подготовьтесь к отъезду.
   Вирджиния кивнула. Она скинула теннисный  костюм,  надела  коричневое
дорожное платье, маленькую оранжевую шляпку и спустилась  вниз,  где  ее
уже ждал Энтони Возле него стоял тщательно перевязанный сундук.
   - Я хотел бы рассказать вам историю моей жизни, - заметил  он,  -  но
нам предстоит довольно хлопотливый вечер. Итак, что  должны  делать  вы?
Вызовите такси погрузите багаж, в том числе и этот сундук. Поезжайте  на
Паддингтонский вокзал. Скажите, чтобы  сундук  отнесли  в  левую  камеру
хранения. Я буду на  платформе.  Проходя  мимо  меня,  уроните  багажный
талон. Я подниму его и сделаю вид, что возвращаю вам, а  на  самом  деле
оставлю у себя. Уезжайте в Чимниз, а остальное предоставьте мне.
   - Просто не знаю, как вас  благодарить,  -  сказала  Вирджиния.  -  Я
чувствую себя ужасно виноватой: взвалила на вас  совершенно  незнакомого
человека, тем более - мертвеца...
   - Да бросьте... - откликнулся Энтони. - Мне  ведь  самому  интересно.
Если бы один из моих друзей, Джимми Макграт, был  здесь,  он  бы  сказал
вам, что такие дела в моем вкусе.
   Вирджиния удивленно смотрела на него:
   - Как вы сказали? Джимми Макграт? Энтони спокойно встретил ее взгляд:
   - Да. А что? Вы слышали о нем?
   - И совсем недавно.  -  Она  остановилась  в  нерешительности,  потом
продолжала:
   - Мистер Кейд. Мне нужно с вами поговорить. Не могли бы вы приехать в
Чимниз?
   - Вы увидите меня, миссис Ривел, и очень скоро. Обещаю вам. А  теперь
конспираторы уходят. Конспиратор А  выскальзывает  через  заднюю  дверь.
Конспиратор Б в сиянии славы отправляется через парадную дверь к такси.
   План их с успехом осуществился. Энтони тоже взял такси,  появился  на
платформе и благополучно подобрал оброненный талон.  Потом  он  уехал  и
вернулся на  подержанной,  дряхлой  машине,  которую  нанял  еще  утром,
рассчитывая, что она может ему понадобиться. На вокзале он вручил  билет
носильщику, который забрал сундук и погрузил его в машину.
   Энтони выехал из Лондона, миновал Ноттинг Хилл,  Шефердс  Буш,  потом
свернул на голдхаукскую дорогу, проехал Брентфорт и Ханслоу и направился
в сторону Стайнса. Это был довольно  загруженный  машинами  участок.  Ни
отпечатки колес, ни следы не  должны  были  бросаться  в  глаза.  Энтони
выбрал место и остановился. Для начала он залепил грязью  номер  машины.
Потом, Дождавшись, пока дорога опустеет, -  он  открыл  сундук,  выволок
труп Джузеппе и аккуратно положил его в кювет так, чтобы его не освещали
фары проезжающих машин.
   Потом он вернулся к машине и уехал.  Вся  операция  заняла  не  более
полутора минут. Он свернул направо, чтобы возвратиться  в  Лондон  через
Вернхам Бичез. Там он вновь остановился, зашел поглубже в лес и залез на
большое дерево. Это был своего рода подвиг, даже для Энтони. В небольшое
дупло, оказавшееся рядом с одной из верхних ветвей,  он  засунул  пакет,
завернутый в коричневую бумагу. "Очень неглупый способ прятать пистолет,
- похвалил он сам себя. - Ищут обычно на земле или в воде. Но едва ли  в
Англии найдется несколько человек, способных забраться на это дерево!"
   Возвратившись в Лондон, он снова  заехал  на  Паддингтонский  вокзал.
