наю вас немного бояться.
   - Какая чепуха, моя дорогая.
   - Нет, в самом деле. Вы... вы все так подмечаете.
   - О да, - не без гордости проговорил мистер  Тривз,  -  мои  глаза  и
сейчас видят не хуже, чем раньше.
   Он помолчал, потом добавил:
   - Вот только не могу  в  данный  момент  с  уверенностью  сказать,  к
счастью это или нет.
   - Как же это может быть к несчастью? Мистер Тривз с сомнением покачал
головой:
   - Порой возникает такая ситуация, когда ответственность за  все,  что
происходит или может произойти, ложится целиком на плечи того  человека,
который  знает  или  видит  больше,  чем  другие.  И  тогда  ему  самому
приходится решать, как поступить. Ошибаться нельзя, а правильное решение
далеко не всегда очевидно.
   Вошел Хэрстл, неся на подносе чашечки с кофе.
   Предложив  напиток  сначала  Мэри  и  старому  адвокату,   он   затем
направился через комнату к Томасу Ройду. Потом, следуя  указаниям  Мэри,
поставил поднос на низкий столик и удалился.
   Кэй отозвалась из-за плеча Тэда:
   - Мы подождем, пока кончится мелодия.
   Мэри поднялась, чтобы отнести Одри ее кофе, мистер Тривз  сопровождал
ее. У балконной двери Мэри остановилась, и мистер Тривз  выглянул  из-за
ее плеча на террасу.
   Одри сидела на парапете. В ярком свете луны ее красота  ожила  -  это
была красота, рожденная не кистью художника,  а  резцом  скульптора.  Ее
профиль поражал чистотой  линий:  нежные  очертания  подбородка  и  губ,
маленький прямой  нос,  благородные  линии  лба,  надбровий,  скул.  Эта
красота должна была остаться у Одри Стрэндж до конца дней,  ибо  красива
была сама основа. Платье с блестками, которое Одри надела в этот  вечер,
только усиливало эффект лунного света. Она сидела совершенно неподвижно;
Невил Стрэндж молча стоял и смотрел на нее.
   Но вот он сделал шаг вперед.
   - Одри, - сказал он, - ты...
   Она шевельнулась, легким  движением  соскочила  с  парапета  и  вдруг
быстро поднесла руку к уху.
   - О! Моя сережка... Я ее, наверное, уронила.
   - Куда? Дай я посмотрю.
   Оба наклонились, неловкие и смущенные,  и,  наклоняясь,  столкнулись.
Одри отшатнулась, а Невил воскликнул:
   - Стой, секунду... моя запонка... она  запуталась  в  твоих  волосах.
Стой смирно.
   Она стояла не шелохнувшись, пока он освобождал запонку.
   - Ой, ты их с корнем выдергиваешь... какой ты  неловкий,  Невил.  Ну,
пожалуйста, нельзя ли побыстрее?
   - Прости, руки совсем как чужие.
   Лунный свет был достаточно ярок для двух свидетелей этой сцены, чтобы
видеть то, чего не могла видеть Одри, а именно:  дрожащие  руки  Невила,
когда он торопливо  пытался  высвободить  запонку  из  гущи  серебристых
волос.
   Но Одри и саму бил озноб - словно ей вдруг стало холодно.
   Мэри Олдин  от  неожиданности  вздрогнула,  когда  за  спиной  у  нее
раздался спокойный голос Томаса Ройда:
   - Извините...
   Томас протиснулся между ней и мистером Тривзом и вышел на террасу.
   - Может быть, мне попробовать, Стрэндж? - спросил он.
   При его появлении Невил выпрямился, они с Одри торопливо отодвинулись
друг от друга.
   - Все в порядке. Готово.
   Его лицо было совсем бледным.
   - Ты замерзла, - Томас взял Одри под руку. - Пойдем  в  дом,  там  ты
выпьешь кофе.
   Они направились к двери  в  гостиную,  а  Невил,  отвернувшись,  стал
смотреть в сторону моря.
   - Я как раз несла тебе твою чашку, - встретила ее Мэри Олдин,  -  но,
наверное, тебе лучше выпить кофе в гостиной.
   - Да, - согласилась Одри, - наверное, лучше в гостиной.
   Все вернулись в комнату. Тэд и Кэй уже  не  танцевали.  Часы  пробили
четверть десятого. Дверь открылась, и в гостиную вошла высокая сухопарая
женщина в черном.
   - Наилучшие  пожелания  миледи  всем  присутствующим,  -  почтительно
произнесла она. - Миледи будет рада  видеть  мистера  Тривза  у  себя  в
комнате.

