячет обратно в вату.  Откашлявшись,  Джордж  начинает
говорить, выделяя каждое слово, как опытный оратор:
   - В этот знаменательный день...
   Лорд Катерхэм поспешно ретируется. На террасе  он  обнаруживает  свою
дочь:
   - Бандл, твоя машина в порядке?
   - Да, а в чем дело?
   - Тогда немедленно отвези меня  в  город.  Сегодня  же  я  уезжаю  за
границу.
   - Но, папа...
   - Не спорь со мной, Бандл. Джордж Ломакс сообщил мне  сегодня  утром,
когда приехал, что ему обязательно надо сказать мне пару слов наедине по
делу чрезвычайной важности и прибавил,  что  скоро  в  Лондон  прибывает
король Тимбукту. Бандл,  я  больше  этого  не  вынесу,  ясно?  Если  мое
поместье так необходимо стране, пусть правительство его покупает.  Иначе
я продам его, и пусть делают из него гостиницу.
   - А где же наш Джордж? - спросила Бандл, не растерявшись.
   Лорд Катерхэм взглянул на часы:
   - Минут пятнадцать, не меньше, он будет теперь  разглагольствовать  о
Британской империи и ее славе.
   Еще одна сценка.  Мистер  Эверсли,  которого  не  пригласили  принять
участие в траурной церемонии, разговаривает по телефону:
   - Послушай, я правду говорю... Да не злись ты... Так ты поужинаешь со
мной  сегодня?..  Да  нет.  Я  трудился  как  пчелка.  Ты  плохо  знаешь
Ломакса... Хватит, Долли, ты знаешь, как я к тебе отношусь... Только  ты
одна мне всегда нравилась... Ладно, я сначала приду на спектакль!..  Как
там эта штучка начинается? "Застежки крошка расстегнула..."
   Слышатся невообразимые звуки.  Это  мистер  Эверсли  пытается  напеть
припев.
   Речь Джорджа подходит к концу:
   - ...прочный мир и процветание Британской империи!!!
   - Пожалуй, неделька-то была что  надо!  -  понизив  голос,  заключает
мистер Фиш, как бы оповещая об этом весь мир.



   Агата Кристи.
   Убить легко

      Москва, изд. СП "Корона", РИФ "Корона-принт", 1990
      Переводчик не указан


      Отсканировала Аляутдинова А.Х.