Здесь он оставил сундук, на этот раз в другой камере  хранения,  в  зале
прибытия. Ему давно уже мерещились дымящиеся  бифштексы,  сочные  свиные
отбивные и огромные груды жареного картофеля. Но, взглянув на  часы,  он
решительно тряхнул головой, отгоняя мысль о  еде.  Заправив  машину,  он
снова выехал из Лондона. На этот раз на север.
   Было около  половины  двенадцатого,  когда  он  остановил  машину  на
дороге, ведущей в чимнизский парк. Он легко перебрался  через  ограду  и
направился к дому. Идти оказалось дальше,  чем  он  предполагал,  и  под
конец он перешел на бег. Огромная серая  масса  возникла  из  темноты  -
древняя громада Чимниза. Вдали пробили часы - три четверти.
   11.45 - время, упомянутое в записке. Энтони  поднялся  на  террасу  и
внимательно оглядел здание. Там царили темнота и спокойствие.  "Рано  же
они ложатся спать, эти политиканы", - пробормотал  Энтони.  И  вдруг  он
услышал звук, звук выстрела. Энтони стремительно обернулся. Звук, он был
уверен, донесся из дома. Он подождал с минуту, но все было тихо, как  на
кладбище. Подождав еще, он подошел к одному из высоких французских окон,
из-за которого донесся настороживший его звук.  Он  подергал  за  ручки.
Окно было заперто.  Он  попробовал  открыть  соседние  окна,  все  время
настороженно прислушиваясь. Но ничто не нарушало тишину.
   В конце концов, решил он, ему просто послышалось А  может  быть,  это
стрелял в лесу какой-нибудь браконьер. Разочарованный и раздосадованный,
он повернулся и пошел назад через парк.
   Отойдя немного, он еще раз обернулся, и в  этот  момент  в  одном  из
верхних окон вспыхнул свет. В следующее мгновение свет погас и все опять
погрузилось в темноту.

10. Чимниз

   Инспектор Бэдсворти в своем кабинете. Время -  8.30  утра.  Инспектор
Бэдсворти - высокий, полный человек с тяжелой, размеренной  походкой.  В
минуты профессионального напряжения склонен к одышке.  В  присутственном
помещении - констебль Джонсон, новичок в полиции. У него всегда какой-то
простодушно-удивленный взгляд,  придающий  ему  сходство  с  только  что
вылупившимся птенцом.
   Телефон на столе резко зазвонил, и  инспектор,  со  свойственной  ему
тяжеловесной медлительностью, снял трубку.
   - Да. Полицейский участок Маркет Бейсинг. Инспектор Бэдсворти. Что?!
   Интонация инспектора  меняется.  Точно  так  же,  как  он,  инспектор
Бэдсворти - лицо более значительное, чем Джонсон, так  есть  люди  более
значительные, чем он сам.
   - Слушаю вас, милорд. Прошу прощения, милорд? Я не совсем  расслышал,
что вы сказали.
   Долгая пауза, во время которой инспектор слушает, причем целая  гамма
выражений сменяется на  его  обычно  бесстрастном  лице.  Наконец  после
короткого "Сию минуту, милорд" он кладет трубку.
   Утвердив трубку на телефоне,  инспектор  повернулся  к  Джонсону,  на
глазах раздуваясь от важности.
   - От его светлости... В Чимнизе... убийство...
   - Убийство?! - отозвался пораженный Джонсон.
   - Да, убийство, - с большим удовлетворением подтвердил инспектор.
   - Ну и ну! Да ведь у нас никогда не бывало убийств -  я,  по  крайней
мере, не слышал, если не считать того случая, когда Том  Пирс  застрелил
свою подружку.
   - Да и то, по правде говоря, нельзя назвать  убийством.  Так,  пьяный
скандал, - пренебрежительно заметил инспектор.
   - Его ведь даже не повесили, - согласился Джонсон. - Но теперь-то это
серьезно, да, сэр?