VI

   Леди Трессилиан  приняла  мистера  Тривза  с  видимым  удовольствием.
Наконец-то  она  могла  поговорить  с  человеком,  который   не   только
принадлежал к ее кругу, но и разделял во многом ее взгляды.
   Вскоре их уже уносил поток приятных воспоминаний о минувших днях,  об
общих друзьях. Оживленная беседа длилась около получаса.
   -  Ах,  -  сказала  наконец  леди  Трессилиан  с   глубоким   вздохом
удовлетворения, - вы доставили мне огромное удовольствие! Что может быть
лучше, чем обменяться сплетнями и припомнить старые скандальные истории.
   - Чуть-чуть злословия, - согласился  мистер  Тривз,  -  действительно
придает жизни пикантную остроту.
   - Кстати, - сказала леди Трессилиан, - мне было бы интересно  узнать,
что вы думаете о нашем случае извечного треугольника.
   На лице мистера Тривза отразилось вежливое недоумение.
   - Простите, какой треугольник?
   - О, только не говорите мне, что вы ничего не заметили! Невил  и  его
жены.
   - Ах, это!  Нынешняя  миссис  Стрэндж  исключительно  привлекательная
молодая женщина.
   - Как и Одри, - добавила леди Трессилиан.
   - В ней тоже есть шарм - это несомненно, - согласился мистер Тривз.
   - Уж не хотите ли вы мне  сказать,  что  понимаете  мужчину,  который
оставляет Одри - человека редких душевных качеств - ради...  ради  такой
женщины, как Кэй! - воскликнула леди Трессилиан.
   Мистер Тривз на это ответил очень спокойно:
   - Прекрасно понимаю. Подобные вещи случаются часто.
   - Отвратительно. Будь я мужчиной, Кэй очень скоро бы мне наскучила, и
я бы пожалела, что выставила себя таким дураком!
   - И такое тоже часто бывает. Эти внезапные страстные увлечения  редко
длятся долго.
   - И что же происходит тогда? - заинтересовалась леди Трессилиан.
   - Обычно, - ответил мистер Тривз, - стороны приспосабливаются друг  к
другу. Весьма часто имеет место второй развод.  В  этом  случае  мужчина
подыскивает  третью  партию  -  кого-нибудь,  кто  сочувственно  к  нему
относится.
   - Ерунда! Невил все-таки не какой-то мормон, как некоторые  из  ваших
клиентов!
   - Иногда происходит восстановление  первого  союза.  Леди  Трессилиан
решительно покачала головой.
   - Это исключено! У Одри слишком много гордости.
   - Вы так думаете?
   - Я в этом уверена. И, пожалуйста, не качайте головой!
   - Мой опыт свидетельствует, - веско заговорил  мистер  Тривз,  -  что
там, где речь идет о любви, женщины мало думают о гордости, если  вообще
о ней думают. Гордость - это нечто, что не сходит  у  них  с  языка,  но
никогда не проявляется в делах и поступках.
   - Вы не понимаете Одри.  Она  истово  любила  Невила.  Пожалуй,  даже
слишком истово. Когда он оставил ее ради этой девчонки - хотя я не  виню
одного его, - эта особа преследовала его повсюду, а  вы  знаете  мужскую
натуру! - Одри больше никогда не хотела его видеть.
   Мистер Тривз легонько кашлянул.
   - И все же, - заметил он, - она здесь!
   - Ну, знаете, - раздраженно возразила  леди  Трессилиан,  -  я  и  не
претендую на то, чтобы понять все эти современные представления о жизни.
Мое мнение, что Одри здесь лишь затем, чтобы показать, насколько ей  все
безразлично.
   - Очень возможно, - сказал  мирно  мистер  Тривз.  -  Сама  она,  без
сомнения, примерно так и считает.
   - Вы хотите сказать, - спросила леди Трессилиан,  -  что,  по  вашему
мнению, Одри все еще сохнет по Н ев илу и что... Ну нет! в это я никогда
не поверю!
   - Но это  и  не  исключено,  -  ответил  мистер  Тривз  со  спокойной
уверенностью.
   - Я не позволю, - заявила леди Трессилиан. - Я  не  допущу  такого  в
моем доме.
   - Однако вы встревожены, не так ли? -  проницательно  заметил  старый
адвокат. - Уже есть напряженность. Я почувствовал ее в воздухе.
   - Значит, вам тоже это показалось? - быстро спросила леди Трессилиан.
   - Да. И я теряюсь в догадках,  должен  сознаться.  Подлинные  чувства
сторон остаются туманными, но, по моему мнению, пороху кругом понасыпано
предостаточно. И взрыв может произойти в любую минуту.