      ГЛАВА 1. ПОПУТЧИЦА

      Англия после долгих лет разлуки! Сможешь ли ты снова ее полюбить? Люк
Фицвильям задавал  себе этот вопрос,  спускаясь по сходням на пристань. Эта
мысль не  оставляла его  все время и в таможне.  Она снова вернулась, когда
Люк сел на поезд "Морской экспресс", отправляющийся из порта в  Лондон. Ан-
глия! Англия в летний день, с  ее серым небом, с ее пронизывающим ветром. А
люди? Толпы,  с такими же, как  небо, серыми лицами,  чем-то встревоженные,
озабоченные. А дома? Отвратительные стандартные серые  дома, точно большие,
повсюду разбросанные курятники.
      Люк с трудом оторвал свой взгляд от окна -- безрадостное зрелище -- и
стал перелистывать только что  купленные  газеты и журналы: "Таймс", "Дейли
Кларсон", "Панч". Больше всего его  интересовала  информация  о скачках. Он
поставил на "свою" лошадь и хотел  узнать о ее шансах. В "Кларсоне" Люк на-
шел  презрительную  фразу: "Среди других участников наименьшие шансы  имеют
Джуб, Сантони и Джери Бой. Вероятный аутсайдер...". Но Люка уже это не вол-
новало, его глаза были устремлены на ставки -- "его" Джуб котировался как 1
к 10.
      Он взглянул  на часы --  четверть четвертого, -- вероятно, скачки уже
закончились. "Хорошо бы  поставить  на Кларигольда, который числился вторым
фаворитом". Люк развернул "Таймс" и погрузился в более серьезное чтение.
      Вскоре поезд замедлил ход и остановился. Люк выглянул в окно: большая
пустынная станция.  В конце платформы  -- газетный киоск с длинным плакатом
"Результаты дерби". Через секунду Люк уже бежал к  киоску. Испачканный све-
жей типографской краской, экстренный выпуск сообщал:  "Джуб, Мазепа, Клари-
гольд..." "Молодец, старина Джуб, сто фунтов  в кармане, а эти жучки из га-
зет только  морочат публику". Он купил листок информации  и, все еще улыба-
ясь, обернулся... Поезда не было.
      -- Когда,  черт побери, этот поезд  отправляется по расписанию?!  --
спросил он у носильщика, мрачно наблюдавшего, как его радость быстро переш-
ла в возмущение.
      -- Какой поезд? Здесь не было никакого поезда с трех часов.
      -- Здесь был поезд. Я сам на нем приехал -- "Морской экспресс".
      -- "Морской экспресс" вообще не останавливается до самого Лондона.
      -- Но тем не менее он остановился именно на этой станции.
      Поставленный перед фактом носильщик изменил свои доводы:
      -- Раз поезд здесь не должен останавливаться, вам не надо  было выхо-
дить на платформу.
      -- Но что же мне делать дальше? -- сказал Люк.
      -- Вы не должны были здесь выходить, вы нарушили правило, -- повторил
укоризненно тугодум-носильщик.
      -- Допустим, что это так, -- философски заметил Люк, -- но ошибка уже
произошла, прошлого не вернешь,  и  вы, как служащий железнодорожной компа-
нии, что могли бы мне посоветовать?
      -- Вы спрашиваете, что же лучше всего предпринять?
      -- Да,  -- подтвердил Люк, -- именно в  этом заключается моя просьба.
Какой ближайший поезд останавливается на этой станции и когда?
      -- Поезд из Рескона, в четыре двадцать пять.
      -- Если в четыре двадцать пять  -- это мой поезд, -- сказал несколько
успокоившийся Люк.
      Яркая вывеска  гласила, что он --  на железнодорожном узле  Вичвуд. В
это время поезд,  из  одного вагона  и  старинного маленького паровозика  с
большой трубой, медленно подошел к станции. Из вагона вышли всего  семь или
восемь пассажиров.  Они перешли через  виадук и направились к платформе, по
которой прохаживался Люк.
      Мрачный  носильщик  неожиданно оживился и начал перетаскивать к  краю
платформы чемоданы, тюки, корзины. Другой  носильщик  стал  ему помогать, с
грохотом передвигая большие молочные бидоны.
      И вот к перрону подошел поезд, который следовал в Лондон.
      Купе второго  и третьего классов были заполнены, а  в первом -- всего
несколько пассажиров.  Сюда и направился Люк. Он шагнул  из тамбура в кори-
дор; дверь в купе рядом была открыта, там сидела пожилая леди. Она напомни-
ла Люку одну из его теток -- тетю Мильред, которая храбро разрешала мальчи-
ку дотрагиваться до ужей, -- Люку не было тогда  еще  и  десяти  лет.  Тетя
Мильред, конечно, была лучшая из теток, какую только можно иметь. Люк вошел
в это купе и сел на свободное место.
      После интенсивной погрузки бидонов, чемоданов, тюков и другого багажа
поезд наконец медленно тронулся. Люк вынул газеты и  попытался найти новос-
ти, которые могли  бы заинтересовать человека, уже читавшего утреннюю прес-
су.  Тут  у  него мелькнула мысль, что старая леди вряд ли будет долго мол-
чать. И не ошибся.
      -- Только час десять до Лондона. -- Она закрыла окно, положила зонтик
на  место.  --  Другие утренние поезда едут не меньше, чем час сорок, и то,
если не  задержатся на какой-нибудь станции.  -- Она немного  помолчала. --
Конечно, большинство  предпочитает  ехать  утром. Когда хочешь использовать
полнее день, нужно отправляться пораньше. Я тоже пыталась утром, но куда-то
исчез Пух,  мой персидский кот, могу вас уверить,  прекрасный кот, только у
него последнее время болели ушки. И, конечно, я не могла уехать, пока он не
нашелся!
      -- Разумеется, нет,  -- пробормотал Люк  и снова хотел  углубиться  в
чтение. Не тут-то было.
      -- Поэтому из  двух зол я выбрала меньшее -- и вот еду чуть ли не ве-