   - Можешь не сомневаться,  Джонсон.  Один  из  гостей  его  светлости,
иностранный джентльмен, найден мертвым. Окно открыто, и на земле следы.
   - Жаль, что джентльмен - иностранец, - в голосе Джонсона  послышалось
разочарование: это делало убийство менее серьезным - ему  казалось,  что
иностранцы как-то более подвержены убийствам.
   - Его светлость страшно волнуется - мы зайдем за доктором  Картрайтом
и сразу же поедем туда. Я надеюсь, они догадаются не трогать следы...
   Бэдсворти на, седьмом небе от счастья. Убийство! В Чимнизе! Инспектор
Бэдсворти ведет расследование. Полиция располагает уликами. Сенсационный
арест.  Вышеупомянутый  инспектор  становится  знаменитым   и   получает
повышение. "Только бы не вмешался Скотланд-Ярд!"  -  подумал  инспектор.
Эта  мысль  сразу   же   испортила   ему   настроение.   В   сложившихся
обстоятельствах появление Скотланд-Ярда было вполне вероятно.
   Они зашли к  доктору  Картрайту.  Доктор,  еще  сравнительно  молодой
человек, проявил жгучий интерес к убийству. Его  реакция  была  примерно
такая же, как у Джонсона.
   - Черт возьми, - воскликнул он, - у нас не бывало убийств со  времени
Тома Пирса.
   Все трое погрузились в  маленькую  машину  доктора  и  направились  в
Чимниз.  Проезжая  мимо   местной   гостиницы,   называвшейся   "Веселые
крикетисты", доктор заметил стоявшего в дверях человека.
   - Неизвестный, - сказал он. - Довольно симпатичный парень. Интересно,
давно он приехал? И зачем  торчит  в  дверях  "Крикетистов"?  Я  никогда
прежде не встречал его. Должно быть, он появился ночью.
   - Он приехал не на поезде, - откликнулся  Джонсон.  Его  брат  служил
носильщиком на местной станции, и Джонсон всегда знал всех приезжающих и
отъезжающих.
   - Кто вчера приехал в Чимниз? - спросил инспектор.
   - Леди Эйлин, она приехала в 3.40 и два джентльмена с ней, американец
и молодой армейский капитан - оба без слуг.  Его  светлость  приехали  в
5.40  с  иностранным  джентльменом,  тем  самым,   которого   убили,   с
джентльменом был слуга. Мистер Эверсли приехал тем же поездом.  В  17.25
приехали миссис Ривел и еще  один  джентльмен,  похожий  на  иностранца,
лысый и с крючковатым носом. Горничная миссис Ривел приехала в 8.56.
   Джонсон остановился, запыхавшись:
   - А к "Крикетистам" никто не приезжал? Джонсон  отрицательно  покачал
головой.
   - Выходит, он приехал на машине, - заключил инспектор. - Джонсон,  на
обратном пути зайдите в гостиницу  и  расспросите  там.  Мы  должны  все
узнать об этом неизвестном. Он  очень  загорелый,  этот  джентльмен.  Не
исключено, что он тоже иностранец.
   Инспектор кивнул, приняв вид  необыкновенно  проницательный,  как  бы
давая понять, насколько он бдителен, - настолько, что ни одна деталь  не
укроется от него.
   Машина приблизилась к Чимнизу и въехала в парковые  ворота.  Описание
этого исторического места можно найти в любом  путеводителе.  Оно  также
упоминается под номером 3 в "Исторических  домах  Англии",  21  фунт  за
экземпляр.  По   четвергам   из   Миддинхэма   отправляются   экскурсии,
осматривающие открытые для  публики  части  усадьбы.  Поэтому  описывать
Чимниз представляется излишним.
   У входа их встречал дворецкий с безупречными манерами. В этих стенах,
говорил его вид, не привыкли к убийствам. Но настали скверные  дни.  Так
давайте  же  встретим  несчастье  с  безупречным  хладнокровием,   будем
стараться жить так, словно ничего не случилось.