   - Вы разглагольствуете, словно Гай Фокс. Довольно. Лучше посоветуйте,
что мне делать, - попросила леди Трессилиан.
   Мистер Тривз воздел руки.
   - Право, даже и не знаю, что тут можно посоветовать. Во всем  этом  -
интуиция меня не обманывает - есть свой центр, свой фокус. Если  бы  нам
удалось его найти... но, увы, слишком много неясностей.
   - Во всяком случае, я ни за что  не  стану  просить  Одри  уехать,  -
упорствовала леди Трессилиан. - По  моим  наблюдениям,  в  этой  трудной
ситуации она ведет себя безупречно: она держится неизменно  вежливо,  но
не более того. Я считаю ее поведение безукоризненным.
   - О, вполне, вполне. Но тем не  менее,  это  производит  на  молодого
Стрэнджа совершенно очевидный эффект.
   - Невил, - строгим голосом сказала  леди  Трессилиан,  -  ведет  себя
плохо. Я поговорю с ним об этом. Но и ему я ни в  коем  случае  не  могу
отказать от дома. Мэтью практически считал его своим приемным сыном.
   - Я знаю.
   Леди Трессилиан вздохнула и, понизив голос, спросила:
   - Вы знаете, что Мэтью утонул здесь? - Да.
   - Многие тогда удивлялись, почему я осталась в этом доме. Как глупо с
их стороны! Здесь я всегда чувствую Мэтью рядом  с  собой.  Им  наполнен
весь дом. В любом другом месте я чувствовала бы себя покинутой и чужой.
   Она замолчала, потом через некоторое время продолжила:
   - Поначалу я надеялась, что до нашей встречи вряд ли  осталось  много
времени. Особенно когда здоровье стало оставлять меня. Но, похоже,  я  -
словно старые ворота - из тех инвалидов, которые скрипят, да держатся.
   Она в сердцах ткнула подушку.
   - Могу вас заверить, что эта отсрочка не доставляет мне удовольствия!
Я всегда надеялась, что мой час придет и я встречу смерть лицом к  лицу,
а не буду ждать, пока она крадется позади меня, заглядывая через плечо и
заставляя меня, беспомощного инвалида, опускаться от одного  унижения  к
другому. Чем слабее я становлюсь, тем больше моя зависимость  от  других
людей!
   - Но очень преданных людей, я уверен. У вас преданная горничная?
   - Баррет? Та, что проводила вас наверх?  Покой  моей  жизни!  Угрюмая
старая алебарда, преданная абсолютно. Я уж и не помню, с каких  пор  она
со мной.
   - И должен заметить, вам повезло, что у вас есть мисс Олдин.
   - Вы правы. Мне действительно повезло, что у меня есть Мэри.
   - Она ваша родственница?
   - Очень дальняя. Она - одно из тех самоотверженных созданий,  которые
постоянно приносят свою жизнь в жертву другим людям.  Она  ухаживала  за
своим отцом - умным, но очень строгим  человеком.  После  его  смерти  я
попросила ее поселиться со мной, и я благословила тот  день,  когда  она
переступила порог этого дома. Вы представить себе не можете, что за ужас
большинство компаньонок. Никчемные, нудные  создания.  Их  бестолковость
способна свести с ума. Они и компаньонками-то становятся просто  потому,
что ни на что другое не годны.  Иметь  подле  себя  Мэри  -  начитанную,
интеллигентную женщину -  чудесно.  У  нее  в  самом  деле  превосходная
голова, совершенно мужской склад ума. Она много и вдумчиво читала, с ней
можно говорить на любую тему. Представьте, и в быту она так же умна, как
и в общении. Она прекрасно управляет домом, все слуги при ней довольны -
теперь среди них нет ссор и зависти, уж не знаю, как  ей  удалось  этого
добиться, врожденный такт, я полагаю.
   - Давно она живет у вас?
   - Двенадцать лет -  нет,  больше.  Тринадцать-четырнадцать,  примерно
так. С нею мне стало намного легче.
   Мистер Тривз кивнул.
   Леди Трессилиан, внимательно наблюдавшая за ним, вдруг спросила:
   - Я заметила, вас что-то беспокоит?
   - Пустяк, - ответил мистер Тривз. - Сущий пустяк.  Но  у  вас  острый
глаз, должен вам сказать.
   -  Мне  нравится  изучать  людей,  -   призналась   польщенная   леди
Трессилиан.  -  Я  сразу  всегда  определяла,  если   Мэтью   чем-нибудь
встревожен.
   Она вздохнула и бессильно откинулась на подушки.
   - Сейчас я должна попрощаться  с  вами,  -  сказала  она  без  лишних
церемоний.