чером. В этом есть  свои плюсы -- никто не толкает, можно  спокойно погово-
рить --  тем более когда едешь  первым классом. Разумеется,  первым классом
накладно. Налоги растут, доходы падают,  зарплата  горничных  и других слуг
повышается. Но я еду по весьма  важному и неотложному делу. Хотелось бы еще
раз все обдумать в тишине... (Люк подавил улыбку.) И когда люди едут первым
классом по столь серьезным делам, то не жалко затрат... Хотя я хорошо знаю,
что в наши дни никто  и не  думает о будущем. -- И добавила: -- Военные, да
еще в отпуске, любят ездить с комфортом -- первым классом. Я, конечно, имею
в виду офицеров -- это им полагается по чину.
      -- Я не военный. -- Люк выдержал испытующий взгляд.
      -- О, извините меня, я только подумала: вы такой загорелый,  не иначе
-- в отпуск, с Востока.
      -- Я действительно возвращаюсь домой с Востока, -- сказал Люк,  -- но
не в отпуск.
      Он решил прекратить дальнейшие расспросы:
      -- Я полицейский.
      -- Из  полиции? В самом деле? Это интересно.  Сын моей лучшей подруги
также служит по этой части. Очень интересные совпадения -- наша с вами по-
ездка в  одном поезде и тем более в одном купе. Видите ли, дело, ради кото-
рого я еду в Лондон, требует моего присутствия в Скотланд-Ярде!
      -- В самом деле?  -- спросил Люк и подумал: неужели будет  болтать до
самого Лондона?
      -- Да, я собралась ехать утром,  но исчез мой кот Пух... Как вы дума-
ете, не слишком ли поздно я еду? Ведь часы приема в СкотландЯрде не ограни-
чены?
      -- Я не думаю, что они принимают строго в определенное время, -- ска-
зал Люк.
      На некоторое время установилась тишина. Леди выглядела чемто встрево-
женной.
      -- Я думаю, что лучше всего обратиться прямо к начальству, -- сказала
она, -- Джон Вид хороший парень -- это наш констебль в Вичвуде, -- грамотно
говорит, приятный мужчина, но, знаете  ли,  я чувствую, он не тот  человек,
которому можно поручить серьезное  дело.  Он хорошо справляется с пьяницами
или с  шоферами, превышающими скорость. Но я совершенно  уверена, он не тот
человек, которому можно поручить дело об убийстве.
      -- Об убийстве?! -- Люк даже вздрогнул.
      -- Да, убийство, -- как ни в чем не бывало продолжала леди, -- я тоже
была поражена вначале. Не могла поверить в это. Думала -- мое воображение.
      -- Вы не ошиблись? -- вежливо спросил Люк.
      -- О  нет,  я  могла сомневаться в первый раз, но не во второй и, тем
более, не в третий.
      -- Не хотите ли вы сказать, что было несколько убийств?
      Леди спокойно подтвердила свое предположение:
      -- Боюсь,  что их много. Вот почему, я  думаю, лучше всего обратиться
прямо в Скотланд-Ярд и рассказать обо всем. Не правда ли, это самое лучшее,
что можно сделать?
      -- Да, наверное, вы правы, -- задумчиво посмотрел на нее Люк.
      "Они уж, наверное, знают, как поступать с такими деревенскими старуш-
ками. Не менее полудюжины приезжают каждую неделю в Лондон с сообщениями об
ужасных убийствах. В  Скотланд-Ярде  должен быть специальный отдел, занима-
ющийся такими делами".
      И  он  вообразил пожилого интенданта или хорошо обученного  вежливого
юного инспектора, тактично  говорящего: "Спасибо, мадам, мы очень вам приз-
нательны. Теперь вы можете  возвратиться  обратно и больше не волноваться".
Он мысленно улыбнулся при виде этой картины, "Почему у них  возникают такие
фантазии? Наверное, виновата скучная жизнь,  --  вот  и возникает страстное
желание чего-то необычного, страшной драмы..."
      -- Вы знаете, я, кажется, где-то читала... Это было дело Аберкомба --
он отравил много людей прежде, чем  возникло подозрение. К чему это я гово-
рю?.. О,  вспомнила -- он бросал какойто  особый взгляд  на свою жертву.  И
вскоре этот человек погибал. Я не могла поверить в такие ужасы, когда чита-
ла, но это правда!
      -- Что -- правда?
      -- Взгляд человека...
      Люк уставился  на нее. По лицу женщины пробежала  легкая тень, а при-
пухлые щеки побледнели.
      -- В первый раз я заметил этот взгляд, брошенный на  Эмми  Гиббс -- и
она  умерла.  А  потом были Картер и Томми Пирс. Вчера такой взгляд упал на
доктора Хамблеби, а он очень хороший человек. Картер, тот был пьяница, Том-
ми Пирс  -- ужасно наглый и  дерзкий мальчишка, постоянно  мучил маленьких,
крутил им руки и больно щипал.  Я не слишком огорчилась за них. Но Хамблеби
-- совсем другое дело, И самое страшное -- если бы я к нему пошла и предуп-
редила, он ни за что бы  не поверил. Наверное, только бы рассмеялся! И кон-
стебль Джон Вид также  не поверил бы нисколечко. Но в Скотланд-Ярде,  я ду-
маю, к этому делу отнесутся по-другому, ведь раскрытие серьезных преступле-
ний -- их прямой долг и  обязанность! -- Она повернулась к окну: -- Смотри-
те, мы уже прибываем, скоро  станция.  -- Леди замешкалась, собирая вещи  и
укладывая их в сумку: -- Спасибо вам, большое спасибо. Было так приятно по-
говорить с вами. Вот моя визитная карточка... Моя фамилия Пинкертон.
      -- Очень подходит для вас,  даже  слишком,  мисс Пинкертон [Известное
сыскное агентство "Пинкертон".  Пинкертон  -- герой многих детективов.], --
улыбнулся Люк,  но тут  же добавил, заметив ее смущение:  -- Меня зовут Люк
Фицвильям.