   - Его светлость  ждёт  вас,  -  сказал  дворецкий.  Он  провел  их  в
маленькую комнату, служившую лорду  Катерхэму  убежищем  от  окружающего
великолепия.
   - Полиция, милорд, и доктор Картрайт.
   Лорд Катерхэм возбужденно расхаживал по комнате:
   -  А,  инспектор,  наконец-то.  Весьма  признателен.  Как  поживаете,
Картрайт? Очень скверная история. Очень скверная.
   И лорд Катерхэм принялся лихорадочно теребить руками  свою  шевелюру,
растрепав ее до такой степени, что стал еще меньше, чем обычно, походить
на пэра королевства.
   - Где тело? - стараясь попасть в деловой тон, спросил Картрайт.
   Лорд Катерхэм обернулся к нему, как будто  обрадовавшись  возможности
перейти к делу:
   - В зале заседаний, там, где его нашли. Я приказал ничего не трогать.
Мне казалось... э-э... что так нужно поступать в подобных случаях...
   - Совершенно верно, милорд, - подтвердил инспектор. Он достал блокнот
и карандаш. - А кто обнаружил тело? Вы?
   - Боже мой, нет, - ответил лорд. - Не думаете же вы, что я просыпаюсь
в такую рань? Нет, его нашла служанка. Представляю, как она заорала! Сам
я, правда, не слышал. Потом пришли сказать мне, я встал и спустился:  он
действительно лежал там.
   - И вы узнали в нем одного из ваших гостей?
   - Именно так, инспектор.
   - Как его имя?
   Этот простой вопрос,  казалось,  расстроил  лорда.  Раз  или  два  он
открывал рот и закрывал его снова. Наконец он промямлил:
   - Вы спрашиваете, вы спрашиваете, как его имя?
   - Да, милорд.
   - Видите ли... - Лорд обвел комнату глазами, как бы  в  надежде,  что
его осенит вдохновение. - Его звали... да, я  бы  сказал,  звали...  да,
именно так... граф Станислав.
   Лорд Катерхэм вел  себя  так  странно,  что  инспектор  оторвался  от
блокнота, куда приготовился записать имя, и уставился  на  лорда.  Но  в
этот момент, очень кстати для сконфуженного пэра, их прервали. Открылась
дверь, и в  комнату  вошла  девушка  -  высокая,  стройная,  смуглая,  с
привлекательным мальчишеским лицом и очень  решительными  манерами.  Это
была леди Эйлин Брент, старшая дочь лорда, в  домашнем  кругу  звавшаяся
Бандл. Она кивнула остальным и сразу же заговорила с отцом.
   - Я нашла его, - объявила она.
   В первый момент инспектор  чуть  было  не  сорвался  с  места,  решив
почему-то, что леди захватила в плен кровавого убийцу, но очень скоро до
него дошло, что говорит она совсем о другом.
   Лорд Катерхэм облегченно вздохнул:
   - Молодец. Что же он сказал?
   - Он сейчас же выезжает. Нам следует соблюдать благоразумие.
   Лорд досадливо поморщился:
   - Именно такой глупости и можно  было  ожидать  от  Джорджа  Ломакса.
Однако он  приедет,  и  я  умываю  руки.  -  Лорд,  казалось,  несколько
приободрился.
   - Так вы говорите, убитого звали  граф  Станислав?  -  вдруг  спросил
доктор.
   Отец и дочь обменялись короткими как молния взглядами и лорд довольно
высокомерно ответил:
   - Ну да. Я же только что сказал.
   - Я лишь потому спросил, что мне показалось, вы  не  были  совершенно
уверены в этом? - робко объяснил Картрайт.
   Лорд укоризненно посмотрел на него.
   - Я проведу вас в зал заседаний, - сказал он, несколько оживляясь.
   Все последовали за ним, при этом  замыкавший  шествие  инспектор  все
время зорко оглядывался по сторонам, словно рассчитывал обнаружить улики
за дверью или в картинной раме.