   Это  означало  окончание  аудиенции   у   Королевы,   обидеться   или
оскорбиться этим было немыслимо.
   -  Я  очень  устала.  Но  я  получила   огромное,   просто   огромное
удовольствие. Приходите вскоре навестить меня еще.
   -  Можете  не  сомневаться,  что  я   воспользуюсь   вашим   любезным
приглашением. Я только надеюсь, что не слишком долго утомлял вас  своими
разговорами.
   -  Нет-нет,  что  вы.   Усталость   всегда   наваливается   на   меня
неожиданно... Если вас не затруднит, прежде чем уйти, позвоните за меня,
пожалуйста.
   Мистер Тривз осторожно потянул толстый старинный шнур звонка, который
заканчивался огромной кистью.
   - Это пережило века, - заметил он.
   - Мой звонок? О да. Новомодные электрические  звонки  определенно  не
для меня. По меньшей мере половину времени они не работают,  как  вы  ни
жмите на эти кнопки! Этот же никогда не подводит. Он  звонит  в  комнате
Баррет наверху -  колокольчик  висит  прямо  над  ее  кроватью.  Поэтому
никогда нет никакой задержки. А если вдруг и есть, так я ей живо позвоню
еще разок.
   Когда мистер Тривз был уже за дверью, он услышал настойчивое звяканье
колокольчика где-то над  головой  и  улыбнулся  про  себя:  Баррет  явно
утратила былую расторопность. Он поднял глаза и увидел провода,  которые
тянулись по потолку, Баррет уже  торопливо  отмеряла  вниз  один  пролет
ступеней, направляясь в комнату своей хозяйки. На мистера Тривза она  не
обратила ни малейшего внимания.
   Он же, задумавшись о своем, не торопясь спустился по лестнице, решив,
что вниз сумеет добраться и без помощи лифта, имевшегося в доме. У  него
был вид человека, который не знает, на что решиться.
   Он застал всю компанию в сборе в гостиной, и Мэри тут  же  предложила
бридж, но мистер Тривз вежливо отказался,  сославшись  на  то,  что  ему
скоро пора собираться домой.
   - Мой отель, - сказал он, - старомоден. Хозяева рассчитывают, что все
жильцы будут на месте до полуночи.
   - Но до полуночи еще далеко - сейчас всего половина одиннадцатого,  -
возразил Невил. - Я надеюсь, входная дверь не запирается?
   - Вы знаете, нет. Сомневаюсь, чтобы она запиралась даже на  ночь.  Ее
закрывают   в   девять,   но   нужно   лишь   повернуть   ручку,   чтобы
беспрепятственно войти. Люди здесь очень неосторожны,  но,  надеюсь,  их
доверие к местным жителям вполне оправданно.
   - Я могу поручиться, что днем здесь дверей вообще никто не  запирает,
- заверила его Мэри. - Наша, например, весь день открыта  настежь,  хотя
на ночь мы все-таки закрываем ее на ключ.
   - А что из себя представляет этот  "Бэлморал  Корт"?  -  спросил  Тэд
Латимер. - С виду - высокое архитектурное недоразумение в  викторианском
стиле.
   - Здание вполне оправдывает свое имя, - сказал мистер Тривз. - В  нем
чувствуется  основательный  викторианский  комфорт.   Хорошие   кровати,
хорошая кухня, вместительные викторианские  гардеробы.  Огромные  ванны,
мебель красного дерева.
   - Постойте,  вы,  кажется,  говорили,  что  поначалу  вам  что-то  не
понравилось? - спросила Мэри.
   - Ах да. Прежде чем приехать, я предусмотрительно заказал письмом две
комнаты на первом этаже. У меня слабое сердце, знаете ли, и лестницы мне
противопоказаны. Но уже приехав, я с разочарованием узнал,  что  комнаты
предоставлены быть не могут.  Вместо  них  мне  предложили  две  комнаты
(правда, очень приятные, должен сознаться) на верхнем этаже.  Я  пытался
протестовать, но старый жилец, который собирался уехать  в  Шотландию  в
этом Месяце, совсем слег и освободить заказанные комнаты был  решительно
не в состоянии.
   - Это, наверное, мистер Лукан, - сказала Мэри.
   - Да, похоже, именно так его и зовут. В этих обстоятельствах пришлось
удовлетвориться тем, что было предложено. По счастью, в отеле прекрасный
автоматический  лифт,  так  что  в  сущности  я  не  испытываю   никаких
неудобств.
   - Тэд, - заговорила Кэй, - а  почему  бы  и  тебе  не  перебраться  в
"Бэлморал Корт"? Так до тебя было бы гораздо легче добираться.