      Когда поезд остановился  и они вышли  на перрон. Люк  предложил  леди
взять такси.
      -- О нет, благодарю вас, я поеду на метро...
      -- Как хотите, желаю вам удачи.
      Мисс Пинкертон горячо пожала ему руку.
      -- Знаете, вначале я  подумала, что вы мне не верите, но  это, навер-
ное, только показалось.
      Люк почувствовал, что краснеет.
      -- Да, но в вашем рассказе сразу несколько  убийств! Трудно совершить
их и остаться вне подозрений, не так ли?
      -- Нет, нет, мой дорогой мальчик, -- покачала головой мисс Пинкертон,
-- очень легко убивать --  и  долгое  время,  и никто вас не заподозрит. На
преступника обычно падает в последнюю очередь.
      -- Может быть, вы и правы, -- задумчиво сказал Люк. -- Всего вам доб-
рого, успешного визита в Скотланд-Ярд.
      Мисс Пинкертон быстро затерялась в толпе. Но ее рассказ не выходил из
головы Люка.  "Столько жертв, точно на поле боя...  В Скотланд-Ярде ей рас-
кроют глаза..."


      ГЛАВА 2. НЕКРОЛОГ В ГАЗЕТЕ

      Джимми Лорример был близким и стариннейшим другом Люка. Обычно он ос-
танавливался у  Джимми, когда наезжал в Лондон. И  сейчас они весело, может
быть даже слишком, провели  вечер. Наутро Люк с тяжелой головой пил  кофе и
лениво просматривал свежие  газеты. Одна заметка так сильно его заинтересо-
вала, что Люк не обратил внимание на какой-то вопрос Джимми.
      -- Извини, пожалуйста, но я просто потрясен, -- сказал Люк.
      -- Что тебя так удивило -- политические новости?
      -- Нет, старина. -- Люк только усмехнулся. --  Странная штука: старая
леди, с которой я ехал вчера в поезде, сбита автомобилем.
      -- Ты уверен?
      -- Может быть, это и не  она, но фам