   Лорд Катерхэм достал из кармана ключ, отпер дверь и распахнул ее. Все
вошли в большую комнату, обшитую дубовыми панелями,  с  тремя  высокими,
выходящими на террасу окнами. В комнате стоял  длинный  обеденный  стол,
несколько дубовых комодов и несколько красивых,  старинных  стульев.  На
стенах висели портреты почивших Катерхэмов  и  других  родственников.  У
левой стены, примерно посередине между окнами и дверью, на спине, широко
раскинув руки, лежал человек.
   Доктор Картрайт подошел к трупу  и  опустился  на  колени.  Инспектор
занялся изучением окон. Среднее было притворено, но не заперто.  Снаружи
на  ступеньках  были  видны  следы,  поднимавшиеся  к   окну   и   затем
спускавшиеся обратно в парк.
   - Все ясно, - кивнув, произнес инспектор.  -  Но  следы  должны  были
остаться и внутри, Почему же их нет на паркете?
   - Я знаю,  почему,  -  вмешалась  Бандл.  -  Сегодня  утром  служанка
натирала пол и только под конец  увидела  труп.  -Понимаете,  когда  она
пришла сюда, было еще темно... Она прошла прямо к окну,  подняла  шторы,
начала натирать пол и, естественно, ничего не  увидела,  поскольку  труп
лежал в другом конце комнаты. Лишь потом она наткнулась на него.
   Инспектор кивнул.
   - Ну что  ж,  -  начал  лорд  Катерхэм,  которому  хотелось  поскорее
освободиться, - я покидаю вас, инспектор. Вы можете найти меня,  если...
э-э... я вам понадоблюсь. Но скоро из Виверн Эбби приедет мистер  Джордж
Ломакс, он  сможет  вам  рассказать  намного  больше,  чем  я.  Вы  сами
убедитесь, когда он приедет.
   Не   дожидаясь   ответа,   лорд   Катерхэм   предпринял   решительное
отступление.
   - Черт бы побрал этого Ломакса, - пробормотал он. - Впутал меня в эту
историю... В чем дело, Тредвелл?
   Убеленный сединой дворецкий почтительно тронул его за локоть:
   - Поскольку  вы,  милорд,  были  заняты,  я  взял  на  себя  смелость
распорядиться завтраком. В столовой все приготовлено.
   - Я даже подумать не могу о еде, - мрачно ответил лорд, поворачиваясь
и направляясь в столовую. - Даже представить себе не могу...
   Бандл взяла его под руку, и они вместе вступили в столовую.
   На  буфете  стояло  с  десяток  тяжелых,   золотых,   блюд,   которые
поддерживались горячими с помощью патентованных приспособлений.
   - Омлет, - объявил лорд Катерхэм, поднимая крышку, - яйца с  беконом,
почки, жареная дичь, рыба, холодная ветчина, холодный фазан. Я ничего не
хочу из этого, Тредвелл. Будьте добры, скажите, чтобы мне сварили яйцо.
   - Слушаю, милорд.
   Тредвелл удалился. Между тем лорд Катерхэм  в  какой-то  задумчивости
положил себе на тарелку порядочную порцию почек и  бекона,  налил  чашку
кофе и сел за стол. Бандл уже приступила к яичнице с ветчиной.
   - Я ужасно проголодалась, - сказала она  с  набитым  ртом.  -  Должно
быть, от волнения.
   - Все это хорошо вам, молодым, -  проворчал  ее  отец.  -  Вы  любите
волноваться.  Мое  же  здоровье   требует   осмотрительности.   Избегать
всяческих волнений - вот что сказал сэр Абнер Уилс - всяческих волнений.
Легко говорить человеку, сидящему в своем кабинете на Харлей-стрит.  Как
я могу избегать волнений, когда этот  осел  Ломакс  взваливает  на  меня
дела, вроде этого. Впредь буду тверже.