   - Не думаю, чтобы этот отель мне пришелся по вкусу.
   - Вы совершено правы, мистер Латимер, - поддержал его мистер Тривз. -
Он вряд ли вяжется с вашим представлением о курорте.
   Тэд Латимер отчего-то смутился при этих словах.
   - Не знаю, что вы хотите этим сказать, - произнес он.
   Мэри Олдин, уловив натянутость  в  его  голосе,  поспешила  перевести
разговор на газетную сенсацию последних дней.
   - Я слышала, они задержали человека, причастного к истории с сундуком
в том Кентском городишке.
   - Да, и это уже второй подозреваемый, - сказал Невил. -  Надеюсь,  на
этот раз это тот, кто им нужен.
   - Им вряд ли удастся надолго задержать его, даже если  это  и  он,  -
спокойным голосом заметил мистер Тривз.
   - Недостаток улик? - спросил Ройд.
   - Именно.
   - Все-таки, я полагаю, в конце концов доказательства всегда отыщутся,
- уверенно высказалась Кэй.
   - Не всегда, миссис Стрэндж, - мягко возразил ей мистер Тривз.  -  Вы
бы удивились, узнав, сколько преступников разгуливают сейчас  по  стране
совершенно свободно, и никто их не тревожит.
   - Потому что никто не знает,  что  они  преступники,  вы  это  хотите
сказать?
   - Не только поэтому. Есть, например, человек...  -  адвокат  упомянул
известный судебный процесс двухлетней давности.  -  Полиция  знает,  что
именно он убил тех несчастных детей, знает доподлинно и  точно,  но  она
бессильна. Алиби этого человека подтверждено  двумя  другими  людьми.  И
хотя алиби фальшивое, доказать  это  невозможно.  Следовательно,  убийца
выходит на свободу.
   - Какой ужас! - воскликнула Мэри.
   Томас Ройд выбил трубку и спокойным задумчивым голосом произнес:
   - Этот рассказ укрепляет мою уверенность в том,  что  бывают  случаи,
когда нет иного пути, кроме как взять правосудие в свои руки.
   - Что вы хотите этим сказать, мистер Ройд?  Томас  Ройд  все  так  же
невозмутимо начал набивать трубку. Он, казалось,  был  целиком  поглощен
этим занятием и говорил отрывистыми, короткими фразами:
   - Предположим, вы узнали... о каком-нибудь грязном деле... Вы знаете,
что человек, совершивший его... по  существующим  законам  неуязвим  для
наказания... Тогда, по-моему...  справедливо  будет  самому...  привести
приговор в исполнение.
   - Совершенно убийственная доктрина, мистер Ройд! -  заговорил  мистер
Тривз с теплотой в голосе. - Подобному действию не было бы оправдания!
   - Не вижу, почему. Я, как вы понимаете, исхожу  из  того,  что  факты
налицо - просто закон бессилен!
   - И все же действию частного лица нет  прощения.  Томас  улыбнулся  -
улыбка вышла очень мягкая.
   - Я не согласен, - сказал он. - Если человек заслуживает,  чтобы  ему
свернули шею, я взял бы на себя ответственность ему ее свернуть.
   - И в свою очередь стали бы уязвимы для карающей руки правосудия.
   -  Конечно,  мне  пришлось  бы  быть  осторожным,  -  ответил  Томас,
по-прежнему улыбаясь. - Наверное, тут даже не обойтись  без  уловок  или
какого-нибудь низкого обмана...
   Одри своим чистым голосом прервала его:
   - Тебя бы все равно нашли, Томас.
   - Ну уж раз речь зашла обо мне, - сказал Томас, - то  я  уверен,  что
нет.
   - Помню был один случай, - начал мистер Тривз, но тут же  спохватился
и умолк: подобная невыдержанность  была  недопустима  для  человека  его
возраста и положения. Впрочем, садясь на любимого конька,  он  частенько
забывал о приличиях. Извиняющимся тоном он добавил:
   - Криминология для меня своего рода хобби, знаете ли...
   - О, продолжайте, пожалуйста, - попросила Кэй.
   - У меня довольно большой опыт  по  части  уголовных  дел,  -  просто
сказал мистер Тривз. -  Лишь  немногие  из  них  представляют  настоящий
интерес. Большинство убийц  оказываются  людьми  плачевно  недалекими  и
неинтересными. Однако я мог бы рассказать  вам  об  одном  действительно
любопытном случае.
   - О, пожалуйста, - взмолилась Кэй. - Я просто обожаю убийства.
   Мистер Тривз свой рассказ начал медленно, подбирая  сло