   Печально кивнув  головой,  лорд  Катерхэм  поднялся  и  положил  себе
ветчины.
   - Ничего, - весело сказала Бандл, - скоро приедет Джордж. По телефону
он нес что-то бессвязное. Через пару минут он будет  здесь  и  прожужжит
нам все уши, твердя о благоразумии и улаживании скандала.
   Эта перспектива заставила лорда Катерхэма застонать.
   - Он уже встал? - спросил лорд.
   -  Он  сказал  мне,  -  ответила  Бандл,  -  что  диктовал  письма  и
меморандумы аж с семи утра.
   - Есть чем гордиться! - заметил ее отец. - Эти  государственные  люди
необыкновенно глупы. Они заставляют своих секретаре подыматься  в  самое
несусветное время, чтобы диктовать им  всякий  вздор.  Если  бы  приняли
закон, запрещающий им вставать раньше одиннадцати,  сколько  пользы  это
принесло бы нации! По  крайней  мере,  они  бы  не  успевали  наговорить
столько чепухи. Ломакс все время твердит мне о моей позиции. Как будто у
меня есть какая-нибудь позиция! Кому в наши дни охота быть пэром!
   - Никому, - откликнулась Бандл. - Любой  охотнее  согласится  открыть
процветающую пивную.
   Совершенно бесшумно в столовой появился  Тредвелл  с  двумя  вареными
яйцами на меленьком серебряном подносе, который он поставил перед лордом
Катерхэмом.
   - Что это, Тредвелл? - вяло спросил  лорд,  с  отвращением  глядя  на
поднос.
   - Вареные яйца, милорд.
   - Ненавижу вареные яйца, - недовольно пробурчал лорд. - Они абсолютно
безвкусны. Мне противно даже смотреть на них.  Пожалуйста,  унесите  их,
Тредвелл.
   - Слушаю, милорд. -  И  Тредвелл,  и  вареные  яйца  исчезли  так  же
бесшумно, как появились.
   - Слава Богу, в этом доме  поздно  встают,  -  серьезно  сказал  лорд
Катерхэм. - Когда наши гости проснутся, нам придется,  по-видимому,  все
рассказать.
   Он вздохнул.
   - Кто же все-таки убил его? - осведомилась Бандл. - И зачем?
   - К счастью, это не  наша  забота,  -  ответил  лорд.  -  Пусть  ищет
полиция. Хотя вряд ли инспектор Бэдсворти способен что-нибудь найти.  На
самом деле, я думаю, это сделал Айзекстайн.
   - То есть?
   - Всебританский синдикат.
   - Зачем бы это понадобилось мистеру Айзекстайну, если  он  специально
приехал сюда, чтобы повидаться с убитым?
   - Высокая политика и финансы, - туманно объяснил лорд. - Кстати, я не
удивлюсь, если этот господин имеет привычку рано вставать. Чувствую,  он
вот-вот свалится на нас. У них в Сити это принято. Ты можешь быть  сколь
угодно богат, но при этом все равно успевать к поезду в 9.17.
   Через открытое окно донесся шум мощного мотора.
   - Ломакс! - воскликнула Бандл.
   Отец и дочь высунулись из окна и приветствовали пассажира подъехавшей
к дому машины.
   - Мы здесь, друг мой, мы здесь! -  крикнул  лорд  Катерхэм,  поспешно
дожевывая кусок ветчины.
   Джордж не обнаружил  желания  забраться  в  окно.  Он  прошел  сквозь
входную дверь и появился, предводительствуемый Тредвеллом. Последний тут
же снова растворился.
   - Позавтракайте с нами, - предложил лорд, пожав гостю руку. -  Хотите
почек?
   Джордж нетерпеливым жестом отринул почки:
   - Какое ужасное бедствие, ужасное, ужасное!
   - В самом деле, ужасное. Немного рыбы?
   - Нет, нет. Надо все уладить. Любой ценой надо все уладить!
   Ка